Глава 33

Синедрион или Лифостротон

Народ собрался на площадь перед судейским местом. Был праздник, 15 нисана, второй день опресноков и день приготовления к субботе. Вчера до захода солнца все готовили и ели пасху. Иисус был уже в претории. Стоял гул, обсуждали происшедшее. Дальше от претории толпа была менее плотная и более рассудительная:

– С утра заседал синедрион и признал назорея повинным смерти.

– А кто им даст исполнить решение? Камни римляне запретили.

– Так его приговорили повесить на древе, как лжепророка.

– Ну и кто даст повесить?

– Таксами римляне и повесят на крест. Только будут думать, что убивают бунтаря против кесаря.

– A-а, вот они каковы, наши мудрецы! Научились убивать руками римлян. Но Пилата не обманешь, говорят, он хитёр, как лис.

Пришедшие из Галилеи стояли особняком вдалеке и молчали. Они привыкли, что Иисусу оказывали уважение, и были подавлены происходящим. В претории произошло движение, и народ мгновенно смолк. Все взоры обратились к помосту с седалищем Пилата. Через минуту всё загудело ещё громче, воздух был переполнен криками, руганью, спорами.

– Суд решил. На суде разобрали дело. Значит, так и есть.

– С судом не поспоришь. Всё по закону.

– А-га, по закону! Как же! Да в синедрионе одно начальство, и все их мысли – о деньгах и должностях.

– Зачем клевещешь? Гамлиэль бы не допустил беззакония. В синедрионе – уважаемые люди. Они бы не стали молчать.

– Закон либо во всём соблюдать, либо отменять и жить по римскому праву.

– Да ты что? Тише ты.

– А что. Прелюбодействуют открыто. Таких по закону нужно камнями… А во внутреннем дворе торгуют животными. А сколько их уже живёт по-эллински. Ну и что? Кого осудили?

– Так для римлян это не преступление. Они не позволят!

– А я и говорю. Закон Моисея не действует. Теперь законодатель в Риме, и сила у него. Может, время закона прошло?

К разговору присоединился странно одетый и совершенно рыжий паломник из Антиохии:

– Я слышал, Иисус не соблюдал закон, чтобы показать, что от закона нужно взять главное, – смысл, а не букву. То, что можно иметь в сердце, а не в свитках. Но его не слушает никто, все боятся нарушить мелочные правила. Ну а когда невозможно исполнить закон даже в главном, говорят: что поделаешь, не вина, мол, человека.

– А ты кто, из книжников? Одежда у тебя, не как у наших.

Рыжий, кажется, не услышал:

– Когда закон соблюдается там, где выгодно, а в остальном нет, это произвол и хуже беззакония.

– О том и речь, – поддержал рыжего лысый коротышка.

– Где хочу, там исполняю. Разве это закон? Фарисеи и священники стараются придумать побольше правил, которые можно соблюдать, – про десятину и прочее. А где римляне им запретили, стараются молчать. Всё толкуют, как соблюсти, не соблюдая. Одно лицемерие развилось от такого положения.

– Ну и как победить это?

– Сначала понять. Без этого ничего не сделать. Это им Иисус объяснял, а теперь и его убьют. Что ещё нужно, чтобы увидеть: закона больше нет.

Видно было, что вышел Пилат и что-то говорил к народу. Раздались крики: Варавву, Варавву.

– Неужто Варавву просят отпустить? Убийцу?

– Вот о чём и говорю! Суд по форме – правый, а по совести – лживый.

– Этот никого не убил, а отпускают убийцу. Это что же, римляне помешали закон соблюсти?

Народ возле претории распалялся. Все громко кричали:

– Распни его! Распни!

– Опозорил народ.

– Назвался машиахом, спаси себя и нас.

– Язычники думают, что повесят царя иудейского. Позор нам.

– Какой он царь?

– Будешь висеть, как удавленина.

– А мы ему Осанну пели. Тьфу.

– Обманул нас, Бога нет с тобой.

– Да мы лучше сами тебя убьём.

– Не дадут. Но Бог всё видит. Пусть кровь твоя на нас будет.

– Смоем позор его кровью!

– Как мы могли поверить ему?

– Обманщик! Всех обманул!

– Будь ты проклят!

– Самозванец!

Те, что стояли поодаль, приблизились к толпе, пытаясь увидеть Иисуса. Несогласные и неопределившиеся по-прежнему стояли небольшими группами. Они почти кричали, чтобы услышать друг друга за гулом толпы:

– Это об Иисусе! Требуют его распять. Недели не прошло, как кричали «Осанна». И встречали как мессию…

– Первосвященники убедили всех, что он лжепророк и лже-мессия.

– И как же?

– Все на суде слышали, как он сказал: явлюсь на облаках. Как языческий бог.

– Не верю!

– Так и есть. Он сам подтвердил, что он сын бога.

– Каиафа, говорят, по наитию свыше спросил: а может, ты сын Благословенного? Его так язычники называли, из которых он бесов якобы изгонял. А он взял и принял их поклонение, признал себя сыном Бога. Ещё и добавил: приду, говорит, на облаках, увидите меня. Так Каиафа от радости одежду разорвал.

– Бесноватые? Кто их слушает? А разве в псалме не сказано: Ты сын мой, я ныне родил Тебя? Мессия – он сын Божий, хотя и человек. А если Иисус и есть мессия?

– Ага. А кого слушать – рыбаков неграмотных из Галилеи? Да они и на праздники не приходят, и верят всяким басням про чудеса. Если он и вправду спасал других, себя уж точно спасёт.

– Ну, так начальство и говорит: пусть, мол, сойдёт с креста или Бог Илью пошлёт, раз он мессия, и тот снимет его. Ещё говорят: если мы ошиблись, Бог не допустит, чтобы язычники распяли помазанника. Про машиаха сказано Богом: услышу его и избавлю его.

– Если Бог не допустит, то и начальству и священству конец! Вместе с их судом и законом.

– Как?

– Бог найдёт, как. Сделает так, чтобы все увидели, что закон Моисея прекратился. Из-за них.

– Так что, будем как язычники жить, без закона?

– Будет новый завет с Богом.

– А-га. Дождёмся! Иисуса убьют, будем другого ждать?

Неожиданно всё стихло.

Возле претории началось движение народа.