Глава 26

Блудница-пророк

Материалы сценария.

Иуда имел прозвище Искариот, то есть человек из предместий. До присоединения к Иисусу в Галилее он проживал близ Иерусалима и был знаком со многими из города. Потому после появления Иисуса в Иерусалиме Иуду первым нашли посланные от начальства и убеждали, что Иисус смутьян и приведёт к гибели народ. «Если он объявит себя царём израильским, – говорили они, – то римляне сочтут это мятежом и немедленно подавят его, а множество людей, правых и виноватых, повесят, затем отберут у народа иудейского остатки прав, в том числе связанных с храмом и священными обрядами». Ещё они сказали, что первосвященники назначили плату в тридцать священнических сиклей любому, кто предаст Иисуса на суд синедриона, но так, чтобы не возбудить народ.

Иуда не верил им: ясно, что они завидовали Иисусу и тряслись за своё положение, а вовсе не о народе думали. Как Иисуса встречали при входе в Иерусалим! Народ провозгласит его царём, а первосвященник помажет на царство! И тогда, наконец, восстановится царство Давида, о котором Иисус проповедовал всё это время.

Иуда ради этого и пошёл за ним, чтобы открылось царство Божие. Двадцать пять лет назад Иуда Галилеянин поднял народ против Рима и провозгласил царём Иудеи Господа Бога. Он не боялся смерти, презирал её и был великим учителем для многих. Римляне убили Иуду, но его учение вдохновляло народ, особенно молодёжь. Молодёжь жаждала умирать за свободу Иудеи от Рима. Иуда Искариот был из таких. Он был беден, как многие, и не хотел прозябать в нищете и под властью язычников всю жизнь. Когда он услышал о пророке в Галилее, проповедующем царства Бога, он немедленно отправился в Галилею, чтобы стать его учеником.

И вот они в Иерусалиме. «Да, первосвященники и начальство встретили Иисуса недружелюбно, – думал он, – но они ещё не знают его и не видели чудес, которые он творил. Скоро они разберут дело и убедятся, что он истинный царь иудейский. Мессия получит власть, даже если сильные мира не желают этого».

Иуда часто вспоминал, как Иисус подтвердил Петру по дороге в Кесарию Филиппову, что он помазанник, но запретил рассказывать об этом. Ещё Иуда вспомнил, как после Кесарии на пути к Ермону Иисус оставил учеников, взяв только троих, и взошёл с ними на гору. Тогда Иуда огорчился, что учитель выбрал тех, кого призвал первыми, – таких же галилеян, как и он сам. Народ изумился и подбежал к ним, когда они вернулись. Их вид был необычным – они словно сияли все, как Моисей после общения с Богом на Синае. Что там произошло? Пётр и Андрей молчали, как рыбы. Но потом братья Зеведеевы просили Иисуса посадить их справа и слева в царстве его. Так что же, они присутствовали при помазании? Но Иоанна Крестителя тогда уже не было в живых! Да ему и при жизни не было открыто, кто станет Христом. Неужели Иисуса помазал на горе какой-то неизвестный пророк?

В нужное время Иисус поднимет восстание, воцарится и, как Соломон, соберёт всё царство и постепенно, шаг за шагом, утвердит власть Израиля над миром. Это будет царство Божие, а мы будем причастниками этого великого дела, – так думал Иуда.

Иисус и несколько учеников остановились в Вифании в доме Симона прокажённого. Они пришли издалека, и все дома уже были заняты пришедшими на праздник, а у Симона было свободно. Паломники предпочитали спать в поле, но не в доме прокажённого, чтобы не оскверниться перед праздником. Ясно, что Иисуса подобное обстоятельство не смущало. Многие иудеи соблазнялись, видя пренебрежение назорея к правилам ритуальной чистоты, но не Иуда. Для него главное – будущее царство.

Вечером Иуда зашёл в дом и увидел возлежащего Иисуса и женщину, которая, разбив сосуд, возливала масло на голову учителя. Кругом стояло благоухание. Иисус бросил взгляд в сторону Иуды и увидел, как он вспыхнул от негодования. Не только Иуду, всех смутила эта нелепая сцена. Остальные апостолы ничего не поняли и роптали на бессмысленную трату мира. Но Иуда был не рыбаком, а образованным иудеем. Он был потрясён и разгневан и, повинуясь мгновенному импульсу, отправился к первосвященникам. По дороге он размышлял, вспоминая случившееся и убеждая себя, что поступает правильно.

Мысли его кипели:

«Он видел мои глаза и понял, куда я иду. Ну и пусть! Он обманул нас! Оказывается, он не мессия и не желает быть царём над Израилем! Зачем же он всё время проповедовал царство и даже притчу рассказал однажды, как некоторый человек отправлялся в дальнюю страну, чтобы получить себе царство и возвратиться? Разве это не о нём была притча? Он что же, испугался старейшин и священников?»

Иуда заставил себя думать о той возмутительной сцене, свидетелем которой он стал в доме Симона. Недостойная женщина, скорее всего, блудница, возливала миро на голову мессии!? Это было сознательной насмешкой над обрядом помазания, который совершается первосвященником или пророком! Какое помазание, такое и царство. Блудница в роли пророка! Теперь ясно, что Иисус не собирается объявлять себя мессией и поднимать народ.

Иуда сплюнул от негодования. Идти было недалеко, и он ускорил шаг.

Обида и разочарование вновь захлестнули его, сбивая дыхание. Он вспомнил свою бедность, и как он услышал впервые об Иисусе, как ходил за ним, как познакомился с зелотами. Менахем с братьями отговаривали его, говорили, что Иисус не настоящий мессия. Власть можно взять только силой – это их лозунг. Но Иуда устоял, видя чудеса. И вот результат-они были правы. Мысли пошли по второму кругу.

Вспомнились слова Иисуса: Истинно говорю вам, где ни будет проповедано Евангелие сие в целом мире, сказано будет, в память её, и о том, что она сделала.

– Всё так и есть, – сказал Иуда вслух себе. – Это он не об ублажении благовониями. Не-ет! Что об этом помнить? Нет, он имел в виду большее. Как Самуил помазал Давида, помнят до сих пор – вот он о чём! Хочет сказать, что все будут помнить, кто помазал Христа? Но ведь он сам превратил это таинство в эллинский спектакль с блудницей. Э-э-то он завещает всем помнить? Какое изощрённое издевательство над верой и традицией! Он просто попрал помазание, отверг его. А остальные апостолы, как обычно, смотрели глазами и не видели.

Иуда перевёл дух, он стоял перед воротами Иерусалима. Дальше шёл привычными улицами, не задумываясь о дороге. Знакомые переулки – как они близки его сердцу. Рыбаки это не чувствуют, они просты и грубоваты – таковыми их сделали жизнь и работа. Мысли вернулись к Иисусу. Иисус ответил на упрёк учеников: Она сделала, что могла: предварила помазать тело моё к погребению. Ага. Назвал это лжепомазание приготовлением к смерти! Власть над миром всё равно, что власть в царстве мёртвых? Каков ты, любитель притчей! Да ты просто сдался, даже не вступив в борьбу. Увлёк людей, подарил надежду, а сам к смерти приготовился?

Иуда вспомнил, как Иисус последнее время часто повторял, что будет отвержен первосвященниками и старейшинами и будет убит, а потом воскреснет. Ну вот и всё.

Иуда подошёл к дому первосвященника. Здесь раньше располагался дворец царя, двор был обширным и было много места для заседаний малого синедриона. Постучал. Подошла прислужница, выслушала и впустила его. Иуда долго ждал в маленьком дворике, наконец пригласили. Каиафа сидел на седалище, стоящем на приподнятой над полом площадке. Вокруг было несколько человек в священнических одеждах.

– Я пришёл предать вам Иисуса. Что вы мне дадите?

– Плата была назначена – тридцать сиклей серебра.

– Ну и что я буду делать с ними? Я отдал всё и пошёл за ним. Зачем мне меньше даже того, что я имел?

– Если ты разочаровался в Иисусе, тебе они пригодятся, чтобы начать всё заново. Да к тому же посмотри на монету. Таких больше не чеканят, это двойной священнический сикль. Они есть только в сокровищнице. Все новые сборы сбираются дидрахмами.

– Ну и что? Цена-το им одна.

– Этими сиклями берётся цена выкупа. Ты знаешь цену за мужчину, если он даёт обет посвятить жизнь Господу? Пятьдесят сиклей. А если этот назорей беден, то хватит и тридцати, по оценке священника, как сказано в Торе. Можешь внести их в сокровищницу и выкупить потом любого из мятежников, кого Пилат решит казнить. Мы попросим Пилата отпустить его, если он не преступник по закону.

– Вы зря всполошились. Судите его, и сами всё поймёте. Иисус не объявит себя Христом, откажется. А народ пусть знает, что он перед судом отрёкся от царства. А потом отпустите его, за ним никто не пойдёт. А пока он, блаженный, к смерти готовится, непонятно от кого и за что. Это не вождь народа!

– Приводи его. Мы разберёмся в синедрионе, и если он не мятежник, то отпустим его. А ты просто останешься с серебром.

Иуда взял плату и вышел, уже было поздно, ворота города были закрыты, и он пошёл ночевать в сад на горе Елеонской. Серебро он спрятал в саду.