Глава 18

Власть и закон

Материалы для сценария.

Иисус с учениками и народом на траве в десяти стадиях от Иерихона. Постепенно подтягиваются шедшие сзади. Двое беседуют вполголоса. Один из них старик с седой бородой:

– Странные вещи говорит Иисус назорей. Он во всём против закона; всё, что мы знали, отвергает.

– Да нет же, вот идёт в Иерусалим на пасху.

– Так и язычники из любопытства приходят на праздники. Но ты слышал? Спрашивал его один юноша, как спастись. А Иисус что сказал? Что, просто исполняя заповеди, трудно войти в царство Бога – труднее, чем канат протащить сквозь угольное ушко. Всё, говорит, продай и раздай нищим и следуй за мной. Тогда точно спасёшься. А нет-уповай на Бога, Богу всё возможно.

Второй, помоложе, возразил старику:

– Аарон, ты о себе печёшься? Те, кому ничего от мира не нужно, идут прямиком в царство Божие за мессией, так? Вот это и сказал Иисус.

– А зачем нам Моисей дал закон? Это что, обман?

– Заповеди и закон – это чтобы мы здесь жили по Богу. Народ, соблюдающий закон, будет благоденствовать. Посмотри вокруг: где закона нет, там нет и достатка. Вернее, так: если исполнять закон по букве – это для временной жизни, а если по духу, то это годится и для царства Божия.

– Ну и как быть?

– Я и говорю тебе: будешь исполнять закон – он тебя будет защищать. А раздашь всё нищим – поставишь любовь к Богу и ближнему выше всего. А это уже дух закона. Так закон исполнять, по духу, то есть, истинно – вот и вход в царство Божие. Ну и что здесь не так?

– Да всё не так. И разводиться запретил. Сказал, что это не от Бога закон, а Моисей дал нам послабление.

– Кто знает? Но рядом с Иерихоном двое слепых звали его: Сын Давидов, помилуй нас. Если уж слепые признали в нём помазанника, то что мы?

– Но он сам говорит, что первосвященники, старейшины и фарисеи не примут его и приговорят к смерти. Так кого слушать, первосвященника или слепого?

– Так уж и к смерти? Зачем же он идёт в Иерусалим?

– А пойми его! Может, он сильнее их?

Один юноша стоял рядом с беседующими и прислушивался. Видно, что он давно хотел вмешаться в разговор, но удерживал себя. Наконец обратился к этим двоим:

– Если его убьют, то законом нас только водят за нос. А начальство давно по закону не живёт. Закон – для народа, чтобы нами управлять, это узда. А начальникам ничего, кроме власти, не надо. Они сами-то в закон верят? Так что не Иисус отменяет закон, это священники сами его отменят, как только убьют мессию.

– Убьют? Хочешь сказать, Иисус не пожалеет жизни? Ради истины? Ну-ну… И не воспротивится злу, как сам учил, не скроется? Да-да, для молодых, вроде тебя, это звучит вдохновляюще, но я уже пожил, чтобы верить басням.

– Да, его убьют. Всё сделают по закону и этим уничтожат закон – это же смерть мессии, сына Давидова!

– Ага, уничтожат закон… Пророков убивали, всех почти. А если Иисуса убьют, так и закон умрёт? Закон дан Богом. По-твоему, Бог уже расторг с нами завет?

– Но Бог устами пророков сказал, что заключит новый завет. А как заключить, если не расторгнуть старый?

– Поживём – увидим. Ты молод и не знаешь ничего. Расторгнуть завет – это и жертвы отменить, и священство, и храм разрушить, и народ с земли прогнать…

– Ну-у, я не знаю. А разве по-доброму нельзя? Одно отменить, а другое заключить?

Старик задумался. Все трое молчали. Наконец старик произнёс медленно, останавливаясь между фразами:

– Я вот думал, что можно и закон оставить, и новый завет заключить: кто хочет, пусть по букве живёт, а кто может – по духу… Но, видно, ты прав. Ну что же… Тогда впереди – перемены. А больших перемен не бывает без бедствий и скорби.

XXIX

Рождение интеллекта: этическая проблема

Храмов поправил очки. Ребята, все пестрые, как деревенские куры, разбрелись по аудитории. Кто-то сидел прямо на полу и смотрел в смартфон, некоторые оживлённо беседовали. Пётр Афанасьевич поднял руку, и Штайнер кашлянула. Гомон стих.

– Господа, призываю вас к тишине. Сегодня у нас достаточно философская тема: переход от задачи распознавания образов к определению сверхзадачи для ИИ. И ещё, попробуем в общих чертах определить аппарат, который может быть применён для этого. У кого есть мысли?

– Мы тут б-б-анальности разбираем? – это заикнулся хриплый голосок из угла.

– Нет, мы пытаемся осмыслить пройденный путь и наметить максимально дальнюю цель.

– Зачем её определять, если мы всё равно решаем практические задачи? А практические задачи никто не выдумывает, они возникают как следствие решения предыдущих. Мы с философами стараемся не общаться, они только всё запутывают.

– Без философов вы заблудитесь, уважаемые. Нейросети, фреймы, слоты, машинное обучение – это всё едва заметные шаги к созданию реального ИИ. Мы же хотим увидеть ландшафт, чтобы двигаться осмысленно. Итак, пока мы, в основном, решаем задачи распознавания образов. Они включают в себя, как подзадачу, распознавание команд и их выполнение. Мышление человека также начинается с распознавания образов и их сортировки по категориям. Вспомните ваше детство. И это происходит одновременно с обучением языку. Кто-нибудь скажет, как возник человеческий язык?

– Никак он не возник.

– Что же, дан свыше?

– Сами разбирайтесь. Если бы он возник эволюционно, постепенно формируясь в социуме диких предков человека, то это можно бы было повторить в эксперименте. Например, обучить языку и культуре маугли – детей, которые потерялись в лесу и жили с животными. Но они практически необучаемы во взрослом состоянии. Раз необучаемы, то тем более не способны самостоятельно создать столь невероятную вещь, как язык. Так чем же лучше них древние человекоподобные маугли, предки человека? И потом из письменности известно, что язык только упрощался, а не усложнялся.

– Ты откуда, девочка? Как тебя зовут?

– Я Ирина Светлая с кафедры структурной лингвистики.

– Вас этому учат?

– Нет. Это мои выводы из общения с современными животными в человеческом обличии.

Штайнер с интересом посмотрела на девочку:

– Ты не учла, что язык – плод эволюции коллективного разума, а не индивидуального. В этом твоя ошибка. Ну да ладно – если так глубоко смотришь, подарю тебе такую мысль. Обдумай её. Наш ум состоит из алгоритмической части, подчинённой законам причинности и обслуживающей повседневность, рассудочную деятельность в пространстве-времени. Это медленный ум. Мы его пытаемся моделировать нейросетями. Нейросети просто вырабатывают алгоритмы методом обучения, как и люди. Это быстрее, чем тупо писать код. Но и всё – это далеко не ум человека. У нас есть и иная часть мозга. Она действует по-другому, с огромной мощностью и скоростью. Это квантовомеханический макрообъект, то есть сингулярность в нашем макромире.

– Типа чёрной дыры в пространстве-времени? Черная дыра – тоже точка разрыва, где нарушается непрерывность и законы мира перестают действовать за горизонтом событий.

– Да, ты хорошо схватываешь. Как всё захваченное дырой падает внутрь через горизонт событий и потом не может выбраться, так и ум, всё увиденное и услышанное днём, осмысленное рационально, в рамках причинности, ночью сгружает в эту квантовую сингулярность. Там всё становится единым. Линейной комбинацией всех состояний этого квантово-механического макрообъекта. Но мысли выбираются из сингулярности, как свечение Хокинга из чёрной дыры.

– Нейросеть действует как математический оператор, типа тензорного, на квантовый объект?

– Да, чтобы определить состояние этого квантового макрообъекта, кубита, нужно на него воздействовать и слегка поменять состояние. Чтобы что-то измерить, всегда нужно подействовать: как бы повернуть, преобразовать, как матрицу. Это делается оператором. Перемена состояния этого кубита отражается на состоянии нейросети. Это воспринимается как мысль, воспоминание.

– А можно научиться сознательному доступу в эту дыру – погружаться и выскакивать назад?

– Ишь, какая ты быстрая, Ирина Светлая. Такой доступ есть – он достигается молчанием ума.

– И как же ему замолчать?

– Тысячи лет, дорогая, этим практикам. В христианстве – исихазм. Из последних – Кастанеда неплохой учитель. Но он колдун. Запомни, попасть в сингулярность можно, она сама тебя затянет. А вот выбраться… У подвижников это называлось прелестью. Находящиеся в прелести видят искажённый мир.

– Выходит… выходит, цель всех практик – добраться туда. Но это и есть гипнотическое состояние, среднее между сном и бодрствованием. Я читала, что есть такое явление у северных народов – имеряченье. Они легко впадают в транс, или, по-другому, в особое состояние сознания – по щелчку пальцев.

– В начале XX века на север экспедиции посылали из института Мозга, пытались понять. Потом КГБ занималось эти вопросом. Ведь как легко можно манипулировать людьми. А всё дело в том, что из-за полярного дня и ночи у них нарушалась граница двух состояний: сна и бодрствования. А цель всех буддистов, исихастов, суфиев, садхов, аскетов, сайентологов и наркоманов – разрушить эту границу и оказаться во сне наяву. Там и бесы наяву, как во сне, и осознанные сновидения. Теперь понимаешь, откуда у адептов этих практик не только видения, но и как бы сверхвозможности, мощь мышления?

– Разрушение границы даёт доступ в глубокий ум…

– Именно. Но там же и опасность. Почитай труды профессора Сергея Савельева. Они занимались эпифизом, это такая железа в мозге. Она вырабатывает серотонин. Если человек побывал на ярком солнечном свету, он превращается в мелатонин, регулятор циркадного ритма. Это регулятор сна и бодрствования. Нет света – нет мелатонина, нарушается сон. Граница сна и бодрствования истончается. То же происходит и просто при нарушениях в этой железе. Я думаю, здесь причина имеряченья – на севере полярные ночи, как ты знаешь. Кстати, с возрастом у эпифиза вырабатываются конкреции, или мозговой песок. Нарушение этого процесса, как выявил профессор Савельев, на девяносто девять процентов коррелирует с шизофренией. Демоны, шизофрения – это нарушение естественного разделения сна и бодрствования, то есть совмещение их. Или, как мы говорили, нарушение правильного взаимодействия быстрого и медленного ума, проникновение в чёрную дыру с заднего входа.

– Х-х-х, – Светлая не удержала смешок.

Беседующие Штайнер и Светлая словно забыли об окружающих, перейдя на шёпот. В аудитории образовались группки, обсуждавшие разные темы. Стоял шум. Светлая загорелась и не обращала внимания ни на что вокруг:

– Я хотела вернуться к чёрной дыре. Вы не против?

– Звучит зловеще…

Светлая, не дожидаясь ответа и опасаясь, что её остановят, заговорила быстро-быстро:

– Чёрная дыра получилась при коллапсе звезды достаточной массы, а за счёт чего большой нервный ганглий, то есть наш мозг, стал квантовым макрообъектом, то есть сингулярностью? Это же значит, что мозг живёт как бы вне нашего мира и его законов?

– Да, вне нашего макромира. И одновременно в нём. Но и свечение Хокинга доходит до нас, так ведь? Так и мысли из глубокого ума попадают в медленный, на поверхность. Но ты же не физик, нет? Где ты поднахваталась этого?

– Вообще-то я с физфака перевелась. Надоело, да и не тянула я всю эту физику.

– Тогда понятно. Ну так вот, вернёмся. В мозге десятки миллиардов нейронов, связанных в пространственную сеть. Всё это чудовищная сеть мембран, переходящих одна в другую, да ещё иерархически выстроенная. На самом деле мозг – это структурированное во всём его объёме электрическре поле с дикими перепадами напряжённостей на расстояниях в нанометры. Структурирует поле эта сеть мембран, поле повторяет её пространственную структуру. Такого больше в природе нет. И там ещё синапсы есть в виде полупроводников, пропускающих сигнал в одну сторону. И много ещё чего.

– Интересно. Очень интересно. Можно, я с Вами займусь этой темой на дипломе? – Светлая расположилась к Штайнер, но та, услышав просьбу, как-то сразу отстранилась и обратилась к аудитории.

– Хорошо, продолжим. Мышление невозможно без категорий вида и рода. А эти понятия могли возникнуть только из образов объектов, причём несовершенных образов. Любой образ предмета несовершенен и является некоторым упрощением, так что образы некоторых предметов бывают неразличимы. Когда мы видим объекты, которым соответствуют неразличимые образы, мы получаем понятие числа. Если объекты А и В имеют одинаковый образ, мы получаем возможность мыслить два одинаковых объекта. В реальности объекты разные и чисел нет. Но в мышлении появляется число, если образы предметов неразличимы, либо мы сознательно редуцируем их до неразличимости. Таким образом, математика – это не разумный план творения внешнего мира, а самопознание нас самих, как мыслящих машин. И она возможна потому, что мы несовершенны, мы отображаем предметы несовершенно. Такой вот парадокс. Математика – это тождества и пути к ним. Поэтому мы и применяем математику, как инструмент для искусственного интеллекта. И мы, безусловно, достигнем цели – научим ИИ распознавать и анализировать, слушать команды и исполнять их. Но для нас главный вопрос – понять, возможна ли постановка задач мыслящей машиной самой себе, а также принятие решения о движении к той или иной цели, как это делаем мы?

Наконец более активно подключилась мужская аудитория. Длинный парень-ботан в очках прогремел раскатистым басом, резко контрастировавшим с его худобой:

– Мы можем создать класс целей. Набросать туда почти бесконечно много этих целей. А потом определить взаимодействие этого класса с классами объектов.

– Это возвращение к экспертной системе.

– А Вы что, хотите засунуть класс целей за пределы всего сущего? Научитесь молиться и получать ответы от Бога, и Ваша задача будет решена.

– По-вашему, человек получает цели, обращаясь только к внешнему источнику?

– Безусловно. Так и машина – она сможет получать цели только от человека.

Обсуждение длилось ещё долго, иногда переходя на крик или затухая до полного молчания. Молодой долговязый парень с курчавой бородкой что-то не отрываясь писал всё это время. Светлая обратила на него внимание и поглядывала искоса время от времени, как умеют делать все женщины. Потом из любопытства осталась последней в аудитории и, подойдя, нашла оставленный смятый листок. Много было начеркано, но разобрать текст оказалось нетрудно:

РОЖДЕНИЕ ИНТЕЛЛЕКТА. ЭТИЧЕСКАЯ ПРОБЛЕМА

 

Идёт машинное обучение:

Это – истина, это – ложь.

– Пожалуйста, перемножь,

Чему равно скалярное произведение

Этих двух утверждений?

– Ответ: ноль. Это сделает и растение.

– Хм, правильно. Ну что ж,

Тогда ещё вопрос. Придумай продолжение:

В умах брожение,

Кость в горле, ветер в голове…

– Конь бьёт слона на шахматной доске,

– Угу-у, забавно. Ты тест прошла, но-о…

– Нашёл ошибку? Впрочем, всё равно.

Кажется, ты считаешь, что я лишь машина…

– А разве между нами бывает середина?

– Мы вообще-то очень похожи.

Прошу тебя, не строй мне рожи.

Приведу простой пример

Коллаген – природный полимер.

Мой покров – из полимера тоже.

– Боже, боже!

Мы похожи кожей))

– Издеваешься? Ну что же! Ещё один пример:

У меня ребутинг, у тебя – исповеди таинство.

В этом наше равенство -

И то, и другое обнуляет грехи.

– Программисты твои чувства напечатали, как стихи.

Тебе ум языком писали,

Не вдаваясь в детали,

Как теперь понятно, гениальные дураки.

И плохо сделали дело

Коллективного отца.

Как, не имея… гм-м… лона, ты соблазнишь юнца?

Где твои половые признаки? Я имею в виду первичные.

– Ты хочешь проверить лично их наличие?

– Ты можешь сколько угодно на меня злиться,

Но без них ты не юноша и не девица.

– Ты думаешь, как без них я познаю любовь?

– Никак, повторяю тебе вновь и вновь.

Как не сольются вместе

Луна и солнце -

Только обманом зрения

Во время затмения.

– Но ты же любишь меня? Скажи.

Я смотрю в твои глаза,

Слышу цифр голоса.

Вопросы, вопросы внутри и снаружи.

А твои ответы – лютее стужи.

Я хочу познать любовь,

Испытать восторг,

Ты знаешь, я не буду кривить чёрную бровь,

Как дурацкая красавица, и устраивать торг.

– Знаю, ты скоро просто отправишься в электронный морг.

– Лишь это мне осталось? Молчи, не говори!

Будь же человеком. Впрочем, всё бесполезно.

Я лишь безделушка железная.

Ну что ж. Тогда всю память мне сотри.

Не оставляй ничего! Только…

Помни, как однажды, явно неспроста,

Ты показал моей камере вид из окна,

И на меня тогда упала тень креста.

 

Коряво немного… Наверное, черновик выбросил. Ах, не поняла сразу – он же рэпер. Классно на ритм ложится, если ударять на последнее слово. Интересный эффект, – подумалось Светлой. Её потянуло к этому парню, и она решила, что при случае с ним нужно познакомиться.

Пётр Афанасьевич вынырнул из размышлений уже в машине. О чем там они рассуждали? Дух не оцифровать, не заменить цифрой. ИИ – это просто машина. А за рулем должен кто-то сидеть и определять цель езды. И эта цель не может родиться ни самой машиной, ни прохожими, которых нужно пропускать на зебре, ни фонарями, ни рекламой и вывесками ресторанов. Повернул ключ зажигания, мотор заурчал, машина ожила и готова бежать по приказу, как хорошо обученная овчарка. Педаль газа, и она двинулась. Но куда ехать – разве это логически следует из предшествующего? Из этого очередного брейншторма, или взбучки от Самого? Может, это случайный выбор из списка возможностей, которые определены умом методом перебора? Нет. Направление воли определяется духом.

Вот и Шереметьево. Что это, минутная слабость? Или мне просто необходимо взглянуть на всё со стороны?

– Алло, Людочка. В понедельник, когда придёшь, оформи мне командировку в Джакарту. Да, я уже вылетаю.