17. Отец Андрей, игумен монастыря святого Павла

Игумен монастыря святого Павла Андрей родился в селении Анго́на на острове Кефалония 22 января 1904 года. Его родители Григорий Евангела́тос и Василики Панагула́ту в крещении дали ему имя А́нгелос. Вскоре после рождения Ангелоса его семья переселилась в южную часть острова.

Ангелос рос благоговейным юношей и проводил очень внимательную жизнь. У него было сильное желание стать монахом и посвятить себя Богу. Ещё будучи мирянином, Ангелос наизусть знал акафист Пресвятой Богородице и прочитывал его каждый день. Для него было немыслимым лечь спать, не прочитав акафист, – какую бы работу он ни делал, каким бы ни был уставшим.

Придя в совершенный возраст, Ангелос стал полицейским, при этом продолжал очень любить Церковь и молитву. И вот однажды он решил, что пора становиться монахом, и осуществил это желание.

Хотя на острове Кефалония были монастыри, Ангелос предпочёл выбрать обитель, находящуюся далеко, – ради подвига странничества, чтобы родные не знали, где он находится, и его не беспокоили. Он услышал, что в Ливадии есть большой монастырь преподобного Луки, и решил уйти туда. Не зная точно, где это, он принял твёрдое решение уехать в следующий понедельник в Ливадию. Накануне отъезда в воскресный день он был на Божественной Литургии в храме селения Ликсури. Ангелос пришёл в храм задолго до начала службы. Войдя в церковь, он увидел высокого юношу крепкого телосложения, одетого в воинскую одежду и хламиду, подобно древним мужам. Ангелос не стал любопытствовать, кто этот юноша, но тот сам сделал ему знак, прося подойти поближе. Ангелос не придал этому значения. Тогда юноша вошёл в алтарь и с Горнего места вновь сделал знак рукой, прося его войти внутрь. Но Ангелос вновь не придал этому значения и в алтарь не вошёл. Он встал на своё обычное место в храме, а когда закончилась Литургия, пошёл домой.

В понедельник Ангелос покинул дом и, как задумал, направился в Ливадию. Сначала он приехал в Патру, а оттуда в Афины. В Патре он встретил одного монаха, которому рассказал о своей тайной цели стать монахом в монастыре преподобного Луки в Ливадии. «Что ты там забыл? – спросил его собеседник. – Поедем на Святую Гору – в сад Пресвятой Богородицы. Святая Гора – она одна». Монах с воодушевлением стал рассказывать Ангелосу об Афоне, и тот принял решение вместе со своим новым знакомым отправиться на Святую Афонскую Гору. Они приехали в Пирей, где сели на корабль, идущий в Салоники, а из Салоник добрались до Дафни. Этот монах был из монастыря Эсфигмен. Ангелос, прибыв на Афон, пошёл поклониться святыням в монастырь Симонопетра. Узнав там, что поблизости есть другие монастыри, он из Симонопетра пошёл в Григориат, оттуда в Дионисиат и потом в монастырь святого Павла. Все эти обители он пешком обошёл за один день. Был сентябрь 1934 года.

В монастырь святого Павла Ангелос пришёл, когда служили вечерню. Он вошёл в храм, чтобы поклониться иконам, и справа в проскинитарии перед алтарём увидел икону святого великомученика и победоносца Георгия. Внимательно посмотрев на неё, подумав и посмотрев снова, он стал вспоминать, где видел эту икону, и, наконец, воскликнул: «Я видел не икону, а вот этого парня! Ведь это же он был в церкви Пантократора в Ликсуре. Он, точно он!.. Что же, отсюда я не уйду. Я буду здесь жить». Так Ангелос остался в монастыре святого Павла и, положив послушнический поклон, был принят в обитель.

Настоятелем монастыря святого Павла был тогда игумен Серафим. Видя зрелость юноши, его благоговение, самоотверженное послушание и ревность к подвижничеству, уже через четыре месяца – 16 января 1935 года – он постриг Ангелоса в рясофор. А 25 января того же года игумен и Духовный собор монастыря посчитали его достойным принять великую и ангельскую схиму. Он был пострижен в монахи с именем Андрей, через месяц рукоположен во диакона, а ещё через шесть месяцев, 28 июля того же года, – в иерея. Всё произошло в течение десяти месяцев, иеромонаху Андрею исполнился 31 год. Тогда он понял, зачем святой Георгий звал его к себе. Сначала великомученик позвал его в свой монастырь, а потом в святой алтарь, имея в виду предстоящее священство, всё имело символическое значение.

Молодой иеромонах Андрей, подвизаясь и истощая себя в трудах по монастырю, чувствовал тягу к жизни безмолвной. В те годы в пустыне подвизался отец Герасим Менайяс. Родом отец Герасим был с острова Кефалония, он иногда посещал монастырь святого Павла. Отец Андрей познакомился с отцом Герасимом и возжелал жить вместе с ним в пустыне в келии святого Василия. Он очень упрашивал об этом игумена Серафима, и наконец тот дал благословение. В 1938 году отец Андрей поселился в келии святого Василия, где два с половиной года прожил вместе с подвижником отцом Герасимом. Там он познакомился и с другими старцами, в числе которых был Иосиф Исихаст. Отец Андрей испытывал перед ним благоговение, считая его святым, а когда слышал, что отца Иосифа осуждают, всегда выступал в его защиту.

Своё знакомство с русским монахом отцом Софронием (Сахаровым), с которым он был духовно близок, отец Андрей считал счастьем. Ощущая духовное богатство и божественную благодать, которую имел отец Софроний, бывший тогда иеродиаконом, он испытывал перед этим подвижником великое благоговение и стремился к общению с ним.

В 1939 году произошёл следующий случай. Однажды после полудня отец Андрей и иеродиакон Софроний вместе вышли собирать виноградных улиток. Совсем рядом внезапно мелькнула тень человека, на котором почти не было одежды. Они поняли, что это один из так называемых «обнажённых» отцов, и побежали за ним. Однако, заметив их, подвижник бросился прочь, желая скрыться. Иеродиакон Софроний выбился из сил, а отец Андрей, который был моложе его, спросил:

– Ну что, бежать мне за ним, чтобы его догнать?

– Если можешь, догони, – ответил отец Софроний.

Отец Андрей побежал за подвижником и, когда до него оставалось несколько метров, закричал:

– Остановись, человек Божий! Остановись и благослови меня. Если ты не бес, то дай мне твоё благословение.

Он догнал подвижника и удержал его за руку.

– Если ты любишь Бога, – ответил подвижник, – то оставь меня.

– Да, я люблю Бога, поэтому и бежал за тобой, – задыхаясь от бега, сказал отец Андрей. Он увидел, что вокруг пояса отшельника был власяной полуистлевший мешок, больше никакой одежды на нём не было. Также не было ни обуви, ни чулок, а стоял месяц март.

– Как же ты ходишь без одежды? – спросил отец Андрей. – Хочешь, я принесу тебе одежду?

– Нет, не хочу.

– Хочешь, я принесу тебе сухарей или что-нибудь ещё?

– Нет.

– Ну что же тебе принести? Не думай, я принесу тебе просто так, в благословение…

– Принеси мне немного соли, – наконец попросил подвижник.

– Соли? Прекрасно!.. А куда тебе её принести?

– Принеси её и оставь вот под этим камнем, – сказал подвижник и ушёл.

На следующий день отец Андрей вместе с отцом Софронием принесли и оставили под указанным камнем соль, а сами спрятались и стали ожидать его прихода. Но соль так и осталась лежать под камнем, а подвижник не пришёл.

Иеромонах Андрей рассказывал ещё и вот что: «Отец Герасим Менайяс был близким другом святителя Нектария Пентапольского при его жизни. Владыка Нектарий подарил отцу Герасиму свои фотографии и чётки. В те годы, когда я жил в келии святого Василия, некоторые монахи из соседних келий сомневались в святости Нектария Пентапольского. Отец Герасим, желая показать им, что Нектарий действительно свят, взял тазик, наполнил его мукой и водой, замесил тесто и положил сверху чётки святого Нектария – и чудо! – тесто поднялось само». «Мне другие доказательства его святости не нужны», – добавлял отец Андрей к рассказанному.

Живя в келии святого Василия, отец Андрей познакомился со многими великими подвижниками окрестных мест и получил пользу от примера их жизни. И сам он тоже нёс большие подвиги. Все эти два с половиной года он поддерживал связь с монастырём и, в конце концов, вернулся в обитель своего пострига. По возвращении он сказал игумену Серафиму: «Я познакомился со многими святыми, но главное – с одним святым русским иеродиаконом. Геронда, если нам удастся уговорить его переселиться к нам в монастырь и стать духовником, то он нам очень поможет». Игумен согласился: «Конечно, если ты этого хочешь, то мы это сделаем». Они отправились к отцу Софронию (Сахарову) и попросили его перейти в одну из келий монастыря святого Павла. Иеродиакон Софроний стремился к безмолвию. Однако приглашение отцов из святого Павла он посчитал промыслительным, поскольку ещё преподобный Силуан как-то сказал ему: «Когда тебя попросят о помощи, не отказывайся. Когда ты станешь духовником, то будь рассудителен и избегай чрезвычайной строгости». Так, получив предложение из монастыря святого Павла, отец Софроний посчитал, что пришло время осуществиться сказанному преподобным Силуаном. В праздник Сретения Господня 1941 года отца Софрония рукоположили в священники, после этого он ещё год прожил на Каруле, а затем переселился в принадлежащую монастырю святого Павла келию Святой Троицы, которая находилась недалеко от пристани обители. Монастырь снабжал отца Софрония продуктами, а тот отдавал в обитель иконы, которые писал, и исповедовал отцов. Он оказывал монастырю огромную духовную помощь, и в страшные годы немецкой оккупации неоднократно спасал обитель от многих опасностей. Всё это случилось благодаря прозорливости отца Андрея.

Вернувшись из пустыни в монастырь, отец Андрей в течение 20 лет один нёс послушание седмичного иеромонаха. В монастыре святого Павла придерживаются следующей традиции: после окончания утрени и первого часа положен перерыв на два-три часа, чтобы отцы могли отдохнуть до начала Литургии. Во время этого перерыва отец Андрей никогда не ложился в кровать. Он проводил это время сидя на стуле, чтобы с ним не произошло ночное искушение и он мог служить Литургию. Он литургисал каждый день, а после богослужения спускался в виноградник, где стояла келия святого Трифона, и пахал землю деревянным плугом на быках. Вечерню обычно служил другой старенький священник. Весь день отец Андрей пахал землю или поднимался на гору к дровосекам, где они заготавливали лес. Возвращался он поздно на закате, а на следующее утро вновь спускался в храм, чтобы служить полунощницу, утреню, часы и Божественную Литургию. Он приносил свою жизнь в жертву монастырю, и поэтому все отцы любили его, а впоследствии, когда возникла необходимость, отец Андрей был два раза избран игуменом монастыря святого Павла.

С тех пор как отец Андрей пришёл на Святую Афонскую Гору, он не послал ни одного письма своим родным и не уведомил их о том, где находится. Родные думали, что он пропал без вести. И только мать, доверяя своему сердцу, говорила: «Нет, мой мальчик не потерялся, он находится в хорошем месте».

Прошли годы. Однажды к пристани монастыря святого Павла пристал корабль, на котором был земляк отца Андрея, который его узнал и заговорил с ним. Отец Андрей просил этого человека ничего не сообщать о нём его родным. Однако, вернувшись на Кефалонию, паломник рассказал, где находится отец Андрей, и его мать послала на Афон радостное письмо с просьбой, что хочет увидеть сына, потому что жить ей осталось недолго. Отец Андрей ответил матери: «Ты хочешь меня видеть здесь или в будущей жизни? Знай: и в этой и в будущей нельзя. Так что выбирай». – «В будущей, сынок», – ответила мать. Так и не увидев своего сына, она отошла ко Господу.

Когда мать отца Андрея скончалась, его отец Григорий Евангелатос приехал к сыну в монастырь святого Павла, чтобы утешиться после кончины супруги. Он был очень старым и желал пожить несколько дней в монастыре, а потом уехать на Кефалонию. Григорий хотел вернуться домой на сороковой день кончины своей супруги. Дни шли, а он не уезжал. Отец Андрей спросил его:

– Ты что же, уезжать не собираешься?

– Нет, – ответил старик, – я останусь здесь. Мне здесь понравилось.

У него в миру была ещё одна дочь, были и другие причины, которые звали его в мир. Однако Григорий Евангелатос был человеком благоговейным и имел возделанную душу. Когда игумен Серафим узнал о его решении остаться в обители, то спросил:

– Может быть, ты хочешь, чтобы мы тебя постригли в монахи?

– Ну, если вы мне сделаете и этот подарок, – ответил старик, – то будет ещё лучше.

Так, будучи от роду 88 лет, отец иеромонаха Андрея стал монахом с именем Симеон. Несмотря на свой более чем преклонный возраст, он первым приходил в церковь. Когда читали Священное Писание, он, будучи тугоухим, подходил вплотную к аналою, чтобы не упустить ни слова. Так же он слушал и чтение правила к Божественному Причащению. Игумен Серафим говорил об отце Симеоне: «Видишь этот пенёк? Он будет выше всех нас».

В 1960 году игумен Серафим отошёл ко Господу, и игуменом был избран отец Андрей. В 1961 году заболел его родитель, отец Симеон, которому исполнилось уже 96 лет. Его перевели в место, где жили престарелые монахи. Игумен Андрей спросил у своего отца:

– Вижу, что болезнь твоя усилилась. Хочешь, мы тебя причастим?

– Как вы сами считаете нужным, – ответил отец Симеон.

Игумен Андрей принёс Святые Дары, отец Симеон с трудом прочитал «Отче наш», и игумен его причастил. После причастия он спросил отца Симеона:

– Как ты себя чувствуешь?

– Словно на свадьбу иду, – ответил тот.

Отец Андрей пошёл в церковь, чтобы отнести туда святой потир, и когда вернулся в келию, то увидел, что отец Симеон уже отошёл ко Господу.

Однажды игумен Андрей пришёл в монастырскую больницу, чтобы посетить старца Анфима, который находился при последнем издыхании. Отец Андрей спросил старца: «Хочешь, принесём тебе что-нибудь? Пригласим духовника или вызовем врача?» – но отец Анфим не понимал, о чём его спрашивают. Тогда отец Андрей, облокотившись на железную спинку кровати, начал про себя читать акафист Пресвятой Богородице. Как только он дошёл до слов «Радуйся, Невесто Неневестная», старец Анфим осенил себя крестным знамением. А когда игумен закончил читать акафист, старец Анфим трижды перекрестился и мирно испустил дух.

Ещё один насельник монастыря святого Павла, старец Григорий, находился при смерти и не мог говорить. Братия попросили отца Андрея его причастить. Игумен причастил отца Григория, но тот не мог проглотить частичку Святого Причастия. Тогда отец Андрей попросил приготовить чай и по чуть-чуть, по пол-ложечки вливал его в рот отцу Григорию, пока тот не проглотил частичку Тела Христова. Причастившись, старец Григорий пришёл в себя и сказал отцу Андрею: «Благодарю тебя, отче, Бог воздаст тебе за это».

Отец Андрей, вспоминая об ушедших при нём отцах, говорил: «Только о двух-трёх отцах я не могу сказать, куда они пошли после смерти. Все другие, кого я застал, пошли в Царство Небесное».

Через два с половиной года после своего избрания игуменом, отец Андрей из-за одного спорного вопроса, касающегося управления монастырём, снял с себя игуменские обязанности, сокрушаясь: «И зачем мне надо было со всем этим связываться?»

После него игуменом был избран отец Евсевий – монах благоговейный, добродетельный и аскетичный. Однако как игумен он совсем не умел снисходить другим и через шесть лет тоже оставил игуменство. После этого, в июле 1969 года, отцы монастыря святого Павла вновь избрали игуменом отца Андрея. Отец Андрей был сторонником икономии, однако по отношению к себе и своей совести – был последователем акривии. Старец был строг к самому себе, тогда как по отношению к другим был максимально снисходительным.

Игумен Андрей был классическим святогорцем-делателем. Он советовал отцам не оставлять своего монашеского правила, чисто исповедоваться и часто причащаться. Говорил: «Если монах общежительного монастыря оказывает послушание, любит богослужение, чисто исповедуется и не осуждает – непременно пойдёт в рай». Старец, будучи игуменом, отменил трёхдневный строгий пост без масла перед Божественным Причащением и ввёл в устав монастыря Божественное Причащение всей братии каждый четверг и субботу.

Отец Андрей был первым игуменом монастыря святого Павла, который начал принимать отцов на исповедь. Каждый день с половины второго до трёх часов пополудни он принимал братию в игуменской. Исповедь братии старец выслушивал мирно. Если брат говорил: «Геронда, я впал в такой-то грех…», – он отвечал: «Ну что же теперь делать, брате… Будем уповать на милость Божию». Однако если брат говорил, что осуждает кого-то, то старец становился необыкновенно строг. Повышенным тоном он начинал отчитывать брата: «Ты что, стал Богом? Как же тебе не стыдно?!» А уже после этого тихими и кроткими словами приводил монаха к покаянию. Отец Андрей имел огромное доверие иеромонаху Дионисию из Малого скита святой Анны и исповедовался ему, хотя отец Дионисий по возрасту был значительно моложе его.

Любовь отца Андрея к братии монастыря была безграничной, он не делил отцов на хороших и плохих, ко всем был очень милостивым. Несмотря на то, что те годы были трудными и лишних денег не было, старец подавал милостыню щедрой рукой. Когда кто-нибудь просил у него пару носков, он давал ему две пары. Когда просили штаны, давал двое штанов, говоря при этом: «Если ты будешь стирать одни, то вот тебе другие – будет, во что переодеться». Старец дал благословение трапезнику – не спрашивая, раздавать милостыню знакомым и незнакомым отцам. «Ну а как же, ведь если им что-то понадобится, где они это найдут? – объяснял отец Андрей. – Что, попросят помощи у своих плотских родителей или будут бегать и побираться по Афону?»

Старец был благородным человеком. Он уважал людей, ему нравилось им помогать. Ещё до того, как у него что-нибудь спрашивали, он успевал спросить первым: «Солнышко, тебе что-то нужно?» Его обычным обращением к братии было «мой сыночек». В этом выражении отражалось всё его внутреннее расположение к отцам. Любовь старца и его снисхождение обильно изливались на ближних. Однако когда было необходимо, он становился строгим, но его строгость тоже была порождением любви и стремлением помочь братии. Услышав, что братия, несущие послушание в поварне, начинают празднословить, он подходил к ним и строго приказывал замолчать. Старец не очень-то доверял видениям Света и ангелов, если не выяснял всё во всех подробностях.

О памяти Божией старец говорил: «Преподобная Мария Египетская всего один раз в жизни увидела икону Пресвятой Богородицы, Которая воспретила ей войти в храм. Память об этой иконе укрепляла её жить одной в пустыне в течение сорока лет. А мы хотим увидеть то, другое, третье, а памяти Божией у нас как не было, так и нет».

Великим постом 1970 года у старца открылось желудочное кровотечение. Врач отец Демоклит констатировал, что его состояние очень серьёзное и надо ехать в Салоники.

«Эту болезнь, геронда, – сказал отец Демоклит, – должна победить наука».

– Наука, – ответил старец, – это Пресвятая Богородица. Я со Святой Горы никогда не выезжаю и сейчас никуда не поеду.

Старец 36 лет жил на Святой Горе и ни разу не выехал в мир.

Тогда врач сказал ему:

– Мы должны по гроб жизни оказывать тебе послушание, разве не так? Вот и ты окажи нам сейчас послушание. Если мы не поедем к врачу, то всё может закончиться плохо.

– Ну что ж, – улыбнулся старец, – раз речь пошла о послушании, то отдаю себя в ваши руки. Сделаю то, что вы велите.

Старца отвезли в Салоники, где ему сделали операцию, и он вернулся на Афон здоровым.

В октябре 1974 года игумен Андрей уже окончательно оставил игуменство и ради безмолвия поселился в принадлежащей монастырю келии в местности Моноксилит. Храм в келии был посвящён святителю Николаю, перед которым отец Андрей чрезвычайно благоговел.

В этой келии в 1975 году старца посетили монахи-зилоты из монастыря Эсфигмен. Тогда у них скончался игумен, и, боясь, что их изгонят из Эсфигмена, они умоляли его стать их игуменом. По-человечески старцу было очень жаль братию, его сердце раздиралось, но решиться на их предложение он так и не смог. С одной стороны, он боялся согрешить, отказав братии в помощи, а с другой – сомневался, можно ли ему в таком возрасте оставлять свой родной монастырь. Он стал молиться Пресвятой Богородице и святителю Николаю, чтобы они его просветили. И вот однажды он увидел, как от моря к его келии поднимается старенький священник. Когда батюшка дошёл до келии отца Андрея, то поприветствовал его и спросил, как пройти в Кариес. Отец Андрей показал путь и спросил гостя, откуда он и как его имя; батюшка ответил, что приехал с Кипра и его имя отец Николай. Отец Андрей никогда не отличался любопытством и обычно не задавал таких вопросов, однако сейчас спросил, повинуясь какому-то внутреннему чувству. Старец направился в сторону Кариес, а отец Андрей пошёл было в келию, но вдруг остановился и подумал: «Ох, солнце высоко, а я даже не предложил человеку покушать! Куда же он пойдёт голодный?» Повернулся, чтобы позвать батюшку – но никого не увидел. Дорога от Моноксилита в Кариес по крайней мере на километр прекрасно просматривается. Но странное дело – священника не было. Отец Андрей побежал по дороге, громко крича: «Отец Николай!» – но дорога была пуста. «Жаль, что я его не догнал», – подумал отец Андрей. Он вошёл в келию, поел и лёг спать, почти забыв о случившемся. Но вскоре проснулся с чувством необыкновенной радости. Ему всё вдруг стало ясно: «Я буду жить в монастыре святого Павла. Хватит с меня этих игуменств, и монастырь Эсфигмен тоже не для меня», – таково было его внутреннее ощущение. Старец пошёл в церковь и, взглянув на икону святителя Николая, с изумлением узнал в нём священника, который только что посетил его келию, а потом исчез, – это был сам святитель Николай. «Эх, – сокрушался потом старец, – что же он не просветил меня чуть пораньше?» Отец Андрей рассказал об этом случае своему духовнику иеромонаху Дионисию, и тот подтвердил: «Да, это был святитель Николай. Он явился, чтобы освободить тебя от мучившей тяжести».

Отец Андрей продолжал жить в своей келии в Моноксилите. Вскоре на море произошёл ужасный шторм. Старец решил на следующий день спуститься к морю, чтобы собрать деревяшки и сучья, которые выбросило на берег (он использовал их как дрова), а также посмотреть, не нуждается ли кто-нибудь в его помощи. Собирая деревяшки, отец Андрей вдруг увидел на одном из камней человека. Он подумал, что это кто-то потерпевший кораблекрушение, и побежал, чтобы оказать помощь. Приблизившись, отец Андрей с удивлением увидел монахиню, которая сидела на камне и держала в руках раскрытую книгу и перо. С изумлением старец спросил её:

– Что тебе здесь нужно, моя госпожа? Тебе нужна помощь?

А Та, Которая казалась монахиней, ответила:

– Нет, помощь Мне не нужна, Я – Госпожа сего места, и Моё попечение простирается от одного его края до другого.

– А чем Ты занимаешься, моя Госпожа? Что это за книги, которые Ты держишь? – спросил старец.

– Это книги входа, исхода и пребывания отцов на Святой Афонской Горе. Ну а в этой книге, которую ты видишь, написаны имена всех, кто остаётся на Святой Горе и заканчивает здесь свой земной путь. Их имена вписаны в Книгу Жизни.

После этого разговора отец Андрей вернулся в свою келию. Когда вечером он вошёл в храм, чтобы совершить вечерню, то стал вглядываться в икону Пресвятой Богородицы в иконостасе. У него внутри что-то произошло… Он почувствовал радость, веселие, думая о Монахине с книгой. В это время лампада перед иконой начала сама раскачиваться, и старец быстро побежал вниз, к морю, желая вновь увидеть Монахиню. Тогда ум старца просветился, он был убеждён, что это была Пресвятая Богородица. Однако он не застал Её на том же месте, и душу его охватила печаль. Старец подумал, что по грехам он не удостоился вновь Её увидеть, но, подойдя к камню, на котором Она сидела, почувствовал, как небесное благоухание наполняет всё вокруг. Так Матерь Божия уверила его в Своём присутствии и известила, что Жена, с Которой он беседовал лицом к лицу, была Она – Царица Небесная.

Пригласив в Моноксилит своего духовника отца Дионисия, отец Андрей рассказал ему об этом страшном видении, и тот подтвердил, что это действительно была Пресвятая Богородица. Отец Андрей просил отца Дионисия: «Гляди, не рассказывай никому о том, что ты слышал, иначе меня примут за святого и сюда начнут приходить люди!» Итак, отец Андрей за своё благоговение к Пресвятой Богородице получил воздаяние видеть Её и говорить с Ней ещё в этой жизни.

Старец был великим подвижником. Живя в Моноксилите, он много трудился, уставал больше, чем позволял его возраст, но никогда не оставлял богослужения суточного круга и своё монашеское правило. Если в какой-то день он опускал на богослужении кафизмы, то потом читал их в своей келии. У старца был больной желудок, и из-за сильных болей он иногда читал Псалтирь сидя, однако правило своё не сокращал.

«Однажды, – рассказывал старец Давид, – я пахал землю на Моноксилите, и один бык заболел. Я позвал отца Андрея, он прочитал над быком молитву, и тот тут же стал здоров».

Когда отец Андрей оставил игуменство, то братия избрали игуменом отца Парфения. Отец Андрей очень поддерживал молодого игумена и говорил братии: «Дорогие мои, у нас в монастыре радость – игумен, преисполненный благодати Духа Святаго».

Когда отец Андрей совсем состарился, он вновь переселился в монастырь, жил затворником в своей келии и уже не мог спускаться на службу. Однажды игумен Парфений зашёл, чтобы спросить, в чём он нуждается. Отец Андрей ответил: «Послушай, сынок, мне ничего не нужно, всё у меня есть. У меня ни в чём нет недостатка. Огромное тебе спасибо. Знаешь, ещё почему я не хочу ни о чём просить: я боюсь, что Христос вменит мне это в грех, если я, неблагодарный, попрошу чего-то лишнего».

Отец Андрей любил рассказывать историю об одном монастырском рабочем, человеке весьма добродетельном. Когда он тяжело заболел, то отец Андрей – тогда седмичный и эконом монастыря – предложил ему постриг, и рабочий с радостью принял это. Его постригли, и в день Сретения Господня, на престольный праздник монастыря, он предал свою душу Господу. Рассказывая эту историю, отец Андрей часто повторял: «Видно, этот рабочий, раз Матерь Божия забрала его в день Сретения, был человеком очень добродетельным».

И сам старец, будучи человеком добродетели, удостоился предать свою душу Господу во время всенощного бдения на праздник Сретения Господня. В 1987 году перед бдением накануне Сретения служащий старцу монах принёс в его келию ужин. Старец поел, крестообразно сложил руки на груди, сидя за столом, и предал свой дух Господу. Наутро были его похороны. Когда о кончине старца известили его друга и сподвижника отца Софрония (Сахарова) в Эссексе, то старец Софроний ответил: «Знаю, я был там».

Во время погребения все, кто прикладывался к руке старца Андрея, ощущали, что целуют руку святого, что прикладываются к святым мощам. Во время отпевания духовник отца Андрея иеромонах Дионисий из Малого скита святой Анны в подробностях рассказал, как старцу явилась Пресвятая Богородица в скиту Моноксилит. До этого дня никто из отцов об этом не знал.

Когда 3 августа 1994 года мощи старца достали из могилы, его правая рука благоухала так, словно в ней лежал ладан. Этот запах чувствовал насельник монастыря святого Павла иеромонах Софроний и другие отцы. Видимо, ради обильной милостыни, которую подавал отец Андрей, Бог даровал ему эту благодать.

Благословение его и молитвы да будут с нами.

Аминь.