18. Старец Евдоким, монах обители святого Павла

Старец Евдоким (в миру Ева́нгелос Травло́с) родился в 1910 году в греческом селе Фана́ри недалеко от города Карди́ца. При демобилизации из армии Евангелос попросил, чтобы конечной точкой в путевом листе была написана афонская пристань Дафни. Таким образом, сразу из казармы он поехал не в родную деревню, а прибыл на Афон, чтобы стать монахом. Евангелос не собирался принимать постриг в монастыре святого Павла, имея намерение поступить в другую обитель. Однако, оставшись на ночь, он здесь остался навсегда – ему пришёлся по душе чин монастыря. Евангелос был грамотным человеком, выпускником неполной средней школы. В монастыре он исполнял послушание помощника игумена. В 1935 году Евангелос был пострижен в монахи.

Мать отца Евдокима, его сестры и брат не хотели, чтобы он становился монахом. Отец Евдоким после пострига никогда не ездил в своё село и не встречался с родными. И не только не бывал в родном селе: даже в мир он впервые выехал лишь после 30 лет монашеской жизни, потому что в старости страдал непрерывным кровотечением из носа, и местный афонский врач, испугавшись, что отец Евдоким может умереть от потери крови, отправил его в больницу в Салоники.

Однажды случилось сильное землетрясение, и отцы монастыря святого Павла ушли спать за монастырские стены, в задний сад монастыря, на каменные террасы. Отец Евдоким никуда не пошёл, а остался преспокойно ночевать в своей келии. Когда его спросили, не было ли ему страшно, он ответил: «Я пришёл жить сюда, в эту святую обитель. И если Матерь Божия хочет разрушить монастырь, то скажите, пожалуйста, зачем мне тогда моя жизнь?» Отец Евдоким во время этого страшного землетрясения возжигал лампады, он не сделал и шага за монастырские ворота.

Старец не совершал множества поклонов, не держал строгих постов, он был занят Иисусовой молитвой. Он никогда не ложился на койку, а отдыхал сидя. В келии старца было полным-полно разных бесполезных вещей. Окно его келии никогда не закрывалось – ни зимой, ни летом. Единственным свободным пространством был проход от двери до кровати. Отец Евдоким спал сидя, покрываясь грубой овечьей шкурой. Когда его спрашивали, почему он не топит печку, отвечал: «А вы что, видите тут сосульки? Я вот не вижу тут сосулек – значит, ещё не мороз. А коль ещё не мороз, то и печку топить не надо». То же самое старец отвечал, когда ему советовали закрыть окно.

Старец отличался здоровым чувством юмора, но при этом никогда никого не осуждал. А когда его бранили самыми поносными словами, он, немного постояв молча, благодушно отвечал: «Что ж, хорошо, геронда, спасибо тебе», – и отходил в сторонку.

Старец был любим всеми. Всегда был готов помочь любому, кто бы ни позвал его, и был послушен всем. Когда братия делали ему замечания и ругали, а потом снова звали, он благодушно отвечал: «Простите, благословите!..» – словно между ними ничего не случилось. Он ни на кого не держал зла.

Как-то раз братия обсуждали один из вопросов, связанный с монастырским хозяйством. Отец Евдоким тоже высказал своё мнение. Один брат, по диавольскому наваждению, перебил его со словами:

– Ну-ка, ты, замолчи!.. Ты у нас что – член Духовного собора?

– Прости, ты прав, – ответил отец Евдоким и склонил перед грубым братом свою главу.

Зимой после трапезы отец Евдоким, не заходя к себе в келию, сразу же шёл в церковь. Он садился в одну из стасидий, опускал на лицо куколь, чтобы не видеть никого и самому быть «невидимкой», доставал чётки и начинал творить Иисусову молитву. Когда его спрашивали: «Чем ты занимаешься, старче Евдокиме?» – лаконично отвечал: «Артобстрел, брат, артобстрел… Вот, видишь гаубицу?» – и показывал брату свои чётки на 300 узелков.

Старец прожил в монастыре много лет, и его никогда не видели в раздражении или гневе. Старец ни на кого и ни на что не роптал. Кроме того, он отличался природным благородством. Если ему что-то было нужно, он просил: «Ну где же ты, геронда? – даже совсем юных монахов он называл “геронда”. – Если ты любишь меня, принеси мне то-то и то-то».

Обычно старца в рясе и скуфье с куколем можно было увидеть близ монастырских врат. Он нёс послушание привратника, давал духовные советы паломникам. Старца хотели сделать членом Духовного собора, но он, избегая этой участи, спрятался в помещении, где хранили известь. Его проискали три дня, а когда наконец нашли, игумен сделал ему замечание и велел предстать перед отцами Духовного собора. «Если не хочешь становиться членом Духовного собора, то по крайней мере сам скажи отцам “нет”», – велел игумен. Отец Евдоким оказал послушание и предстал пред соборными старцами. Когда ему сделали почётное предложение, он без долгих размышлений радостно ответил: «Огромное Вам спасибо, геронда! Матерь Божия, Пресвятая Богородица да воздаст Вам за Ваши труды! Итак, у Вас ко мне что-то ещё?.. Благословите!» После чего старец ушёл, решительно отказавшись от предложения. Позднее один монах спрашивал отца Евдокима, не пожалел ли тот, что не стал членом Духовного собора. «Нет, нисколько, – ответил отец Евдоким. – Я рад тому, что моя подпись не стоит ни на одной бумаге».

Отец Евдоким советовался со старцем Иосифом Исихастом, о котором говорил, что он – святой человек. От старца Иосифа он научился молитве Иисусовой. Отец Евдоким занимался молитвой Иисусовой не по «системе» или «теории», как некоторые, он творил её просто, старался произносить молитву Иисусову как можно чаще. Старец советовал: «Дитя моё, твори молитву Иисусову постоянно, не только во время монашеского правила. Если, произнося Иисусову молитву, ты видишь, что устал, то попробуй петь её на пятый глас. Пой её, произнося немного нараспев, а потом вновь твори её в уме. Даже, когда ты поднимаешься по лестнице, на каждой ступеньке произноси: “Господи Иисусе Христе, помилуй мя”. Для живущего в монастыре недопустимо наступить ни на одну ступеньку ни одной лестницы, не произнеся при этом молитву Иисусову».

Когда отец Евдоким состарился, уход за ним поручили одному брату. Тот прежде всего выгреб из келии старца разный хлам, сделал уборку и закрыл окно, которое долгие годы не закрывалось ни зимой, ни летом. Когда отца Евдокима привели в его убранную келию, тот начал смеяться: «Да ладно Вам надо мной подшучивать, геронда!.. Когда же Вы отведёте меня в мою келию?» Он подумал, что его перевели в другую келию.

Он говорил: «Я не ложился спать на кровать, наверное, лет пятьдесят».

Сам старец Евдоким в течение своей монашеской жизни упокоил старость многих монахов, после которых у него остался целый мешок очков.

Брат, ухаживавший за старцем, спрашивал его:

– Тебе, отец Евдоким, достался я, несчастный, чтобы подать тебе стакан воды в старости. Интересно, а обо мне в старости кто-нибудь позаботится?

Отец Евдоким мирно отвечал:

– Не грусти, геронда! Бог позаботится о тебе так же, как Он позаботился обо мне! Я упокоил старость семи отцов, и видишь – Бог меня не оставил. Так не оставит Он и тебя.

Отец Евдоким с радостью встретил известие о том, что этого брата будут постригать в великую схиму и дал ему добрые пожелания и наставления: «Каждый день читай по две главы из Нового Завета. По две главы! Не оставляй этого чтения. Пой молебный канон Пресвятой Богородице, читай акафист и совершай своё монашеское правило по чёткам. Возделывай молитву Иисусову, работай над ней, пока не услышишь в себе голос. Если ты его не услышишь, то ты не преуспел. Когда будешь говорить: “Господи Иисусе Христе”, – услышишь в себе голос: “Что ты хочешь?” – отвечай: “Помилуй мя”». Сам старец жил этим.

Старца любили братия и игумен. В последние дни жизни они каждый вечер заходили к нему в келию. Когда отец Евдоким уставал от посещений, то высовывал голову из-под одеяла, которым был укрыт, и с простотой просил: «Геронда, сейчас отец Евдоким хочет исихии! Дайте мне её, пожалуйста, если вы меня любите!» – и снова с головой юркал под одеяло.

Старец оказывал послушание брату, который за ним ухаживал. Впервые в жизни он разрешил помыть своё тело, после чего сказал: «Моё тело не чувствовало воды пятьдесят лет». Старец никогда не роптал и никогда не жаловался. Ни разу в жизни он не сказал: «Мне больно». Он всегда благодарил и славословил Бога. Старец говорил: «Слава Тебе, Боже! Ведь у нас есть всё. А погляди-ка по больницам: у кого-то рук нет, у кого-то – ног. Так на что же нам жаловаться?»

Когда ухаживавший за ним брат делал для него что-то доброе, отец Евдоким говорил:

– Матерь Божия да воздаст тебе за труды! Слава Тебе, Боже! Всё у нас, геронда, хорошо, всё у нас по-богатому! Эх, хорошо живём!

– Здесь-то да, здесь мы хорошо живём, отец Евдоким, – отвечал брат, – а вот каково придётся там?

– Ну как «каково»?.. Раз здесь хорошо, то там и подавно ещё лучше!

– Откуда у тебя столько уверенности, что мы спасёмся?

– Геронда, да как же мне не быть в этом уверенным? Ведь мы же пришли сюда именно для этого – для спасения. Мы боремся уже пятьдесят лет! Если я увижу, что подвергаюсь опасности и могу не спастись, то я призову нашего геронду, нашего преподобного Павла, и скажу ему: «Геронда, я служил тебе полвека! Неужели сейчас ты мне не поможешь?..»

Старец был уверен в том, что его просьба будет услышана преподобным. Он говорил ухаживавшему за ним брату: «Даже не сомневайся, геронда: наш старец – преподобный Павел – нас не оставит».

Пока отец Евдоким ещё мог передвигаться, его время от времени вывозили в больницу. Однажды там его посетил игумен и спросил:

– Как дела, отец Евдоким? У тебя всё хорошо? Ты в чём-то нуждаешься?

– За всё слава Богу! Нуждаюсь я только в духовном.

Старец подробно и внимательно исповедовался, а в последние месяцы своей жизни причащался ежедневно. В последний день его земной жизни, перед началом службы, он лежал со взором, устремлённым ввысь, и молчал. Ухаживавший за ним брат спросил, не видит ли он что-нибудь сверхъестественное. С отличавшим его здоровым юмором отец Евдоким ответил:

– Погоди, пока не вижу. Как увижу, тебе скажу первому, – при этом отец Евдоким даже не посмотрел на брата.

– Тебе становится хуже, отец Евдоким? Я ведь вижу. Может быть, ты уходишь из жизни? – заплакал брат.

– Да нет же, говорю тебе… Если б уходил, разве бы я тебе не сказал?

– Может, позвать седмичного и причастить тебя сейчас?

– Пусть сначала закончится Божественная Литургия, – ответил старец.

Когда на утрене пели славословие, брат снова пошёл проведать старца. Поднимаясь по ступеням, он чувствовал неизъяснимую радость, которая всё увеличивалась по мере приближения к келии. Вокруг была глубокая тишина. Когда брат вошёл к отцу Евдокиму, то увидел, что старец скончался. Душа отца Евдокима отлетела к вожделенному Господу. На лице старца сияла широкая улыбка. Это произошло 16 марта 1987 года в Великую Четыредесятницу, в четвертую Неделю поста, когда Церковью отмечается память преподобного Иоанна Лествичника. Старец Евдоким скончался на 77 году своей жизни. Вечером того же дня его тело было предано земле.

Благословение его и молитвы да будут с нами.

Аминь.