В старые времена в одном общежительном монастыре жил монах, который не слушался старца. Он приехал из Америки. Ещё в миру он подвергался бесовским воздействиям. Иногда это становилось особенно заметно. Говорили, что в Америке этот человек связался с масонами, что у него есть неисповеданные грехи и от этого лукавый имеет над ним власть. Монастырские старцы увещевали этого монаха пойти на одно послушание, а в ответ слышали:
– Нет, у меня и так полно послушаний. Я ведь и на верхнем огороде, и на мельнице…
Исправляться этот монах не хотел. В какой-то момент он пожелал стать делателем умной молитвы. Он говорил, что видит свет и ангелов, но всё это было плодом прелести, а не благодати. На службу он ходил редко. Так он окончательно впал в прелесть. Помысл стал говорить ему, что он не делает ничего доброго, что он не спасётся. Он исповедовал это игумену, и тот говорил ему, что надо терпеть и не отчаиваться. Однако этот монах, поверив своему помыслу, бросился в пропасть с одного из монастырских балконов. Отцы увидели, как на его разбившемся теле сверху сидела кошка.
Рассказ современного святогорца: «Как-то мы с одним собратом-иеромонахом находились на мето́хе нашей обители на Святой Афонской Горе. Когда начало смеркаться, мы пошли в келию и вместе совершали повечерие. Внезапно за дверью послышался какой-то напряжённый шёпот. Я подумал, что это какие-то прохожие, и ждал, что они постучат в дверь и мы им откроем. Но в дверь никто не постучал. Когда мы закончили повечерие, я спросил батюшку, слышал ли он этот шёпот. Он ответил, что слышал. Мы вышли на балкон, чтобы посмотреть, не видно ли кого на дороге, но никого не было. И вдруг зазвучал гул толпы, казалось, что одновременно говорят много людей. Язык был нам неизвестен, похож на арабский, и эти голоса шли из близлежащего оврага, по дну которого бежал поток. Мы поняли, что это бесовское искушение и начали молиться по чёткам. Тогда голоса умолкли, и снова послышался голос одного человека, который что-то шептал. Как только мы прекращали молиться по чёткам, шум толпы начинал слышаться вновь. Это повторялось снова и снова. Возможно, здесь в древности было идольское капище или произошло убийство, и поэтому лукавый имел власть над этим местом».
В монастыре Дионисиат в прежние времена был один монах-подвижник. У него было послушание повара и просфорника. Он был очень ревностен к послушаниям и советовал одному из молодых монахов: «За всё, что ты делаешь здесь, ты получишь мзду от святого Предтечи». Этот монах совершал великие подвиги. Однажды он на исповеди сказал духовнику, что совершает тысячи земных поклонов, а духовник вместо того, чтобы его смирить, воскликнул: «Надо же, как много!» Так брат-подвижник принял похвалу и впал в гордыню.
Однажды на повечерии один из братии увидел, как брат-подвижник высоко задирает голову и с презрением смотрит на всю братию. В другой раз во время Божественной Литургии этот брат скинул с себя подрясник, вошёл в храм в одной майке и начал петь «Достойно есть» перед иконой Пресвятой Богородицы. Некоторые из братии видели, как изо рта несчастного выходят языки пламени; весь монастырь наполнился запахом серы. После этого случая его в смирительной рубашке и с остриженными волосами отослали в мир в сумасшедший дом. Там он смирился, пришёл в себя и, поняв своё заблуждение, непрестанно плакал и каялся. Потом он вернулся в монастырь и лежал в монастырской больнице, прикованный к постели, там он тоже непрестанно вспоминал своё падение и оплакивал его. В конце жизни его душа не могла отойти ко Господу, целую неделю он находился при последнем издыхании. В начале всенощного бдения в честь святых апостолов игумен благословил всей братии молиться о несчастном брате по чёткам, и перед началом Божественной Литургии он мирно скончался.
Один из старцев рассказывал: «Я пришёл на Святую Афонскую Гору в 1943 году в возрасте 19 лет. Однажды с братиями нашей келии мы пошли на Литургию в соборный храм скита, а наш старец, поскольку был болен, остался один в каливе. Я после Божественной Литургии вернулся в каливу первым, чтобы приготовить пищу. Открыв дверь, я услышал, что из церкви доносятся какие-то голоса. Я вошёл в церковь и увидел, что старец один. Несмотря на болезнь, он был очень радостен. Я поприветствовал его, поцеловал его руку, и он сказал мне:
– Видишь Госпожу Богородицу?
И старец продолжил говорить, обращаясь к Её иконе:
– Ну же, Госпожа Богородица, забери меня, хватит уже.
В это время пришёл ещё один насельник нашей каливы, иеромонах, и спросил старца, что происходит. Старец ответил:
– Я вижу лестницу, и по ней поднимается много людей. Куда идут все эти люди?
Через несколько дней старец попросил, чтобы мы совершили над ним таинство Елеосвящения. После он причастился Святых Христовых Таин, дал нам своё благословение и мирно почил о Господе.
Тогда мы жили в скиту монастыря Ксенофонт. Старца звали Иоаким, а иеромонаха – отец Анфим. Они оба были иеромонахами и братьями по плоти, родом из места Чанаккале».
Один послушник расстроил своего старца, и тот проклял его. К несчастью, старец послал ему проклятие умереть на дороге. Прошли десятилетия, и когда бывшему послушнику настало время умирать, проклятие его старца подействовало, и он, действительно, умер на дороге. Вероятно, послушник не приложил усердия к тому, чтобы примириться со старцем, а может быть, даже не попросил у него прощения или же вовсе не придал значения этому проклятию. Несправедливое проклятие никакой силы не имеет. Однако если проклятие посылает человек, которому причинили боль и который прав, проклятие имеет силу, несмотря на то что мы никогда не должны никого проклинать. Надо быть внимательным, чтобы не давать поводов к проклятию. Не даждь ме́сто челове́ку кля́ты тя.