Бабушка не любила, если ей мешали – неважно, читала ли она хорошую книгу или обдумывала ход в шахматах. И определенно ей не понравилось то, что ее разбудили в неурочный час и вынудили принимать гостей, которых она была не прочь выгнать на заснеженные улицы.

Она так пристально осмотрела Томаса, что я начала думать, не поверить ли в силу молитвы. Спустя вечность она коротко кивнула.

– Стоишь ли ты возникших из-за тебя проблем?

Томас сверкнул своей самой обаятельной улыбкой. Той, которую испробовал на моем отце, когда уговаривал отпустить меня в академию в Румынии, и потом во время поездки на поезде. Этот трюк по-прежнему меня впечатлял, учитывая то, что в лондонском обществе Томас имел репутацию бесчувственного робота. Из-за его отказа играть по правилам общества ходили слухи, что он и есть тот безжалостный убийца, которого мы искали. Некоторые все еще шепотом связывали его имя с преступлениями. Идея о том, что Томас может быть знаменитым Джеком-потрошителем, настолько нелепа, что ее не стоит даже рассматривать.

– Леди Эверли, уверяю вас, я достаточно красив, чтобы это могло искупить менее привлекательные качества.

Я закрыла глаза, приготовившись к тому, что бабушка ударит его по коленям тростью. Вместо этого она рассмеялась.

– Прекрасно. Ты мне нравишься. А теперь посмотрим, сможем ли мы хоть на время отсрочить проблему с твоим отцом.

– Буду очень рад. – Томас приложил руку к сердцу. – Он человек очень расчетливый. Любая помеха его тщательно разработанному плану причинит ему огромное страдание. И так вышло, что мы с сестрой в этом весьма искусны.

Бабушка в ответ только хмыкнула.

Мгновения текли ужасно медленно, бабушка казалась все более возбужденной. Я затаила дыхание, а она постукивала по полу тростью и что-то бормотала – вероятно, проклятия на урду.

Хотя из прихожей ничего не было слышно с улицы, я представляла, как шипят фонари на столбах и элегантный черный экипаж внезапно останавливается на подъездной дорожке. Я опять затаила дыхание. Занавеска отдернулась, хотя пассажиры были скрыты в тенях. Странно являться в чужой дом после полуночи, если нет званого вечера или какого-то иного мероприятия. Может, поздний час был выбран нарочно, в качестве угрозы. Отец Томаса выставлял себя влиятельным человеком – тем, кто устанавливает собственные правила, невзирая на то, что они могут доставлять проблемы другим людям.

Мы ждали: бабушка, Томас, дворецкий и я, выстроившись, как солдаты, готовые к войне. Дачиана с Иляной сменили нас за чтением дневников, помогая нам и заодно держась подальше от неприятной встречи.

Из экипажа никто не вышел. Прошло еще мгновение. И еще. Часы отстукивали секунды – тикали, тикали, тикали в одном ритме с моим сердцем.

– Чего они ждут? – спросила я, почти такая же раздраженная, как и бабушка.

Томас похлопывал себя по бокам.

– Отец знает, что долгое ожидание выбивает из колеи. Любая храбрость тает, если все идет немного не так.

– Что ж… – Бабушка прищурилась. – Он не знает, с кем играет в эти игры. Пытается выбить из колеи бедную старую женщину. Куда катится мир?

Она покачала головой.

Я усмехнулась. Пусть бабушка стара и страдает от артрита, но она носит свои годы, как отшлифованную броню. Только глупец может счесть ее старой беспомощной леди. Эта женщина учила мою мать оттачивать ум, как лезвие.

К счастью, кучер соскочил со своего места и, посоветовавшись с кем-то сидящим в экипаже, направился к парадной двери. Дворецкий подождал стука, прежде чем открыть.

– Да?

Молодой человек снял шляпу и вертел ее в руках.

– Я должен отвести мистера Кресуэлла к его отцу.

Бабушка с хмурым видом отпихнула дворецкого локтем.

– Мальчик, ты считаешь его собакой?

– Мэм, я… К-конечно нет. Просто…

– Я не позволю, чтобы с моими гостями обращались подобным образом. Можете вернуться в более подходящий час.

Она кивнула дворецкому, и тот с радостью захлопнул дверь перед носом у бедного кучера.

– А теперь посмотрим, как твоему отцу понравится такое гостеприимство. Неучтивость некоторых людей затмевается только их же высокомерием. А теперь… – Она стукнула по полу тростью. – Возвращайтесь в постель. Мы примем герцога завтра. Уверена, он явится с утра пораньше.

Лиза забралась ко мне под одеяло и с вытаращенными глазами слушала мой подробный рассказ о прибытии отца Томаса.

– Вот наглость! – прошептала она. – Он должен бояться твою бабушку и ее палку. Того, как она ею размахивает.

Лиза покачала головой.

– По твоему мнению, как все пройдет?

Зевнув, я повернулась на бок. Солнце почти взошло – значит, мне тоже пора вставать. Без сомнения, герцог Портленд вскоре прибудет.

– Он Кресуэлл, – ответила я. – Нельзя сказать, как все обернется.

Вскоре после этого Лиза помогла мне облачиться в довольно нарядное для такого раннего часа платье.

Учитывая намеченную на сегодня работу в лаборатории с дядей, платье было абсолютно непрактичным. Оно предназначалось для вечера после венчания – Дачиана настояла на том, что я должна переодеться для праздничного ужина. Поэтому платье было романтичным и причудливым. Слишком красивым для завтрака. Хотя я не спорила с тем, что должна выглядеть как можно царственней во время знакомства с отцом Томаса. Сколько бы боли он ни причинил, я хотела произвести хорошее впечатление.

Хотя бы для того, чтобы заставить его пожалеть о вмешательстве.

– Две переплетенные косы на макушке позволят показать медальон твоей матери. – Лиза подняла мои волосы, чтобы продемонстрировать эффект. – Видишь?

– Прекрасно, – согласилась я, сжав ожерелье.

Оно успокаивало меня, с ним я знала, что мама хотя бы так находится со мной и дает мне силу.

Лиза только что закрепила последний локон, как в мою комнату вошел Томас. Он резко остановился, его взгляд сразу упал на мои бедра. Золотые кружева плотно облегали мое тело, а вокруг пенились тюлевые юбки. Эффект был такой, словно из легких облаков выглядывало солнце. Судя по выражению лица Томаса, он одобрил наряд.

Нахмурившись, я крутанула на пальце помолвочное кольцо.

– О! Все забываю его вернуть.

Я неловко стянула его, но Томас покачал головой.

– Оно твое. Кроме того, отец должен увидеть его у тебя на пальце. Там оно и останется, несмотря на его требования.

Он посмотрел на кузину, которая была занята тем, что взбивала собственные юбки.

Встретившись с ним взглядом, она вскинула брови.

– Хотите побыть наедине?

Я собралась сказать, что в этом нет необходимости, но Томас быстро ответил:

– Пожалуй, да. Спасибо.

Как только дверь за ней закрылась, я поймала себя на том, что мне трудно не броситься к нему в объятия. Он тоже был одет слишком тщательно для утра – в шикарный и модный костюм.

– Прежде чем встретишься с моим отцом, ты должна кое-что знать.

На этот раз он пересек мою комнату без колебаний, его шаги вновь обрели уверенность. Он остановился рядом со мной.

– Если ты не откажешься от меня, то ничто в этом мире, никакие угрозы не смогут удержать меня вдали от тебя. Я хочу, чтобы отец увидел нас единым фронтом и знал, что нас нельзя разлучить.

– Томас…

– Я откажу мисс Уайтхолл сразу после встречи с отцом. Вчера я нанес визит адвокату из Лондона и обсудил с ним возможность подлога. Я не писал того письма. Ранее он сообщил мне, что я не могу нести ответственности и суд не признает такую помолвку.

Томас взял меня за руку.

– Когда мы спустимся, я представлю тебя как мою будущую жену.

Лорд Ричард Эббот Кресуэлл, герцог Портленд, напомнил мне более старую и коварную версию Томаса. Он устрашал не только телосложением, но и проницательным блеском глаз. Мне стало не по себе. Его темные волосы были на один-два тона светлее, но форма лица безошибочно узнаваема. Герцог посмотрел на меня так, словно я была вазой со свежесрезанными цветами. Приятная глазу, но достойная лишь мимолетного внимания.

Я старалась не ерзать на кушетке, где мы уселись с Томасом. Отец с бабушкой царственно расположились по обе стороны от нас в креслах с высокими спинками. Герцог сел на кушетку прямо напротив нас. Сэр Исаак, нисколько не впечатленный лордом Кресуэллом, свернулся у ног Томаса. Не хватало только художника, чтобы запечатлеть самое неловкое воссоединение семей. Наверное, я была близка к истерике, потому что едва не рассмеялась от этой мысли.

– Неужели это все… – Герцог обвел рукой комнату. – …в самом деле необходимо? Я думал, ты уже перерос свою любовь к эффектам. Семья мисс Уайтхолл определенно не одобрит подобное поведение. Для личных дел не нужна публика. У тебя должен быть какой-то такт. Удивительно, что семья мисс Уодсворт до сих пор тебя терпит.

– Напротив. – Отец поставил свою чашку. – Мы находим вашего сына очень милым, ваша светлость. Он стал приятным гостем в нашем доме и раскрыл лучшие качества в моей дочери.

– Как и она во мне, лорд Уодсворт, – добавил Томас, демонстрируя безупречные манеры.

Думаю, словом «лорд» он хотел подчеркнуть, что наша семья тоже из сословия пэров.

– Вот почему я так взволнован вашим путешествием, отец. Теперь вы имеете удовольствие познакомиться с вашей будущей невесткой, мисс Одри Роуз. Жаль, что вы пропустили венчание. Когда вы отправляетесь в Англию?

Герцог принял печальный вид человека, который не любит приносить плохие вести, хотя некий блеск в его глазах выдавал, что это может доставлять ему удовольствие. Он обратил на меня внимательный взгляд.

– Мисс Уодсворт, вы в высшей степени прелестны, и я был бы рад принять вас в свою семью. В самом деле, но, боюсь, Томас уже обещан другой. Очень печально и неприятно втягивать в это вашу семью, но, уверен, вы понимаете, что я не могу отказать маркизу. Это было бы очень… непрактично.

Я набрала побольше воздуха, надеясь удержаться на привязи и не броситься на герцога, чтобы задушить его при всех свидетелях. В самом деле, как непрактичны браки по любви. Носи я титул герцогини или маркизы, уверена, он быстро бы меня принял.

Первой заговорила моя бабушка, считавшая, что привязь существует только для собак.

– Полагаю, вы осведомлены о системе пэрства в Индии. – Она с вызовом подняла подбородок. – Той самой, которую ее императорское величество изволила учредить после грязной войны между нашими странами.

Томас сжал мою руку. Бабушка говорила довольно сердечно, хотя то, как она выпрямилась в кресле и стукнула тростью при слове «война», намекало на обратное. Лорд Кресуэлл медленно моргнул, понимая, что угодил в некую ловушку и не может найти выход.

– В самом деле. Ее величество посвятила в рыцарское звание несколько достойных фамилий.

– М-м. А вы в курсе, что она также даровала нескольким избранным баронетство? – поинтересовалась бабушка с кошачьим мурлыканьем. Герцог покачал головой. – Ах да. Полагаю, такому человеку, как вы, скучно вникать в заморские дела. Должно быть, вы очень заняты, распоряжаясь людьми.

– Когда я не путешествую по континенту, большую часть времени провожу в Лондоне. – Он слабо улыбнулся. – Я нахожу, что городской воздух подходит мне больше, чем деревенский. Как ни грустно, там слишком много свиных ферм.

– Представляю, как отвратительно проводить время со свиньями, – произнесла бабушка.

Томас так крепко стиснул мою руку, что у меня чуть не онемели пальцы. Я украдкой глянула на него – на его лице отражалось чистое веселье. Наверное, он просто влюбился в бабушку. Мой отец попросил принести еще чаю, хотя вид у него был такой, словно он предпочел бы бренди.

– Что ж. – Лорд Кресуэлл сложил ладони. – Все было прекрасно, но, боюсь, я должен уйти со своим сыном и…

Томас вытащил письмо, полученное от адвоката, и протянул отцу с самодовольным видом.

– Примите мои извинения, отец, но, боюсь, вы поплывете в Англию один. Если не предпочтете остаться. Я всегда могу переслать эти сведения в палату лордов. Уверен, что подлог и шантаж – не те действия, которые открыто одобряют у высшей знати.

Я присмотрелась к отцу Томаса, ожидая увидеть внешние признаки поражения. Или страха. Томас практически объявил его перед моей семьей преступником. Скандал мог причинить ему неприятности. Герцог спокойно сложил письмо и с нейтральным видом бросил на стол.

– Ах, Томас. Ты в самом деле должен больше внимания уделять деталям. – Он встал и поправил сюртук. – Письмо не поддельное. Перед отъездом в Румынию ты оставил в своей комнате огромное количество подписанных листов. Я просто заполнил один из них согласно твоим словесным пожеланиям.

– Это ложь! Я никогда…

– Никогда не оставлял беспечно у нас дома листы со своей подписью? Никогда? Даже в этом жутком бардаке в твоем письменном столе? – Он покачал головой. – Честно, Томас. Знаешь, что с этим может сделать прислуга? Они могут использовать тебя. Тебе следует лучше следить за своими вещами.

Томас вцепился руками в бока.

– Зачем волноваться по поводу слуг, если у меня есть такой отец? Значит, это урок? Если я признаю вашу правоту, вы расторгнете помолвку с мисс Уайтхолл?

– Знаешь, это отвратительно – продолжать такой фарс. Не притворяйся, что не умолял меня отправить письмо вместо тебя.

– Я продолжаю фарс? – переспросил Томас, в его голосе зазвучал гнев. – Разве не вы лжете всем здесь присутствующим?

– Ты выродок. Как бы я ни старался воспитать в тебе респектабельность, это в твоей крови. Окажи Уодсвортам немного уважения и притворись джентльменом.

– Вы меня разочаровываете.

Должно быть, Томасу потребовалась огромная сила воли, но ему удалось сменить свой гнев на что-то другое быстрее, чем я сделала следующий вдох. Он поднял руку, со скучающим видом рассматривая свои ногти.

– Меня называли и более уничижительными именами, в основном вы. Вы правда не нашли ничего лучше «выродка»?

Герцог наклонил голову перед моим отцом.

– Было приятно познакомиться, лорд Уодсворт. Леди Эверли. Жаль, что при таких постыдных обстоятельствах.

Он перевел взгляд на меня с Томасом, и в его глазах блеснул триумф.

– Я дам вам несколько часов попрощаться. Мы с мисс Уайтхолл ждем тебя в порту ровно в шесть. Доброго дня.