Глава XI

Габриэль старался устоять на ногах, несмотря на головокружение и тошноту. Стоящий рядом Михаэль делал все, чтобы сохранять мужество, но по его вискам стекал пот, а челюсти были крепко стиснуты. Только Даймон выглядел нормально.

– Ты можешь подойти ближе? – прохрипел архангел Откровений.

Фрэй кивнул головой.

– Да, но ничего еще не видно.

– И что ты думаешь? – спросил сквозь стиснутые зубы Михаэль.

– Концентрация силы огромна. Все ее ощущают. Сеятель скоро откроет проход. Время для всеобщей мобилизации, господа.

Габриэль оглядел окрестности. Известные своей красотой леса восемнадцатой провинции Пятого Неба, казалось, были сделаны из пепла. Все деревья умерли; стояли в посеревших саванах, хрупких, словно сгоревшие листки бумаги. Только на соснах и елках еще держались мертвые, сгоревшие иголки, словно прозрачная вуаль. Серые стебли травы рассыпались под сапогами. Небо приобрело ужасный синеватый оттенок, а лучи солнца, пробивающиеся сквозь туман, давали неестественный грязный свет.

– Как выглядит территория ближе к разлому? – спросил Габриэль.

Даймон потряс головой.

– Абсолютная пустыня. Все, что жило, умерло. Осталось огромное пустое поле, покрытое пеплом. – Он невесело усмехнулся. – Идеальный фон для последней битвы.

Габриэль сжал пальцами виски.

– Расщелина уже есть?

Ангел Разрушения задумался.

– Я не могу подойти так близко, чтобы проверить, но не думаю. Когда Сеятель откроет расщелину, мы почувствуем значительное ослабление его силы. Этого пока не случилось. Потом он начнет строить ворота, что заберет у него еще больше сил. Тогда мы должны собрать и расставить солдат. Когда Сеятель начнет переход, он не сможет удержать барьеры. Это лучший момент, чтобы начать битву. Раньше мало кто из крылатых мог выстоять хотя бы минуту, не говоря уже о битве.

– Мы должны немедленно встретиться с темными, – сказал Михаэль. – И разослать вести по всему Царству. Война началась, господа.

Габриэль кивнул головой.

– Полная мобилизация. Свяжемся с Лампочкой. А сейчас уходим отсюда. Это нездоровое место.

– Поставь разведчиков, которые будут время от времени меняться, – напомнил Михаэлю Даймон. – Они предупредят нас, когда Сеятель начнет вторжение.

Князь Воинства посмотрел на Абаддона.

– Да, конечно, – буркнул он, тряся рыжей шевелюрой, как намокший пес. – Я забыл. Сейчас прикажу. Господи, это какой-то кошмар!

– Сильно валит, – согласился Даймон, который тоже стал ощущать свист в ушах и легкое головокружение. – Больше у нас нет тут дел. Уходим, Габриэль.

Регент Царства сжимал пальцами уголки глаз.

– С радостью, – произнес он. – Сила!

Легко и без проблем они приземлились в салоне частного дворца Габриэля на Луне. Обеспокоенный Разиэль соскочил с кресла перед камином, Рафаэль на полушаге остановился после нервной прогулки вокруг ковра, прекращая теребить рукав.

– Все в порядке? – спросил Князь Тайн.

Габриэль слегка скривился, а Даймон выдавил улыбку.

– Конечно. Сеятель процветает. Просто отлично. Приготовления к визиту проходят без осложнений.

Разиэль фыркнул.

– Я имел в виду вас, паршивый ты циник.

– Знаю, знаю, – буркнул Даймон примирительно. – Просто не надеялся, что Тень ударит с такой мощью. Восемнадцатая провинция выглядит как дно зольника.

– Кто-то сообщил Люциферу? – спросил Габриэль.

– Я, – ответил Разиэль. – Через минуту будет тут.

– Надеюсь, что он пришлет что-то получше, чем наемная армия Преисподней, – сказал Михаэль. – Такой горстки мы даже не заметим.

– Мы заметим любую помощь, – произнес Габриэль устало. – Какие силы ты сможет стянуть?

Михаэль пожал плечами.

– Что мог, уже собрал. Преобладающая часть Воинства стоит лагерем возле Царства или марширует в его сторону. Скоро должны прибыть. Перебрасывать их по магическому пути не имело бы смысла. Много тратится энергии и ресурсов, слишком слабый эффект. Я спросил Разиэля.

Архангел Тайн кивнул в ответ.

– Ты поставил кого-нибудь для охраны границ Космоса? – спросил Даймон. – Знаешь, как там все выглядит? На приграничье всегда жарко. Особенно когда в Царстве полно своих проблем. Банды изгоев и обычных разбойников воспользуются ситуацией.

– Конечно же поставил! – Архангел Воинства был обижен. – Я не какой-то идиот, за которого обычно меня принимают.

– Успокойся, Миха, – вмешался Габриэль. – Даймон провел полжизни в приграничье. Он знает, о чем говорит. Я тоже задумался, сколько могу отозвать крылатых, ответственных за стабильную работу галактик, траекторию комет, планет, звезд, этих новых, карликов, гигантов и Господь еще знает чего. Если заберу слишком много крылатых, то получится…

– …бардак, – досадно скривился Михаэль. – И они не заменят тренированных солдат.

– Часть придется перебросить, – упирался архангел Откровений, – они сильнее и больше знают об опасностях, чем другие.

– Главное только, чтобы они не пропустили какой-то астероид или подобную заразу, которая столкнется с Землей, когда мы будем биться, – буркнул Михаэль. – И что тогда, господа? Поздно будет махать крыльями.

– Я бы этого не боялся, – Разиэль снова сел в кресло. – Они пока отпихнули все опасное достаточно далеко. Они смогут вернуться до того, как случится катастрофа. А с мелкими осколками люди сами справятся.

– Я просто не люблю ненужных потерь, – вздохнул князь Воинства. – Мы все знаем, что значит призвать цивильных под ружье.

– Я также знаю, что регулярной армии не хватит, – отрезал Габриэль.

– Ты будешь забирать работников, обслуживающих атмосферные явления на Земле? – поинтересовался Даймон.

Регент Царства крутил на пальце перстень.

– К сожалению, да. Сколько возможно от каждых Четырех ворот, значительную часть ответственных за океанические течения, климат, тектонические движения, осадки, словом, столько, сколько можно. Даже ангелы служения.

– Подумай, обязательно ли это, – тихо вмешался в разговор Рафаэль, который присел на край второго кресла. – Ты спровоцируешь на Земле наводнения, ураганы и всевозможные климатические аномалии. А нашим заданием является охрана людей, Габриэль.

– И Сеятель, конечно же, будет с ними мил, когда с нами разберется, – съязвил Михаэль.

Рафаэль с укором посмотрел на него.

– Я тоже хочу избежать ненужных потерь, – сказал он.

– Люди сами справятся, – примирительно бросил Разиэль. – Они неплохо подкованы технически.

– Я уже вижу всех этих предвестников конца света, – улыбнулся Даймон. – Кричащие заголовки в газетах, предсказание катастроф, истерия экологов. И они даже не догадаются, как близки к правде.

Габриэль подошел к Фрэю и легко похлопал его по плечу. Однако в глазах у него было беспокойство.

– Даймон, – начал он, – мы среди друзей, поэтому я спрошу сейчас. Ты можешь контролировать свое превращение, что происходит с тобой, когда ты становишься Разрушителем Миров?

Ангел Разрушения минуту молчал.

– Ты имеешь в виду, могу ли я войти в это состояние сам по себе, без помощи Бога?

Габриэль кивнул.

– Нет, – ответил Даймон.

Никто не произнес ни слова. Абаддон обвел взглядом присутствующих.

– Боитесь, что Бог мне не поможет, потому что оставил нас?

– Именно так, – буркнул Разиэль. – Это нам не дает спать.

– Что с тобой случится, если ты выйдешь на поединок с Сеятелем без превращения? – спросил Рафаэль, глядя на свои пальцы, которые он нервно заламывал.

Михаэль, Габриэль и Разиэль старались не смотреть Даймону в лицо. Фрэй усмехнулся, но в этот раз улыбка не была хищной.

– Солдаты Тени меня убьют, а вы должны будете справиться сами.

– Ну, ладно, – проворчал Разиэль. – Кого ты еще хочешь завербовать, Джибрил?

– Гномов, сильфов, саламандр, всех некрылатых подчиненных Царства и чиновников низших рангов, – тихо сказал Габриэль.

– Что? – не выдержал Михаэль. – Зачем тебе чиновники, черт побери?! Они будут ставить печати на поле битвы?

– На пушечное мясо! – рявкнул Габриэль. У Михаэля отпала челюсть.

– А, – сказал он. – Ну да. Может, и так.

Рафаэль нервно поерзал в кресле.

– Габриэль, так нельзя! Ты не можешь! Это…

– Все подданные Царства – солдаты! – гаркнул регент. Зеленые глаза яростно засияли. – Я сказал все! Хватит об этом! Веками мы использовали только регулярную армию и толпу ангелов служения. Только они отдавали жизни за Царство! И где справедливость? Готовится Армагеддон! И все будут воевать! Каждый крылатый! Даже чиновники! Конец всевластия придворных и бюрократов! Слишком долго мы им потакали. Если у нас получится выжить и спасти Царство, я возьму их за задницу и покажу, где их место.

– Я подписываюсь под этим. – Михаэль развел руки. – И знаете что? С удовольствием!

– Стоило бы воплотить это богоугодное намерение в жизнь, – резко кинул Даймон, доставая из кармана сигареты. Это были земные «Филип Моррис». Он с удовольствием закурил. – Даже если ты остынешь и снова начнешь холодно оценивать политические последствия.

Габриэль рассмеялся. Искренне. Зеленые глаза перестали метать молнии, и атмосфера перестала быть натянутой.

– Ты видишь во мне только расчетливого сукиного сына? – спросил он.

Даймон оскалился.

– Я восхищаюсь твоими талантами, – сказал он.

Кто-то постучал в двери. На резкий окрик Габриэля в комнату проскользнул слуга с информацией, что пришли ожидаемые гости.

– Проводи, – приказал архангел Откровений.

Через мгновение в комнате появились Люцифер, Асмодей и Белиал, большой, коренастый темный с лицом как гранитное изваяние и волосами цвета вишни, завязанными на шее в узел, как требовал давний обычай. Белиал давно был замешан в заговоре. Архангелам он нравился, казался уравновешенным и разумным, но они не доверяли ему так, как Люциферу, поскольку у него были приступы безумия, предшествующие длительным периодам депрессии.

– Садитесь, господа. – Габриэль движением руки указал на свободные кресла и стулья. – Рад вас видеть.

Фиалковые глаза Асмодея внимательно рассматривали лица крылатых.

– Из этого теплого приветствия я делаю вывод, что война началась.

– Поздравляю за проницательность, – буркнул Разиэль. Асмодей улыбнулся.

– Это всего лишь маленький процент моих удивительных способностей.

– Джибрил, на какой стадии процесс? – спросил Люцифер, намеренно прерывая обычное излияние злорадства, произносимое темными и светлыми перед каждой встречей. – У нас еще есть немного времени?

– Немного. В любую минуту ожидаем атаку.

– Что можете нам предложить? – Михаэль слегка наклонился вперед, переплетя пальцы.

– То, что и вы нам. – Асмодей не перестал сладко улыбаться. – Помощь в скверной истории.

Архангел зарычал от злости. Люцифер примирительно поднял руки вверх.

– Наемная армия Преисподней, мои личные солдаты, отряды Асмодея, Белиала и Азазеля. Наемники Мефистофеля. Харап Серапель. И демоны Гоэсии.

Даймон присвистнул сквозь зубы.

– Демоны Гоэсии? Неплохо.

– Благодари Белиала. Это результат его вербовки.

Демон с волосами цвета вишни только слегка кивнул.

– Господа, – сказал Габриэль, – много дел требует детального обсуждения. Прошу в кабинет. Там есть карты и планы. И удобные кресла. Не думаю, что кто-то из нас будет много спать в следующую ночь.

Он не ошибся. Свет в кабинете горел до рассвета.

Когда темные и ангелы разошлись, на пороге комнаты задержался Рафаэль. Габриэль поднял на него усталый взгляд. Лицо архангела Исцеления казалось обеспокоенным и изнуренным.

– Габи, мы правильно поступаем? – спросил он.

Габриэль слабо улыбнулся.

– По крайней мере очень стараемся.

Рафаэль покачал головой.

– Я говорю о темных. Не знаю, одобрит ли Бог то, что мы с ними сотрудничаем.

Регент Царства вздохнул.

– Рафаэль, уже вечность Господь не дает нам указания, что он одобрит, а что нет. Я просто пытаюсь защитить то, что Он создал. Если Он решит превратить собственное детище в прах, уверяю тебя, ничто не сможет Ему помешать. Посмотри на это с другой стороны. Может, это шанс для темных. На понимание, на прощение, на объединение. В конце концов, мы все Его ангелы.

– А ты прекрасный дипломат, Джибрил, – произнес Рафаэль. В обеспокоенных карих глазах, однако, промелькнула тень улыбки. – Почти меня убедил.

– Это чудесно, – буркнул Габриэль, выталкивая друга за двери кабинета. – А сейчас иди, хорошо? Я падаю от усталости. Мне надо хотя бы минутку поспать.

Удивленные жители низших кругов Неба, Лимбо и близлежащих территорий Вне-времени с беспокойством наблюдали за крылатыми наездниками, скачущими с факелами по трактам и бездорожью. Там, где они появлялись, где проезжали, оставляли за собой страх, слезы и ужас. Размеренный стук копыт выбивал один ритм: война! Война! Война! Сердца ангелов, демонов, темных, гениев, джиннов, сильфов и саламандр подхватывали этот ритм, бились быстро и тревожно. Война! Война! Война!

На Земле люди с удивлением всматривались в небо. Давно они не видели столько падающих звезд. «Быстрей! – кричали они. – Загадай желание, до того как погаснет звезда!» Крылатые наездники с факелами в руках неутомимо объезжали Космос.

По трактам и дорогам Вселенной маршировала армия. Бесчисленные шеренги пехоты и конницы разбрасывали и сталкивали с дороги телеги селян и богатые караваны купцов, следующих в Царство. Под штандартами цвета слез, крови, пепла или мрака из самых дальних уголков Космоса стягивалось Божье Воинство, легион за легионом. И хотя солдаты пели задорные, отчаянные или непристойные песни, звук их шагов отбивал тот же неумолимый ритм, что и копыта всадников, проносившихся с факелами в руках: война.

– Впечатляет! – произнес Асмодей с удивлением. – Я восхищен. Как ты их заполучил?

Азазель, начальник адской разведки и лучший наемный убийца, которого когда-либо видела Преисподняя, в ухмылке обнажил зубы.

– Профессиональная тайна. Должен признать, я очень горжусь ими.

– У тебя есть на это право, – признал Гнилой Мальчик. – Я начинаю завидовать. Я хвастался своими джиннами, но ты утер мне нос. Ради неудавшейся жертвы Авраама, это же большие галла! Их невозможно подчинить!

– Терпение и труд… – хмыкнул Азазель.

– Скорее плетка и железо.

– Это тоже, – признал начальник разведки.

Они стояли перед отрядом огромных злобных демонов, считающихся абсолютно необузданными, большими галла. Плоские морды с острыми клыками были неряшливо разрисованы простыми красными знаками и символами, нарисованными свежей кровью. Налитые кровью белки глаз яростно блестели. В зрачках пылало чистое безумие, неудержимая жажда убийства. Густые волосы были собраны в странные прически, полные страшных, плохо сделанных украшений из костей и когтей. Лица, ни человеческие, ни звериные, обезображивали бесчисленные шрамы и примитивные татуировки.

– Чем они дерутся? – спросил Гнилой Мальчик. – Ты показал мне их безоружными.

– Традиционно серпами и специальными крюками. Ножами и короткими копьями. Иногда современным оружием. Они очень сильные. В битве впадают в безумие. Нет способа их остановить.

– Прекрасно, – сказал Асмодей. – А будет ли от них какая-то польза на войне? Это дикие бестии. Впадут в бешенство и накинутся друг на друга. Извини, но твой успех, как мне кажется, скорее тренерский, а не военный.

Азазель покачал головой.

– Галла, мой дорогой, не нуждаются в еде или воде, не поддаются вожделению…

– Это прекрасно, – буркнул под нос Гнилой Мальчик. – Не хотел бы развлекать ни одного из них даже в самом непристойном из моих борделей.

Азазель невозмутимо продолжил:

– Они поразительно выносливы к боли и трудностям, презирают слабость, жизнь и смерть, нет в них ни капли добра, жалости или возвышенных чувств. Они – сама ненависть и агрессия. Они могут одно – фанатично служить до гроба тому, кого признают хозяином. И, как ни странно, они умные.

– Реально? – вежливо поинтересовался Асмодей. – А кого они вроде как признали хозяином и каким образом?

Азазель пожал плечами.

– Выбери одного.

Гнилой Мальчик прошел несколько шагов вдоль шеренги и махнул рукой в сторону довольно высокого галла.

– Пусть будет этот.

– Представься, – приказал Азазель.

– Дугур, – произнес демон глубоким рокочущим голосом, который, казалось, исходил не из горла, а из глубины его внутренностей. – Большой галла из клана Харах, род Сагма, отец Шапара.

– Скажи, Дугур, почему ты мне служишь?

Словно тень горькой улыбки появилась на лице демона.

– Ибо ты оказался более жестоким, беспощадным и лишенным сомнений, чем я. Вечный закон приказывает склонить пред тобой голову и пролить кровь на жертвенный камень. Кто пробудит ужас в сердцах галла, станет их хозяином. Ненавижу тебя, но сдохну за тебя или по твоему приказу, потому что я такой, каким меня создали.

– Ты мог его этому научить, словно попугая, – хмыкнул Асмодей. – Ты мог научить каждого.

– Дугур, ты знаешь, с кем сейчас разговариваешь?

Галла кивнул.

– Это господин Асмодей, – произнес он равнодушно. – Владелец наибольшей сети казино и борделей в Лимбо и Преисподней, называемый Гнилым Мальчиком, поскольку в водке, цинизме и роскоши пытается утопить одиночество и отсутствие смысла жизни. Мы презираем тебя за это, но склоняем голову перед твоей смелостью, свирепостью и презрением к смерти, Асмодей.

– Надеюсь, что этому ты его не научил, Азазель, – огрызнулся Асмодей.

Начальник разведки Преисподней похлопал его по плечу.

– Идем выпьем вина, чтобы утопить в нем одиночество и отсутствие смысла жизни.

Фалег, мастер войны, сидел в своей палатке, погруженный в размышления. Глубокая борозда пересекла лоб, создавая параллельную линию с коротко подстриженными черно-стальными волосами. Командир пехоты Царства не ощущал эйфории от войны. Когда-то, когда был еще молод, тогда да. В сердце кипела гордость, сила и жажда битвы, из уст слетали возвышенные уверенные слова, в голове было полно мечтаний о славе, победе и благородной борьбе. С течением лет власть стала невыносимо трудным бременем. От жажды битвы осталась необходимость защиты Царства, от славы – ответственность за идущих в бой солдат, от возвышенных слов – попытка сохранить честь и достоинство. В снах Фалег, мастер войны, видел не победное возвращение, а трупы и кровь. Слишком много трупов и крови.

Снаружи три прибывших легиона ожидали его напутственной речи. А Фалег вместо чести от участия в битве, про которую восторженно шептались как о предсказанной, как о последней, об Армагеддоне, думал о сотнях, тысячах, сотнях тысяч молодых крылатых, лежащих в грязи, лицом в землю, с выпущенными внутренностями, выжженными глазами и переломанными костями.

Но так нужно, если это цена за спасение Царства. За спасение всего, во что Фалег верил и чему посвятил жизнь. Командир пехоты со вздохом поднялся с табурета. Едва он вышел из палатки, его приветствовал радостный рев. Фалег успокоил солдат движением руки.

– Крылатые! – закричал он громко. – Вы готовы умереть за Царство?!

Очередной, еще громче, взрыв энтузиазма. Все были готовы умереть за Царство.

Одноглазый ворон, Баал Ханан, командир Харап Серапель, ехал вдоль своих отрядов. Черный боевой дракон, которого он оседлал, хрипел и плевался огнем, тараща глаза и пытаясь вырваться из-под контроля, но железная рука наездника крепко держала вожжи. Левую парализованную руку удерживала перевязь из полотна. Над правым плечом, словно личный штандарт, развевалось единственное кожистое крыло, что заканчивалось острыми когтями. Блеск в уцелевшем глазу, прожигающем ряды одетых в черное солдат, был холодным и лишенным эмоций, словно поверхность зеркала.

Вороны седлали драконов, а вооружение у них было традиционное, поскольку современное огнестрельное оружие в большом открытом сражении слабо помогало, ибо в конфронтации с силами и боевыми способностями большинства крылатых оно оказывалось неэффективным. Харап Серапель носили мечи, смертоносные огненные копья и длинные кинжалы. Они стояли молча, с невозмутимыми лицами, неколебимые, словно скала.

– Живые и мертвые… на пищу воронам! – хрипло выкрикнул Баал.

На старый боевой клич ответили единым хором:

– Пусть насытятся!

– Кровь и пожар во славу воронам!

– Пусть напьются!

– Пепел и смерть!

– Пепел и смерть! – проревели в один голос.

Холодный глаз Баал Ханана бесстрастно скользил по лицам солдат.

Азариуш, декурион в легионе Шипа, тренировал новобранцев, а страх за судьбу Царства грыз сердце, как ржавчина съедает железо. К Бездне, что за ужасная опасность нависла над Седьмым Небом, коль призвали к оружию пушечное мясо. Кучка детей и трясущиеся от страха книжники. У некоторых нет силы даже на то, чтобы поднять меч, не говоря уже о том, чтобы им замахнуться. Еще во время тренировки они покалечат друг друга. Пусть Господь защитит такую армию. Нет смысла давать им в руки оружие. Первый отряд врага легко их раскидает.

Он провел рукой по лицу.

– Встать! Хватит! – рявкнул он. – Плохо! Ужасно, к чертям! Что это такое?! Вы так отрубите себе руки или крылья. Показываю еще раз. Смотрите, что я делаю, крылатые. Не пяльтесь на кусты!

Он подошел к худому блондину, держащему меч так, словно это была змея, готовая укусить его.

– Что я говорил? – строго спросил он. – Как ты должен держать рукоять, а?

Голубые, полные слез глаза с ужасом смотрели на него.

– Сынок, это огненный меч. Основное оружие Воинства. Возьми его вот так, видишь? А сейчас сделай простой удар.

Меч в умелых руках декуриона просвистел в воздухе. Лезвие тотчас начало светиться, а при очередном ударе холодные синие языки пламени уже лизали его. Азариуш опустил оружие.

– Меч должен запылать самое позднее на втором ударе, понимаете? В бою не будет времени на ошибки. Ну, давай, сынок. Повтори.

Блондинчик неуклюже сжал рукоять. Его губы дрожали, словно он сейчас заплачет. Светлые волосы уныло свисали, а некоторые локоны были подпалены.

Азариуш стиснул зубы скорее от беспомощности, чем от злости.

– Нет, – сказал он, стараясь сохранять спокойствие. – Плохо. Посмотри.

Он передвинул судорожно сжатые пальцы новобранца, стараясь сложить их в правильный захват. Бледные, слабые пальцы с легкостью поддавались воле крепких рук декуриона. Вокруг ногтей Азариуш заметил глубоко въевшиеся синие ободки. На коже были синие пятна. Чернила.

Разиэль внимательно рассматривал лица собравшихся в лаборатории магов. Было их около сорока, самых испытанных друзей, учеников, коллег. Их объединяло одно. Они были самыми лучшими магами Царства. Они стояли серьезные, сосредоточенные, вслушиваясь в слова князя Тайн.

– Господа, – сказал Разиэль. – Вы хорошо понимаете, какая задача лежит на наших плечах. Мы должны противостоять разрушительной магии Тени. Мы все знаем, что Тень – это обратная сторона Света, и его сила почти равна силе Господа. Задача, что стоит перед нами, кажется выше наших сил. Может, так и есть. Но пусть никто не осмеливается падать духом. Если Господь захочет, чтобы мы полегли, мы поляжем, до последней минуты защищая Царство. Защищая так, как мы можем, – магией. Извините, что говорю такие слова. Это не затем, чтобы обидеть вас. Я не сомневаюсь в вашей верности, силе и честности. В Царстве нет лучше и вернее вас. Однако на поле битвы Сеятель будет стараться изо всех сил ослабить вашу волю, стойкость и силу. Подсунет нам мрачный образ поражения, отравит нашу психику страхом, чувством безнадежности и тщетности всякого сопротивления. Он захочет нас сломать, а мы будем сражаться без какой-либо защиты, кроме силы воли и способностей. Нам нельзя носить защитные амулеты или обложиться заклинаниями, потому что в этот раз мы должны принять на себя всю мощь Тени, чтобы защитить и освободить других. Мы, маги, станем их щитом. И, поймите это хорошо, единственным щитом, который будет защищать солдат от разрушительного, темного дыхания Сеятеля. Ни на мгновение нам нельзя ослабнуть или передохнуть. Мы должны без перерыва нейтрализовывать или, по крайней мере, отражать энергию зла. Это наше главное, основное задание. Но не единственное. Мы не можем потерять контроль над ходом битвы. Будем следить за ситуацией по зеркалам и по мере необходимости поддерживать отряды. Кроме этого, обращать пристальное внимание на возможные магические ловушки, размещенные на поле битвы, или маскирующие иллюзии. Ничего не игнорировать. Чрезмерная осторожность не повредит. Вопросы?

– Один, – отозвался Кабшиэль, бывший ученик Разиэля. – В состав команды войдут темные и независимые маги?

Князь Тайн кивнул.

– Конечно. Все лучшие. Алгивиус, Харут, Марут, Раймон и много других. Таким образом, появилось еще одно важное дело. Сотрудничество. Я знаю, что магия – это удел одиночества, но сейчас мы обязательно должны объединить силы, чтобы стать во время битвы одним организмом, реагирующим на команды быстро и слаженно. Я должен буду установить иерархию подчиненных и начальников. Это ни в коем случае не означает, что я различаю вас по собственному видению на лучших и худших. Просто я попробую использовать максимально ваши способности. То, что я сказал, не означает, что не будет места индивидуальности. Совсем наоборот. Без креативности, умений и самостоятельных решений каждого члена команды мы неизбежно проиграем. Помните, какая ставка в этой игре. До встречи, господа. Скоро вы получите необходимые указания. Сами знаете, что общие тренировки нам не нужны. Мы не солдаты, а действия Сеятеля будут непредсказуемыми. Встретимся перед битвой, чтобы осмотреться и проверить территорию. Это все.

– Разиэль, ты уверен, что коллеги из Преисподней захотят подчиниться твоей иерархии? – спросил Сараниэль, специалист по иллюзиям и магическим щитам.

– Уверен, – ответил архангел. – Они понимают всю серьезность ситуации.

– Тогда до встречи на поле битвы. – Сараниэль мрачно усмехнулся.

– До встречи, – повторил Разиэль.

Маги молча разошлись.

Трактир «Под миской чечевицы» трясло. Завсегдатаи уже три дня обходили его стороной, а жители ближайших улиц в этом районе Лимбо сидели по домам за закрытыми дверями и ставнями, моля Бога о том, чтобы этот кошмар закончился. Трактир «Под миской чечевицы» посетили ангелы безумия.

Третью ночь они беспробудно пили, вступали в бесконечные драки, насиловали всех подряд: служанок, официанток, обычных жительниц; разносили трактир. Прибывших на помощь жандармов они разгромили за минуту. Несмотря на жалобы жителей, следующий отряд жандармов так и не появился. По округе ходил слух, что жандармов удержал сам Габриэль. Ангелы безумия стучали кружками по уцелевшему столу и орали похабные песни.

– Гуляйте, дети хаоса! – рычал пьяный Ксопгиэль. Красные глаза сияли, как у демона. – Пейте! Кто должен умереть, пусть сдохнет! Кто должен напиться, пусть ужрется! Кто должен трахаться, пусть трахается! Пейте, говорю вам, сучий помет! Веселитесь!

– Выпивки! – заорал Бирта. – Вина!

– Водки! – Аф вскочил на ноги, ударил кулаком по кучерявой голове совершенно пьяного Хемы.

– Крови! – заорал Харбон, оглядываясь вокруг безумным, отупевшим взглядом. – Крови!

Он схватил кубок и со всей силы ударил себя им в лоб. Посуда разлетелась, на пол полились потоки пива и багрянца. По его лицу стекали красные струйки.

Колазонт с рычанием перевернул стол, кинулся на Харбона и ударил его по лицу.

– Кровь! – захрипел он.

Зетар смеялся так, что вынужден был вытирать текущие по щекам слезы. Каркас ржал, как конь, хлопая себя по коленям.

– Господа, споем! – внезапно прокричал Езраэль. – Золотая ветка, на ветке семь трупов висят в рядок…

Аф заплакал, прижав голову к груди Хемы.

– Люблю тебя, брат. Мы одной крови, с одним сердцем. Я сдохну за тебя. Жизнь за тебя отдам. Ты знаешь, что это так, брат? Брат – это все!

Хема вырвало. Харбону удалось выбить зуб Колазонту.

Над трактиром, словно хищная птица, кружил крик Ксопгиэля:

– Гуляйте, дети хаоса! Развлекайтесь! Гуляйте!

Габриэль смотрел в золотые сияющие глаза Игниса. Медное лицо лидера саламандр выражало спокойствие и уважение.

– Игнис, – сказал Габриэль, – я вызвал тебя потому, что хотел бы поблагодарить.

Инфлексибилис слегка вздрогнул, в золотых глазах промелькнула тень удивления.

– Тебе кажется, что ты не сделал ничего необычного, – продолжал регент Царства, – но для меня это очень важно. Ты привел в Царство в три раза больше солдат, чем должен был. Я узнал, что ты привел с собой каждую способную к битве саламандру. Абсолютно каждую, – повторил он с нажимом. – Остались только старики, калеки и маленькие дети. Это правда?

– Правда, господин, – ответил Игнис. – Все добровольно прибыли на призыв Царства.

Габриэль задумчиво крутил перстень.

– Они просто так за тобой пошли? – спросил он с недоверием в голосе.

Едва заметная улыбка появилась на губах лидера саламандр.

– Они просто выполнили свой долг перед тем, кто одарил их свободой.

Габриэль слегка поклонился.

– Ты привел на войну весь свой народ. Не боишься, что все погибнут?

– Тогда после нас останутся хорошие воспоминания, – ответил Игнис. – Никто не обвинит саламандр в том, что они не знают, что такое преданность.

– Ты прав, – вздохнул архангел. – Могу тебе пообещать, что сделаю все, чтобы ее должным образом оценили.

– Благодарю, господин, – Игнис поклонился.

– Ты необыкновенное существо, Игнис.

Улыбка саламандры стала шире.

– Ты тоже, господин, – ответил он.

Даймон лежал в ванне. Нежный, теплый, золотой свет проникал через полуприкрытые веки, превращая комнату в елочную игрушку. «В Царстве никогда не идет снег, – подумал он. – А на Земле идет. Какое там сейчас время года? Наверное, зима». Когда он прятался в бараке Самаэля, октябрьский ветер завывал в кронах деревьев. В Царстве время идет иначе. Наверное, люди сейчас готовятся к Рождеству. Елка, стол, подарки. Это банально, но так мило. Внезапно ему захотелось сидеть вот так с Хийей. За праздничным ужином, во время обычного завтрака, в клубе с пивом, в лесу на пикнике. Впервые в жизни Даймон Фрэй, ангел Разрушения, захотел стать человеком. Никаких обязанностей перед Царством, никакой ответственности за судьбу Вселенной, никакой силы, магии, Разрушителя Миров, Танцующего на Пепелище, просто он и Хийя. Два существа, два человека.

Он очень скучал, но сейчас, в преддверии битвы, он не мог решиться и посетить остров. Что он мог рассказать своей призрачной любви? Нет, сейчас он не может навестить ее.

Теплая вода в ванне была приятной, она убаюкивала, нашептывая что-то успокаивающее на непонятном языке, напоминающем шепот морских волн, но нежных и ручных. Он хотел, чтобы это продолжалось, по крайней мере если желание быть с Хийей действительно настолько нереально. Он медленно засыпал.

– Приветствую, Разрушитель, – прошелестел на ухо едва слышный шепот.

Даймон молниеносно открыл глаза.

– Дума? Как ты сюда попал?

Безобразное лицо ангела смертельной тишины искривила ухмылка.

– А-а-а-а… у меня разные способы.

– К черту, это моя частная ванная! Я не заказывал общество, во всяком случае никого такого, как ты.

Дума потер плоский нос.

– Не нравятся мои прелести? – засмеялся он.

Даймон поднялся на локтях и сел.

– Ангелица, – медленно произнес он. – Понимаешь? Я люблю ангелицу. Какое слово ты не понял?

– Я тоже, – признался Дума. – Хотя предпочитаю демониц. Они горячей. И проще, что тут скрывать.

Фрэй рассмеялся.

– Ну да, – признал он. – Ты пришел поговорить о дамах?

– Я пришел встретиться, – прошелестел шепот. – Поговорить. О войне, например.

Даймон посерьезнел.

– Об этом я как раз и не хочу говорить, – буркнул он.

Дума прищурился.

– Не бойся, я не буду тебя спрашивать, справишься ли ты, или рассказывать, какой тяжелый груз на твоих плечах. Кто знает, что это за пророчество. Трудно поверить, что один ангел может решить судьбу Вселенной, правда?

– Я б охотно не поверил, Дума.

Ангел Смертельной Тишины склонился над ванной.

– А если вдруг в пророчестве говорится правда? У тебя еще есть Ключ от Бездны, да?

Даймон пожал плечами.

– И что мне с ним делать? Повесить себе на шею?

Дума почесал подбородок.

– Ты не мог бы повторить тот номер и запихнуть Сеятеля в Хаос?

Фрэй посмотрел с состраданием в страшное лицо Думы.

– Старик, не прикидывайся идиотом, ладно? Это уже не тот Хаос и не та Тень. Все эволюционирует. Мир. Мы. Даже Бог. А вместе с Ним и Его противоположность. Нет уже Бездны. Антикреатор овладел ей и заполнил собой. Куда мне его запихнуть? В него самого?

Дума снова потер нос.

– Ты расстроил меня, – сказал он. – Грустно в мире, где нет Бездны для такого, как я. Ангел Смертельной Тишины, вечный изгой. Лишний там, где все хорошо устроено. Ангелочек – это красивенький мальчишка в ночной рубашке, с локонами. Естественно, золотыми. А я? С такой мордой и квалификацией? Не смейся! Тебя это тоже касается. – Он ткнул в Даймона пальцем.

– Заткнись, вечное разочарование. – Фрэй отмахнулся от него. – Я не верю ни единому твоему слову.

– Я на краю депрессии, – прошептал Дума, но его глаза смеялись. – Серьезно. Мне нужно вино и разговоры. А может, даже водка и разговоры. У тебя есть что-то в доме?

Фрэй потянулся за полотенцем.

– Подожди, только выйду из ванной.

Габриэлю казалось, что весь мир замер в ожидании. И возможно, так и было. Во всяком случае, когда отозвалось око дня, Габриэль уже знал. Он спокойно слушал рапорты, но его лицо стало белым как полотно.

– Началось, – сказал он Михаэлю и Разиэлю. – Сеятель прорвался. Война началась.