Книга: Брак с Медузой
Назад: Крошка и чудовище
Дальше: II

Скальпель Оккама

I

Джо Триллинг зарабатывал на жизнь интересным способом. Жил он, кстати, вполне прилично, хотя, конечно, в городе смог бы позволить себе больше. С другой стороны, обитал он в горной местности в полумиле от живописной деревеньки, на свежем воздухе в окружении сосен и берез, что росли вперемешку с рододендронами. И сам был себе хозяином. Конкуренты практически отсутствовали, жена и дети все время рядом, заказов – больше, чем он мог взять. Спать он шел поздно, и после того как ложилась семья, тихо и спокойно работал. Болтать не любил и был счастлив.
Как-то раз ночью, точнее, ранним утром, его прервали. «Тук-тук, тук, тук» в окно: два коротких, два длинных. Он застыл, потом крутанулся вокруг своей оси – угадал позывные. Не слышал их вечность, но почти с рождения знал наизусть. Увидев знакомое лицо, он набрал полные легкие, чтобы издать вопль, который поднял бы на ноги пожарных в деревне. Но заметил прижатый к губам палец и выдохнул. Палец его поманил, и Джо Триллинг, волнуясь, потушил горелку, бросил взгляд на датчик, черкнул пару строк, щелкнул выключателем и радостно шмыгнул к выходу, стараясь не шуметь. Выскользнул за дверь, аккуратно затворив ее, и уставился в темноту.
– Карл?
– Тс-с-с.
Карл стоял на краю леса. Джо подошел, и они принялись друг друга мутузить, сквернословить и обзываться. Но все шепотом. Инопланетянину такое и не объяснить. Не то чтобы на Земле по-другому никак, просто… принято. Подразумевает: «ты мне близкий человек», а еще: «ты мне не безразличен». Но мужчинам, к тому же братьям, выразить такое сложно, поэтому они пихались и обменивались гаденькими ругательствами. А когда выдохлись, то, стоя под деревьями, щипали друг друга за бицепсы, ухмылялись и не могли друг на друга наглядеться. Затем Карл Триллинг кивнул в сторону дороги, и они отошли подальше от дома.
– Давай, чтобы Хейзел не слышала, – сказал Карл. – Не говори никому, что я приходил. Кстати, как она?
– Прекрасно. Не хочешь увидеться? А с детьми?
– Хочу, но не сейчас. Машина ждет. Там и поболтаем. Что-то побаиваюсь этого гада.
– Ясно, – произнес Джо. – И как поживает наш толстосум?
– Ничего так, – ответил Карл. – Но ты сейчас не о том вспомнил. Этот гад просто богатей из богатеев, но его я не боюсь, тем более сейчас. А вот Кливленда Вилера…
– Кто такой Кливленд Вилер?
Они залезли в машину.
– Взял напрокат, – пояснил Карл. – Если честно, уже вторую. Я прилетел на частном самолете, сел в корпоративную машину, еще одну арендовал, а в конце пересел сюда. Жучков здесь быть не должно. Это к вопросу о том, кто такой Клив Вилер. Выбирай: серый кардинал, преемник, разносторонне развитый гений, акула-убийца.
– Преемник? – повторил Джо, реагируя на фразу, в которой усмотрел хоть какой-то смысл. – Старик что, совсем плох?
– Официально – а это строжайшая тайна – у него гемоглобин на четверке. Тебе это о чем-то говорит? А, доктор?
– Естественно, доктор. Анемия из-за недостатка питания, если слухи, что доходят, не врут. Богатейший чувак на планете – и умирает от голода.
– Возраст все-таки. Прибавь к этому упрямство… и одержимость. Так про Вилера рассказывать?
– Конечно.
– О, это мистер Везунчик. Просто в рубашке родился. Греческий профиль, хоть монеты с него чекань. Мускулы как у Микеланджело. Еще в начальной школе его разглядел толковый директор. Потом перевели в частную, так он по утрам шел прямо в учительскую и вещал, что вычитал и что по этому поводу думает. Понятно, ему лично выделили учителя то ли для индивидуальных занятий, то ли для прогулок, не знаю, чем они там занимаются. Ему двенадцать, а он в старших классах, идет по пути игрока школьной команды; баскетбол, футбол и прыжки в воду – три рекомендательных письма! И да, выпускается через три года, с отличием. Все учебники читает в начале семестра, больше не открывает. Успех – его вторая натура.
– В колледже та же фигня: шестнадцать исполняется в первом семестре, знания просто глотает. Безумно популярен. Естественно, выпускается снова в числе первых.
Джо Триллинг, который и в школе, и в медицинском колледже продирался сквозь тернии знаний, словно навьючив на себя тяжеленные мешки, завистливо пробурчал:
– Знавал таких парочку. Все вокруг дивятся, никому и в голову не приходит, что для них учеба – раз плюнуть.
– Клив Вилер не совсем из таких, – покачал головой Карл. – Если ему и давалось что легко, то только потому, что оснащен он великолепно. Представь авто с двигателем в шестьсот лошадей, а рядом на дороге плетутся колымаги, у которых под капотом шестьдесят. Когда приходилось работать руками, он не отлынивал, вкалывал честно. Старательный малый. Все дороги были открыты, выбирай любую профессию, да что там – любое будущее. Потом он попал в архитектурное бюро, где его математические и организаторские способности, умение держаться на публике, знания материалов и мастерство пришлись как нельзя кстати. В мгновение ока взлетел до небес, стал партнером. А между делом и степень получил. И партию блестящую сделал.
– Точно, мистер Везунчик.
– Да, согласен, Везунчик. Слушай дальше. Вилер стал партнером, работал, общался с сотрудниками – этому он научился, это он понимал. Но есть в жизни место алчности, неожиданной тупости, или случаю, бывает, просто не прет – и здесь знаний и интеллекта недостаточно. Так вот, его партнеры ввязались в одно дельце. Не стану утомлять подробностями, скажу только, что решили строить многоэтажку не в том месте, не для тех жильцов и на земле без нужных бумаг. Вилер, предвидя последствия, позвал их, все обговорил. Те на словах «да-да», а сами, не сворачивая, поперли, как им было выгодно. Вилер такого совсем не ожидал. Никакие способности, высокие моральные устои и прекрасное образование не могут избавить от наивности. А Клив Вилер оказался наивен.
Потом – катастрофа, как и предсказывал Клив, только все оказалось намного страшнее. Подобные махинации, всплывая, тащат за собой кучу дряни. Фирма обанкротилась. За всю свою жизнь Клив Вилер не терпел такого краха. Единственное, в чем не было опыта. Тут любой, даже если интеллект в самом зачатке, понял бы: самое время отойти от дел. Смириться. Обойтись малой кровью. Но думаю, ему такое и в голову не пришло.
Вдруг Карл Триллинг расхохотался:
– У Филипа Уили в одном романе есть убойное описание лесного пожара, как бегут звери. Лисы, зайцы, все удирают бок о бок, чтобы опередить пламя. Даже совы летят днем. И есть там один жук, переваливается такой по земле. Выползает этот жук на опаленный клочок земли, позади двадцать акров ада. Останавливается, усиками туда-сюда шевелит, разворачивается в сторону и начинает обходить пожар. – Он снова смеется. – Вот что выделяет Кливленда Вилера, понимаешь, а не мускулы, мозги и способности. Если бы пришлось – будь он на месте жука, – он бы не побежал, не выбыл из игры. Если все, что осталось, – обойти, он бы стал обходить.
– И что дальше? – поинтересовался Джо.
– А дальше, он уперся. Задействовал все, что имел. Свои мозги, личные качества, репутацию и всю свою собственность. Еще получил заем и взял обязательства. И пахал. Как он пахал! Фирму вытащил. Подчистил сотрудников и заново выстроил все отношения, на этот раз прочно, без обмана. Но все имеет цену. Он заплатил временем – каждым днем, за исключением примерно четырех часов на сон. А только-только удалось все стабилизировать и начался рост, он заплатил своим браком.
– Ты же сказал, партию он сделал блестящую.
– Будь ты на его месте, молодым агентом в сфере недвижимости на вершине успеха, ты бы тоже на ней женился. Милая девочка, полагаю, и, скорее всего, ее не за что винить, но она также не привыкла проигрывать. Он смог «обойти»: снять комнату и ездить общественным транспортом. А ей эта жизнь оказалась не по нутру. К тому же у таких женщин всегда наготове ухажер, который раньше сошел с дистанции.
– И как он воспринял?
– Тяжело. В брак он вступал так же, как играл в бейсбол или сдавал экзамен – как в последний раз. В итоге он изменился. И так было непросто, а уход жены добил окончательно. Но он не остановился. Его бы ничто не остановило. Он пахал, пока не уплатил по счетам, все до копейки. Еще и с процентами. Не опускал руки, пока чистый капитал не сравнялся с тем, что был до того момента, как бывшие партнеры стали разваливать компанию изнутри. А потом все бросил. Взял и бросил! Продал за один доллар.
– Все-таки свихнулся?
– Свихнулся? – Карл Триллинг бросил на брата презрительный взгляд. – На все можно смотреть под разными углами. Цель Клива Вилера не измерялась деньгами. Разве не ясно? Ведь что такое успех? Разве не то, как ты планируешь, чем займешься, а потом берешь и делаешь? От начала и до конца.
– Ну тогда самоубийство тоже успех, – спокойно парировал брат.
Карл задержал на нем пронизывающий взгляд.
– Верно, – сказал он и на секунду задумался.
– И все же, – поинтересовался Джо, – что не так с деньгами?
– Я изучал Клива Вилера с разных сторон, но вот в голову ему залезть не смог. Так что понятия не имею. Могу только догадываться, что он не хотел быть обязанным. Никому и ничего. Не знаю точно, как в эту концепцию вписывается спасенная компания, тут лишь предположения. Тот человек, кем он стал – вернее, становился, – должен был погасить все долги. Он хотел выйти из игры, но на своих условиях: никаких обязательств перед прошлым.
– Понятно, – сказал Джо.
Карл Триллинг задумался. У старины Джо есть шикарная способность – он умеет ждать. Столько лет прошло, живем порознь, практически не общаясь, лишь открытки на дни рождения – и те не всегда… И вот он здесь, стоит, словно каждый день видимся. Я бы не пришел, будь это неважно. Не рассказывал бы ему все это просто так. А он мог бы не слушать, если бы не собирался помочь. И все это между строк. Даже спрашивать ничего не надо. Может, я чему-то мешаю. Может, еще помешаю потом. Мне голову ломать не придется. Он позаботится сам.
А вслух произнес:
– Я рад, что приехал, Джо.
– Оно и понятно. – Джо все эти мысли выразил в нескольких словах.
Карл ухмыльнулся, стукнул брата в плечо и продолжил:
– Вилер испарился. В тот период его вообще сложно отследить: парня мотало из стороны в сторону. Пожил по меньшей мере в трех общинах, может, и больше. Везде сначала творился кавардак, а с его приходом все становилось ну прямо образцово-показательным. Открыл несколько предприятий, всегда что-то новое. Супермаркет, например: никаких тебе полок, музыки, разводов и штрихкодов. Стоят такие аккуратные стеллажи с открытыми ящиками, покупатель берет что нужно, рядом маркер на веревочке, и сам проставляет стоимость по ценнику, который тоже рядом с коробкой. А наценка на местные товары – яйца, замороженное мясо, рыбу – всего два процента. Покупатели, кстати, не обманывали: кто ж знал, знают на кассе цену или нет. Да и мухлевать в такой ситуации было бы свинством. Оплачивать приходилось лишь огромный склад, сотрудников-то, чтобы часами приклеивать этикетки на каждый продукт, не было, поэтому цены держались ниже, чем в магазине с уцененкой. Супермаркет он тоже продал. Занялся производством экологически чистого питания без консервантов, потом раздарил лицензии и снова двинул дальше. Придумал пластмассовую тару, которую можно сжигать без вреда для экологии, запатентовал изобретение, патент продал.
– Об этом наслышан. Хотя у нас в округе не встречал.
– Встретишь, – сдержанно ответил Карл. – Еще встретишь. В Пасадене над деталями сделки работает патентный поверенный. И я ни разу не слышал, чтобы Вилер промахивался.
– Совсем как твой глубокоуважаемый толстосум, только ранняя версия.
– Не только ты такой умный. Мой эксцентричный босс, может, и псих, но выгоду для бизнеса чует дай боже. Всегда держит руку на пульсе – где бы раздобыть ценных сотрудников. Насколько мне известно, на Кливленда Вилера он глаз положил давно. Не удивлюсь, что время от времени даже делал тому предложения, только раньше Вилер не собирался работать на дядю. Он привык заправлять как хочет, а в сложившейся империи так себя уже не поведешь.
– Явный преемник? – вспомнил Джо слова брата.
– Точно, – кивнул Карл. – Знал, что догадаешься на полпути.
– А ты не останавливайся.
– Ладно. Теперь слушай внимательно. Не жду, что сразу все поймешь. Но мне нужна твоя помощь, а не зная всей картины, ты толком помочь не сможешь.
– Валяй!
И Карл Триллинг вывалил:
– Вилер встретил девчонку. По имени Клара Приета, родом из мексиканской Соноры. Она была чертовски умна – по-своему, конечно, – хотя, подозреваю, Кливу не уступала, несмотря на его супер-пупер образование. К тому же симпатичная, и любила самого парня, а не то, что он мог ей дать. Она влюбилась, когда у Клива ничего не было, когда ему ничего не было нужно. Они стали друг для друга отдушиной, ежедневной, ежечасной. Подозреваю, именно тогда он и стал заводить то один бизнес, то другой, снова что-то создавая. Он прикупил домик и машину. Даже две машины: одну для нее. Не думаю, что она просила, но она того стоила – и он все искал, что бы еще такого для нее сделать. Как-то вечером они отправились к друзьям, она из магазина, а он с работы. Получается, были на двух машинах. По дороге домой он ехал за ней и видел, как машину повело и как она вылетела на обочину… Девчонка умерла у него на руках.
– Господи!
– Вот тебе и мистер Везунчик! Слушай дальше. Спустя неделю он заворачивает в центр города, там грабят банк. Шальная пуля пробивает ему шею. Семь месяцев он лежит и серьезно все обдумывает. А когда выходит, то узнает, что управляющий делами укатил со своей секретаршей на юга, перед этим переписав все на себя. Абсолютно все!
– И что он сделал?
– Устроился на работу и оплатил лечение.
Они долго сидели в машине без света, пока Джо не нарушил молчание:
– А в больнице он лежал парализованный?
– Почти пять месяцев.
– Интересно, какие мысли вертелись у него в голове?
– Какие вертелись, – сказал Карл, – я представить могу. Но у меня не укладывается, что он решил. К какому пришел выводу. Кем вознамерился стать. Черт возьми, даже слов подобрать не могу. Мы все работаем по максимуму или стараемся. Хотя бы должны стараться. А он этот максимум выжал! Старт, конечно, у него был великолепный. Он играл честно, работал упорно, сам – порядочный, законопослушный, справедливый, в хорошей форме и с мозгами. Когда вышел из больницы, два последних качества не пострадали. Зато одному богу известно, что с первыми.
– Итак, он стал работать на старика.
– Да. И меня это почему-то пугает. Как будто до этих ужасных событий его квалификация не в полной мере удовлетворяла их обоих. Не удовлетворяла, пока он не превратился в того, кем стал.
– И кем он стал?
– Нет у меня простого ответа, Джо. Старик – настоящий призрак. Никто его вообще не видит. Никто не в состоянии предсказать, каким будет его следующий шаг и почему? А когда он взял под крылышко Кливленда Вилера, тот растворился почти так же бесследно. Очень мало фактов. Босс всегда слыл затворником, а за те десять лет, что с ним провел Клив Вилер, стало еще хуже. В делах, конечно, все как обычно. Как обычно, необычно: то тишь да гладь, а потом раз… и череда махинаций. Скажешь, старик изобретает, а гений помоложе, из числа сотрудников, воплощает их в жизнь. Но вдруг этот гений подстрекает на конкретные шаги. Кто может быть в курсе? Только приближенные: Вилер, Эпштейн и я. Я точно не знаю.
– Но Эпштейн ведь скончался.
– Скончался, – кивнул в темноту Карл Триллинг. – Остается Вилер. Я же старика лечу, не Вилера, и никто не может поручиться, что перейду в штат последнего.
Джо Триллинг откинулся назад, всматриваясь в говорящую темноту.
– Так, ситуация в общих чертах ясна, – пробормотал он. – Старик одной ногой в могиле, ты тоже скорее всего не при делах, и кроме этого Вилера другого претендента на трон не наблюдается.
– Вот именно. А я не понимаю, что он за фрукт, чем займется. Зато знаю, что он будет могущественнее любого человека на Земле. И настолько богат, что алчность, ни в твоем, ни в моем понимании, станет над ним не властна. Ни ты, ни я просто не оперируем такими суммами. Но пойми, этот человек, можно сказать, сам себе доказал, что быть хорошим и умным, сильным и честным не особенно ценится. Вот куда он со всеми этими идеями зайдет? Чисто гипотетически предположим, что в последнее время он все чаще находил этому подтверждение… Вывод: что дальше? Уверенность есть лишь в одном – за что бы он ни взялся, успех придет. Так уж заведено.
– А что ему нужно? Ты это пытаешься выяснить? Что захотел бы такой тип, если бы считал, что дело выгорит?
– Я знал, что приду по адресу, – почти обрадовался Карл. – Зришь в корень. У меня так есть все, что нужно, и работу всегда найду. Жаль, что рядом нет Эпштейна, но от него остался только пепел.
– Кремировали?
– Ну да. Ты бы и не узнал. Распоряжение старика, а я все устроил. Наверняка слышал, что бывают личные бассейны с горячей и холодной водой, но бьюсь об заклад, ты и понятия не имел, что у кого-то есть личный крематорий, в подвале, под другим подвалом.
Джо развел руками:
– С двумя миллиардами долларов в кармане, наверное, можно позволить себе все, что угодно. Кстати, это вообще законно?
– Сам сказал: с двумя миллиардами… Но там был окружной патологоанатом, бумаги подписал. Когда старик покинет этот мир, он, кстати, тоже придет. Такие последние указания, все зафиксировано. Эй, стой, не хочу клеветать на патологоанатома. Ему денег дали. Осмотр Эпштейна он провел на высшем уровне.
– Ладно, что ждать, когда пробьет час старика – известно. Тебя же волнует, что будет потом.
– Да. Чем, интересно, он занимался все это время? Все последние десять лет, с тех пор как заполучил Клива? Были ли изменения? И если были, приложил ли к ним руку Вилер? Надо разобраться, Джо. Разобраться и подумать, как может распорядиться Вилер крупнейшим экономическим ресурсом, какой только видел этот мир. Еще и в единоличном владении.
– Давай обсудим, – предложил Джо, расплываясь в улыбке. Считав намек, Карл Триллинг ответил ему тем же.
И они обсудили.
Назад: Крошка и чудовище
Дальше: II