Глава 13. Кто чей муж?

Я хочу убивать.

В каждом шаге, эхом отражающемся от стен замкового коридора, слышится одно: «Убью. Убью. Убью».

Нет, я понимаю, но чтобы так! Да это же вообще ни в какие рамки! Ходил мне, понимаешь, строил глазки, улыбался загадочно, Горневича осаживал, а… мы, черт возьми, женаты!

Да еще и не абы как, а на самом деле, с документами и прочей прелестью!

И Бецик, падла ушастая, молчал! И Вислава, кобра белобрысая, ни слова! Даже Бася только страничками шуршал, нет чтобы там открыться на свидетельстве о браке! Поубиваю всех!

Дверь в свою комнату я открыла с ноги. Чересчур экспрессивно, но сейчас не до реверансов. Ибо… достали!

Нет, ну какой ужас, сидеть там, вести беседу с князем и… и не знать, куда деваться со стыда.

В ушах снова звучал давешний разговор.

«Супруг? О каком супруге вы говорите, великий князь?».

«О вашем, милейшая панна Алина, только о вашем. Неужто вы могли подумать, что я могу кинуть тень на вашу репутацию и заговорить о другом мужчине?».

Судя по физиономии великого князя, он мог все, что хотел. Но старательно прикидывался ангелочком. Что ему дико не шло. Фиговый из вас ангелочек, если вы хороши как грех и сексуальны как дьявол.

Но мне пришлось бледнеть и мямлить, пытаясь понять, что происходит. А оказалось, что ничего такого! Просто я замужем!

Даже в своей прошлой жизни я там никогда не была. А тут неведомым образом вдруг очутилась. Спасибо, конечно, что за Лешеком, а не за каким-то пугалом огородным, но все равно! К чему были все эти страдания? А потом согласие стать мужем? У-у-у, ух не завидую!

– Алина, что случилось? – осторожно поинтересовался Бецик, свесившись с люстры. – У тебя вид, словно князь пытался тебя погрызть.

Я уперла руки в бока и, задрав голову, посмотрела на фамильяра.

– Знаешь, радость моя, а ведь так и есть! Князь был не против, да только оказалось, что Алина Альжбета Каторжинская уже не первой свежести.

– Как так? – искренне изумился он. – Ты ж молоденькая.

Я поманила Бецика пальцем вниз, без слов давая понять, что сейчас и разберемся: молоденькая или не очень.

Летучий мыш побледнел, сглотнул и шустро перебрался повыше. Видимо, решил, что оттуда я его не достану.

– Так что ты там говорила про князя? – невинно уточнил он.

– Бецик… – я прищурилась. – Скажи-ка мне, моя радость, что ж так себя нехорошо ведешь? Утаиваешь от любимой хозяйки факт, что она замужем. Да еще и за небезызвестным тебе мужчиной!

– В смысле, замужем? – ошалел Бецик, уронив челюсть.

Хм, такую реакцию не подделаешь. Вон, чуть не бухнулся вниз. Да и глаза как пятаки, значит, и правда неожиданно.

Я плюхнулась на кровать и крепко задумалась.

Ситуация принимает очень серьезный оборот. Хоть и походит на какую-то Санта-Барбару. Итак, попытаемся разложить все по полочкам.

Алина была замужем. За Лешеком. Но при этом сволочь Лешек, когда я ему сделала предложение, ничего не сказал. Не захотел? Или были какие-то другие причины?

Сложно, надо разбираться.

Дальше едем. Если все же поверить Горневичу и предположить, что Алина написала ему письмо, согласившись стать женой, то… то вообще ерунда какая-то получается!

Я вскочила и, сложив руки за спиной, нервно начала мерить шагами комнату. Может быть, прежняя Каторжинская ничего не ведала про брак с Лешеком? Но тогда получается бог весть что. Невеста не знает, а князь знает!

Пришлось поделиться размышлениями с Бециком. Тот серьезно задумался, анализируя услышанное. Потом вздохнул и покачал головой.

– Кузяк на мою бывшую хозяйку. Алина, честное слово, я понятия не имел, что вы… то есть они с Лешеком поженились. Да и… ума не приложу, зачем. Вот честное слово, Алине он никогда не нравился. Не в смысле, что был плохим или отталкивал. Просто она ни в кого не влюблялась, вот и все. Про Марка… я лично письма не видел, но при этом разок слышал часть разговора, мол, была бы глупее – пошла бы замуж за Горневича.

Я остановилась, глядя в окно. Тьма на улице рассеялась под пламенем Живоглота. Княжеский любимец явно тосковал, что никто не идет к нему пить чай.

Алина была кем угодно, только не глупышкой. Значит, она преследовала вполне определенную цель. И хорошо бы еще раз поговорить с Горневичем, только вот как-то опасно направляться к нему в одиночку.

И тут меня озарило: Малгожата! Вот кто мне нужен. С такой тетушкой не страшно и в огонь, и в воду. Только осталось выяснить, где она.

– Ты что задумала? – тихо поинтересовался Бецик. – Алина, если это что-то разрушительное, то я против. Здесь не Львовиш, так просто не удрать.

– Ой, не суетись, – отмахнулась я. – Все будет хорошо.

Сосредоточилась, собралась с силами, вызвала перед внутренним взором дорогую сердцу опекун-пани. С моей ладони вспорхнула алая летучая мышка. Кузяк… я понятия не имею, где сейчас Малгожата, но надеюсь, что послание достигнет адресата.

Мышь вылетела в окно, полыхнула искоркой и тут же скрылась.

Я закусила нижнюю губу, потом метнулась к зеркалу. Так, вроде бы все хорошо. Только вот щеки так и пылают гневным румянцем. Ничего-ничего, даже лучше – никакой бледной моли, с которой Горневичу приходилось иметь дело раньше.

И тут в дверь постучали.

Гостей я не ждала. Это несколько выбило из колеи.

– Давай сделаем вид, что нас тут нет, – шепотом предложил Бецик.

– Алина, открой! – донесся голос Лешека.

– Нет нас, – снова шепнул мой фамильяр.

– Алина, я знаю, что ты тут! И не надо делать вид, что ты слушаешь эту шепелявую, вечно жрущую мышь! Открывай!

– Это я шепелявый? – возмутился оскорбленный Бецик и рванул к двери.

– Стой! – рявкнула я, кинувшись за ним.

Успела схватить за крыло, но дверь в этот момент распахнулась. Вскрикнув, я отпрянула, прижав воителя-фамильяра к груди. Хорошо хоть лбом не врезалась, а то была бы красотка. Князь бы вызвал, а я с шишкой во весь лоб да с таинственным синяком на всю физиономию.

В проходе стоял Лешек, сложив руки на груди. Глаза метали изумрудные молнии, выражение лица такое, что впору лезть на люстру, дабы переждать бурю. Однако… показывать ему, что я испугалась и занервничала? Да никогда!

Поэтому, сделав грудь колесом, к которой прижимала Бецика, пошла в атаку.

– Ты почему ломишься без разрешения?

– Потому что времени мало, а моя дражайшая невеста решила томить меня ожиданием, – ни капли не смутившись, ответил он, сокращая расстояние между нами.

Дверь сама захлопнулась. Да так, что по ногам пошел ветерок.

«Если что – кину в него Бециком и буду драпать в окно», – промелькнула трусливая мысль.

Кто знает всех этих ведьмаков, князей и прочих? Поначалу все мишки Гамми, а потом – раз! – и сплошные проблемы на твою больную голову.

– Невеста? – тем временем ласково уточнила я. – Или все же жена?

Вопреки моим ожиданиям, Лешек не растерялся и не смутился. Только остановился и качнул головой.

– Наконец-то ты это вспомнила, – усмехнулся он с какой-то необъяснимой горечью.

Я впала в ступор. Даже раздумала защищаться Бециком, который начал тихонько попискивать.

Ты. Это. Вспомнила.

Так-так-так, момент! То есть я об этом прекрасно знала? Точнее, не я, а прежняя Алина. Ах… сволочь бесцветная! Зараза! Кузякова дочка! Нет чтоб оставить бедной попаданке хоть какую инструкцию, просто свалила, оставив в награду хорошенький склероз.

– Я вспомнила? – выгнула бровь. – Если бы не князь, долго бы вспоминала.

Лешек кивнул, одним движением отобрал у меня барахтающегося мыша и, подойдя вплотную, вдруг прижался к моим губам.

Все мысли улетучились. Меня бросило в жар, в груди будто что-то защекотало. Я чуть покачнулась, но сильные руки тут же обняли, не давая отстраниться ни на миллиметр. Бецик пискнул и шустро прополз у нас под ногами.

Едва оторвавшись друг от друга, я попыталась восстановить дыхание и… привести мысли в порядок.

– Это тоже забыла? – мягко поинтересовался Лешек. – Или позовем князя, чтобы напомнил?

Я вспыхнула от возмущения, в порыве чувств попыталась влепить пощечину, но Лешек перехватил мою руку и снова поцеловал.

На этот раз поцелуй затянулся. Да так, что вмиг стало все равно, что там за окном страдает дракон, рядом резвится летучая мышь, а за дверью целая толпа совершенно незнакомых личностей.

Мои ладони скользнули по его широкой спине. Губы Лешека казались самым хмельным напитком на свете. Голова шла кругом, и хотелось еще-еще-еще.

«Ребенка сейчас делать не будем, – строго заявил внутренний голос, – мало ли из чего у них тут простыни сделаны!».

Почему-то этот странный довод подействовал, и с трудом, но все же удалось разорвать поцелуй. В зеленых глазах Лешека бушевал шторм. Да-да, именно шторм. Сумасшедший такой, нереальный, не дающий думать о чем-то кроме этого мужчины.

Я сделала глубокий вдох, провела ладонью по выбившимся из прически прядям.

– Так, а теперь давай с самого начала. Почему, когда я тебе делала предложение, ты промолчал?

Шторм поутих, но это не значит, что море чувств, волнующееся перед новой бурей, стало менее опасным.

– Почему ты мне делала предложение, зная, что мы женаты?

Тишина. Озарение. Фонтан эмоций.

Еще лучше. Сюрприз на сюрпризе. Алина, оказывается, замужем за Лешеком и в курсе, что находится в этом замечательном положении… состоянии… месте? Господи, как все сложно!

Я судорожно скользнула ладонями по животу. Случайно не беременна хоть?

От Лешека не ускользнули мои действия: он тут же нахмурился.

– Ты плохо себя чувствуешь?

Фух, слава богу, ничего плохого не заподозрил.

– Мы спали вместе?

Он закашлялся. Кажется, это серьезный удар по самолюбию мужчины. Ибо если он имел с женщиной контакт, а она про это не помнит, то… все очень плохо.

– Алина, ты издеваешься? – мрачно спросил Лешек.

Упс, кажется, мы злимся. И надо что-то срочно делать, иначе быть беде.

– Нет конечно, любимый, – заверила я. – Просто после лекарни у меня провалы в памяти.

– Ты меня никогда не называла любимым, – еще мрачнее сказал он.

Не просто мрачно, с какой-то непонятной горечью.

– Пришло время, – твердо сказала я, пытаясь сообразить, что делать дальше.

Что-то ни одной приличной мысли в голове, а Лешек вот он. Я положила ладони ему на грудь, чувствуя, как обжигает кожа сквозь тонкую ткань.

– Ну так что, может, освежим тогда мою память?

Долго уговаривать его не пришлось. Все стало неважным. Я сама не поняла, как мы оказались на постели. И далеко не сразу дошло, что в комнате есть кто-то еще.

* * *

У Малгожаты было мало времени и много дел.

А еще был прекрасный вечерний сад, в котором никого не было. Почти.

Хотя чему удивляться, в замке князя все не слава богу. Что-то, как-то, куда-то… И хотелось бы сейчас находиться в Палланке, давать распоряжения неугомонным поварятам, слушать томные вздохи Марии по очередному красавцу, а не вот это все.

Чего уж молчать, даже она, добропорядочная босорканя и уважаемая ведьма, нервничала. На кой черт их с Алиной сюда позвали? Ведь у Вацлава Шлях-Успенского ничего не бывает просто так. Этот полудемон настолько коварен и изворотлив, что расслабляться нельзя ни в коем случае.

Малгожата раздраженно выдохнула дым, пахнущий травами. Потом постучала резной трубкой по ладони.

В голове почему-то всплыли слова старикана-резчика, подарившего ей это произведение искусства.

«Самой прекрасной босоркане от рода Баландюх».

«Прямо-таки прекрасной», – усмехнулась Малгожата.

Уже тогда она понимала, что лесть хоть и приятна, но ухо надо держать востро. А босорканя кто? Ведьма с вампиром в одном флаконе. Оттого и красота более жгучая; потому и характер ужасный.

Но пан Баландюх – знатный мастер, делает такие курительные трубки, что можешь час стоять, рассматривая как произведение искусства. Потому и подарок от него – нечто такое, от чего замирает сердце.

«Как есть, Малгожата, как есть», – улыбнулся он и вручил подарок.

С тех пор трубку она возила с собой везде, хоть и курила все реже и реже. Раньше-то, после смерти Тадеуша, дымила как паровоз, а сейчас… Стерлось горе да развеялся дым. Что было – не вернуть.

– Тоже мне собеседница, – буркнул Живоглот, когтем подвигая к ней поднос с чашками. – Молчишь и куришь – ну никакого общения!

Малгожата чуть улыбнулась, полной грудью вдохнула прохладный вечерний воздух.

– Прости, Живоглотушка, с дороги устала.

– Ну и ложилась бы спать, – проворчал дракон. Правда, по морде было видно, что это он так, из вредности.

– Лягу всенепременно, но как же было не составить тебе компанию?

Живоглот смущенно шаркнул лапой.

Вот так и бывает. Живешь себе огромным драконом, которого боится весь Краковар, а смущаться не разучился.

И смущенный дракон, хранитель Вайвельского замка, пожалуй, очень неплохая компания, чтобы разложить мысли по полочкам.

– Что ты о ней думаешь? – спросила Малгожата.

Живоглот умильно сложил лапы на пузе и задумался. Через какое-то время выдохнул, от чего стало вмиг теплее, и выдал:

– Хорошая. Мне понравилась.

Малгожата отпила чай. Итак, дракон Алину одобряет. Значит, дочка Анджея Каторжинского – достойная ведьма. Как ни странно, Живоглот умел видеть само нутро человека. Не секрет, что даже сам Князь Претемных не стеснялся спрашивать у него совета.

– Я б ее на Выданье наградил, а не этих фифочек, которые из кожи вон лезут, чтобы привлечь внимание князя.

Малгожата ухмыльнулась. Ну, это было всегда. В каждое Выданье находится какая-то дурында, считающая, что может обворожить Шлях-Успенского своими неземными прелестями.

– И сила у нее хорошая тоже, – вдруг добавил Живоглот. – Правда, временами ощущение, что какая-то не наша.

«Еще бы, – мрачно подумала она. – Настоящая Алина неведомо где».

Судя по покойному Тадеушу и пропавшему Анджею, девчонка уродилась в них. И умом, и характером. А вот внешностью – в матушку. Худенькую бледную ведьму по имени Альжбета. Малгожата никогда ее не видела лично, только портреты, фотографии и колдовские изображения. Не была Альжбета ни красавицей, ни аристократкой, но чем-то Анджея привлекла. Вместе пробыли недолго, что-то там у них не заладилось. Только Анджей однажды на пороге нашел ребенка. Больше про матушку Алины никто и никогда не слышал.

– И теперь я вынужден все это терпеть и ждать, – раздался голос неподалеку.

Малгожата невольно вздрогнула и заозиралась. Вроде бы кроме них с Живоглотом тут никого не было.

– Да-да, князь занят. Обещал помочь, но что-то я не особо надеюсь.

Голос низкий и мужской, немного шипящий, словно кто-то кочергой ворошит угли в остывшем камине.

– Ну уж нет! Раньше времени я отсюда не уеду! Не надеется пусть!

У, еще и раздраженный. Явно что-то не задалось.

Малгожата аккуратно поставила чашку на поднос, буквально превратилась в слух, стараясь не упустить ни единого слова.

Этот голос она знала хорошо. Даже слишком хорошо. И то, что его обладатель тут появился, насторожило.

Послышались быстрые шаги. На дорожке показался щеголь с длинными белыми волосами и в светлом костюме, а рядом, словно отражение в негативе, высокий статный мужчина в черном. Кажется, даже тени в саду приняли его за своего, благосклонно решив поделиться чернотой.

– Зря ты так нервничаешь, – подал голос щеголь. – Наш князь своих подданных в беде не оставляет.

Ответом ему было угрюмое молчание. Собеседник явно не разделял оптимистического настроя.

Малгожата не шевелилась. Ох, хоть бы развернулись и ушли, не приближаясь ни на шаг. Тогда еще есть шанс, что никто не заметит, можно будет ускользнуть в свои покои.

Но спустя секунду она поняла: мужчина в черном смотрит прямо на нее.

И сердце предательски дрогнуло.

Малгожата мысленно влепила себе пощечину. Этого еще не хватало. Прошло два года. Не о чем больше вспоминать. Не будет солнце светить там, где осталась тьма. Точно такая же, как в глазах стоящего неподалеку мужчины.

Только вот отвести взгляд или вовсе встать и уйти не получалось. Она по-прежнему сидела, гордо выпрямив спину и придерживая трубку, из которой поднимался ароматный травяной дымок.

Белокурый спутник словно почувствовал что-то и обернулся. Его глаза горели бирюзой – в скудном свете вечернего сада это смотрелось особенно эффектно. А еще удалось разглядеть белую змею, обвившую руку мужчины.

– О, мы не одни, – произнес он. – Прошу простить, пани, что нарушили ваше уединение с Живоглотом. Надеюсь, этот безобразник ведет себя прилично?

Живоглот обиженно фыркнул огнем, но ничего говорить не стал. Обиделся, наверное. В то время как блондин даже не почувствовал неловкости и подошел к Малгожате.

– Разрешите представиться, Бенедикт Лукаш Змеевский, советник Князя Претемных.

– Малгожата София Каторжинская, смотрительница замка Палланок, – сообщила она, протягивая руку для поцелуя.

Змеевский тут же склонился, невесомо коснулся губами кожи.

– Рад познакомиться, а это…

– Марк Горневич, владелец Силезианских шахт, – произнес оказавшийся рядом Марк, по-прежнему не сводя взора с Малгожаты. – Мы знакомы, Бенедикт.

– Да? – Змеевский чуть улыбнулся. – Что-то ты мне никогда не рассказывал, что водишь знакомство со столь прекрасной женщиной.

– Да вы льстец, пан Змеевский, – заметила Малгожата, сдерживаясь, чтоб легонько не шлепнуть его по губам.

Молодой, самоуверенный, неповторимый в собственном чувстве величия. Таких прекрасно брать любовниками, они неподражаемы в своем желании быть лучшими и показать опытной женщине чуть больше, чем способны. Временами это чудесные энергичные юноши с сабмиссивными наклонностями. А она никогда не отказывалась побыть суровой Госпожой.

Но со Змеевским Малгожата только что познакомилась, поэтому и вести себя нужно максимально корректно. По возможности, говорить поменьше. Вон как Горневич смотрит, аж глазами пожирает. Что-то ему не нравится. Не ждал тут увидеть? Ну ничего страшного, переживет.

Кривая улыбка получилась сама собой. Горневич чуть нахмурился.

– Не рассказывал, потому что… не о чем было рассказывать, – сухо произнес он, сунув руки в карманы.

Малгожату это знатно кольнуло. Но не хватало еще показывать этой сволочи, что ее задело.

– Как ваши дела, пан Змеевский? – журчащим голосом поинтересовалась она. – Много ли хлопот в связи с предстоящим Выданьем?

– Дзяды в этот раз милостивы, – мягко ответил Змеевский. – Все должно пройти, как запланировано. Юные очаровательные панны приехали с разных уголков Речи Шветной. Просто цветник, слов нет.

Малгожата улыбнулась так, что заболели скулы. Горневича аж перекосило. Наверное, от радости, от чего же еще?

– Вы разбираетесь в красоте ведьм, пан Змеевский?

– И не только ведьм, но и ведьмаков, – вдруг брякнул Живоглот и тут же ойкнул.

Змеевский развел руками, змея на его руке зашипела.

– Что поделать, если ты хозяин салонов красоты?

Малгожата кивнула. И правда, что тут такого? Поэтому после того, как разговор с мужчинами завершился, она не растерялась и прихватила парочку визиток. Для себя и для Алины. Девочка не чужда простым женским радостям, так почему бы завтра не заскочить к работницам очаровательного пана Змеевского? Пусть кошелек и похудеет на определенное количество злотишей, не важно. Себя надо любить и баловать. Особенно если больше некому.

– Я провожу, – важно заявил Живоглот.

– Что ты, милый, у тебя собеседники, – Малгожата погладила его по боку. – Я сама. К тому же тут совсем близко, не надо переживать.

– Но…

– Живоглот, не переживай, – вдруг произнес Марк. – Провожу я.

И, не дав возразить, вдруг подхватил ее под руку и повел прочь из сада.

Внутри полыхнуло пламя, колдовское и сумасшедшее. Совсем потеряла разум!

– Отпусти меня, – сказала Малгожата ледяным тоном. – Немедленно.

Но руку не вырвала, понимая, что в любой момент кто-то может оказаться рядом. Да и хватка у Горневича стальная, можно дергаться долго – толку никакого.

– Непременно, – белозубо улыбнулся он, но в глазах – бездна и тьма. – Только узнаю, что ты тут делаешь.

Черный дым начал окутывать его фигуру.

– Могу спросить то же самое, – осклабилась Малгожата.

Дым за ее спиной медленно свивался спиралью, обнимая талию и руки.

Марк прищурился.

– Ты не слишком свежа для Выданья. Значит, опять плетешь интриги.

– А ты не особо-то полон энергии и задора для молодой невесты.

Его пальцы стиснули запястье Малгожаты, но она даже не подумала показать, что стало больно.

– Только попробуй сунуться в мои дела, – хрипло сказал он.

Воздух рядом потрескивал, еще чуть-чуть – засверкают молнии. А от взгляда и вовсе можно рухнуть в обморок.

Справа вдруг показалась маленькая летучая мышка, сияющая алым. Вестник. Внимание Марка тут же переключилось на нее.

Воспользовавшись ситуацией, Малгожата резко вырвала руку.

– Пришли мне на почту список своих дел. Я ознакомлюсь с ними и подумаю.

– Стерва!

– Кобель!