Глава 24. Проблема

Кэт не устраивала скандалов, не била посуду, не собирала вещи, громко хлопая дверью шкафа – ничего из того, что ожидал Ян. У него имелось решение для любого из перечисленных вариантов, с другими женщинами он проходил это не раз. Но молчаливая реакция Кэт выбивала из колеи.

Он пришел к ней на следующую ночь. Тихо опустился на край кровати и быстрее, чем Кэт успела открыть глаза, приник к ее губам. Она изо всех сил уперлась в его грудь ладонями, но Ян быстро сломил сопротивление, и его маленькая Кэт снова оказалась в его власти.

Эта ночь была похожа на длинную спираль, сплавленную из желания и наслаждения. Ян, вымотанный, успокаивался, падал на подушку. Но стоило ему коснуться Кэт – всего несколько нежных движений – как снова раздавались ее стоны, ее пальцы сжимали простыню, волосы метались по кружевам стянутой сорочки, и он не мог остановиться. Тогда под его напором тело Кэт становилось горячим, податливым, и начинался новый виток.

Под утро Ян, опустошенный и в то же время наполненный чем-то болезненно-сладостным, лег позади Кэт и положил руку на ее влажное бедро. Он почувствовал, что все, наконец, вернулось на свои места.

* * *

Очень медленно, не дыша, Катя убрала ладонь Яна со своего бедра, но едва попыталась привстать, как он схватил ее за руку.

– Тебе не понравилось? – с легким недоумением спросил Ян.

Не понравилось?!

Ей хотелось кричать.

Разве он не чувствовал, насколько ей понравилось? Катя не смогла бы этого скрыть, даже если бы захотела. Только от одного напоминания о ночи внутри что-то скрутилось в жгут, сладостно и так сильно, что Катя невольно прижала ладонь к животу.

– Ты предлагаешь все проблемы решать таким способом?

– Почему бы и нет, – Ян улыбнулся искренне, как ребенок.

– Потому что это не решает проблем, – поспешно натягивая джинсы, ответила Кэт. – А только позволяет забыть о них.

– Забвение, в общем-то, тоже решение.

– Ян! – гневно бросила Катя его отражению в зеркале.

– Ладно, давай по-другому, – Ян сел на край кровати, спокойный и расслабленный, разве что немного обескураженный ее упрямством. – Объясни, в чем твоя… наша проблема?

– В том, что ты – это ты! – почти выкрикнула Катя, застегивая блузку.

Он закатил глаза.

Катя с силой захлопнула дверцу шкафа.

Ян схватил ее за локоть уже у двери спальни.

– Кэт, ну прости! Просто твоя формулировка звучит… нерешаемо.

Катя молча сверлила его взглядом.

– Хочешь меня переделать? – вежливо поинтересовался Ян.

– Нет, – отчеканила Катя. – Как ты и сказал, это «нерешаемо». Я пытаюсь понять, смогу ли и дальше жить здесь, с тобой, таким нерешаемым, – передразнила она Яна. – Я пытаюсь привыкнуть к твоему миру, твоему… образу жизни. А ты мне мешаешь! Мешаешь даже думать, потому что после твоего ночного прихода я могу думать только об этом!

Катя прикрыла глаза. Зря она это сказала.

Ян сел на край кровати и притянул ее к себе. Уперся головой ей в живот.

– Я тоже не могу думать ни о чем другом…

Катя почувствовала, как его пальцы ловко расстегнули пуговицу на ее джинсах. Секундное замешательство – и Катя отпрянула. Он снова притянул ее к себе и повалил на кровать.

– Ян…

С некоторым опозданием она поняла, что ее оклик больше походил на стон, а губы уже отвечали на его поцелуи.

– Ян! – Катя попыталась вырваться, но он сжал ей запястья над головой. Свободная рука нырнула под блузку. – Ян! – но он не слышал ее.

Тогда Катя перестала сопротивляться.

– Если ты сделаешь это – я уйду, – спокойно произнесла она.

Ян замер. Медленно отстранился. В его глазах было такое непонимание, словно она предала его. Она. Его.

Катя поспешно застегивала блузку. Пальцы не слушались. Сердце все еще бешено колотилось, а тело жаждало прикосновений.

Это что, такая форма зависимости?!

Отдаляться от Яна было физически больно.

– У тебя кто-то есть? – вдруг спросил Ян – словно хлестнул ее по лицу.

Катя пошатнулась.

Значит, Ян допускал, что она способна на такое? Эту ночь с ним, а следующую – с другим, чужим, которому позволит то же, что и Яну?

– Нет, – выдавила Катя.

– Я не верю тебе.

– Как мне доказать то, чего нет?!

А возможно ли это – привыкнуть к его миру?

Катя нащупала ручку двери и выскочила из комнаты.

* * *

Как ему было понять эту женщину?

Ян видел и чувствовал, чего она хочет на самом деле, – и это полностью совпадало с тем, чего хотел он сам. Но Ян оставался на кровати, все еще хранящей тепло ее тела, а Кэт уже срывала пальто с вешалки в коридоре.

Ну что он еще мог сделать? Ян перепробовал многое: нежность, терпение, страсть. Что он еще мог придумать, чтобы Кэт перестала издеваться над собой, а заодно и над ним? Как объяснить, что побег, замкнутость уж точно не решат проблемы? В чем бы эта проблема ни заключалась.

Ян нехотя поднялся с кровати и, поворошив рукой в ящике шкафа, нашел записку с именем и телефоном. Он был готов даже на это.

– Здравствуйте, – сказал Ян, когда в телефоне зазвучал мужской голос. – Я от Кати, по поводу собеседования.

* * *

– Катюша! – послышался знакомый голос.

Катя обернулась. Вдоль тротуара за ней ехал серебристый джип.

– Что вы здесь делаете? – сухо спросила она в открытое окно.

Валера остановил машину и приоткрыл дверь.

– Садитесь – подвезу. Мороз на улице.

Катя взглянула на часы. Из-за утренней истории с Яном она опаздывала.

Едва Катя села в авто, как ей на колени лег букет орхидей. Она подняла на Валеру удивленный взгляд.

– Я каждый день езжу по этой дороге на работу и с работы. Делаю круг через эту улицу – чтобы вас встретить. И каждый день покупаю новый букет. Вот в том салоне, – он кивком указал за спину Кати, – мне уже предложили скидку, как постоянному клиенту… Все в порядке? Вы дрожите.

Катя посмотрела на свои руки. Они все еще тряслись – с тех пор как она оттолкнула от себя Яна. У нее все еще ныло внизу живота: тело помнило, требовало прикосновений. Какие-то химические реакции, а не логика и рассудок, влияли на ее волю, желания и мысли.

Она сжала ладони в кулаки, чтобы дрожь была не так заметна.

– Просто замерзла.

Валера несколько секунд удерживал кнопку на светящейся панели автомобиля – и в салоне стало теплее. Катя молчала, ее сердце по-прежнему ухало.

– Куда ехать? Только не перепутайте адрес, а то снова окажетесь в моей квартире.

Катя знала, что сейчас скажет, и с удивлением прислушивалась к себе: ни отвращения, ни паники.

– А давайте сделаем вид, что я все-таки перепутала адрес.

Валера был удивлен, но виду не подал. Просто нажал на педаль газа и медленно покатил по дороге. Как назло, они часто попадали на красный, и дорога мучительно растянулась. Катя едва сдерживалась, чтобы не попросить «быстрее!» Но пытка продолжалась. Валера включил легкую музыку, время от времени поглядывал на Катю, а она смотрела прямо перед собой, но не видела ничего.

В прихожей Валера помог ей снять пальто и разуться, за руку провел в спальню, ту самую, где Катя проснулась несколько недель назад. Она слышала, как едва знакомый мужчина очень близко, прямо за ее спиной, развязывал галстук, сбрасывал рубашку. От этих звуков по телу побежали мурашки, не имеющие ничего общего с предвкушением. Когда Валера коснулся ладонями ее плеч, Катя вздрогнула. Обернулась.

Его одеколон пах иначе, иначе двигались пальцы, расстегивая ее блузку, губы были другими на вкус. Но стоило закрыть глаза – как появился Ян.

…Катя тряхнула головой. Она по-прежнему сидела в машине, недалеко от своего дома. Урчал мотор, стеклоочистители сгоняли с лобового стекла легкие, как пух, снежинки. Валера смотрел на нее с интересом и легким беспокойством.

– Так куда ехать, Катюша?

Катя назвала адрес курсов английского.

Весь день мело. Возвращаясь домой, Катя оставила орхидеи на снегу возле ближайшего подъезда. Белые на белом. Они смотрелись так беззащитно… Катя отвернулась.

* * *

Ян знал, что бегать на сильном морозе не следует, но уже две недели – с тех пор как Кэт решила «подумать» – каждое утро и каждый вечер надевал спортивный костюм, засовывал под шапку наушники плейера и отправлялся на пробежку вдоль железной дороги. Полтора часа такого марафона вытесняли из головы мысли о Кэт. С каждым днем времени требовалось все больше.

Внутри Яна созревала ревность – совершенно незнакомое ему чувство.

Он понимал, если женщина тянет время, она либо боится, либо выбирает. Кэт его не боялась, иначе бы ушла.

Ян с точностью до минуты знал, когда Кэт должна вернуться из казино, и, если она задерживалась, не мог заснуть. Прожигал взглядом дыру на часах – и каждый раз казалось, что цифры, показывающие время, не меняются слишком долго.

А потом, когда Кэт возвращалась, он гадал, запах чьих сигарет она принесла с собой. Клиентов казино или тех молокососов-коллег, которые любили пропустить по стаканчику после смены? А может, и тех и других?

Если это клиенты, как они смотрели на нее? Не пытались ли завязать знакомство за пределами зала? А если это кто-то из тех, кто касается ее плеча, прежде чем сменить за игровым столом? Куда они ходят с Кэт после работы? Сейчас холодно. В клуб? Громкая музыка. Слов не разобрать, приходится сесть ближе друг к другу, почти вплотную. И вот они встречаются взглядами. Тот, не-Ян, обрывает фразу на полуслове, а потом склоняется к ее губам…

От этих образов Ян так сильно сжимал кулаки, что на ладонях появлялись отметины от ногтей. Он всерьез думал над тем, чтобы как-нибудь утром встретить эту компашку и отвести душу хоть на одном из ее представителей. Тогда, несомненно, станет легче. Но потом – намного хуже.

Бег помогал отсрочить момент, когда его самообладание исчерпается. Ян сам с собой делал ставки, сколько продержится, прежде чем случится что-нибудь непоправимое.

* * *

Валера встретил ее после смены в казино с охапкой орхидей. Вид у него был заспанный.

Катя рассмеялась.

– К такому графику, как у меня, непросто привыкнуть.

– Я упертый, – он заботливо приподнял воротник ее пальто. – Привыкну.

От этого признания у Кати заныло под ложечкой. Одно дело время от времени подвозить ее на курсы английского или на работу. И совсем другое – приехать в казино под утро, вразрез с собственным графиком. А заявить вот такое в глаза – словно предупредить. Катя склонила голову, будто наслаждалась ароматом букета.

– Просто хотел пригласить тебя на балет, – ослабил хватку Валера. – Сегодня вечером выступает театр Эйфмана, и у меня совершенно случайным образом оказалось два никому не нужных билета. Пока ты будешь думать над ответом, я подброшу тебя домой. Как тебе план?

План был так себе.

Если Валера отвезет ее домой, она вернется слишком рано. Ян заподозрит неладное, и разборок не избежать. Он и так уже несколько недель закручивал в тугую пружинку мысль о другом мужчине в ее жизни, и Катя все ждала, когда из коробочки выскочит чертик. Хотя знала, что все равно не будет к этому готова.

Но вот что любопытно. Когда Ян обвинил ее впервые, у Кати и в самом деле никого не было, так что появление Валеры не усугубило напряженную атмосферу в доме. Ян все также вглядывался в ее лицо, когда она возвращалась домой. Также пристальным взглядом осматривал ее одежду, словно искал улики. И однажды – правда, в этом Катя не была уверена – тайком обыскал карманы ее зимнего пальто.

Если она придет раньше времени, придется либо врать о такси, либо полчаса мерзнуть под подъездом, либо коротать время в машине с Валерой.

– Сегодня была непростая смена, – сказала Катя, когда Валера распахнул перед ней дверь машины. – Игрок спустил на рулетке пятнадцать тысяч, швырнул в меня фишками и в очень агрессивной манере рассказал, что делал с моей матерью. В общем, мне бы не помешал бокал пива.

– Понял! – обрадовался Валера.

Его реакция польстила.

Через пару минут машина подрулила к клубу, его зеркальные стекла отражали занесенную снегом улицу.

– Меня пустят в такой одежде? – спросила Катя, поглядывая на претенциозную вывеску, сияющую белыми огоньками.

– Пустят, ты же со мной.

Они сели за дальний столик. На сцене бодро вытанцовывали полуголые девушки в павлиньих перьях. Им подыгрывал маленький оркестр, в котором основную партию исполняли ударные.

Вскоре подошел официант, вышколенный, как менеджер Макдональдса. Он поставил перед Катей бокал темного ледяного пива, а перед Валерой – чашку кофе.

– Прости, от меня пахнет как от пепельницы, – извинилась Катя, разглядывая представительных посетителей.

Мужчины в этом клубе выглядели как Валера: под сорок, холеные, но без претензий. Как минимум треть их спутниц на вид казались не старше Кати. Правда, одевались они иначе: короткие облегающие платья, шпильки. Камешки в сережках и колечках поблескивали то с одного столика, то с другого. К счастью, Валеру скромная одежда Кати не смущала. Он вел себя так, словно она была единственной женщиной в клубе. Это опьяняло.

– А сама куришь? – перекрикивая музыку, спросил он и пододвинул стул ближе к Катиному.

– Нет. Один раз попробовала, думала, не выживу – до того было противно.

Катя отпила пива с карамельным вкусом, пытаясь отогнать воспоминания о том вечере, когда Ян учил ее курить. Это было жуткое время. Но теперь, спустя несколько месяцев, оно казалось не настолько ужасным. Сейчас Катя могла бы многое рассказать Яну, без истерик и пятен на щеках.

А еще был второй раз. Она курила на ступенях какого-то клуба, перед тем как подать заявление об исчезновении Яна. О том времени Катя запретила себе вспоминать. Не дай Бог пережить такое снова, даже в мыслях.

Ян…

– Ты еще встречаешься со своим… кавалером? – Валера постучал о столик уголком квадратной шоколадки, которую подали к кофе.

– Я никогда с ним не встречалась. Просто снимаю у него комнату, – ответила Катя, надеясь, что ее голос прозвучал бесстрастно.

Возможно, она сказала правду.

Говорить о Яне с Валерой было неловко и болезненно.

– Почему вам, мужчинам, так нравятся надломленные женщины? – спросила она, осушив за раз полбокала.

– Прости? – Валера улыбнулся и положил руку на спинку ее стула.

– Мой… арендодатель впервые заговорил со мной, когда я была полностью раздавлена. Ты подобрал меня в ужасном состоянии.

Катя уловила, что Валера подобрался к ней слишком близко – даже учитывая громкую музыку. Ей не нравилось, что он нарушил ее личное пространство, но воздействие алкоголя помогало с этим мириться.

– …А если вспомнить литературных героев? Равик из «Триумфальной арки» встретил свою Жоан, когда она в невменяемом состоянии хотела спрыгнуть с моста. Пат из «Трех товарищей» смертельно болела, вроде чахоткой. Раскольникова тянуло к изможденной проститутке.

Валера смотрел на нее, улыбаясь одними глазами, теперь – густо карими, цвета кофе, который он пил. В этих глазах были и бессонница ночи, и удовольствие утра.

– Может, нам нравится вас спасать? – не отводя от нее взгляда, не давая и секундной передышки, предположил Валера. Его негромкий голос стирался музыкой, растворялся в полумраке, Катя едва улавливала смысл его слов. – Или хотя бы пытаться это сделать.

Их лица оказались очень близко. Взгляд Валеры уже выражал что-то другое, но Катя не могла понять, что именно.

Не опускать взгляд… Не опускать…

Любуясь, Валера пропустил между пальцами ее волосы. Очень нежное прикосновение, от которого захотелось прикрыть глаза. И пока Катя боролась с этим желанием, его ладонь оказалась у нее на затылке – не отстраниться, а его губы уже мяли ее рот. Катя попыталась вырваться. Валера послушно остановился, подождал, пока шок в ее глазах сменится изумлением, и снова проник языком ей в рот.

Катя больше не сопротивлялась, неуверенно отвечала на его настойчивые поцелуи. Потом он тепло коснулся губами уголка ее губ, словно поставил точку, и еще долго разглядывал ее лицо. По этому взгляду было заметно: Валере нравилось то, что он видел.

Катя, ошеломленная, не могла произнести ни слова. Горели щеки. Горели губы. Горел подбородок, расцарапанный легкой щетиной.

Ее обескураживало то, как запросто Валера перешагнул расстояние от человека, который подвез ее на машине, до человека, который засовывает язык ей в рот. И еще от того, что ей не было противно или неприятно. Просто… никак.

– Поехали ко мне, – сказал Валера.

– Зачем? – вырвалось у Кати.

Валера улыбнулся, искренне, словно она пошутила. Пожал плечами.

– Продолжить то, что мы начали.

Катя смотрела на него, не шевелясь. Потом встала, как можно спокойнее.

– Мне пора, – она искала кошелек, но никак не могла нащупать его в глубокой сумке с множеством карманов.

Валера молча наблюдал за ее действиями. Потом взял Катю за локоть и усадил на стул.

– Сколько тебе лет?

– Двадцать два, – с каменным лицом произнесла Катя, сложив руки на сумке.

– А мне тридцать восемь. Я намного старше тебя. И не очень люблю игры. Поэтому говорю как на духу. Я разведен. У меня есть деньги и большая пустая квартира. Я не любитель мимолетных романов, но и не ищу спутницу на всю оставшуюся жизнь. Просто хочу, чтобы кто-то был рядом. А ты мне нравишься. Очень… – он положил ладонь на ее колено. – Катюша… Ты же не ребенок, должна понимать: если я и дальше буду подвозить тебя, то рано или поздно ты все равно окажешься в моей квартире. И не для того, чтобы просто поговорить, – он приподнял пальцем ее подбородок. Катя смотрела ему в глаза. Их матовый блеск успокаивал, говорил: все будет хорошо. Но так, как захочет он. – Я могу подождать, если тебе по какой-то причине это важно. И спрячь свой кошелек. Тебе не нужно ехать ко мне только потому, что я собираюсь заплатить за пиво.

Валера жестом попросил у официанта счет.

– Так что ты предлагаешь? – бесстрастным голосом спросила Катя, словно и в самом деле обсуждала сделку.

Валера отсчитал купюры и положил их на блюдце.

– Я предлагаю тебе сходить со мной на балет. Пойдешь?

Она молчала.

Ян ускользал от нее, растворялся в темноте.

– Да, – словно сама себе ответила Катя.