Глава 25. Разлом

Его приняли на работу.

Вообще-то, его приняли еще три недели назад, сразу после собеседования, на котором всего-то и нужно было показать умение трепать языком. Но пришлось подождать, пока уйдет в декрет его предшественница. Сегодня Яну позвонили, чтобы согласовать детали.

Меньше чем через сутки он официально станет менеджером по продаже бухгалтерской системы 1С. Будет делать первичный обзвон базы и перенаправлять клюнувших на предложение клиентов в отдел продаж. Яна передергивало от мысли, что придется сидеть за рабочим столом, в костюме (зачем костюм, если не нужно общаться с клиентами вживую?!), приходить к определенному времени и уходить по часам. Пять дней в неделю. Но если это именно то, что нужно Кэт, если эта глупость сделает ее счастливой, пусть так и будет.

Черт знает, где ее носило с утра, но свою смену она бы точно не пропустила, так что Ян решил сообщить ей новость аккурат перед началом рабочей ночи. Он стоял в вестибюле клуба, того самого, где оставил Кэт в День всех святых, и вглядывался в окно.

Вход в казино был виден как на ладони. Стекались дилеры. Спешила просадить деньги шпана. Кэт опаздывала.

Странно, но казино больше не вызывало в нем эмоций. Когда-то – не так и давно – оно было частью его организма, как рука или нога. Но теперь этап жизни закончился и начался новый, названия которому Ян еще не придумал. В голове крутилось что-то связанное с кабинетной работой, но к такому варианту привыкать не хотелось. Потом, если и вытравишь его из памяти, след все равно останется, как от сведенной татуировки.

Моросил дождь. Капли стекали по стеклу вместе с мокрым снегом. Ян подумал, что пальто Кэт не подходит для декабря, и надо бы купить ей теплую куртку. С первой зарплаты.

Зазвонил мобильный. Ян поспешно вытащил телефон из кармана. Номер не определился. Приятный женский голос попросил Яна перейти дорогу и заглянуть в казино.

Ян оглянулся. Как они его заметили?

– Мне запрещено появляться в казино.

– Это личная просьба Султана Ахмедовича, – ласково пояснил голос.

Ян оперся ладонью о стекло. Опустил голову.

– Хорошо. Я приду.

* * *

Валера больше не приглашал ее домой.

Обычно они встречались по вечерам, когда его рабочий день уже закончился, а ее смена еще не началась. Ходили в кино, на концерты, на каток. Валера, не стесняясь, обнимал ее на людях, и, наверное, со стороны они выглядели как влюбленная пара.

Он был смешной, галантный и добрый. Не скупился на комплименты. Казалось, Катя одинаково нравилась ему и в коктейльном платье на презентации нового клипа какой-то там «звезды», и в джинсах и шапочке на катке.

Они сидели за шатким пластмассовым столиком в одном из торговых центров. Катя потягивала колу. Валера заказал чашечку кофе, но не притронулся к напитку. За высокой прозрачной оградой носились на коньках люди всех возрастов, пестрые, воодушевленные. Играла романтическая мелодия. По льду скользили цветные пятна светомузыки.

– А у меня сегодня день рождения, – сказал Валера, поглаживая Катину ладонь.

Взгляд у него был лучистый, с тонкими морщинками в уголках глаз. А улыбка такая… беззащитная. Иногда рядом с Катей он казался юным и ранимым. Вот как сейчас.

– У меня нет для тебя подарка, – извиняясь, ответила она.

– Вообще-то, есть. Можешь сегодня сказать на работе, что заболела?

– И что мы будем делать вместо моей работы? – с любопытством спросила Катя.

– Поедем ко мне.

* * *

Покинув кабинет Султана, Ян подошел к Мадлен, но она, беспокойно вглядываясь в его лицо, только коснулась цветка в волосах, словно поправляла прическу.

Прослушка.

Ян тускло улыбнулся и, поцеловав ее в щеку, ушел.

Ночь он провел в баре в квартале от казино, выцедив пару стаканов виски. Ближе к шести утра вызвал такси и попросил водителя припарковаться во дворе, через дорогу от паркинга, где стояли служебные машины. После смены на них развозили по домам особенно ценный персонал.

Ян прождал больше получаса прежде, чем из глубины паркинга выполз черный джип. Если бы на ближайшем светофоре Мадлен не приоткрыла окно, чтобы покурить, Ян бы вряд ли различил ее лицо сквозь затемненное стекло.

Такси двинулось следом. Слепили встречные фары, стеклоочистители едва справлялись с потоком воды.

Мадлен вышла возле старого двухэтажного дома-развалюхи без балконов. Такси остановилось с другой стороны двора. Ян дождался, когда джип уедет, вывернул перед водителем карманы и отдал все, что было, оказалось меньше половины нужной суммы. Водитель с презрением глянул на пассажира, смачно плюнул на асфальт и уехал. Ян без злости выговорился ему вслед.

Он спрятался от дождя под крышей детской песочницы, гадая, в каком из окон зажжется свет. Но свет все не зажигался, и Ян подумал, что упустил ее. Окна квартиры Мадлен могли выходить на другую сторону дома. Возможно, они давно зажглись и погасли.

Ян проторчал в песочнице с четверть часа. Продрог. Ботинки промокли. Он втягивал голову в ворот куртки, переминался с ноги на ногу, но не уходил.

И вдруг свет зажегся, на первом этаже, прямо перед его глазами, словно Ян был зрителем, который дождался представления. И спектакль действительно начался.

В комнате, возле туалетного столика с зеркалом, остановилась Мадлен. Вернее, та женщина, которая была Мадлен полчаса назад. Укутанная в махровый халат, она вытирала влажные волосы полотенцем.

А ты думал, она и спать ложится в вечернем платье?

Мадлен и без косметики была красивой. Только совсем другой. Милой, а не роковой. Домашней. И выглядела моложе. Теперь Ян не дал бы ей и двадцати пяти.

Она подошла к зеркалу. Нанесла на руки крем и долго смотрела на свое отражение, растирая тыльные стороны ладоней.

Ян вычислил номер ее квартиры. Зная адрес, нашел номер домашнего телефона.

Хозяином квартиры значился некий Козлов Е. В. То есть Мадлен могла носить фамилию Козлова.

А потом случилось невероятное. В комнату влетели двое детей: мальчишка лет пяти и девочка постарше. Девчушка что-то требовала от Мадлен, тягая ее за рукав халата. Мальчишка самозабвенно прыгал на кровати, как на батуте.

Ян набрал номер. В его телефоне зазвучали длинные гудки, но Мадлен не двинулась с места.

Он только сейчас осознал, что это ее дети.

У его Мадлен не было детей. По правде говоря, у нее не было и дома, и махрового халата. Его Мадлен – всегда при макияже, с прической – жила в дорогой гостинице и часто ночевала не одна. Что за спектакль он наблюдал сейчас? И как-то нехотя Ян допустил, что настоящий спектакль игрался там, в казино. Для Султана, для него самого и других мужчин. А здесь текла обычная, настоящая, честная жизнь. Серые дома под снос. Скелет древнего автомобиля в углу двора. Забытая в песочнице розовая лопатка, которую Ян машинально шевелил носком туфли.

Ему стоило уйти.

Но быстрее, чем Ян сбросил вызов, в телефоне раздалось «Алло!»

В комнате Мадлен свет уже не горел. Он упустил ее.

– Привет. Это Ян.

Пауза так затянулась, что Ян проверил, не прервался ли вызов.

– Привет, – бесстрастно произнес телефон.

– Мне нужно поговорить с тобой. Сейчас.

Снова длинная пауза.

– Где ты?

– В песочнице, – он улыбнулся тому, как это прозвучало, – возле твоего подъезда.

– Жди меня там.

– Светик… – раздался в трубке мужской голос, прежде чем звонок прервался.

Мадлен вернулась в комнату и задернула шторы.

Она пришла через пару минут, придерживая капюшон короткой черной куртки.

Оказалось, Мадлен все же старше двадцати пяти. В уголках глаз разбегались морщинки, но взгляд был ясный, живой.

Странно, она совсем не обращала внимания на его шрам – ни сегодня в казино, ни сейчас. Словно на его лице ничего не изменилось.

– Ты красивая. Света.

– Ты мог бы сказать мне об этом и в казино, – она переступила борт песочницы и скинула капюшон. Ее влажные волосы были собраны в хвост.

– В казино ты не такая красивая.

Мадлен горько улыбнулась и бросила взгляд на свое окно. За шторами маячила маленькая прыгающая тень.

Сейчас Мадлен казалась ему ближе, чем когда-либо, но Ян не мог ее коснуться. Он даже разговаривал с ней через силу.

– Я не знал, – он кивнул в сторону окна. – Не знал об этом, когда набирал твой номер. Почему?..

Мадлен все молчала. Потом встрепенулась, обняла себя руками.

– Я в двадцать лет осталась одна с ребенком. Настюша заболела, оперировать нужно было в немецкой клинике, а я работала кассиром в магазине. По ночам, пока мама сидела с Настюшей, подрабатывала официанткой в клубе. Султан предложил больше. Я сказала, насколько больше мне нужно. Он согласился. Вот и вся история.

– А муж?

– Муж все знает. Он еще перед свадьбой хотел рассчитаться с Султаном, но дело ведь не в деньгах. Султан же не в долг давал, он меня всю купил. И это была честная сделка.

Ян медленно глубоко втянул носом воздух. Также медленно выдохнул.

Каким же мерзавцем, наверное, он выглядел в ее глазах…

– Султан хочет, чтобы через месяц я встретил в аэропорту девушку. Кубинку. Сказал, я должен ее развлечь.

– У тебя получится, – усмехнулась Мадлен и достала из кармана пачку сигарет. – Будешь?

Ян покачал головой. Он и сам не знал, почему эта улыбка так сильно его задела.

– Не надо считать меня монстром. У меня своя сделка с дьяволом.

– Тоже больной ребенок? – спросила Мадлен, пряча лицо за огоньком зажигалки.

Ян не сразу нашелся, что ответить.

– А ты сейчас еще бо́льшая стерва, чем кажешься в казино.

– Послушай, Ян, – Мадлен спрятала зажигалку в карман джинсов. – Я не знаю, кто эта девушка. Или что должно произойти через месяц. Возможно, у нее тоже своя сделка, у клиентов сейчас спрос на темнокожих девушек. Но, если потянешь за этот кирпич, на тебя обрушится стена. Чтобы ни происходило, кем бы ни оказалась эта кубинка, ты будешь причастен к чему-то бо́льшему. Так что, если у тебя есть возможность, – беги.

– Ты же знаешь, я не стану сбегать. Сделка есть сделка.

– Твое дело, Ян. Это просто совет. В обмен на обещание больше никогда со мной не заговаривать.

Она ждала.

Дождь гулко барабанил по жестяной крыше.

В доме напротив одно за другим зажигались окна.

– Обещаю, – сказал Ян и вышел под дождь.

* * *

Они молча сидели в машине. «Дворники» сгоняли со стекла мокрый рыхлый снег. Капли серебрились в свете фонаря. При таком освещении лицо Валеры казалось бледным. Наверное, и ее тоже.

Катя все не могла заставить себя выйти из машины. Потом ей придется войти в подъезд, открыть дверь – и увидеть Яна. Посмотреть ему в глаза. А дальше… Она даже представить не могла, что будет дальше. Мысли обрывались.

– Ты же не в этом подъезде живешь, верно? – спросил Валера.

– В следующем.

Валера положил руку на рычаг переключения скорости.

– Не надо, – тихо попросила Катя.

– Почему? Ты боишься его? Хозяина квартиры? – попытался угадать Валера.

– Нет. Я боюсь…

…увидеть его взгляд…

– …пересудов. На генетическом уровне это присутствует у всех жителей крохотных населенных пунктов, – врала Катя, удивляясь тому, как ровно звучал ее голос.

– Переезжай ко мне, – Валера отвел за ухо прядь, упавшую на ее лицо.

Он произнес это так просто, словно говорил о пустяке.

– Я не могу просто взять – и переехать жить к…

…другому

– …мужчине.

Наверное, это было глупо: делить постель, но не квартиру. Знать бы еще, что заставляло ее снова и снова возвращаться сюда.

– Если решишься, только дай знать.

– Конечно.

Катя поцеловала его в губы и вышла из машины. Очень медленно, беззвучно повернула в замке ключ. Не включая света, сняла сапоги, но едва сделала шаг к своей комнате, как послышался щелчок, и в спальне Яна зажглась настенная лампа.

Он сидел на застеленной кровати, прислонясь спиной к стене.

– Привет, – спокойно поздоровался Ян.

– Привет, – Катя попыталась улыбнуться.

– Я не слышал шума подъезжающей машины. Ты не на такси?

Катя моргнула, но взгляда не отвела.

– На автобусе, как обычно.

Ян подошел к ней, не спеша, словно давая шанс укрыться в своей комнате. Катя едва заставила себя остаться на месте.

– На улице дождь. Ты без зонта, – он провел ладонью по едва влажному воротнику ее пальто.

Катя молчала.

– Откуда ты приехала? – и быстрее, чем Катя успела снова соврать, добавил: – Я заходил в казино. Тебя там не было.

Она лишь едва заметно покачала головой.

– Пока я жду тебя, ты проводишь время с другим мужчиной, – все так же спокойно продолжил Ян.

Катя машинально глянула в сторону кухонного окна, хотя знала, что Валера не смог бы ей помочь, даже если бы стоял там, за стеклом.

– Я не просила меня ждать.

* * *

Она не просила…

Ян подошел ближе. Ему захотелось ее ударить. Со всей силы, наотмашь, чтобы Кэт отлетела к стене, а на щеке осталось горячее алое пятно. Чтобы она поняла, что творит! Но вместо этого он положил руки ей на плечи и легонько погладил.

– Кто он? – ласково спросил Ян. – Скажи мне правду, малышка Кэт. Помнишь мое желание? Мне нужна правда.

– Мужчина, который подобрал меня после вечеринки, – покорно ответила Кэт.

Руки Яна замерли.

– Ты не поехала с тем лысым?

– А ты думал, я поехала?! – воскликнула Кэт. Ян невольно убрал руки с ее плеч. – Я сбежала через окно в туалете! Без пальто! Без денег! После пяти бокалов шампанского! Валера меня подобрал. Можно сказать – спас. Я заснула у него в машине, утром он привез меня сюда. А потом разыскал.

Ян, словно со стороны, услышал свой тихий стон. Опустил голову, зажмурился – и снова поднял взгляд на Кэт.

– У вас это серьезно?

– Нет.

Ян взял ее лицо в ладони. Кэт попыталась увернуться, но он только усилил хватку.

– Мне перед каждой репликой просить тебя говорить правду, или ты просто отнесешь эту просьбу ко всему диалогу? – мягко спросил он. – Так у вас это серьезно?

– Это не твое дело, Ян, – ледяным тоном ответила Кэт. – Совершенно не твое.

Ян опустил руки. Так и стоял, не двигаясь, и все смотрел на Кэт. Что-то рвалось, рушилось между ними, но так незаметно, так тихо, что казалось, ничего страшного не происходит.

– Я хочу, чтобы ты его бросила.

– Что? – Кэт поморщилась, словно он сказал бестактность.

Ян пытался оставаться спокойным, но кровь уже гулко стучала в висках. Грудная клетка быстро поднималась и опускалась, как после пробежки. Он чувствовал себя по-мальчишески обиженным – и разозленным. Будто его обвели вокруг пальца.

– Думаешь, он твой принц? Почувствовал твою тонкую душу, а я – нет? На сколько баллов он оценил бы тебя полгода назад? – Ян сжал кулаки. – Он просто мужчина, который тебе подвернулся. Я хочу, чтобы ты порвала с ним. Это! Мое! Желание!

Глаза Кэт расширились.

– Ян, ты что? Не понимаешь? Это больше не игра. Я не сделаю этого.

– Сделаешь!

Она смотрела на него с жалостью. С жалостью!

– Тогда проваливай, – сквозь зубы процедил он. – Нет игры – нет комнаты. Таковы правила.

– Ян… – ее голос дрогнул.

– Чтобы к моему возвращению тебя здесь не было. Иначе… – он не договорил, схватил с вешалки куртку. – У тебя пять минут. Время пошло.

* * *

Катя знала, что дверь с грохотом захлопнется, но все равно вздрогнула, когда это произошло. Растерянно огляделась. Вот так, в одно мгновение, она перестала быть частью этого мира. Тогда почему ее комната, звуки, запахи – все осталось прежним?

Кровать, наскоро застеленная покрывалом, едва слышно скрипнула, просев под ней.

Рано или поздно это все равно бы случилось. Если бы не Валера, нашелся бы другой повод. Потому что представить будущее с Яном невозможно. Как невозможно смириться с его непредсказуемостью и легкомыслием. С тем, что он запросто может оставить ее на вечеринке и сбежать с первой попавшейся барышней. Что способен бросить ее на остановке, только потому, что так хитроумно переплелись мысли в его голове. Все существование Яна напоминало бесконечную игру, в которой бонусы находились в самых неожиданных местах, а у героя несколько жизней.

Разве она таким представляла свое будущее? Разве за этим срывалась с места? Ей нужна уверенность в завтрашнем дне. Фундамент. С Яном фундамента не построишь. С ним можно лишь нестись на плоту по горной реке. И то пока Яну не надоест ее общество.

Она бы все равно ушла. Пусть позже, но и тогда было бы также больно.

Ян как плохая привычка. Как зависимость. Пока он рядом – эйфория, кайф, но последствия того не стоили. Надо изловчиться, ухватиться за все, связанное с Яном, проросшее в ней, и рвануть сильнее. Черт с ними, со шрамами.

Она поспешно собрала вещи – те, что вместились в черную спортивную сумку, с которой когда-то приехала. В этой спальне Катя прожила почти восемь месяцев – странных, зыбких, как сон. Здесь произошло ее перерождение. А теперь она покидала квартиру так быстро, что не успевала с ней проститься.

На пару секунд Катя задержалась в коридоре – стояла, глядя на дверь комнаты Яна. Потом вышла в тамбур.

Вернулась и оставила ключи за фотографией на полке.

* * *

Ян не собирался возвращаться через пять минут. Он понял это, как только вышел на улицу.

Моросил дождь. Холод остудил голову, и на смену ярости пришла тихая, разъедающая злость. Ян размашисто шел вдоль озера, не зная, чего хочет больше: вернуться в пустую квартиру или застать Кэт в слезах, ноющую «прости» и «мне некуда идти». Все же первый вариант интереснее. Эта провинциалка украла его удачу, а вместе с ней – деньги. Друзей и подруг. Сон. Гордость. Привычный уклад жизни. Она хотела его комнату.

Может, еще и жизнь?!

После и эти чувства прошли. Яну стало стыдно за них – не похоже на него, недостойно. Он подумал, что ведет себя как в казино после проигрыша. Вот что вытягивало грязь: не сам проигрыш, а нежелание с ним мириться.

Волосы постепенно тяжелели и липли к шее, на кончике носа собирались капли. Несмотря на распахнутую куртку, Ян не чувствовал холода. Он удивился, когда осознал, что дрожит.

Ноги сами привели его к дому Мариши. Сейчас ее студия казалась чем-то вроде гавани в шторм. Ему бы перевести дух. Собраться с мыслями. Кэт, конечно, уйдет, – теперь он не сомневался. Мариша просто поможет ему спокойно принять этот факт.

Дверь открылась, когда Ян, устав звонить, забарабанил кулаком. Перед ним возникла женщина, которая когда-то была суккубом. Без макияжа. Поверх пижамы – халат. Волосы заплетены в короткую тугую косу. Ян едва сдержался, чтобы не повторить ее имя с вопросительной интонацией.

– Я думала, ты больше не придешь, – словно оправдываясь, произнесла она.

Чтобы войти в студию, Яну пришлось протиснуться между Маришей и дверью.

Негостеприимная.

– Налить тебе чаю? – Мариша, помедлив, закрыла дверь.

Чаю?!

– Нет.

Ян ходил по студии, не останавливаясь. Потом застыл – прямо перед ней. Мариша напряженно покусывала губу.

– Каким бы ты нарисовала меня теперь? – с вызовом спросил Ян.

– Не цельным, – окинув его взглядом, ответила Мариша. – Разорванным на части. Черные, белые, красные.

– Не цельным… – повторил Ян, подойдя к окну.

Он чувствовал себя так, словно стоял на подножке мчащегося поезда. Повиснув на поручнях, высунул голову, глотал воздух, пьяный от скорости, и ждал малейшего знака: гудка, взмаха флажка, – чтобы спрыгнуть.

– Я выхожу замуж, – раздалось из глубины комнаты.

Ян обернулся. Он смотрел на Маришу, словно не понимая смысла ее слов.

– Я выхожу замуж, – разделяя слова паузами, повторила она. – Ты больше не можешь приходить ко мне вот так, без приглашения, без звонка.

Конечно, она имела в виду то, что он больше вообще не может к ней приходить.

Наверное, вежливость требовала спросить, кто избранник. Но Яну было все равно.

– Поздравляю.

– Он фотограф. У нас любовь.

– Скоро свадьба?

– Через неделю.

– А платье? – вдруг осенило Яна.

Стоп. Не надо…

– Какое оно? – отмахнувшись от самого себя, спросил он.

Мариша, улыбаясь, отодвинула штору, достала из шкафа вешалку с белым атласным платьем.

Белым.

Свадебное платье Мариши Ян мог представить любым: красным, желтым, фиолетовым, зеленым. В горошек. В полоску. Даже в пятна, как шкура леопарда. Но белое… Стандартно-белое… Как у обычной девушки, мечтающей пойти под венец по большой любви…

– Примерь.

Мариша колебалась.

– Примерь, – Ян улыбнулся. Внутри себя он чувствовал затишье – то самое, которое возникает перед бурей. На горизонте уже чернели тучи, доносились раскаты грома, остро пахло озоном.

Мариша зашла за ширму – Ян стерпел и это. Вышла – цветущая, даже слегка смущенная. Белый ей был не к лицу.

Ян медленно обошел ее по кругу. Мариша озиралась, пытаясь поймать его взгляд. Ждала подвоха. Она хорошо его знала.

Ян зашел на второй круг.

– У тебя молния застегнута до середины.

Она пожала плечами. Смущенно? Кокетничая?

– Да, одной с таким платьем не справиться.

– Но ты не попросила помочь, – Ян прищурил глаза. – Давай застегну.

Она сделала жест, словно хотела его оттолкнуть.

– Не надо.

– Надо, – он грубо развернул Маришу к себе спиной и вместо того, чтобы застегнуть платье, опустил застежку до конца.

– Ян!

Все женщины одинаковы. И Кэт…

Как давно она встречалась с тем «спасителем»? Сколько времени водила Яна за нос?

Мариша вынесла его поцелуи в шею – поддалась, невольно склонила голову, – но, когда руки Яна стали стаскивать с нее платье, вздохнула, словно застонала, и вырвалась.

– Ян, прекрати!

– Я ничего не сделаю против твоей воли, – медовым голосом произнес он и двинулся к ней.

Мариша развернулась, пытаясь сбежать, но куда убежишь в студии. Ян оттеснил ее к барной стойке. Целовал грубо и жадно, словно наказывал. Мариша извивалась, пытаясь его оттолкнуть, потом замерла – и Ян почувствовал резкую боль: ведьма прокусила ему губу! Едва поднял голову, как вдобавок получил по лицу стеклянной пепельницей. Рот наполнился кровью.

Мариша, напуганная своим поступком, застыла перед ним в спущенном с плеч платье, с растрепанными волосами. Пепельница выскользнула из рук и со звоном разбилась о плиточный пол.

Этот звук стал для Яна и гудком, и взмахом флажка.

Он сплюнул на пол кровавый сгусток и размашисто, всей ладонью, хлестнул Маришу по лицу. Она ахнула, схватилась за пылающую щеку, но глаза ее уже горели. В них больше не было ни страха, ни тем более смущения.

Любительница экспериментов.

– Совет вам… – Ян вытер губы тыльной стороной ладони, по щеке протянулся кровавый след, – …да любовь, – и вышел за дверь.

Вот он и спрыгнул с поезда. И не было больше ни пьянящего ожидания, ни ветра, бьющего в лицо, только боль после падения.