Глава 22. Последствия

Солнечный зайчик прыгнул Кате на лицо. Она потянулась и открыла глаза. Зайчик отражался от высокого, в человеческий рост, овального зеркала, стоящего напротив окна.

Такого зеркала не было в ее спальне!

Катя вскочила с кровати.

Голова гудела. Свет резал глаза. От запаха лилий, стоящих в вазе на тумбочке, мутило. И все это в добавок к главному вопросу, от одной только формулировки которого на затылке зашевелились волосы.

Где я?!

Эту комнату Катя совершенно точно видела впервые. Разве что любовалась чем-то похожим в одном из журналов по интерьерам, когда готовилась к ремонту.

Она стояла у такой широкой кровати, что на ней могло бы уместиться четыре человека. Прозрачные занавески облаком опускались на паркет. Все было мягким на вид – Катя коснулась ступней пушистого ковра – и на ощупь. На прикроватной тумбочке лежал плоский, как разделочная доска, серебристый ноутбук с изображением надкушенного яблока.

Катя подобрала туфли и на цыпочках направилась к двери, но у зеркала замерла, не сразу узнав себя в отражении. Вместо прически – птичье гнездо. Тушь размазана. Выпачканное во время побега платье разорвано по шву – так вот что это был за звук!

Мамочки…

Боковым зрением она уловила, что в комнату кто-то вошел. От неожиданности Катя выронила туфли, потом опомнилась, схватила одну и выставила шпилькой вперед. Второй рукой она зажимала надорванный кусок платья.

Глаза, кадык, между ног.

– Вам не кажется, что поздновато для самообороны? – спокойным тоном поинтересовался взрослый, с легкой сединой в волосах, мужчина.

– Что значит поздновато? – сильнее сжимая туфлю, спросила Катя.

– Если бы мне от вас что-то было нужно, я бы уже это взял – пока вы не проснулись и не стали угрожать мне туфелькой, – мужчина подался вперед – Катя отступила. – Простите, что не постучался. Мне нужен был ноут, а я не хотел вас будить.

Катя прищурила глаза.

– Где я? – от волнения рука, сжимающая туфлю, дрожала, и казалось, что Катя не угрожает мужчине, а дразнит его.

– У меня дома. Улицы Луговского, которую вы назвали, нет в моем GPS-навигаторе, а разбудить вас я так и не смог. Поэтому вы здесь.

Катя опустила туфлю.

Луговского – ее улица в Бешенковичах. Она перепутала адреса.

– Я отвезу вас, куда скажите, прямо сейчас. Если хотите.

– Хочу!

– …Либо вы можете привести себя в порядок и позавтракать со мной. Потому что я жутко голоден, а омлет уже на плите и будет готов минут через пятнадцать.

Катя снова взглянула на себя в зеркало.

– Где у вас ванная?

– Справа по коридору.

Ванная комната показалась Кате огромной. В углу полукругом выпячивалась душевая кабина. Напротив сияло плодами искусственное лимонное дерево. Многочисленные отверстия в угловой ванной, наверняка, в нужный момент превращали ее в джакузи.

Раздался стук в дверь. Катя вздрогнула.

– Бросить ваше платье в стиралку? Через час уедете в чистом.

Катя медлила.

– Возле душевой кабины висит халат, можете пока надеть его, – после паузы продолжил хозяин квартиры.

Катя сбросила платье и просунула его в приоткрытую дверь.

– Спасибо! – поблагодарила она, когда платье исчезло из ее рук. И тотчас же закрыла дверь на защелку.

Она не сразу сориентировалась в хитростях управления душевой кабиной. Пару секунд пришлось, не дыша, настраивать температуру воды под ледяным каскадом. Зато потом она наслаждалась теплыми шелковыми струями и, похоже, потеряла счет времени. Когда Катя вышла из ванной, кутаясь в голубой махровый халат, на столе стояла только одна тарелка, накрытая прозрачным куполом.

Хозяин квартиры задержал на Кате взгляд.

– Чай или кофе?

А Ян не преминул бы, дразня, предложить рассол.

– Кофе, пожалуйста.

Катя села за стол, запахнув халат поглубже. По длине он пришелся впору – опускался почти до щиколоток. Зато был значительно шире. В нем Катя казалась себе Снегурочкой.

– Меня, кстати, Валера зовут, – мужчина протянул руку. Его ладонь была теплой и мягкой. Рукопожатие – крепким.

– Катя, – она побыстрее заняла пальцы вилкой. – Вы странно на меня смотрите, Валера.

– Простите, – его улыбка была искренней, легкой. – Ничего не могу с собой поделать. Незнакомая девушка на моей кухне, в моем халате, пахнущая моим гелем для душа…

– То есть вы нечасто подбираете девушек на улице? – Катя положила в рот крохотный кусочек омлета.

– Вы первая, – теперь он стоял к ней спиной, общаясь с кофе-машиной. Нажал какую-то кнопку – прибор отозвался урчанием. – Что с вами случилось? – не оборачиваясь, спросил Валера. Судя по тону, он не сомневался, что с ней произошло что-то ужасное. Катя даже подумала, не знал ли он о побеге, но потом поняла, в чем дело.

– Ничего со мной не случилось, – теперь улыбалась Катя. – Это костюм. Я была на вечеринке в честь Дня всех святых.

– Похоже, костюмом вы отпугнули не только злых духов, но и своего кавалера.

А Ян скользкие вопросы всегда задает, глядя в глаза.

Ей совсем не хотелось говорить о Яне с чужим человеком. Но показаться невежливой тоже не хотелось.

– Похоже, для моего кавалера я недостаточно хороша.

Катя поковыряла омлет. Он выглядел аппетитно: с кусочками ветчины, помидоров и желтого перца, но сейчас даже от запаха еды ей было не по себе.

Валера поставил на стол две маленькие чашки с кофе, молча убрал тарелку с растерзанным омлетом и сел напротив Кати. Оказалось, у него очень теплые и в то же время очень серьезные глаза табачного оттенка. Странно, по возрасту он, возможно, годился ей в отцы, но рядом с ним Катя не чувствовала той пропасти, которая разделяла ее с Яном в день знакомства. Ни страха, ни напряжения, ни смущения.

– Вы красивая. Это уже многое значит.

Красивая…

Еще никто не говорил так о ее внешности – кроме родителей. Катя почувствовала, что начинает краснеть. Она поднесла к лицу чашку и кивнула на двухстворчатый холодильник, к дверце которого было примагничено фото в виде паззла. Девочка-подросток, красивая брюнетка средних лет и Валера. Солнце, море, песок. Идиллия.

– Ваша семья?

Валера не обернулся, чтобы взглянуть на фото.

– Дочь подарила на мой день рождения. Ей шестнадцать. В таком возрасте кажется, что бы ни рассыпалось, все можно собрать, как этот паззл.

Обручального кольца у него не было.

Из глубины квартиры донесся писк – звуковой сигнал.

– Ваше платье постирано и высушено. А мне пора на работу.

– И что у вас за работа? – допивая кофе, из вежливости поинтересовалась Катя.

– У меня своя фирма по продаже канцелярских товаров, – Валера встал из-за стола. – Куда вас подвезти?

Катя еще раз окинула взглядом кухню.

Столько можно заработать на скрепках?..

– А вы не могли бы вернуть меня туда, где подобрали? Я оставила в ресторане пальто и сумочку.

Валера оказался очень милым мужчиной: не только отвез ее в ресторан, но и подбросил до перекрестка возле парка. На прощание поцеловал ей руку – что тоже было очень мило.

Чем ближе Катя подходила к дому, тем тяжелее становилось на душе. Последние метры она заставила себя преодолеть.

Ян вышел встречать ее из кухни с деревянной лопаткой в руке. Помятый вид, воспаленные глаза. Похоже, провел бессонную ночь. По крайней мере, не оставил здесь запаха чужой женщины.

Чтобы совсем не раскиснуть, Катя попыталась представить что-то хорошее – и как-то само собой возникло лицо Валеры. Внимательные глаза. Крохотный бледный шрам над бровью. Две глубокие морщинки пересекают лоб. Вот он улыбается – и вместо слов прощания целует ее руку.

* * *

Когда щелкнул замок входной двери, Ян бросился в коридор так быстро, что забыл оставить лопатку у плиты. Он хотел убедиться, что с Кэт все в порядке. Но то, что он увидел, это было слишком.

Без колготок. После душа. С запахом мужского шампуня.

– Завтракать будешь? – сухо спросил он.

– Нет, – Кэт улыбнулась так, как улыбаются людям, от которых хотят отвязаться, и заперлась в своей комнате.

Ян открыл мусорное ведро и опрокинул туда тарелку с гренками.