Возвращение данных в поле

Помимо поддержания хороших отношений с информантами после выхода из поля, исследователь, руководствующийся принципами публичной социологии [Буравой, 2008], может попробовать «вернуть» в поле эмпирические данные, пересобрав их основательно и получив новое знание. Мы несколько раз представляли свои проекты в местах сбора данных и доводили исследовательские результаты до широкой публики. В последние дни пребывания в поле в рамках проекта «Быт и культура индустриального рабочего» авторы настоящего пособия выступили с докладами на международном симпозиуме (подробнее см.: [Проект «Уралмаш»…, 2017]), который проходил в изучаемом районе Уралмаш. Участие в симпозиуме стало для нас символическим завершением полевых работ по упомянутому проекту и подготовило наш выход из поля. Плавно перейдя от сбора данных к их предварительному анализу, мы представили промежуточные результаты полевого исследования и получили первые отклики от некоторых информантов, жителей района и социальных ученых. Таким образом, выход из поля представляет собой переключение с режима сбора полевых данных на режим их более детального и глубокого анализа. Однако и во время сбора данных происходит их анализ, который можно назвать первичным или предварительным. Иногда возникают ситуации, когда исследователю приходится переключаться несколько раз с одного режима на другой на разных этапах проекта.

Полевая экспедиция «Постсоветская повседневность индустриального района» началась для ее участников с установочного семинара на Уралмаше, который можно считать условной точкой входа в поле. На открытом семинаре студенты познакомились с местными жителями, проявившими интерес к мероприятию. Завершением полевых работ стало представление студентами своих подпроектов перед широкой аудиторией в рамках публичного семинара, тоже прошедшего на Уралмаше. Комментарии слушателей семинара к выводам студентов были столь же критическими, сколь и эмоциональными. В этом смысле чрезвычайно сложно доводить результаты полевого проекта до аудитории, которая изучалась. Иногда информанты или люди, ощущающие эмоциональную связь с исследуемыми объектами, категорически не согласны с тем, как эти объекты – район, завод и др. – представлены в научных презентациях и статьях. Однако задача таких взаимодействий между исследователями, участниками исследования и другими заинтересованными в рамках публичных мероприятий крайне важна, поскольку она открывает возможность для широкой дискуссии, достижения консенсуса и коллективной выработки решения тех проблем, которые обнаруживаются в локальных сообществах. Следует оговорить, что не для всех видов научных проектов распространение результатов среди общественности является обязательной практикой. Если обратиться к схеме Буравого о разделении социологического труда (см. подробнее об этом: [Буравой, 2008, с. 22]), то, к примеру, исследования в области профессиональной и критической социологии обращены именно к социологам и предполагают дебаты о теориях, методах, понятиях и т. д. внутри профессионального сообщества. При этом взаимодействие между полевыми исследованиями и членами изучаемых сообществ в рамках открытых семинаров, лекций и других мероприятий приобретает большое значение именно в проектах, выполненных в жанре публичной социологии (см. подробнее об этом гл. 1). Следует сделать акцент на том, что речь идет не только и не столько о популяризации социологического знания, сколько о вовлечении публик в обсуждение проблем и трудностей, которые возникают в их повседневной жизни. В данном случае социолог выступает не «просветителем» и не «экспертом», а «фасилитатором» и «модератором» дискуссий по формулированию общественного запроса и выработке коллективных решений.

Возвращение на место сбора данных

Продуктивным способом «возвращения» данных в поле, предполагающим возвращение самих исследователей на место сбора данных, может послужить исследовательская выставка, представляющая результаты полевого исследования в визуализированной форме, например, с использованием инфографики. По мотивам проекта «Быт и культура индустриального рабочего» нами была создана исследовательская выставка «Уралмаш глазами рабочего» (см. визуальные материалы к выставке здесь: [Полухина, Стрельникова, Ваньке, 2020]. Выставка состояла из трех взаимосвязанных разделов, описывающих повседневность рабочих Уралмашзавода. Первая часть представляла ментальные карты района Уралмаш, сделанные заводчанами во время биографических интервью. Вторая часть содержала материалы биографических прогулок с жителями района и отражала опыт их пространственных перемещений по его территории. И наконец, третья часть состояла из фотографий квартир, подъездов и придомовых территорий, показывающих культуру быта и пространство жилья заводских рабочих. Кроме нашего коллектива исследователей, над созданием выставки работал екатеринбургский дизайнер.

На подготовку концепции выставки, переговоры с дизайнером и печать планшетов в типографии ушло три месяца. Открытие исследовательской выставки состоялось через год после окончания проекта во время уличного фестиваля, приуроченного ко Дню района Уралмаш. После открытия некоторое время выставка экспонировалась в Екатеринбургской академии современного искусства, расположенной на Уралмаше. Несмотря на то что нам пришлось потратить большое количество сил, времени и личных средств на создание выставки, для нас было важно вернуть данные в район, рассказать о результатах проекта местным жителям и получить от них обратную связь. Полевая запись из моего дневника наблюдения описывает ситуацию открытия выставки и отражает опыт взаимодействия с разными публиками.

Если обобщить, то выставка простояла с 12.30 до 16.00. Все это время я находилась около нее и рассказывала посетителям про ментальные карты заводских рабочих, про наши с ними биографические прогулки по району, про их быт и оформление домашнего пространства. Впечатление у посетителей было позитивное. Правда, один мужчина сказал, что Уралмаш в выставке получился очень красивым, ‹…› на самом деле он не такой красивый, как на плакатах.

Другой мужчина, который проживает в «Дворянском гнезде», разглядывая ментальную карту заводчанки, сравнил план Уралмаша с Площадью Шарля де Голля в Париже. Сравнение между Парижем и Уралмашем по архитектурному плану района подхватил еще один наш собеседник. Моими слушателями за время открытия выставки стали: бывшие заводчане, пенсионеры, молодые родители с детьми, школьники, проживающие на Уралмаше, глава района с пресс-секретарем, молодежь, проживающая в центре Екатеринбурга, преподавательница УрФу, жители уралмашевских «хрущевок».

Многие говорили, что они узнают район Уралмаш в выставке. Кто-то, глядя на изображение завода, пытался вспомнить, как он на самом деле выглядит изнутри. Кто-то спрашивал, почему мы на плакатах нарисовали только правую часть внутренней территории завода, а левую не нарисовали? Почему от проходной не идет по прямой дорога? То есть по этим комментариям можно предположить, что некоторые зрители выставки очень хорошо были знакомы с Уралмашзаводом, работали на нем ранее. Некоторые посетители воспринимали информацию о районе как новую для себя, познавательную, например, школьники или те, кто недавно переехал в район.

‹…› выставка привлекла внимание совершенно разных людей. ‹…›. На мой взгляд, она произвела эффект. Его сложно отследить, но нам удалось ‹…› донести результаты нашего прошлогоднего исследования до разных публик. Мы привлекли внимание к социальной группе заводских рабочих, проживающих на Уралмаше ‹…›. Было символично, что с места нашей выставки была видна Площадь 1-й Пятилетки и трубы Уралмашзавода (полевой дневник автора, празднование Дня района, Уралмаш, Екатеринбург, май 2018 г.).

Трудно оценить результаты исследовательской выставки. Скептики могут сказать, что она ничего не изменила в жизни рабочих. Однако нельзя отрицать то, что выставка привлекла внимание общественности к жизни заводчан, а также проблематизировала культурный опыт заводских рабочих в публичном пространстве района. Возвращаясь к вопросу о выходе из поля, сложно сказать, когда мы покинули поле на Уралмаше – после завершения сбора полевых данных в мае 2017 г. или после представления исследовательской выставки в мае 2018 г.? Или же мы до сих пор не покинули поле, сохраняя воспоминания о наших полевых приключениях и поддерживая дистанционно отношения с местными жителями и локальными сообществами? Более того, мы не исключаем, что в будущем можем вернуться в это поле.

В зависимости от жанра полевого проекта и типа отношений с информантами поле может «не покидать» исследователя на протяжении долгого времени. Более того, иногда информанты могут врываться в повседневную жизнь исследователей даже после завершения проекта. В своей статье «Поле, которое всегда с тобой» Елена Чикадзе приводит пример того, как сын ее информантов из Узбекистана приехал на заработки в Санкт-Петербург [Чикадзе, 2009]. Следуя чувству долга и исследовательскому интересу, социолог ощущала необходимость помочь молодому человеку с улаживанием проблем, связанных с посещением миграционной службы, поиском работы и т. д. Чикадзе приходит к выводу, что данная ситуация не принесла ей душевного равновесия [Там же]. Другим примером из нашего личного и, к счастью, позитивного опыта размытости границ между нахождением в поле и его (не)покиданием может послужить ситуация наблюдений и интервью в индустриальных районах Москвы. Мы сами проживаем в городе, в котором для проекта «Прошлое и настоящее рабочих районов» нам необходимо было собрать эмпирические данные. Полевые работы длились на протяжении трех лет. Мы постепенно собирали интервью и провели множество сеансов наблюдения в разные периоды времени, фиксируя то, как меняются территории вокруг бывших заводов ЗИЛ и Тушино. Мы отдаем себе отчет, что большинство наших информантов, проживающих в этих районах, были или стали нашими друзьями, знакомыми и приятелями. С некоторыми из них мы встречаемся и продолжаем общение. Несмотря на то что основные полевые работы по кейсам ЗИЛ и Тушино завершены к моменту написания настоящего пособия, остается ощущение, что мы можем вернуться к сбору данных на этих территориях в любой момент. Возможно, в данном случае речь идет об эмоциональной привязанности к полю и о чувстве социальной ответственности за места сбора, которые возникают постепенно у исследователей по мере того, как они выстраивают отношения взаимообмена с людьми внутри полевых ситуаций.

Подводя итоги, подчеркну, что выход из поля в той же степени важен, что и получение доступа к полю. Методологическая нерефлексивность в отношении данного этапа качественного полевого исследования создает риск воспроизводства колониальной логики, при которой происходит эксплуатация информантов. Осмысленная стратегия покидания поля, имеющая гуманистическую направленность, позволит избежать эмоциональных, моральных и этических проблем. В этнографических и антропологических подходах особое значение приобретает процесс выстраивания отношений с информантами. В этом смысле выход из поля не означает абсолютного прерывания коммуникаций с участниками исследования. Исследователь по возможности должен стараться выстраивать позитивные отношения с членами локальных сообществ. При этом в процессе полевой работы могут встретиться совершенно разные люди. В связи с этим следует помнить о собственной безопасности и о своем здоровье (физическом и эмоциональном). Для того чтобы внести вклад в положительное развитие изучаемого локального сообщества или территории, можно использовать такие способы «возвращения» данных в поле, как представление исследовательских результатов в исследовательских выставках, публицистических статьях и выступлениях на публичных площадках. Возврат в поле пересобранных данных – творческий и рисковый процесс, требующий временных, человеческих, финансовых и когнитивных ресурсов. Однако обсуждение результатов с разными аудиториями в публичном пространстве позволяет полевому исследователю привлекать внимание общественности к проблемам уязвимых социальных групп, что согласуется с гуманистической направленностью [Семенова, 1998] качественного полевого исследования.

Ключевые понятия

Стратегия выхода из поля

«Испорченное» поле

Эксплуатация информантов

Публичное представление результатов

Исследовательская выставка

Вопросы для самопроверки

1. Зачем рефлексировать по поводу проблемы выхода из поля?

2. Какие стратегии выхода из поля вы можете назвать?

3. За что критикуют исследователей, использующих стратегию «бери и беги» при покидании поля?

4. В чем состоит суть стратегий покидания поля, используемых в публичной социологии, этнографии и антропологии?

5. Какие способы возвращения данных в поле вы можете назвать?

6. Для чего нужно выстраивать позитивные отношения с участниками исследования?

Практические задания

Прочитайте статью Виктора Воронкова «Размышления о полевом исследовании» в сборнике «Уйти, чтобы остаться: Социолог в поле». Поразмышляйте над ситуацией, при которой лидер общественного движения принял социолога за друга, а социолог воспринимал лидера движения как информанта. Какие полевые эффекты повлекла за собой данная ситуация? Какие действия позволили бы избежать попадания в нее?