Тактики доступа: дверь закрыта, а мы – в окно - Как собрать данные в полевом качественном исследовании. Учебное пособие - Александрина Владимировна Ваньке - RutLib.com

Тактики доступа: дверь закрыта, а мы – в окно

Ниже я опишу применяемые нами тактики доступа и постараюсь очертить горизонт возможностей и ситуации применения каждой из них (табл. 3.1). Они будут представлены в спектре от более традиционных до новых и пока слабо апробированных.

Кажется более продуктивным сочетание нескольких, логично согласованных тактик доступа. Это дает дополнительные сведения, различные «точки входа» для поиска информантов, многообразие перспектив, повышает шансы на исследование труднодоступных полей. Я обычно стараюсь иметь несколько планов доступа: план А, план Б и т. д. Для обеспечения договоренности о поле исследования лучше закладывать не менее месяца, хотя многое определяется свойствами изучаемой среды и группы.

После первичного знакомства с изучаемой средой (социальные сети, доступные данные, архивы) можно выяснить ее свойства, культуру общения для налаживания коммуникации, ключевые точки, где можно искать информантов, и кто из них для вас наиболее релевантен.

Личные контакты и обращение в профессиональное сообщество. Обращение к исследователям, которые работают в изучаемом регионе, представляется оправданным ходом. Коллеги могут помочь со всевозможными рекомендациями, сообщить о важных локальных сведениях, представлении контактов, а иногда могут быть и локомотивом для доступа в поле. Сейчас многие исследователи используют клич в Facebook для поиска релевантных людей в других регионах. Но мы не стали использовать эту тактику, а в проекте «Быт и культура индустриального рабочего» действовали напрямую через проверенных людей в Екатеринбурге – моем родном городе, где я родилась и жила до поступления в магистратуру Шанинки. Хотя Facebook здорово нам помог в этом проекте: благодаря ему, и отчасти с наводки местных социологов, мы договорились о нескольких интервью с экспертами, которые подробно рассказали нам о текущем состоянии и трансформации изучаемого «заводского» района Екатеринбурга.

Таблица 3.1. Описание тактик доступа в поле исследования

Обсуждая возможные контакты и пути доступа к рабочим по проекту «Быт и культура индустриального рабочего» с одной из наших коллег, я получила от нее описание состоявшихся по почте переговоров. Моя коллега пыталась помочь нашему проекту и обратилась к своей приятельнице, у которой ранее на заводе работал муж. Описание позволило понять, что ситуация с доступом будет сложной, а тема сенситивная, особенно для бывших работников завода. Ниже приведу выдержку с описанием коммуникации о приглашении для интервью.

Он раньше работал… но последние годы там не работает. Уже давно. Развал завода – его сердечная боль. Воспоминания и обсуждение этого доводит его, настоящего мужика! то до бешенства, то практически до слез (за державу обидно)… А он-то высококлассный инженер-машиностроитель… был… очень осторожно. Это предмет для многих его коллег, как я поняла, очень болезненный.

Благодаря коллегам-социологам нам удалось найти человека, работающего на руководящей административной должности на заводе, готового помочь с доступом. Наши переговоры с ним велись несколько недель, однако ни с одним рабочим, готовым принять участие в исследовании, ему договориться не удалось. Потребовались дополнительные сопроводительные письма, но и их предоставление не позволило нам получить договоренности об интервью и заручиться поддержкой руководства (гейткиперов). Поняв, что этот вариант оказался неработающим, мы приняли решение обратиться за помощью к нашим коллегам-социологам из индустрии, которые регулярно, на профессиональной основе, осуществляют набор участников исследований в крупных масштабах.

Сотрудничество с исследовательской организацией (индустрией). Сложность участников, рекрутированных исследовательской организацией, состоит в том, что не всегда ясна мотивация их участия, нельзя быть уверенным в «искренности» информанта и заявляемом им статусе. В нашем случае исследовательская организация предпочла давать денежное вознаграждение участникам за интервью, так как вариант с подарками казался им менее подходящим, вызывающим больше отказов. Они полагали и были правы, что именно в денежных средствах рабочие, в силу небольших заработных плат, будут заинтересованы. Сейчас мы переосмысливаем этот опыт и сожалеем, что не настояли на приглашении с помощью подарка, так как это позволило бы нам, возможно, выстроить иной тип отношений с информантами.

Полевой менеджер исследовательской организации за несколько дней до полевых работ по нашей просьбе предоставлял списки тех, с кем есть договоренность. В этой таблице в Excel, именуемой «статус рекрута», отмечались характеристики потенциальных участников (пол, возраст, должность, адрес проживания в изучаемом районе, телефон и комментарии к месту проведения и ситуации интервью). Мы просматривали этот список, подтверждали или ставили под сомнение возможность участия указанных рабочих. Регулярно отмечались изменения в списках готовых принять участие. Сейчас мы понимаем, что привлечение подрядчика с широкой сетью контактов, с профессиональными навыками рекрутирования было чуть ли не единственным способом доступа в сложившихся условиях. Опыт последующей поездки в этот район нам показал, что завод становится все более закрытым для внешних контактов, а дальнейшие длительные поиски рабочих «на районе» завода тоже оказались малорезультативными.

Так как набор участников с завода шел проблематично, ценен был каждый информант. В итоге часть информантов (10) нам рекрутировали коллеги – социологи города Екатеринбурга по техническому заданию, а вторую часть работников завода (5) набирали мы сами по снежному кому уже проведенных интервью. К нашему удивлению, коллеги из исследовательской организации не смогли предварительно договориться со всеми десятью участниками, хотя это условие было обозначено в техническом задании. Причинами запоздалого набора были названы аварии на заводе, которые стали поводом для еще большей закрытости заводчан, их нежелания участвовать в подобного рода исследованиях.

Рекрутер, которая действовала от индустриального подрядчика, оказалась бывшей работницей завода и была активно вовлечена в сети нынешних рабочих. Но несмотря на это, процесс приглашения к участию в проекте шел довольно трудно. Поэтому для обеспечения десяти участников коллеги, перезванивая после наших интервью информанту, тоже прибегали к снежному кому, негодуя, что и мы просим контакты от участников. Конечно, сейчас я понимаю, что нам нужно было сразу обозначить, что мы планируем использовать снежный ком и нацелены провести большее число интервью.

Для нас до сих пор остается непонятной ситуация с молодой информанткой, работницей завода. Нам настоятельно ее предлагали для участия в проекте коллеги-подрядчики из индустрии, хотя ее место проживания не совсем соответствовало изучаемому району (Эльмаш вместо Уралмаша) и изначально мы не были готовы проводить с ней интервью. Нас убеждали, что в нужном нам районе она тоже часто бывает и готова нас принять в частном доме одного из ее родственников, проживавшего в изучаемом районе. Когда мы пришли по указанному адресу и проводили интервью, она долго нам рассказывала о своей жизни вне завода, а от вопросов о заводе постоянно уходила, давала общие ответы. Во время интервью мы обнаружили, что она не знала некоторой фактической информации о заводе, о том, как устроена его внутренняя территория. Кстати, побывать на самом заводе нам посчастливилось как раз по линии административного контакта, поэтому мы неплохо представляли, как он устроен внутри. В итоге по результатам длительного интервью у нас закрались сомнения в том, что она является работницей завода. Мы попросили наших подрядчиков сделать копию ее трудовой книжки. Однако она нам так и не была предоставлена, а кейс с этой информанткой мы убрали из дальнейшего анализа. Надо отметить, что заводская молодежь оказалась мало представленной в этом проекте, поэтому насколько характерны для них вытеснение рабочей темы из общего нарратива о себе, слабая информированность о рабочем месте, сказать сейчас сложно.

Помощь от гейткиперов или действие через официальных лиц оказались в нашем проекте нерезультативным способом доступа. Для доступа на завод я писала сопроводительные письма с просьбой посодействовать в исследовании в отдел кадров и распространить их среди рабочих (см. информационное письмо рабочему Уралмашзавода в приложениях, с. 217), передавала письма через близкого нам административного работника на имя директора завода, мы пытались установить отношения в отделе кадров и приходили к ним, чтобы выяснить, как можно оформить пропуск и доступ на завод. Все это не привело к желаемому нами результату – содействию в исследовании.

В завершение наших полевых работ по проекту «Быт и культура индустриального рабочего» мы познакомились с приятным работником завода. Он с интересом отнесся к нашему проекту и был готов к содействию, организовал заметку в газету завода о нашем проекте и его кратких итогах. Однако мы не стали злоупотреблять его расположением к нам, просить контакты и приглашать участников, так как поле было уже почти завершено, а патронаж официальных лиц оказывает влияние на характер получаемых данных (информант может думать, что полученные сведения будут сообщены его руководству).

Тактика приглашение в поле действий предполагает вступление в контакт с потенциальными информантами, рассказ об исследовании и проекте в месте скопления изучаемой группы. Эта тактика оказалась наиболее действенной в ситуации с «открытой группой», когда мы приглашали к участию в проекте студенческой экспедиции жителей района и раздавали им пригласительные флаеры с информацией о проекте (см. рис. 3.2). У нас действовал почтовый ящик, указанный на флаере, на который иногда приходили письма (всего 5–6) с уточняющими вопросами о проекте. Отвечая, мы давали ссылку на онлайн-страничку проекта. Изначально мы хотели указать телефон, но ко времени разработки флаера, за неделю до полевых работ, у нас не было екатеринбургского телефона, а указывать московский номер мы посчитали неудачным вариантом, так как нас могут воспринимать как «чужих».

Но главная сила этих флаеров состояла в том, что они служили поводом для вступления в коммуникацию. Мы раздавали их в районном парке, на аллеях, и люди с интересом брали их и начинали задавать вопросы о проекте. В дальнейшем интервью проводились на лавочке, и на той же лавочке иногда находились следующие желающие рассказать о своем районе. Обычно коммуникация с использованием флаера начиналась таким образом:

Исследователь: Здравствуйте, Вы – житель района Уралмаш?

Потенциальный информант: Да, живу тут всю жизнь.

Исследователь: Тогда эта информация для Вас. Держите.

Потенциальный информант: Интересно. А что от меня надо-то? Написать на почту, что ли?

Исследователь: Если у Вас сейчас есть свободное время и желание принять участие в нашем проекте, то мы можем с Вами провести интервью, поговорить о районе сейчас либо в другое удобное для Вас время.

Рис. 3.2. Пригласительный флаер, разработанный с участием студентки Н. Сичкарь для информирования жителей района о проекте. Студенческая экспедиция, г. Екатеринбург, май 2018 г.

Идея раздавать флаеры-приглашения возникла у нас с Александриной в том числе и после того, как мы еще в завершении нашего проекта «Быт и культура индустриального рабочего» раздавали билеты рабочим на день района у проходной завода. Дело в том, что наши интервью показали невключенность рабочих завода в районные культурные инициативы и их желание, чтобы их о них чаще информировали. Именно поэтому, будучи на Белой Башне района Уралмаш, мы взяли оттуда пару десятков пригласительных билетов на день района (The Beatles Festival) и раздавали их у проходной завода. Рабочие, выходящие с работы, их с интересом брали, но так как они динамично выходили с проходной, это не способствовало продолжению коммуникации, но позволяло лишь отдать приглашение и услышать благодарность за него. Поэтому ситуация приглашения по флаеру жителей района, особенно в теплую погоду и выходной день, оказалась более располагающей к коммуникации и дальнейшему участию в проекте. Этот способ позволил пригласить значительное число участников экспедиционного студенческого исследования.

Для приглашения участников в мое диссертационное дачное исследование еще в 2009 г. были разработаны два варианта. Первый – это информирование участников об исследовании с помощью письма, которое было размещено в «ключевых точках» садового товарищества (доска объявлений, въезд в товарищество, вход в магазин, водоем – см. информационное письмо проекта «Исследование феномена современной дачи» в приложениях, с. 221).

Впрочем, среди участников исследования только один отметил, что обратил внимание и прочел это объявление. Кроме информирования, письмо содержало приглашение к участию, с этой целью был указан контактный телефон, что позволило договориться о встрече. Ни одного телефонного звонка от потенциальных информантов не последовало. Соответственно, пассивное информирование участников исследования посредством письма оказалась малоэффективным. Хотя в проекте студенческой экспедиции мы тоже оставляли наш флаер в некоторых местах (ЕАСИ, кафе), и нам поступила пара писем на указанный ящик.

Далее совместно с моим одногруппником по аспирантуре мы вели набор информантов на дачной улице и вручали им пригласительное письмо. Этот способ рекрутинга был основным и позволил достичь результата. Личностное приветствие информанта, вручение пригласительного письма позволили оперативно договариваться с людьми о повторной встрече. Так, за два часа приглашений были получены договоренности с более чем десятью информантами. Мы договаривались о визите в удобное для информантов время. Мы заранее подготавливали участников, что беседа будет неформальная, где важно, чтобы все члены семьи участвовали («посидим, попьем чай») [Полухина, Лебедев, 2011; Полухина, 2014].

Как говорилось ранее, такие приглашения хорошо работают в ситуации с «открытой» группой – жителями района, дачниками, особенно, когда они неспешны и расслаблены. С «закрытой» группой работают другие правила. Так, безрезультативной была попытка пригласить к участию в исследовании молодых рабочих завода, в момент, когда мы были на заводе. В одном из цехов мы встретили бригаду молодых рабочих, которых как раз так не хватало и до сих пор не хватает в нашей выборке. Мы направились к ним знакомиться и рассказывать, что мы – социологи, проводим исследование о районе и очень интересуемся такими людьми, как они, хотим с ними пообщаться о работе на заводе и жизни в районе в нерабочее время. Мы сделали с ними пару фото, обменялись телефонами, убедились, что среди них есть те, кто живет в нужном нам одноименном с заводом районе, и договорились связаться в ближайшие дни.

Но к сожалению, наши попытки писать им через WhatsApp и выйти с ними на связь не увенчались успехом. Мы приглашали их присоединиться к нам на день района, встретиться для интервью в удобное для них время. Но молодые люди нам так ни разу и не ответили, хотя их аватарки в WhatsApp с регулярностью меняются, демонстрируя нам насыщенную и компанейскую жизнь заводской молодежи. Для себя мы объяснили их молчание тем, что мы и наши московские номера ими воспринимаются как «чужие» и «непонятные», а также общие наставления руководства завода не располагают к общению и интервью с внешними лицами. Хотя не исключаем, что как девчонки мы для них оказались не очень интересны. Поэтому группу заводских рабочих мы до сих пор для себя определяем как «труднодоступную».

Использование онлайн-сетей и платформ представляется перспективной площадкой для сбора первичной информации об интересующем поле, поиска участников, особенно экспертов – квалифицированных специалистов, активных горожан, людей с высшим образованием. Перспективны социальные сети для поиска и «редких» групп – по интересам и общему опыту.

Мы довольно быстро находили через Facebook культурных активистов города Екатеринбурга, которые составили пул информантов-экспертов. А в проекте «Прошлое и настоящее рабочих районов» найденное в сети «ВКонтакте» сообщество ЗИЛ – Завод и Люди было отправной точкой доступа по кейсу ЗИЛ: нашим первым и ключевым информантом стал его основатель. Я написала ему о нашем проекте, представила ссылку на сайт проекта, и он с интересом согласился на первое интервью. В дальнейшем он согласился на повторное интервью через год по уже застроенной территории ЗИЛ, пригласил на презентацию книги, посвященной 100-летию завода. Мы же с коллегами старались способствовать поиску нового места для музея ЗИЛ, делились своими контактами с музеями Москвы.

Похожая ситуация «с легкими» договоренностями у нас проходила и с другими информантами-экспертами (глава района, директор музея, научный сотрудник музея, фотограф, урбанист), которых мы приглашали через Facebook. Таким образом, онлайн-среда позволяет оперативно найти релевантные тематические группы, сообщества, журналы по темам и обеспечить выход на ключевых информантов.

Среди возможных способов информирования о своем проекте, приглашения в нем участвовать можно назвать размещение флаера (рис. 3.2) в онлайн-сетях и запись видеообращения. Первый вариант нами был опробован в рамках студенческой экспедиции и был размещен в нескольких районных сообществах Уралмаша. Наши студенты взяли электронный вариант флаера и разместили в районных группах. Это объявление собрало несколько «лайков», пару раз было «расшерено» некоторыми участниками, однако не обсуждалось в группах, и не было откликнувшихся/желающих принять участие в исследовании. На указанную во флаере почту тоже не поступало писем из приглашения в онлайн-сетях. Мы объясняем отсутствие отклика периодом майских праздников, во время которых и было размещено объявление, и тем, что данные приглашения довольно быстро убирались администраторами сообществ. Поэтому особое внимание желательно уделять предварительным переговорам с администраторами сообщества (своеобразные гейткиперы) и, заручившись их поддержкой, размещать объявления.

Запись видеообращения мне видится перспективной формой информирования о проекте. Но пока я встречала такой опыт в кинопроектах, но не в исследовательских инициативах. Полагаю, что такой способ будет востребован для групп, широко представленных в Интернете, а возможности сетевого распространения сделают этот механизм приглашения к проекту оперативным и действенным.

Помимо названных в начале главы стадий доступа в поле – 1) сбор первичной информации, переговоры; 2) попадание в физическое пространство полевой работы; 3) доступ к информантам, согласие на интервью и доступ к теме, – можно выделить завершающую, четвертую стадию. На этой стадии, как мне видится, происходит эмпатическая кооперация (действия взаимопомощи) с информантами и развивается динамичный снежный ком, обеспечивающий набор участников. Эта стадия характеризуется состоянием, когда исследователя уже почти ничего не удивляет в поле, он скорее участник, чем наблюдатель с ощущением, что «поле уже в нем, а он в поле». Я думаю, что свойством этой стадии доступа является динамичный снежный ком, который говорит о доверии и принятии информантами исследователя. Однако встречались случаи, когда ком «катился» c большим трудом, хотя исследователь там находилась несколько недель и получала насыщенные данными интервью. Я объясняю это свойством сложного, довольно закрытого поля группы информантов, а также социальной дистанцией между информантами и исследователем.

Доступ в поле можно разделить на четыре этапа: 1) сбор первичной информации, переговоры; 2) попадание в физическое пространство полевой работы; 3) доступ к информантам, согласие на интервью и доступ к теме; 4) динамичный снежный ком.

Выделяются ситуации с «простым» доступом, характерным для открытой, многочисленной группы, знакомой с практикой исследований, и «сложным» (труднодоступное поле), актуальным для закрытой и малочисленной группы.

Среди способов доступа можно выделить следующие: личные контакты и обращение в профессиональное сообщество; действия через официальных лиц; приглашение в поле действий; использование онлайн-сетей и платформ; сотрудничество с исследовательской компанией (через техническое задание на рекрутинг).

Ключевые понятия

Доступ в поле

Гейткипер

Ключевой информант

Снежный ком

Труднодоступное поле

Вопросы для самопроверки

1. От чего зависит степень сложности доступа в поле исследования?

2. Кто такой ключевой информант? А кто такой гейткипер? В чем заключаются их роли в доступе к полю?

3. О чем свидетельствует динамичный снежный ком? Кто его запускает, и что способствует его динамике и масштабу?

Практические задания

1. Разработайте план доступа в поле одной закрытой социальной группы. Какие тактики доступа вы будете использовать?

2. Представьте, что кто-то из вашего ближнего окружения обращается к вам с предложением о содействии в исследовании: надо помочь провести полевое исследование в вашем рабочем/учебном коллективе. Каким образом вы посоветуете действовать вашему коллеге и готовы ли вы будете взять на себя роль ключевого информанта/проводника исследования? Аргументируйте свою позицию.