Глава 32

Границу со Срединным королевством пересекли без особых хлопот. Гоблин, так удачно появившийся вместе с Суни, дальше не пошел, только оставил на прощание бурдюк со «Слезой леса» и, хлопнув крышкой входа, был таков. Своих лошадей Аскольд и Нирон отловить не смогли, испуганные животные умчались на многие лиги вперед, а вот спокойные степные лошадки меланхолично паслись неподалеку и, к великому удивлению бывшего королевского стрелка, дали себя поймать.

Посчитав, что все находящее в карманах и кошелях нападавших принадлежит победителю, Азарот придирчиво обшарил поклажу и одежду трупов, не брезгуя кольцами и личными вещами, вроде огнива или сухого трута.

– Зачем? – поморщился рыжебородый, наблюдая, как командор обыскивает мертвых кочевников.

– Жрать хочешь? Костер хочешь? После границы предпочитаешь спать на сеновале или в мягкой теплой постели на постоялом дворе? – резонно поинтересовался Аскольд, вытаскивая из внутреннего кармана убитого шамана толстый кошель, набитый звонкой монетой.

– Но наша поклажа…

– Исчезла вместе с лошадьми.

Ехать без седел и стремян было крайне непривычно. Наемники то и дело охали и матерились на чем свет стоит, пока их дубленые задницы не привыкли к новому способу передвижения. Кочевники по старой традиции пренебрегали любой упряжью, кроме уздечки, считая ее использование оскорблением.

От памятного рукотворного холма до границы было полдня пути, но умный и прозорливый командир отряда, не решившись переходить границу ночью, заставил воинов остаться в пустошах до самого заката, и только когда последний луч солнца исчез за горизонтом, двинул вперед свою низкорослую мохнатую лошадку. Описывать следующие два дня пути, когда, пройдя мимо передовых летучих отрядов пограничной стражи и проскользнув мимо бдительного ока магов на стенах кордонных крепостей, трое наемников скакали к стенам Мраморного Чертога, останавливаясь только для сна да приема пищи, нет смысла. Влившись в стройную шумящую толпу приезжих, тысячами стекавшихся в столицу на праздник весны, затеряться было проще простого, а степные лошадки и обветренные лица давали воинам неплохую легенду: коневоды явились на праздник для заключения выгодных контрактов.

В дне пути от столицы командир сжалился над отрядом, решив заночевать в придорожной гостинице «Медвежья лапа».

Въехав в крохотный, не больше двух десятков домов, городок, маленький отряд уверенно прогарцевал по единственной улице поселения, лавируя между многочисленных повозок, фургонов и телег. Уже на подъезде к гостинице Суни уловил сногсшибательный запах барана на вертеле, доносившийся с заднего двора, а рыжебородый Нирон зацокал языком, представляя наяву кружку ячменного пива. Не поддержал всеобщий порыв лишь Аскольд. С каждой лигой, оставленной за спиной, лицо бывшего командира роты королевских стрелков становилось все более мрачным. В голову лезли нехорошие мысли, в душу закрадывались тоска и сомнение. Однажды он даже остановил коня и, ни с кем не разговаривая, просто стоял на месте, словно вмиг оглох и ослеп.

Нирон попытался было окликнуть командира, но умный Суни жестом остановил товарища и только покачал головой.

– С командором что-то неладное, – прошептал рыжебородый, свешиваясь с седла к уху спрыгнувшего со своего коня брюнета. – Чем ближе столица, там Аскольд мрачнее.

– А как ты думаешь, сколько ему лет? – Суни расстегнул седельную сумку и, вытащив оттуда полоску вяленой оленины, отправил лакомство в рот.

– Даже не знаю, – смутился здоровяк. – На вид лет пятьдесят, но мы, наемники, часто выглядим старше своего возраста. Сказываются кочевая жизнь, нервы, переживания, критические ситуации.

– Критические ситуации… – передразнил рыжебородого воин. – Я тебе вот что скажу, Нирон, с нашим командором не так все просто, как кажется на первый взгляд. Ты вот его сколько знаешь?

– Лет десять. – Здоровяк задумался, запустив руку в непослушную шевелюру.

– И я столько же. И вот скажи мне, крепко подумав, за эти десять лет он хоть как-то изменился?

* * *

Гостиница была забита под завязку, и Аскольду пришлось серьезно поторговаться, прежде чем выбить нормальную комнату Зарвавшийся хозяин заведения, увидев путников, с порога заломил такую несусветную цену, за которую можно было купить все заведение целиком, и только упорство Азарота привело наемников на третий этаж, почти под крышу, где стояли три пустых койки и бадья для умывания.

– В тесноте, да не в обиде, – Суни крякнул и, упав на жесткий матрац, закинул руки за голову. – А я уже начал забывать, что такое крыша над головой.

– Побойся банши, рожа! – возмутился Нирон, стягивая куртку и снимая с пояса меч. – А больничная койка тебе не с крышей досталась? А твои пьянки в сторожке с этим зеленорожим?

– Ну, если так посмотреть, то, пожалуй, да, – согласился наемник. – Но не вижу, чему тут завидовать. Меня драгур на полоски нарезал и уже было развесил сушиться. Едва жив остался.

– Ладно вам, спорщики, – командор поставил в угол торбу с провизией, чехол с луком и, сев на край свободной кровати, вытащил из-за пазухи заветный сверток, подбросив его на ладони. – Маленький, но тяжелый, – заключил он, кладя ценную посылку под подушку, набитую соломой.

Ужин решили заказать прямо в номер и, заплатив тридцать медяков, получили кувшин прогорклого пива и несколько кусков мяса, настолько жесткого, что об него можно было обломать зубы.

– Что за дрянь ты нам притащил, трактирщик? – возмутился было Суни, но ушлый торгаш только развел руками.

– Ничего не могу поделать, милейшие господа, – произнес он, вытирая руки о замаранный передник. – Сезон. В Мраморный Чертог стекаются гости со всех уголков королевства, а мое заведение стоит на очень бойком месте. Это мясо и это пиво – самое большее, что я вам могу предложить. Остальным постояльцам и этого может не достаться.

Дождавшись, пока Аскольд отсчитает звонкую монету, он проворно смахнул медь в передник и спешно удалился за дверь, насвистывая под нос веселую мелодию.

– Скотина, – поморщился Нирон, проводив хозяина заведения тяжелым взглядом. – Сначала поселил в клоповник, потом принес отбросы и за все за это слупил столько денег, что диву даюсь. Слушай, командор, может, спуститься вниз и поговорить с этим рвачом по-свойски, да так, чтобы надолго запомнил?

– И нарваться на стражу? – отмахнулся Азарот, осторожно пробуя на вкус принесенный напиток. Взявшись обеими руками за бока большого кувшина, он поднес его к губам и, сделав солидный глоток, крякнул. – Годится, – заключил он в итоге, вытирая рот тыльной стороной ладони. – Бывало и хуже. Но что касаемо твоего возмущения, Нирон, так держи его при себе. Наши подорожные, конечно, в порядке, я об этом позаботился благодаря одному знакомому толмачу, но если мы загремим за решетку, а потом начнут разбираться предвзято, обман вскроется, и не сносить нам головы.

Спать легли рано. Азарот настаивал на раннем выходе и собирался отправиться в путь с первыми петухами. Никто и не возражал. Утомленные событиями последних дней, едва голова коснулась подушки, Суни и рыжебородый отправились в сонное царство, огласив комнату громким храпом. Аскольду же в эту ночь не спалось. Пролежав в постели почти до полуночи, он так и не сомкнул глаз и, плюнув, решил прогуляться на свежем воздухе. Сев на кровати, он надел сапоги, отправив за голенище левого длинный трехгранный кинжал и, прицепив на пояс меч, так чтобы его не было видно из-под плаща, начал спускаться по лестнице. Мрачный и невыспавшийся, он мягко ступал по скрипучим доскам третьего этажа, не издавая ни единого звука, пока не достиг лестницы, ведущей в общий зал. Но едва он решил шагнуть вниз, как что-то внутри Азарота щелкнуло и зазвенело тревожным звоночком предстоящей беды. Застыв в нелепой позе, командор внимательно осмотрел пол под ногами, но там ничего не было, а вот четверо парней, стоящих внизу и о чем-то тихо переговаривающихся, насторожили его сразу и всерьез.

Аккуратно переставляя ноги, Аскольд подкрался к перилам и, спрятавшись за углом, весь обратился в слух.

– Да плевое дело. Та тварь говорила, что их всего трое. Один старик, хоть и выглядит как молодой, второй и вовсе ранен и долго еще не сможет держать в руках меч, – горячо шептал высокий худой мужик с густой черной бородой, делавшей его похожим на медведя. – Он и залог заплатил, тридцать серебряных монет, да пообещал, что коли сработаем, можем забрать и их наличность.

– Страшно, Оскар… – голос трактирщика стрелок узнал сразу. Зубы его скрипнули в немом бешенстве, а рука сама собой потянулась к мечу. – Я видел эту троицу. Все крепкие, тертые бойцы, а их старший так вообще, наверное, офицер. Выправка и манеры дают о себе знать.

– Трус ты, Зилон, – подал голос третий, неказистый коротышка в длинной рубахе. Привалившись к перилам, он грыз семечки и сплевывал кожуру под ноги и на головы зазевавшихся постояльцев. – Тварь говорила, что у них три кошеля золотом. Это огромные деньги!

– Вам легко говорить, – заныл трактирщик, ломая руки, но в глазах его уже вспыхнул и начал разгораться выдающий его с потрохами огонек алчности. – Вы-то сделали дело и ушли, а мне тут жить! Что скажут в городе? У трактирщика Зилона людей убивают, а он и в ус не дует.

– Перережем им горло, а трупы бросишь свиньям, – скривился главарь шайки. – Все просто, а главное – денежки!

– А я бы той твари доверять не стал, – включился в разговор молчавший до этого парень с копной желтых, как солома, волос. – Странная она, раньше таких не видел. Вроде и на человека похожа, но… одним словом, тварь.

– Да будь она хоть взбесившимся банши, – начал распаляться бородатый Оскар, – денежки, что вы уже поделили, самые что ни на есть настоящие, а там, в комнате, лежит в десять раз больше.

– Действительно, что мы теряем, – наконец сдался Зилон. – Они спят, как младенцы. Небось, выжрали пиво и десятый сон видят. Пошли, что ли?

Четверо бандитов переглянулись и начали осторожно подниматься по лестнице. Губы Азарота исказила глумливая усмешка, как только он увидел, чем вооружены налетчики. У самого главного, кого подельники звали Оскар, в руках был старый пехотный меч. За оружием явно не следили, следы ржавчины и щербины на лезвии способны были вызвать припадок злобы у любого оружейника, да и хват, которым бородач предпочитал держать оружие, не вызывал особого уважения. Трактирщик, следовавший по пятам прямо за главарем, вооружился большим кухонным тесаком, оружием, страшным только для кур и свиных отбивных. Остальные же и вовсе сжимали в руках суковатые дубины.

Дождавшись, пока бородач приблизится, Аскольд крутанулся и, врезав наглецу промеж глаз рукоятью меча, отшвырнул в сторону. От мощного удара Азарота Оскар хрюкнул и, закатив глаза, сполз по противоположной стене. Кинувшийся вперед соломенноголовый поздно заметил боевой азарт в глазах командора. Остро отточенное лезвие вошло ему в грудь, миновав ребра и разрубив сердце. Третий попытался бежать и, бросив дубину, кинулся к лестнице, но ловкая подсечка свалила его на пол. Ударившись головой о перила, бандит затих.

В живых и в сознании остался только Зилон. Лицо трактирщика побледнело, губы тряслись, кухонный тесак, вывалившись из ослабевших пальцев, упал на пол, и, прислонившись к стене, он залепетал что-то нечленораздельное.

– Так вот, значит, что ты понимаешь под гостеприимством? – короткий бой даже не сбил дыхание стрелка. Вскинув оружие, он одной рукой придавил хозяина к стене, а другой занес над головой меч.

– Не убивай, – пискнул Зилон, хлюпая носом и закатывая глаза.

– С чего бы это? – пальцы Азарота сомкнулись на дряблом горле негодяя. – Ты хотел убить меня и моих товарищей, прирезать во сне, как безмолвных баранов. Зачем мне оставлять тебе жизнь?

– Я заплачу, – захрипел Зилон, чувствуя каждой клеточкой своего обрюзгшего тела приближение неминуемой смерти. – У меня много денег… куча денег. Столько, что тебе и не снилось. Я отсыплю тебе сто, нет, двести золотых. Дам кольца, браслеты, ожерелья…

– В общем, все то, что ты отнял у несчастных путников, чьими телами полакомились свиньи, – скривился командор. – Отвечай немедля, или я проткну тебя будто тетерева. Что за тварь вас наняла?

– Не знаю, – закрыл глаза Зилон и попытался упасть в обморок, но пара звонких оплеух быстро привели его в чувство.

– А все-таки? – стальная хватка Азарота грозила сломать трактирщику горло. – Кто это был?

– Не… гу… чел… – захрипел негодяй и замахал руками, указывая на горло.

– Говори, – Аскольд шагнул в сторону, не отводя от лица Зилона острия меча. – Говори, или, клянусь честью, я проткну твое гнилое сердце.

– Он приехал сегодня поутру, – зашептал хозяин трактира, болезненно морщась и держась руками за горло. – Странный, пугающий. На человека-то толком не похож. Кожа будто пергамент, губы бледные, синие почти. И запах от него странный, словно кладбищем повеяло. Приказал поселить его в лучшую комнату и выкатил на стол две золотых монеты. Я было решил поторговаться, но он глянул на меня своими пустыми, как будто затянутыми болотной ряской глазами, и я не смог противостоять. Потом постоялец поманил меня пальцем и приказал найти лихих людей. Я нашел. Кто же мог знать, что он решит лишить вас жизни?

– Дальше. И без лирических отступлений, – командор поводил перед носом трактирщика острием меча, придавая его рассказу насыщенность деталями.

– Ну, мы собрались, – продолжал хрипеть Зилон, с ужасом поглядывая на маячащее перед носом оружие. – Он достал серебро и указал на вас. Детально описал. Так и сказал, прибудут трое со стороны пустошей. У них серебро и свиток. Деньги возьмете себе, свиток принесете мне. Все просто. Я даже подсыпал снотворное, и вы должны были заснуть.

– Снотворное? – брови стрелка удивленно взметнулись вверх. – Странно. Дальше.

– Собрались мы внизу и решили пойти на дело. Ну, а дальше ты знаешь.

– То есть, погоди. Постоялец, ну тот, которого ты испугался до мокрых порток, он что, все еще здесь?

– Так куда ему деться? – удивился трактирщик. – Сидит в своем номере и дожидается, пока мы принесем ваш свиток. Вы же спать должны были.

– Где его комната?

– Четвертая, на втором этаже, слева от главной лестницы. Так ты не убьешь меня, наемник?

– Подумаю, – рукоять меча врезалась трактирщику в висок, и тот, как куль с мукой, рухнул на пол, причудливо раскинув руки. Мельком оглядев поле брани и не без удовольствия отметив, что двое из четверых уж точно не поднимутся, Аскольд поспешил в номер, где под воздействием снотворного коварного Зилона спали его друзья. В том, что здоровье их было в полном порядке, сомневаться не приходилось. Лежа на животе, рыжий Нирон издавал такой могучий храп, что, казалось, глиняный кувшин, стоявший у его кровати, вот-вот пустится в пляс от колебаний воздуха.

– Подъем! – Азарот пересек комнату и, наклонившись над безмятежно спящим Суни, отхлестал того по щекам. – Вставайте. Нам предстоит небольшой марш-бросок, – но, сколько бы ни старался командор, как бы ни тряс за грудки или не нахлестывал по щекам, наемник продолжал сладко спать и не отзывался на мольбы.

Обессиленный Азарот сел на кровать, и взгляд его скользнул по мешку наемника, где, по его заверениям, лежала чудодейственная «Слеза леса». Схватив мешок, Аскольд сорвал с него завязки и вытащил с самого дна бурдюк с волшебным зельем. Осторожно откупорив пробку, командор отхлебнул и, пожав плечами, открыл рот Суни и влил туда солидную долю «Слезы». Эффект был мгновенный. Открыв глаза, наемник зашелся в кашле и, перегнувшись через край кровати, мигом опустошил желудок.

– Сдурел? – поинтересовался он. Но Аскольд только всучил ему в руки бурдюк и кивнул в сторону храпящего бородача.

– Быстро отпаивай Нирона, и выходим. Вы отравлены. Нас собирались порешить во сне, подсыпав в пиво сонное зелье.

– А ты чего? – удивился Суни, потирая кулаком заспанные глаза.

– На меня зелье не подействовало, – пожал плечами командор. – Живее, говорю, раздери тебя банши. В коридоре два трупа и двое почти жмуриков. Очнутся, поднимут шум, и тогда уж нам шумихи не избежать.

– Так мы же ни в чем не виноваты?

– Это знаем ты, я и мой верный меч. Стража увидит кровь на клинке и двух мертвяков. Как ты думаешь, о чем они подумают в первую очередь?

Убедившись, что Суни окончательно очнулся от дурмана, Азарот в который раз указал на спящего Нирона и ринулся назад в коридор.

– Ты куда? – услышал он, уже выходя за дверь.

– Навестить надо одного нехорошего недочеловека, – бросил Аскольд на ходу и ловко перепрыгнул через лежащие на полу тела. Крови из Оскара натекло столько, что впору было собирать в бочку. Наемник же поспешил вниз по лестнице. Преодолев два лестничных пролета, командор быстро отыскал нужную комнату. Удачно, что внизу шел пир горой, и пьяные посетители не спешили расходиться по своим комнатам. Главная лестница, так же как и коридор второго этажа, была абсолютно пуста, и только огарки вечных свечей, колыхаясь на ветру язычками пламени, составляли Азароту компанию.

Подкравшись к нужной комнате, стрелок прислонился спиной к толстой, покрытой ровным слоем штукатурки стене и, вытянув руку, осторожно постучал.

– Трактирщик? Ты?

Голос, раздавшийся из-за неплотно прикрытой двери, был самым обыкновенным, человеческим.

– Я, господин, – усмехнулся командор. – Ваше приказание выполнено, свиток у меня.

– Так чего же ты ждешь? Неси его сюда, идиот!

Аскольд повел широкими плечами и, пинком ноги распахнув дверь, ворвался в комнату. В тот же момент тварь атаковала, и только годы изнурительных тренировок и отличная реакция не позволили лучнику в первые же секунды расстаться с жизнью. Черное смазанное пятно метнулось в лицо наемника, и тот, выставив вперед меч, рухнул на колени. Напоровшись на клинок всем своим весом, существо взвыло и, соскочив с лезвия, метнулось в дальний угол комнаты, давая как следует себя рассмотреть. Зилон оказался прав, пусть внешне и похожий на человека, перед Азаротом был еще один демон. Узкие, искаженные страданиями черты лица, пепельно-бледная кожа и длинные узкие клыки, которые кровосос мог втягивать или выбрасывать по собственному желанию на манер когтей домашней кошки, не сулили ничего хорошего.

– Что тебе нужно, тварь? – выставив перед собой холодную сталь, командор пошел по кругу, стараясь зайти кровососу в тыл.

– А тебе? – тварь кровожадно оскалила клыки и, растопырив руки, пошла по часовой стрелке, готовясь к броску.

– Ты хотел нас убить, кровосос. Зачем?

– Ты скоро будешь мертв, – буднично заявила нежить, не сводя внимательного взгляда с наемника. – И, думаю, будет несложно кое-что тебе рассказать. Твой хозяин дал тебе то, что нужно моему.

– У меня нет хозяина, – нога Азарота задела табурет, и тварь, распрямившись, будто тугая арбалетная пружина, метнулась вперед, вытянувшись в длинную серую ленту. Вновь пальцы мертвеца встретились с холодным железом, и, отпрянув друг от друга, противники опять закружили по комнате.

– Ошибаешься, человек, – не сбавляя ритма, продолжил вампир. – Хозяева есть у всех. У тебя, у меня, даже у славного короля Антуана, чье сердце будет гореть в вечном пламени самого горячего и буйного вулкана. У всех. Все кому-то служат, все…

Дверь за спиной командора распахнулась, и в проеме показался тяжелый пехотный арбалет.

– Обалдеть, – только и смог вымолвить оправившийся от сонного зелья Суни и нажал на спуск.

Превзойти скорость арбалетного болта у вампира не получилось. Звонко запела тетива, и, сорвавшись с ложа, смертельный снаряд впился в голову твари. Тварь, увидев, что численное преимущество не на ее стороне, решила не принимать бой, развернулась, бросилась в распахнутое окно и скрылась в ночи.

– Что это было, командор? – появившийся в проходе Нирон сжимал в руках свой меч и готов был в любую минуту ринуться в бой.

– Альп, – поморщился Азарот, осматривая комнату врага. – Еще одна разновидность нежити, с которой лучше не встречаться.

– Тогда, может, подождем до рассвета? – предложил Суни, вновь взводя тетиву в боевое положение и быстро накладывая новый болт.

– Нет, – покачал головой командор. – Снаружи кровосос, но нам он пока не страшен. Сталь в болте серьезно осложнила ему жизнь, и ему сейчас не до охоты. А вот трупы наверху могут сыграть с нами злую шутку. Вы вещи собрали?

– Так мы их вроде и не распаковывали, – подошедший Нирон потряс торбами и мешками.

– Тогда на конюшню. До столицы полдня пути, и, чует мое сердце, чем быстрее мы сдадим с рук на руки этот злополучный свиток, тем лучше.

– Как скажешь. – Суни закинул арбалет за спину и, даже не потрудившись разрядить его, направился к лестнице, ведущей в обеденный зал.

– Куда?! – ахнул Нирон и, покрутив пальцем у виска, махнул рукой куда-то в конец коридора. – Уходим через черный ход.