Глава 30

– А я тебе помогу! – Страдающий похмельем Суни оторвал раскалывающуюся от вчерашних возлияний голову от подушки и с интересом посмотрел на сидящего в углу гиганта. Урх, хоть и пил больше, чем оба человека, вместе взятые, был бодр, свеж и готов к решительным действиям.

– И как же это ты мне поможешь? – удивился наемник, свесив босые ноги с кровати и шаря взглядом по комнате в поисках хоть капли влаги. Увидев недвусмысленный взгляд человека, гоблин хмыкнул и, поднявшись, протянул ему деревянный ковш, доверху заполненный студеной кристально чистой жидкостью.

– На вот, поправься, – пробасил он, скаля длинные клыки в глумливой усмешке. – «Слеза леса» называется. Чистая, как родниковая вода, да еще и лечебная настойка. Пробуй.

С благодарностью приняв из рук силача лекарство, Суни припал губами к краю ковша и, отхлебнув солидный глоток, зажмурился от удовольствия. Ощущение было потрясающее. Будто сотни благоухающих цветов вдруг, окружив его, поплыли в блаженном хороводе. Запахи и звуки стали четче, воздух прозрачнее, мысли веселее, и в тот же момент наемник понял: исчезла и похмельная хворь, растаяв, будто утренняя дымка от порыва внезапного ветра.

– Что это за чудодейственный настой? – ахнул он, с изумлением уставившись на ковш.

– Я же говорю, – хохотнул гоблин, отбирая у наемника емкость, – «Слеза леса». Только ты много не пей. Оставим лекарю на утро, а ты, если хочешь успеть, собирайся.

– Куда? – не понял Суни, но гоблин уже рылся в дальнем углу, откинув тяжелую дубовую крышку сундука.

– Что? – Голова его на минуту показалась снаружи и тут же вновь нырнула назад.

– Куда собираться?

– Ты от своих отстал? Так?

– Так, – уверенно кивнул Суни.

– А они, небось, за это время уже в пустошах и двигаются напрямик к границам королевства?

– Почти наверняка. – Спрыгнув с кровати, наемник начал наматывать на ноги портянки. – Командор и Нирон должны были меня подождать, но вряд ли будут топтаться на одном месте так долго. Да и предупредить их о драгуре… Что, если еще твари появятся?

– Хотели бы, давно бы напали, – поморщился великан, напялив на голову меховую шапку. Вторую он бросил через комнату Суни. – На-ка вот, примерь. Ондатра, штука в наших лесах незаменимая, да и под землей пригодится.

– Рано мне под землю, – воин ловко поймал головной убор и, быстро оценив качество меха, водрузил его себе на голову – Не пойму, о чем ты.

– Ох, – широкая грудная клетка зеленого силача колыхнулась от вздоха огорчения. – Ты своих-то хочешь догнать?

– Конечно, хочу, о чем речь? – удивился наемник. Совладав с портянками и сапогами, он надел куртку и, подойдя к Урху, посмотрел тому в глаза. Сделать это было не просто. Суни никогда не был низкорослым, скорее уж наоборот – всегда обходил сверстников на голову, а то и полторы, но рядом с гоблином наемник казался жалким хлюпиком, неоформившимся подростком, а не опытным и прошедшим сотни сражений воином.

– Ты тут без малого пять дней, – начал гоблин. – Твои приятели верхами, но лошадей на подмену у них нет. Так?

– Верно, – ничего не понимая, подтвердил Суни.

– От переправы они должны были выйти на край вековечного леса. Это день как минимум. Далее, если твои друзья решили поберечься королевских пограничных войск, а так, видимо, и есть, судя по твоей хитрой роже… они потеряли еще полдня. День на переход до пустошей, потом опять затаиться и ждать темноты. Степняки не любят разгуливать ночью, а днем степь – будто гладкое блюдце. Все видно на десять полетов стрелы. Итого, если они сейчас идут верным курсом, не сбились и не попали в плен к врагу, они на полпути к границе королевства. Обычным ходом тебе их не догнать.

– Это да. – Суни печально обхватил голову. – Даже если я возьму с собой подмену лошадей, все равно вряд ли смогу угнаться. Степь, кочевники, войска короля… Не по воздуху же мне, право, лететь.

– Или под землей. – Глаза гоблина превратились в две узкие хитрые щелочки.

– Говори. – Суни наконец начал понимать, к чему ведет зеленый великан.

– Я же местный, – улыбнулся тот. – Все пути-дороги знаю. Каждую тропку, каждый камушек на расстоянии пятидесяти лиг. Но сколько местным следопытам знакомы пути явные, столь мне и тайные. Есть тут недалеко, полдня пути, если без привалов, вход в пещеру. Там идет безымянная река, русло которой проходит по всему королевству, загибается в степь, а потом проваливается в черную земную бездну, да так глубоко, что ни одни смельчак еще не решился проследовать по этому пути до конца. Раньше эта река была вполне судоходна. Хитрая система веревок и плотов быстро и без лишнего шума транспортировала грузы и людей, как в горные пределы, так и обратно. В одном из рукотворных курганов даже осталась пристань. Я пару раз там был. Запустение, пыль, паутина, пара человеческих скелетов, но столь древние, что и не поймешь, какая трагедия разыгралась в то далекое время. Вот если спуститься в эту пещеру, сесть на плот и поплыть, то ближе к вечеру завтрашнего дня мы не то что догоним, а и обгоним твоих друзей.

– А лошади? – удивился Суни. – Зачем нам в пустоши без лошадей? Не будет коня, и погибнем, сгинем от отравленной стрелы или подохнем от голода.

– Лошади будут, – довольно усмехнулся Урх. – Точнее, лошадь. Доведу тебя до кочевников, а потом назад. В королевство мне хода нет.

– Хорошо, – набросив на плечи походный плащ с меховым подбоем, воин взвесил в руке тяжелый пехотный арбалет. – Только с чего это ты такой добрый?

– А я не добрый, – усмехнулся зеленый великан. – Я с тебя денег возьму за услуги. Как справишься с заданием, вернись сюда и оставь на столе, ну хоть в той миске, – здоровенный палец Урха указал на глиняную миску с отколотым краем, доверху набитую сушеными корнями, – тридцать серебряных монет.

– Однако, – присвистнул наемник. – И ты мне веришь?

– А хоть бы и так, – гоблин выпрямился во весь свой богатырский рост и, затянув последний ремень доспеха, оскалил свои страшные клыки. – Я людей насквозь вижу, – прищурившись, поведал он. – До костей, до самого сердца. Если тварь передо мной, откушу голову и сделаю из нее пепельницу, но если человек отважный, вроде тебя, верю на слово. Ну что, договорились?

– Договорились, – кивнул Суни. – Будут тебе тридцать монет.

Оставив храпящего врача досматривать сны, воин и гоблин вышли из сторожки и быстрым шагом направились в одному только Урху известном направлении. Шли быстро, оставляя за собой длинные следы снегоступов и почти не чувствуя усталости. Чудодейственная «Слеза леса» взбодрила дух и тело и притупила терзающую раны боль. Казалось, хвори вдруг улетучились, растаяли как дым…

Гоблин не соврал, уже вечером путники выбрались к подножию скалы и отыскали крохотную пещеру.

– Эта, что ли? – удивился Суни, низко пригибаясь и стараясь не задевать каменные стены прохода, изобилующие острыми камнями, как будто нарочно расставленными так, чтобы поранить нежданного гостя. Наемнику было тесно, но великан Урх, казалось, и не замечал неудобств, уверенно ступая по темному проходу, он, словно дикая кошка, изгибался всем корпусом, обходя повороты и острые углы. Пару раз гоблин даже опускался на четвереньки, низко склонив голову, но и это не снижало темп. Под конец стало совсем темно. Стены крохотного лаза начали давить, в глазах у наемника поплыли круги от нехватки воздуха, и, уже почти запаниковав, он вдруг вывалился на большую гладкую площадку, где при желании могло бы поместиться не меньше роты солдат. Высокий сводчатый купол пещеры уходил куда-то ввысь, и оттуда же сквозь толщу гранита в пещеру проникали свежий воздух и солнечный свет.

– Вот это да. – Щурясь от яркого света, наемник поднялся и, прикрыв рукой глаза, принялся осматриваться по сторонам. Гоблин оказался прав, бурные воды подземной реки когда-то служили большой транспортной артерией, помогавшей торговцам из предгорья перемещать грузы, быстро, удобно и в срок. Выбитые в камне пристани с кусками рваных канатов на больших стальных кольцах, вделанных в гранит, гнилые доски прилавков и несколько обветшалых плотов, вытащенных из воды и наваленных друг на друга прямо у спуска, – вот что осталось от когда-то живого и многолюдного места. Не было единственного признака запустения, а именно пыли, но это можно было с легкостью списать на вентиляционные шахты. – Кто это построил?

– Не знаю. – Урх распрямил плечи и, хрустнув позвонками, начал делать разминку. Широкая мускулистая спина гоблина затекла, и теперь ему захотелось разогнать застывшую кровь по венам. – Этой пристани столько лет, сколько всем королевствам вокруг. Я тут еще маленьким зеленым юнцом играл со своими приятелями, и уже тогда тут никого не было. Говорят, некогда существовал подземный народ карликов, обросших мехом с головы до пят. Знатные были мастера, сталь ковали редкостную, знали, где рудные и золотые жилы.

– А что с ними стало?

– Старейшины говорят, будто скосила их страшная болезнь. Пришла незваная ниоткуда, забрала тысячи. Но мне лично думается, что они разбудили Подгорное Лихо.

– А что это? – Глаза Суни привыкли к яркому свету, и теперь он с интересом рассматривал подземную пристань со всей ее оснасткой. От старости и сырости большинство приспособлений сгнило и развалилось, но и в груде останков наемник, не раз бывавший в морских походах, смог различить остатки буксировочных ялов и грузовых лебедок.

– Злой дух, – буднично, будто спрашивая про погоду, пояснил зубастый силач. – Только ты лишнего не болтай, оно нас и не тронет.

– А тот народ, значит, тронуло?

– Так ведь и понятно. Жили себе, не тужили, но рудокопы были лучше любого человека. Эту пристань и своды ажурные они сработали. Ну и в гору, значит, уходили, да так глубоко, что жарко становилось. Но каждый, даже самый крохотный гоблин знает, что нельзя ходить по туннелю, где жарко. Там Лихо Подгорное живет. Потревожишь, вырвется наружу и натворит беды. Народ тот явно этого не знал, вот и погибли все до единого…

В путь пустились немного погодя. Дотошный Урх сначала долго и предвзято ворошил стопку плотов, поднимая их будто невесомые былинки, тщательно просматривая на предмет повреждений, а потом с разочарованным урчанием отбрасывая в сторону Однако через полчаса нужное транспортное средство было подобрано и спущено на воду, после чего путники начали грузить на плот свой нехитрый скарб.

– А конь? – вдруг вспомнил обещанную гоблином скотину наемник. Он даже оглянулся, пытаясь разглядеть за ворохом тряпья и такелажа притаившуюся кобылу. Естественно, животного не нашлось.

– Не дрейфь, человек! – Урх в два мощных толчка шеста отогнал плот от берега и, подтолкнув его, пустил в широкий темный проход, куда безымянная река несла свои холодные воды. – Будет тебе средство передвижения. Такое средство, что все позавидуют. Может быть, и не одно.

– Как знаешь… – Суни с тоской во взгляде оглянулся на удаляющийся берег и, сев посреди плота, плотнее запахнул плащ.

Темные каменные своды, нависшие над головой, становились все мрачнее, а узкий проток черной как уголь подземной реки начал расширяться, и буквально через несколько минут подхваченные течением Урх и Суни на дикой скорости понеслись в темноту. Ветер свистел в ушах, пробираясь сквозь плотные швы одежды и вымораживая кровь. Крутые повороты, в которые ловкий гоблин направлял связанные толстым просмоленным канатом бревна, грозили сбросить седоков, и при каждом таком крене сердце наемника уходило в пятки. Нет, Суни был не робкого десятка. Даже тогда, когда он понял, что битва с драгуром принесет ему только боль и забвение, он смело пошел в атаку Тут же страшило другое. Погибнуть, глупо и странно, утонув в холодных водах подземной реки, текущей под многими слоями почвы, гравия и твердого камня, да еще и так, что никто и никогда не найдет твое тело, чтобы похоронить, как подобает воину…

– Эге-гей! – в пылу азарта орал Урх, уверенно правя шестом и обходя острые камни, вздымающиеся со дна. – Держись, человечек! Это будет твой самый лучший миг, когда ты поймешь, насколько дорога твоя жизнь!

А Суни то закрывал глаза, изо всех сил цепляясь за веревочные петли, то ложился на плот навзничь, пытаясь разглядеть хоть что-то в кромешной темноте и понять, с какой стороны придет смерть. Но боль от столкновения с каменной преградой все не наступала… Под конец ему даже начало нравиться это страшное и безрассудное путешествие…

Бесконечные каменные туннели сменялись один другим, и через десяток поворотов воин перестал ориентироваться в пространстве. Холодные брызги и ревущий речной поток бросали крохотный плот из стороны в сторону, и только могучие руки Урха не позволяли ему врезаться в очередное препятствие, вдруг возникшее из воды, как вынырнувший из океанских глубин морской демон. О том, чтобы зажечь факел или просто выпрямиться во весь рост, не могло быть и речи. Оставалось только дрожать от холода и страха и молить провидение о том, чтобы все это поскорей закончилось. И вдруг наступила звенящая и такая долгожданная тишина.

– Приехали, – пробасил Урх и, откашлявшись, сплюнул за борт. – Можешь просыпаться, наемник. И здоров же ты дрыхнуть.

– Я заснул? – Суни с удивлением открыл глаза и принялся озираться.

Черные каменные туннели сменились таким же светлым куполом, вдалеке на спокойной и безмятежной глади подземной бухты виднелся каменный пирс, и тонкие солнечные лучи, пробиваясь сквозь вентиляционные шахты, прилежно освещали старые полузатонувшие баржи со свисающими с бортов обрывками швартовочных канатов. – Долго я спал?

– Часов шесть, – ловко правя шестом, гоблин нащупал дно и в три мощных тычка подогнал плот к берегу. – Да еще храпел и ворочался. Мне бы такие нервы, как у тебя, человек. Сколько тут ни плаваю, душа в пятки уходит.

Вытащив плот из воды, путники навьючили на себя котомки с продовольствием и снаряжением, и Урх поманил наемника за собой.

– Видишь лестницу, – толстый пожелтевший коготь указал на выбитые в подъеме ступени, усыпанные мелким гравием и песком. Заброшенный торговый путь уходил куда-то в сторону и, круто забирая вправо, исчезал в недрах горы. – Это подъем на курган. В былые времена сверху стоял гарнизон, а на вершину взбирался наблюдатель. Курган так и называется Охранным, он насыпан с таким расчетом, что заехать на него на лошадях или взобраться скопом невозможно. Строго поодиночке.

– От кочевников защищались?

– И от них, наверное, тоже.

– Ну, пошли тогда.

– Пошли, человек.

Сон подействовал еще более ободряюще, чем лесной напиток. С каждым шагом поверхность приближалась, и воин чувствовал себя все более уверенно. Однако после второй сотни ступенек усталость все-таки догнала самоуверенного человека. Легкий рюкзак со строганиной, караваем хлеба и недельным запасом воды в большом кожаном бурдюке начал давить на плечи. Пот катился крупными каплями по лицу и, попадая в глаза, жег пуще перца. Суни еле поспевал промакивать лоб рукавом. Да и тяжелый пехотный арбалет – меч и верные метательные ножи наемник оставил в лесу на подходе к городскому частоколу – широкой лямкой терзал натруженное плечо.

– Что это? – длинные волосатые уши гоблина встрепенулись, будто лошадиные ноздри, и путешественники застыли, прислушиваясь к звукам, доносившимся с вершины холма.

– Похоже, дерутся, – пожал плечами Суни. – С одной стороны пехота, с другой конные. Слышишь топот копыт?

– Степняки, – остановился в нерешительности Урх. – Стоит ли идти наверх? Нарвемся.

– Стоит! – Суни отстранил замешкавшегося гиганта в сторону и, скинув с плеча арбалет, начал взбираться по крутой лестнице. – Слышал я про кочевников, и слышал немало. Ничего хорошего, если в плен попадешь. Попробуем отбить.

– Ишь ты какой… – хмыкнул гоблин и, откинув полу плаща, вытащил из-за спины огромный топор. – Жалостливый. Может, там убийцы какие или насильники? Малых деток живьем скушали, а сыны ветра обиделись, вот и набросились на негодяев?

– Может, и так, – добравшись до последней ступеньки, наемник выскочил на широкую площадку Толстая стальная лестница, предназначенная для подъема товара наружу, упиралась в монолитную каменную плиту, из которой торчало вдетое в камень кольцо. – Вот там и посмотрим. Ну-ка, подсоби.

Упершись спиной в плиту, наемник попытался толкнуть, но у него ничего не вышло. Огромный кусок камня лежал плотно, погребенный под многими слоями песка и гравия, и сразу было видно, что этим путем не пользовались уже многие десятки, а то и сотни лет.

Гоблин только покачал головой. Скинув свою котомку, он звякнул топором о доспех и тоже, упершись плечом, поднажал, да так… Казалось, жилы должны были треснуть, а глаза вылезти из орбит. Звуки боя наверху все нарастали, слышались старые и до боли знакомые военные команды, гортанные крики… гул в ушах превращался в колокольный набат, от постоянного напряжения даже пошла носом кровь – и вдруг плита поддалась.

– Я первый, – оставив котомку с провизией, Суни схватил наперевес свой тяжелый арбалет и пулей вылетел наружу.

Каково же было его удивление, когда перед ним, буквально в трех шагах, окруженные низкорослыми узкоглазыми воинами, в пыли и крови оказались командор и Нирон. Видно было, что силы их на исходе. Доспехи Азарота были пробиты в нескольких местах, а лицо рыжебородого украшала тонкая красная полоса, оставленная странным изогнутым мечом кого-то из нападавших. Щурясь от яркого солнечного света, воин вскинул арбалет и почти наугад выпустил болт в надвигавшуюся на дерущихся толпу степняков. Их строй был столь плотен, что тяжелый болт, со страшной силой пробив грудь самого быстрого из них, на свою беду со всех ног бросившегося вперед, вышел у него из спины и впился в следовавшего по пятам сына ветра. Оба они, не успев издать и звука, беззвучно упали в пыль и покатились вниз по склону.

– А вот и я! – расхохотался Суни своей внезапной победе. – Или скучали?

– Суни! – Азарот ловким движением клинка отсек так кстати подвернувшуюся руку нападающего и, усмехнувшись, поинтересовался: – Ты где был?

– Дела, – рванув рычаг, наемник поставил тетиву на боевой взвод и выхватил из колчана на бедре следующий смертоносный снаряд. – Эй, Урх, ты где там? Тут такое веселье!

– Сейчас, – бодрый рев гоблина раздался из-под земли, да так, что некоторые нападающие вздрогнули и попятились. – Тут очень низкие потолки. Вам, коротышкам, хорошо, а у меня топор застрял…