Глава 25

Блуждая в лабиринтах собственного сознания, мертвый некромант познал себя. Его больше не отвлекали плотские утехи и нужды живого тела, требовавшего пищи и отправления нужд. В какой-то момент он даже был благодарен Аскольду Азароту, его меткому глазу и верной руке, и вдвойне признателен старому другу Бари, умершему на поле брани, но вложившему в его тело ту искорку вечного существования, что держала на ногах мертвое тело. Соорудив в одной из пещер предгорья лабораторию, Виллус углубился в исследования, которые ранее ему были не подвластны. Ни опасные развоплощающие переходы по ментальным мостам, ни блокирующая истинный свет и тьму карма, ни ядовитые испарения опасных реактивов более не могли помешать некроманту в его исследованиях, и благодаря этому он смог добиться многого.

В мертвых пальцах Виллуса огарок вечной свечи превратился в слепящий ярким светом негасимый факел. Заклятия, представлявшие несокрушимую преграду для обычного пехотинца, стали крепче и продолжительней, а главное: те, кто ранее мирно покоился в своих могилах, по желанию мага поднимались со смертного одра и готовы были действовать по его разумению и воле. По сути, он дал им вторую жизнь. Пусть не такую яркую и насыщенную красками, коей она была до прихода безносой, но самую настоящую. Жизнь без боязни пораниться, получить увечье, испытать боль расставания, приступ раскаяния за свои поступки. Жизнь без оглядки на прошлое и с настолько туманным будущим, что обладатель оной даже не задумывался о том, что ждет его там, за горизонтом. Стоя в своей лаборатории, перед распростертым на гранитном постаменте телом степного воина, некромант заканчивал последние приготовления. Ментальные мосты его магии вздымались, упираясь резными перилами заклятий в облака и насмехаясь над мировыми устоями. Жидкости в котлах дымили и, распространяя по пещере едкий запах, готовы были стать частью великого колдовства. Что могли маги его времени? Поднять из пучины небытия, расспросить да отпустить с миром. Иногда утихомирить вдруг ожившего мертвеца, встать на пути инкуба или суккубки, да вот, собственно, и все. В руках же Виллуса-некроманта оказался новый подход. С ним в этот мир пришла сильная, непобедимая магия, не боявшаяся ничего, будь это сотни стрел королевских лучников или старая печать короля.

Положив руку на грудь мертвеца (для эксперимента магу пришлось снять со степняка одежду и убедиться, что на его теле не осталось золотых и серебряных украшений), мертвый маг закрыл единственный уцелевший глаз и сосредоточился. Оставалось сделать простейшее, толчок, чтобы запустить необратимую цепную реакцию. Так происходило с костяшками домино, когда после нескольких часов упорного труда мастер разгибал спину расправлял плечи и, улыбаясь, любовался своим творением, а после простым щелчком пальца пускал костяшки в вычурный неведомый танец. Одна кость обрушивала другую, затем падала третья, и стремительному движению не было предела. Вот такой щелчок пальцев предстояло сделать и сейчас. Только сделать это надо было внутри своей головы.

Убедившись, что ментальные мосты встали именно так, как задумывалось, Виллус улыбнулся и выдохнул. В тот же миг по телу его пробежала первая, яркая голубая искра, затем за ней последовала вторая, и через несколько секунд маг превратился в столб голубого пламени. Своды пещеры содрогнулись, мерно дремавшие под потолком летучие мыши сорвались с насиженных мест и, оглашая гулкие своды истошным писком, начали метаться под потолком…

Дверь в лабораторию скрипнула, и зеленая морда с клыками, просунувшись в образовавшийся проем, бесцеремонно поинтересовалась:

– Хозяин, куда травы-то класть?

Виллус подпрыгнул от неожиданности, и магический огонь мгновенно угас.

– Урх, раздери тебя десять медведей! Сколько раз я тебе говорил, чтобы ты не входил, когда я навожу ментальные мосты – устанавливаю ментальные связи?!

Хитрая зеленая рожа расплылась в учтивой улыбке. Похоже, гоблина веселила ситуация, и взбешенный хозяин, мечущий молнии и злобно сжимавший кулаки, в тот момент не был для него ощутимой угрозой. В конце концов, если бы ситуация совсем вышла из-под контроля, зеленый просто хлопнул бы дверью и пустился наутек по бесконечной веренице каменных туннелей.

– Прошу прощения, хозяин, забыл, – проскрежетал он, скаля здоровенные желтые клыки.

– Навязался ты на мою голову! – завопил маг, вздымая руки вверх. – Нашел, очистил, вылечил, высушил, дал одежду и кров, а он бесцеремонно врывается в святая святых и нарушает ход одного из самых важных в моей жизни экспериментов!

– Как же… жизни? – сконфузился простодушный гигант. – Вы же мертвы, хозяин?

– И не надо мне ежечасно об этом напоминать. Я свою мертвую рожу каждое утро в зеркале вижу.

– Так, хозяин, травы-то куда класть?

– Горе ты мое!.. Да хоть в прихожую… Надеюсь, не напутал ничего?

– Не извольте сомневаться, – улыбка гоблина стала еще шире, и из оскаленной пасти повеяло гнилой рыбой. – Травинка к травинке, листочек к листочку. Все как вы сказали и строго по списку!

– Ну, банши с тобой! Убирайся!

– А отгул?

– Какой еще отгул?

– Да вспомните, хозяин! Мы же с вами третьего дня это обсуждали. На черном озере под горой собираются все наши с предгорья. Будет праздник весны, все будут пить, гулять, танцевать, есть пикантное мясо.

– Гнилое?

– Нет. Пикантное. Ничего-то вы, люди, в истинном вкусе продуктов не понимаете. Даже после смерти!

– Опять начинаешь?.. Испепелю!

– А вы не умеете.

– Пятачок выращу вместо носа!

– Да я сам вас об этом не раз просил!

– Плоть разложу! Глаза взорву! Ногти вырву!

– Все. Понял. Ухожу. И зачем так кипятиться по пустякам?..

К Урху, большому нахальному, но безумно доброму орку, мертвый некромант питал особые чувства. С той поры, когда скитания его подошли к концу и он перебрался в пещеру под горой, прошло пять лет. Однажды зимним вечером, когда Виллус бродил в окрестностях одного из приграничных лесных городов, он заметил шум и мелькание факелов. Местные, похоже, охотились на крупную дичь. Гортанные крики загонщиков разносились по всему лесу. Свистели, улюлюкали, собаки захлебывались в истошном лае. Суть да дело, маг выбрался на опушку и застыл в недоумении. С десяток здоровенных бородатых мужиков, вооружившись топорами и вилами, пытались достать маленького гоблина. Неказистый зеленый человечек, не больше десяти лет от роду, в окровавленных лохмотьях, изо всех сил цеплялся за ветку дерева, стараясь не упасть. На земле же, мотаясь между корнями деревьев, клацали челюстями огромные мохнатые псы. Щелкнув пальцами и набросив на себя личину старика, Виллус шагнул из кустов навстречу охотникам.

– Что тут происходит? – громко поинтересовался он.

– Не видишь, старик, гоблина поймали, – хохотнул высокий лысый детина с длинной черной бородой. – Вот удача так удача! Мы же думали, они все повывелись.

– И то верно, – поддержал его товарищ, пытаясь достать мальца вилами. – Повадился у нас с неделю назад кто-то кур воровать. Думали сначала, что лиса, но, сколько ловушки ни ставили, обходила проклятая и обязательно куренка утаскивала. Стали следить по очереди, и вот каково же было наше удивление, когда вором оказался самый настоящий гоблин!

– Так чего же вы его собаками травите? – удивился мертвый некромант. – Попугали, и достаточно. Он этот урок на всю жизнь запомнит.

– Э… нет! – бородач оскалил редкие желтые зубы и замотал головой. – Это же настоящий гоблин! Мы его выловим, посадим в клетку да люду будем показывать за медяк. Денег заработаем! – И с этими словами он обернулся и вновь попытался достать маленькое дрожащее от ужаса существо вилами.

– Хватит! Хватит, я вам говорю.

Загонщики обернулись и с удивлением посмотрели на хлипкую фигуру старика. Голос, вырывающийся из его глотки, едва ли подходил ветхому дедушке и мог принадлежать разве что знатному воину и королю.

– Да, мальчишка набедокурил, – не сбавляя тона, продолжал давить Виллус. – Но я готов компенсировать ваши затраты и набросить пару золотых сверху, если вы заберете своих собак и отправитесь восвояси.

Первым сориентировался лысый крепкий мужик, стоящий от эпицентра событий дальше всех. Растолкав плечами товарищей, он подошел к магу и, взглянув на него сверху вниз, уверенно произнес.

– Тридцать золотых! Ни монетой меньше! Куры были мои, значит, и гоблин мой. Если так подумать, я за год на нем как раз столько заработаю, а больше он не протянет. Подохнет, тварь зеленая.

– Тридцать так тридцать, – Виллус повел плечами и, вытащив из кармана кожаный кисет, в котором находилось не меньше пятидесяти золотых, запустил им в голову говорившего. Тот хохотнул, с легкостью поймав тяжелый снаряд на лету, и, развязав тесемки, довольно зацокал языком. – Тут более чем достаточно. Теперь забирайте собак и уходите прочь.

Дождавшись, когда шумная толпа деревенских мужиков скроется за поворотом лесной дороги, маг сбросил личину и, обернувшись, поманил затравленного гоблина.

– Слезай. Они ушли.

– Не слезу, – вдруг нагло и напористо заявил израненный зеленый мальчишка, скаля крохотные желтые клыки.

– Все нормально, – Виллус попытался придать своему лицу как можно более приветливое выражение. – Они больше не вернутся.

– Дядя-нелюдь, а дядя-нелюдь, почему вы их не убили? – неожиданно поинтересовался гоблин.

– С чего ты взял, что я нелюдь? – удивился маг.

– Мы, гоблины, мертвую плоть чувствуем, – признался зеленый малыш и начал осторожно карабкаться по стволу вниз. Движения его были столь быстры и изящны, что мертвый некромант невольно залюбовался грацией крохотного гоблина.

– И все-таки? – настойчиво поинтересовался спасенный, спустившись на землю и усевшись прямо на снег.

– А ты не робкого десятка, – губы Виллуса расплылись в улыбке. – Только что орава здоровенных мужиков старалась проткнуть тебя вилами, и вот ты сидишь и препираешься с самым настоящим некромантом.

– Тогда вообще не понятно, – ничуть не смутившись, продолжал напирать оборванец. – Вам же, дядя нелюдь-некромант, перебить их вообще ничего не стоило. Щелк пальцами, а у них потроха бабах внутри!

И тут Виллус действительно задумался. Если бы этот случай произошло пару лет назад, он немедля выжег бы наглецам сердца, а потом еще и станцевал бы на их остывающих трупах. Но жажда крови давно прошла, перегорела. Вышла с последним смрадным дыханием мертвого тела. Мертвый некромант больше не жаждал смертей. Да, он хотел мести, каждый день раздувая в своей опустевшей душе ее испепеляющий огонь. Но и только.

– А как тебя зовут, малыш?

– Я не малыш! – Зеленый подросток встал и, гордо подбоченившись, вытянул жилистую ручку вверх. – Я Урх Непобедимый! Гроза людей! Первопроходец каменных туннелей. Я заблудился, отстал от своих, проход завалило, домой было не вернуться, так как перевалы закрыты, а я очень устал и хочу есть.

Внутренний барьер паренька сломался, и наружу вырвался поток слез, оставляющий отметины на грязных щеках гоблина.

– Ну, тише, тише, Непобедимый Урх. – Виллус подошел к хнычущему ребенку и накрыл его своим походным плащом. Одежду он носил скорее в силу привычки. Мертвые не могли ощущать ни зноя, ни лютого холода, а накидка с меховым подбоем очень пригодилась полураздетому гоблину. – Совсем домой не вернуться?

– Да стал бы я иначе курей воровать! – уже в голос, не стесняясь мертвого мага, завыл Урх. – В эту оконечность один проход. Сколько раз мама говорила, не ходи по старым штольням, а я все не слушал. Другие проходы завалило раньше, до оконечности не дойти, убьют. Перевалы закрыты, а то бы я по горам.

– Да ладно, тише, – покачал головой Виллус. – Пошли ко мне. У меня как раз завалялся мертвый олень. Я, как ты заметил, нелюдь, а значит, и питаюсь по-другому. Старое мясо мне без надобности. Придем, разожжем костер, отогреешься, налопаешься от пуза и выспишься, а с утра решим, что с тобой делать.

– Хорошо бы, – утирая сопли маленьким зеленым кулаком, закивал «гроза всех людей».

– Ну, вот и договорились.

Урх прожил у некроманта до весны. Как только солнце начало припекать по-настоящему, а на деревьях набухли почки, и горные ручьи, стремясь вниз в долину, набрали свою полную силу, Виллус поднялся в горы и проводил гоблина до дороги к перевалу.

– Мяса взял?

– Да, дядя-нелюдь, – Урх шмыгнул носом и постарался отвернуться, чтобы не показывать выступивших на глазах слез.

– А плащ? Плащ взял? Бестолочь ты зеленая.

– Взял.

– Ну, ступай с миром.

– Не хочу! Чего мне там делать?

– Жить, Урх. Там твои родные, близкие, там твой народ. Представляешь, как они обрадуются, когда увидят, что ты жив и здоров?!

Стоя у края дороги, мертвый некромант печально смотрел вслед сутулой мальчишеской фигуре, пока та не превратилась в крохотную точку, а затем поплелся назад в пещеру. В долгие летние вечера, сидя за очередным старинным фолиантом, маг перелистывал ветхие страницы, с каждой секундой понимая, насколько пустой и безрадостной стала его жизнь без зеленого проказника. Он привык к его неугомонной натуре, к вечно разбросанным вещам, к разбитым колбам с реактивами и рисункам углем на дорогой шелковой бумаге. По сути, Урх был его единственным другом и помощником, которого он повстречал за последние годы вынужденного изгнания…

* * *

Минуло еще пять лет. Свыкшись с потерей товарища, Виллус что-то химичил в своей лаборатории, как вдруг на пороге появилась здоровенная зеленая фигура с горящими глазами и пророкотала раскатистым басом:

– Здорово, дядя-нелюдь!

– Урх. Ты ли? – от неожиданности некромант выпустил из рук пучок травы, и тот упал в чан, окрасив варево в ехидный голубой оттенок.

– Ага. Вот я подумал и решил. Неинтересно мне с моими. И охотиться я умею не хуже, и ходить бесшумно, и по стенам отвесным, словно горный баран, лазать умею. Все одно скукота. Хочу к тебе в ученики.

Маг и гоблин обнялись, и Виллус поспешил к стойке, где у него стояла фляга с крепленым вином, которое он использовал в некоторых экспериментах.

– Вина?

– Не откажусь.

Некромант достал две глиняных посудины и, плеснув в них рубинового напитка, протянул одну из них Урху. Чарка тут же исчезла в здоровенной когтистой лапе гоблина.

– Вымахал-то как! – поразился маг, осматривая высокую фигуру здоровяка, бугрящуюся мускулами. – Я тебя еле узнал.

– Мы, гоблины, рано взрослеем, – с легкостью пояснил Урх, осторожно пробуя напиток на вкус. – Фу, кислятина. Как ты это пьешь?

– А я не пью, – усмехнулся Виллус и отхлебнул из своей посуды. – Я и вкуса-то толком не чувствую. Забыл? Мертвый я.

– Попробуй тут забудь… – Урх выставил напоказ длинные желтые клыки. – Но сразу к делу. Хочу быть магом! Некромантом! Прямо как ты!

– С этим проблема, – Виллус по инерции поскреб вечную щетину на подбородке. – Магия людей и шаманство гоблинов – разные вещи. Тебе мое ремесло, по сути, не осилить.

– А если попытаться? – расстроился зеленый здоровяк. – Я же усидчивый!

– Попытаться можно… – с радостью закивал некромант и кивнул в сторону кресел, стоящих у давно нетопленного камина. – Присядем?

– Камин-то не топлен, – всполошился гоблин и бросился к выходу за дровами. Уже через десять минут друзья сидели около трещащего поленьями и разбрасывающего искры камина и потягивали кислое вино.

– Если уж ты решил людской магией заняться, – помедлил с ответом Виллус, – могу тебе предложить пойти ко мне в подмастерья.

– Согласен, хозяин! – тут же пророкотал довольный силач.

– Постой, – опешил маг. – Урх, побойся банши. Какой я тебе хозяин?

– Самый натуральный, – пожал плечами гоблин. – Помнишь, ты мне книжки на ночь читал? Так там всегда были темный маг и его слуга. Вместе они творили магию для уничтожения всего человечества. Слуга мага так и называл – хозяин.

– Не называй меня хозяином!

– А как, хозяин?

– Хозяин?

– А! Хорошо, хозяин.

– Немедленно прекрати!

– Слушаюсь, хозяин!

– Опять? Испепелю!

– А вы не умеете.

– Пятачок выращу вместо носа!

– А вот это бы с превеликим удовольствием! С натуральным пятачком все девки мои!

– Плоть разложу! Глаза взорву! Ногти вырву!

– Все. Понял. Пойду погуляю. И зачем так кипятиться по пустякам?

С того памятного спора прошло почти двадцать лет. Гоблин Урх Непобедимый, гроза всех людей, остался служить у своего спасителя. Он стал умнее, серьезнее, освоил многие науки, но так и не научился наводить ментальные мосты и строить блоки из чар. И хоть он величал Виллуса исключительно на вы, но каждый раз, когда выпадал шанс, старался довести несчастного мертвеца до точки кипения. Иногда это ему даже удавалось, и тогда, хохоча во все свое гоблинское горло, он несся по коридору, ловко уворачиваясь от каменных ступок и точильных камней, а вслед ему, отражаясь от низких сводов подземных коридоров, неслись гневные вопли мертвого некроманта.

* * *

Дождавшись, когда наглый гоблин уберется, Виллус попытался повторить заклинание. И снова его фигура покрылась мерцающим пламенем, а летучие мыши, успокоившиеся на время, вновь забились в припадке, мотаясь под гулкими сводами пещеры. Тонкие разрезы на груди мертвого степняка начали наливаться алым пламенем, мертвые мышцы дрогнули, и через секунду степняк уже сидел на плите, свесив босые ноги вниз.

При виде встающей фигуры некромант потерял остатки солидности и, крутя над головой старый магический плащ, пустился в пляс.

– Ай да я! Ай да красавчик! – кричал лич во все горло, разбрасывая вокруг себя голубые искры. – Узнали бы об этом эти напыщенные болваны из Мраморного Чертога, сдохли бы от зависти!

Закончив ликовать, маг сбросил с себя узы ментального моста и, подойдя к неподвижному трупу, пощелкал у того пальцами перед носом. Тот даже не пошевелился. Застыв, как каменное изваяние, раскосый воин уперся застывшим взглядом в каменную стену и не подавал признаков жизни.

– Привет? – протянул Виллус, но мертвец продолжал хранить молчание.

Закусив губу, мертвый некромант скрестил руки на груди и попытался понять, что ему делать с этим мешком мяса и костей, по мнению Урха, с каждым днем пахнущим все более аппетитно.

– Значит, ты не разумен, – хмыкнул маг, заглядывая в глаза мертвецу – А ну, встать!

Труп соскочил с плиты и, шлепнув босыми ногами по камню, вытянулся в струнку.

– Сесть! – продолжал командовать сияющий от счастья некромант.

Степняк, повинуясь командам повелителя, тут же уселся на корточки и застыл в ожидании следующего приказа.

– Атаковать моих врагов!

Если бы сын ветра, умерший три недели назад от заворота кишок, мог теперь удивляться, то он бы нахмурил брови или открыл рот. Мертвый же недоуменно завертел головой в поисках цели для атаки.

– Так. С этим все понятно, – хохотнул Виллус, довольно потирая ладони. – Мертвый и бесстрашный.

– Хозяин? – В дверь вновь просунулась голова Урха. Мертвяк встрепенулся, увидев вновь прибывшего, и молча, не издав ни звука, бросился к гоблину, выставив вперед руки.

– Это еще что такое? – Урх отпрыгнул в сторону, сдерживая напор мертвеца табуретом. – Дядя-нежить! Убери от меня свою игрушку, иначе я ее ненароком поломаю.

– Отставить атаку. – Виллус ухмыльнулся и посмотрел на сбитого с толку зеленого гиганта. – А как же твое извечное «хозяин»?

– Простите, хозяин, – скорчил мерзкую рожу силач. – Переволновался. Так я насчет отгула пришел напомнить.

– Поражаюсь я этому мальчишке! – гневно воскликнул мертвый маг. – То, что он столкнулся с первым солдатом моей мертвой армии, его нисколько не беспокоит. Единственное, что его волнует, так это танцульки с зеленокожими красотками на празднике весны!