10. Контроль

Возможности, которые я описывала выше (репетиция реальной жизни, генерация новых идей, смягчение эмоций, формирование близости), могут быть реализованы с помощью обычных снов. Эволюционные и когнитивные функции сновидения не зависят от его осознанности.

Но у людей, которые научатся осознанным сновидениям, эти возможности могут усилиться. Тот, кто овладеет техникой осознанных сновидений, может видеть сны о конкретных проблемах, искать ответы или догадки, переживать катарсис и исследовать глубины подсознания. Такие люди способны победить ночные кошмары и вызвать запоминающиеся, заполненные положительными эмоциями сновидения.

И все это дополняется чистым удовольствием от осознанного сновидения. Просто удивительно, до какой степени похожи рассказы людей об их первом осознанном сновидении, о первом переходе в это уникальное состояние сознания. Силясь описать свои ощущения, люди с трудом подбирают слова, прибегая к клише и бессмысленным формулировкам; осознанные сновидения «гиперреальны», они «более реальны, чем реальность». «Дверная ручка – это дверная ручка» – так резюмировал эти попытки писатель Стив Волк, страдавший от ночных кошмаров, пока не научился видеть осознанные сны.

«И пока ты сам не ощутишь вкус подобного переживания, дорогой читатель, – подтрунивал больше ста лет назад Фредерик ван Эден, голландский психиатр, сам видевший осознанные сновидения, – ты не сможешь представить мою радость, когда я просыпаюсь и понимаю… что я ходил, внимательно наблюдал и думал, думал глубоко и ясно, помнил и осознавал, в том таинственном, удивительном и обманчивом мире, недоступном органам чувств». В осознанном сновидении сознание на время как бы покидает тело, не подчиняясь обычным законам физики.

С тех пор как в Перу я прочла книгу Стивена Лабержа, меня время от времени посещали осознанные сновидения, но я не могла предсказать, когда они придут; я ленилась проводить тесты на реальность и не всегда находила время для медитации. Сон я считала драгоценностью – о том, чтобы разбудить себя посреди ночи, не могло быть и речи. Но чем больше я узнавала о возможностях осознанных сновидений, тем сильнее мне хотелось научиться вызывать их по своему желанию. И я захотела учиться у самого Лабержа.

Жарким и влажным сентябрьским днем я прилетела в крошечный гавайский аэропорт Хило, чтобы встретиться с уже собиравшейся здесь группой. Мои товарищи, энтузиасты осознанных сновидений, узнавали друг друга без особого труда; только они робко бродили по аэропорту, растрепанные, встревоженные, не до конца понимающие, во что они ввязались. Я присоединилась к ним, и мы стали ждать автобуса, истощив запасы безвкусной сувенирной лавки с дешевыми гирляндами и бирюзовыми толстовками, знакомясь друг с другом и обмениваясь своими историями.

«Вы раньше видели осознанные сновидения?» – спросил невысокий энергичный мужчина, не тратя времени на любезности. Его льняная рубашка загадочным образом не была мятой; он выглядел так, словно заблудился по дороге на деловую встречу. Преподавательница йоги с телефоном в руках сосредоточенно отправляла в Instagram фотографии пальм за парковкой аэропорта. Высокий сухопарый мужчина с легким русским акцентом и чисто выбритым черепом, казалось, засыпает стоя.

Разговор уже начал угасать, когда подъехал микроавтобус до реабилитационного центра «Калани». Из него вышла жизнерадостная молодая женщина и рассадила нас по местам. За час, который понадобился, чтобы добраться до места, Натали не умолкала ни на секунду. Я узнала, что она приезжала в «Калани» два года назад, полагая, что это будет краткий отдых от офисной работы, но с тех пор нашла для себя на Гавайях новую жизнь.

«Люди приезжают сюда, погруженные в себя», – обращалась Натали к группе, по большей части хранившей молчание, некоторые еще не пришли в себя после двенадцатичасового перелета. Она обещала, что к концу нашего пребывания мы все изменимся. Мы станем «такими открытыми». Мы станем «другими людьми».

В «Калани» работают в основном добровольцы, которые живут в палатках и посменно готовят, стирают, ухаживают за садом, обслуживая друг друга и гостей, которые приезжают для того, чтобы практиковаться в йоге, свободных танцах, игре на укулеле или осознанных сновидениях. Кто-то работает здесь несколько месяцев, во время академического отпуска или путешествия, другие остаются на долгие годы, чередуя смены в «Калани» с обычной работой на материке, чтобы заработать деньги.

Час, проведенный с Натали, стал удачным переходом в полное погружение в сверхъестественный, до предела насыщенный эмоциями мир «Калани». По территории бродили дикие кабаны, а по стенам карабкались ярко-зеленые гекконы. Суровые волонтеры в банданах или соломенных шляпах бормотали себе под нос мантры или дремали в гамаках – для них произнести «Я тебя люблю» или «Ты красивая» было так же просто, как «Доброе утро».

Весь район Пуна издавна притягивал мятущиеся души и служил убежищем для пилигримов, бегущих от стрессов современной жизни. Здесь было обилие коммун хиппи и интернациональных общин. Так называемые пунатики – дреды, рваная одежда – бродили по пляжам с черным песком и нежились в горячих источниках с сигаретой в зубах.

Натали показала мне мою комнату – простое, похожее на общежитие помещение со слащавыми пасторальными картинами на стене и несколькими предметами плетеной мебели. Главным источником света была одна голая лампочка под потолком, но на ночь электричество отключалось. Я побродила по комнате при свете крошечного фонарика на брелоке, легла и отключилась.

Утром, отдернув тонкие занавески, я впервые по-настоящему рассмотрела место, в котором оказалась. Из окна были видны пышные пальмы и высокая тропическая трава, покрытая свежей росой. Моя первая мысль – это ожившая заставка с компьютерного монитора.

Не думаю, что мне когда-нибудь приходилось быть в составе такой разношерстной во всех отношениях группы. Кто-то прилетел из Лондона или Австралии, кто-то – с Восточного побережья или с самих Гавайев. Один мужчина откладывал пенсию и отказался от самой серьезной статьи расходов – марихуаны, чтобы наскрести денег на курс обучения; кому-то путешествие оплатили родители. Среди нас были женщины чуть за двадцать, выглядевшие так, словно только что сошли с подиума, на котором демонстрировали одежду для отдыха – с неисчерпаемым гардеробом из сарафанов и саронгов на день и накидок и шалей – на вечер. А у пожилого мужчины, похоже, имелись только рубашки с тропическим рисунком. Некоторые даже не слышали о Стивене Лаберже, другие уже много лет поклонялись ему, наизусть знали его книги и технику вызова сознательных сновидений. У одних ни разу не было сознательных сновидений, другие видели их всю жизнь. Если и было у этих людей что-то общее, то это знание литературы о предсмертном опыте и экстрасенсорном восприятии.

Для Джул, которая бросила работу на телевидении, чтобы ездить по миру и преподавать йогу, сновидения стали неотъемлемой частью ее путешествия – и сформировали ее мировоззрение. Алана, имевшая большой опыт медитации и сенсорной депривации, недавно закончила Нью-Йоркский университет, защитив диплом по особенностям творчества миллениалов – эту программу она разработала сама, чтобы понять, «почему миллениалы иначе рассказывают истории», и рассчитывала использовать сознательные сновидения, чтобы отыскать в себе женскую мудрость. Это было ее второе паломничество в «Калани», и она получала удовольствие от своей роли неофициального гида. Где палатка для медитации? Можно ли приходить в нудистский бассейн в купальном костюме? (Она не рекомендовала.) Семидесятилетний Мишель надеялся, что, научившись понимать, что спит, он получит шанс заметить переход в загробную жизнь. Довольно мрачный проект, однако Мишель сохранял чувство юмора. «Тик-так, – говорил он. – Я готовлюсь к финалу».

Утром мы собрались в ярком, просторном строении на вершине холма, одна стена которого выходила прямо на джунгли. На оконных рамах висели завязанные в узел шарфы, а на одной из восьми стен располагался портрет богини вулкана Пеле, написанный чистыми, яркими красками. Комнаты с четырьмя стенами никогда не казались мне душными, но это пространство было спроектировано, как утверждали рекламные проспекты «Калани», чтобы освободить гостей от «архитектуры коробок».

Ассистентка Стивена, Кристен – клинический психолог и мастер осознанных сновидений, носившая футболки с шутливыми высказываниями и излучавшая оптимизм, словно консультант по семейным отношениям, поделилась с нами рассказами о своем опыте. Кристен научилась вызывать у себя осознанные сновидения еще в колледже после того, как узнала об этом явлении на занятиях по психологии. «Мне не верилось, что это известная вещь, – рассказывала она. – Я была просто потрясена». По ее словам, с тех пор она тренировалась сохранять сознание во сне не менее трех раз в неделю и даже могла медитировать и заниматься йогой во сне. Кристен познакомила нас с расписанием на неделю, после чего ее прервал низкий мужской голос.

«Что мы здесь делаем?» – выкрикнул босоногий мужчина в мешковатой гавайской рубашке и шортах; его ярко-синие глаза внимательно смотрели на нас из-под кустистых бровей. Вероятно, Стивен незаметно вошел через заднюю дверь, пока с нами говорила Кристен; я его не заметила. Тембр его голоса менялся, как у театрального актера; фраза начиналась с низких раскатов и заканчивалась на высокой ноте.

«О чем это все? – вопрошал он. – Откуда вы знаете, что вы люди? Может, вы роботы, инопланетяне или персонажи сна? Кто-нибудь считает, что на самом деле все это сон?»

Этот шквал вопросов был введением в курс; большую часть следующей недели Стивен будет учить нас обращать пристальное внимание на окружающую обстановку, замечать детали того, что нас окружает, искать несоответствия и отбрасывать предположения, что мы не спим. Он поздоровался с каждым из нас, продемонстрировав острейший интерес к тому, каков был наш путь к «Калани». Ему было шестьдесят девять, большую часть своей жизни он посвятил осознанным сновидениям, и, по его словам, «общение с людьми, которые находят этот предмет интересным, действует на него животворно».

Стивен был агрессивным, но его стиль доброжелательный наблюдатель мог бы назвать интеллектуальным; менее снисходительный человек охарактеризовал бы его как неприятного человека, даже маньяка. Он все время двигался, даже когда сидел, меняя позы, скрещивая и снова выпрямляя ноги. Когда он волновался, что происходило довольно часто, он вскакивал со стула. Его жестикуляция иногда становилась очень бурной, а голос в одном предложении мог покрыть несколько октав. Мне много раз говорили, что он похож на волшебника.

В последние годы осознанные сновидения медленно завоевывали признание. Важной вехой на этом пути стал выход в 2010 г. научно-фантастического блокбастера Кристофера Нолана «Начало» (Inception), в котором шпионы, работающие на корпорации, проникают в сновидения своих жертв, чтобы похитить секреты и внедрить неправильные идеи. (Шпионы используют волчок для теста на реальность; если волчок не перестает вращаться, они знают, что это сновидение, а если волчок падает, то они находятся в реальном мире.) Нолан говорил, что на создание фильма его вдохновило собственное осознанное сновидение, а открытая концовка – камера задерживается на вращающемся волчке, заставляя зрителя гадать, упадет ли он, должна означать, что, «возможно, имеют значение все уровни реальности». Количество запросов в Google на тему осознанных сновидений резко выросло после выхода фильма и уже не вернулось на прежние уровни. Разумеется, тут помог интернет. У постоянно обновляющегося форума Lucid Dreaming на сайте Reddit уже более 190 000 подписчиков.

Тем не менее осознанные сновидения еще не проникли в нашу культуру. И их фанатов в «Калани» вряд ли можно назвать представителями мейнстрима.

Пряди седых волос обрамляют лицо Мишеля, спускаясь до подбородка, а его глаза, не моргая, смотрят на собеседника через очки без оправы. У него привычка слегка склонять голову набок и оставаться в такой позе, словно он забыл выпрямиться. И он не привык, чтобы его подгоняли. Медленно и монотонно он объясняет, каким образом оказался почти отшельником. Тридцать лет он работал санитаром в психиатрических клиниках на Западном побережье, а потом, подчиняясь внезапному порыву, вместе с покойной женой уехал в Мексику. «Она сказала: “Давай выйдем на пенсию пораньше и устроим себе приключение”, – вспоминает он. – Я и представить себе не мог, что готов шагнуть в неизвестность». Мексика оказалась подходящим местом для второго акта жизни Мишеля. «Я жил в джунглях в уединенном доме – превосходное место, где не беспокоят соседи», – рассказывает он. Три часа в день он посвящал безмолвной медитации.

Мишель заинтересовался сновидениями еще в подростковом возрасте, когда решил, что страдает неврозом, и решил заняться самообразованием в области психологии. Пройдя через увлечение Фрейдом и Юнгом, он остановился на восточной философии и суевериях. На протяжении сорока пяти лет Мишель подчинял свою жизнь принципам «И цзин», древней китайской гадательной системы, в которой подлежащие расшифровке гексаграммы получались бросанием монеты. Он посоветовался с «Книгой перемен», стоит ли тратить деньги на путешествие на Гавайи, и, получив положительный ответ, бросился к компьютеру, чтобы купить билет на самолет. Главной постоянной величиной в жизни Мишеля была марихуана, а не близкий человек и даже не восточные духовые практики. Он курил уже полвека и иногда выкуривал по четыре или пять «косяков» в день. Нередко он приходил на работу в состоянии наркотического опьянения, но считал, что это помогает ему сочувствовать психически нездоровым пациентам. «Я старался работать как можно лучше, когда был под кайфом», – с гордостью говорил он.

Но после стольких лет он уже не хотел быть зависимым от вещества, изменяющего сознание. «Теперь, когда у меня нет обязательств, больше всего меня беспокоит, что я по-прежнему курю марихуану», – признался он. Мишель несколько раз пытался бросить, но каждый раз срывался. Он надеялся, что если научится вызывать осознанные сновидения, то сумеет противостоять демонам, приведшим его к этому пороку. Было бы неплохо, рассуждал он, «осознать иллюзорную природу моих забот и тревог в нынешнем существовании».

В первый день Павел показался мне сильным и молчаливым человеком. Но к обеду второго дня стало ясно, что мое первое впечатление было ошибочным; должно быть, он просто хотел спать. Павел оживлялся, когда говорил о приемах самопомощи, которые изменили его жизнь. Он исключил из рациона мясо, молочные продукты, не употреблял алкоголь и часто носил обруч за пятьсот долларов, который посылал слабые электрические импульсы на кожу его головы. Он боготворил человека, который смог заменить ночной сон периодическими двадцатиминутными периодами дрёмы. Если бы я научилась этому трюку, заверял он меня, то написала бы свою книгу в пять раз быстрее. Описывая каждый новый лайфхак – холотропное дыхание, камеры сенсорной депривации, убежища для молчаливой медитации, – он все больше оживлялся. У меня он вызывал ассоциации с заводной игрушкой или волчком, который вертится все быстрее и быстрее, и мне стало интересно, что произойдет, когда он остановится. Превратится в киборга? В полностью оптимизированную машину? К чему он себя готовит?

Даже те участники семинара, у которых связь с тем, что мы называем реальностью, была слабой, понимали, что их хобби не подходит для темы общего разговора. Тереза, профессиональный фотограф из журналов мод, которая называла себя «чрезвычайно энергичной», лишь нескольким близким подругам призналась, что собирается в «Калани». «Когда я говорю людям, что вижу осознанные сновидения, то вижу, что они думают: “Ты свихнулась”, – рассказывала она. – Остальным я сообщила, что еду в отпуск на Гавайи».

Невролог и бизнесмен из Бостона записался на семинар для того, чтобы больше узнать о потенциальном рынке для индуцирующего осознанные сновидения прибора, который его команда хотела сконструировать. Через три дня они поменяли билеты и улетели. Примерно в это же время я стала нарушать правила «Калани» и использовать здешний медленный интернет, чтобы слушать на своем ноутбуке утреннюю передачу Национального государственного радио, не обращая внимания на тонкие, как бумага, стены. Мне требовалось лишь несколько мгновений нормальности.

К концу трудного периода проб и ошибок, еще студентом Стэнфорда, Стивен создал действующую систему, которая не только позволяла ему по желанию вызывать осознанное сновидение, но и работала для других людей. Суть метода Стивена – без чего нельзя обойтись – заключается в тесте на реальность. У тех, кто хочет научиться осознанным сновидениям, должно войти в привычку задавать себе этот вопрос через регулярные промежутки времени – и днем, и ночью. Дневные привычки проникают в сновидения, и поэтому тот же вопрос мы должны задавать себе во сне. Должным образом настроившись, мы ответим, что спим, и начнется осознанное сновидение. (В 1960-х гг. писатель, мистик и антрополог Карлос Кастанеда, сторонник идей нью-эйдж, описывал похожую технику, которой, как он утверждал, его обучил мексиканский шаман: нужно смотреть на свои руки днем и спрашивать себя, не сон ли это; когда руки появятся во сне, придет осознание, что это сон.)

Эффективные тесты на реальность предполагают регулярное ориентирование в мире, культивирование скептического взгляда на свое окружение. Все ли так, как должно быть? Ищите признаки, что окружающий вас мир не реален. Рассмотрите свои руки – число пальцев должно оставаться неизменным. Посмотрите на часы, затем еще раз – прошло ли адекватное количество времени? Найдите блестящую поверхность – ваше отражение нормальное или искаженное, как в комнате смеха? Попробуйте подпрыгнуть – вы опустились на землю или вдруг обрели способность летать? Мир сновидений непостоянен; проверьте, не изменилось ли ваше окружение. Покиньте место действия, а затем вернитесь. Может, вы очутились в другой комнате? Найдите какой-нибудь текст – корешок книги, надпись на браслете, электронное письмо, – отведите взгляд и снова посмотрите на него. Если вы спите, то текст, скорее всего, изменится.

«Кто-нибудь думает, что это может быть сон?» – Стивен демонстрирует тест на реальность.

Молчание; мы переглядываемся, словно студенты, застигнутые врасплох неожиданным тестом.

«Вы уверены, что через десять минут или через час не проснетесь в постели?»

Неуверенные кивки.

«Но откуда вы знаете? – спросил Стивен. – На каких фактах основано это допущение?»

«Я не могу летать», – ответил один смелый парень. Он неподвижно сидел на стуле.

«И это называется попыткой? – Недоверие Стивена было нарочитым, голос стал высоким, выражая негодование. – Вы не стараетесь!» Стивен выпрямился, словно пытался оторваться от стула; его лицо сморщилось в притворном напряжении. Он подпрыгнул, широко раскрыв глаза, как будто надеялся взлететь. И опустился на стул – летать он не мог. Он не спал и доказал это. Настоящий тест на реальность предполагает настоящую проверку – не только разумом, но и телом – возможности, что вы спите.

Тесты на реальность такие же индивидуальные, как и сновидения; то, что работает для одного человека, может не работать для другого. Тест на реальность с попыткой полета подходит для людей, сновидения которых уже активны. Тест, основанный на чтении, рекомендуется более образованным сновидцам. Еще один фактор – готовность нарушить течение повседневной жизни и привлечь внимание к своему необычному занятию. Если вам наплевать, что вас могут принять за сумасшедшего, попробуйте проткнуть пальцем ладонь другой руки (если вам это удалось, вы спите) или зажать нос и попробовать вдохнуть (если вы можете дышать с зажатым носом, значит, это сон).

Большинство новичков ставят себе цель выполнять тест на реальность десять или двенадцать раз в день. Одни включают будильник, чтобы он подавал сигналы каждый час, другие предпочитают естественные подсказки, проверяя состояние сознания каждый раз, когда выполняют привычное действие, например проходят в дверь или смотрят в зеркало. Стивен выдал каждому из нас синий браслет с надписью «НЕ СПЯЩИЙ ВО СНЕ» для проведения теста на реальность. Всю неделю люди вдруг умолкали посреди разговора, смотрели на свой браслет, переводили взгляд в пространство, а затем снова смотрели на браслет, проверяя, не изменилась ли надпись.

Обучение осознанным сновидениям может проходить круглые сутки – утром вы записываете сновидения в дневник, днем выполняете тесты на реальность, перед сном медитируете, а ночью просыпаетесь в стратегически важные моменты. Чем больше времени вы размышляете о сновидениях, тем сильнее объединяете мир снов с явью, перенося сновидения в реальный мир и надеясь перенести осознанное мышление в сны. Стивен советовал нам как можно подробнее записывать свои сновидения, когда бы мы ни проснулись, чтобы тренироваться запоминать их – это необходимое условие для осознанных сновидений (он предлагал, чтобы мы запоминали не меньше одного сновидения каждую ночь, прежде чем пытаться включить сознание во сне.) Это упражнение поможет накопить достаточный материал для собственных сновидений; анализируя дневники, мы сможем выявить характерные признаки того, что мы спим – повторяющиеся мотивы или детали, которые помогут распознать сон. Это может быть какая-то аномалия в окружающей обстановке или в восприятии. Для одних людей ключом служит искаженный объект или неправдоподобный сценарий, для других – появление давно умершего родственника или внеземного существа. Один из таких ключей для самого Стивена – когда у него из глаза выпадает контактная линза и начинает «размножаться, словно какое-то простейшее». Я понимаю, что сплю, когда оказываюсь пассажиром машины без водителя или распаковываю чемодан, количество вещей в котором не убывает. Иногда на сон указывает ситуация, которую трудно отнести к какой-то категории. Почему эти двадцать человек в моей кровати все время разговаривают и не дают мне спать? Почему из моего компьютера исчезли все файлы?

Концентрация не только помогает лучше запоминать сны, но также является важным фактором в овладении техникой осознанных сновидений. Стивен советовал как можно чаще думать об осознанных сновидениях, обсуждать свои сны за едой и в перерывах между лекциями. По окончании вечерних занятий он показывал нам мистические фильмы, такие как «Шоу Трумана» или «Последняя волна». Утром мы разбивались на группы, чтобы рассказать о своих снах, которые мы запомнили, задуматься о признаках, которые пропустили, и поздравить тех, кому удалось сохранить сознание во сне. События дня были такими странными, что первые тесты на реальность выглядели вполне оправданными; мы создали обстановку, в которой обычно четкие границы между сном и явью размывались, и проверка, не спим ли мы, обретала смысл.

По вечерам мы медитировали – эта практика также хорошо согласовывалась с осознанными сновидениями, как запоминание снов. Медитация похожа на перекрестное обучение мозга для осознанных сновидений, когда оттачивается общая гибкость мышления и способность к концентрации в надежде, что это состояние продолжится во время сна. В 1978 г. психолог Генри Рид обнаружил, что люди, регулярно практикующие медитацию, лучше запоминают сны в те дни, когда медитируют. Не так давно психолог Джейн Гакенбах также выявила разницу в способности запоминать сны между теми, кто медитирует, и теми, кто не имеет такой привычки. В ее исследовании участвовали 162 студента колледжа, и те, кто регулярно практиковал медитацию, запоминали в среднем 6,2 сновидения в неделю, а не медитировавшие студенты – 5,1 сновидения в неделю.

Легче всего увидеть осознанное сновидение к утру, когда фазы быстрого сна длиннее, а сновидения уже более связные и интенсивные. Один из самых надежных методов индукции осознанных сновидений направлен именно на эти периоды. Стивен учил нас включать будильник, чтобы просыпаться после трех или четырех фаз быстрого сна – приблизительно через 4,5–6 часов после того, как мы заснем. (Самые подготовленные могут вместо будильника использовать внимание, усилием воли заставляя себя проснуться в нужный момент.) Бодрствовать следует от получаса до часа: встаньте с кровати и займитесь спокойным делом, например чтением – предпочтительно книг об осознанных сновидениях. Запишите сон, который только что видели, и прокрутите в своей голове; повторяйте его несколько раз, пока не выучите наизусть. Представьте, что вам снова приснился этот сон, и сосредоточьтесь на моменте, когда бы вы могли осознать, что спите, на каком-нибудь пропущенном признаке – скажем, вы заметили, что у вас есть крылья или ваша подруга размером с наперсток, – а затем засыпайте снова. Эти поздние, более продолжительные фазы быстрого сна являются благодатной почвой для осознанных сновидений, и, как указывал Стивен, в этом случае повышается шанс на то, что вы будете помнить свою цель – осознанное сновидение. «Вспомнить о чем-то, что нужно сделать, легче через две минуты, чем через два часа».

Другой метод предлагает непосредственный переход из состояния бодрствования к осознанному сновидению. Если вы сфокусируете внимание на сходных с галлюцинациями гипнагогических картинах, сопровождающих переход от бодрствования ко сну, то сможете следить за такой картиной, пока она не превратится в сновидение. «Если вы будете поддерживать достаточную активность сознания во время перехода к фазе быстрого сна, то почувствуете, что ваше тело засыпает, но вы, то есть ваше сознание, по-прежнему бодрствует, – пишет Стивен. – А затем вы понимаете, что находитесь в мире сновидений в полном сознании». Такой переход от бодрствования к осознанному сновидению обычно возможен лишь ближе к утру или во время дневной дрёмы, когда почти сразу наступает фаза быстрого сна. «Попытайтесь следить за образами как можно деликатнее, позволяя им пассивно отражаться в вашем сознании по мере того как они разворачиваются, – советует Стивен. – При этом старайтесь смотреть на происходящее с позиции стороннего наблюдателя». Неподвижные картинки будут складываться в последовательность, а когда они станут более яркими и живыми, «вы должны позволить им увлечь себя в мир сновидений». У меня этот метод никогда не работал – гипнагогические образы оказывали расслабляющее действие, и я просто засыпала, но некоторые люди, имеющие больший опыт медитации, активно им пользуются.

Новички в мире осознанных сновидений часто приходят в такое волнение, что просыпаются. Но существуют методы пролонгации сна после того, как вы осознали, что спите. Когда Стивен, еще в Стэнфорде, только начинал экспериментировать с осознанными сновидениями, он иногда переходил в обычный сон или просыпался, как только понимал, что спит. Но затем он обнаружил, что, если ему удается сформировать ощущения физического присутствия в сновидении, шансы продлить сновидение увеличивались: «Простого участия достаточно, чтобы его стабилизировать». Для локализации своего тела в сновидении он пробовал разные трюки – потереть ладони друг о друга или повернуться вокруг своей оси. Если он расставлял руки в стороны и вращался волчком, то обычно мог достаточно долго удерживать себя в мире сновидений, чтобы достичь целей. Другой полезный метод заключался в повторении во сне какой-нибудь мантры, например «Это сон, это сон» или «Я сплю».

Не следует думать, что в мире сновидений все возможно; легче влиять на сон, чем полностью его контролировать. В этом мире правила более гибкие, чем в реальности, но они существуют и у разных людей могут отличаться. Кто-то катается на коньках, но не летает, другой способен менять погоду, но не окружающий мир. Не все препятствия можно преодолеть, а отвлекать сновидца от цели, как и в реальном мире, могут те или иные искушения, например секс. Одно из самых необычных свойств осознанных сновидений состоит в том, что другие персонажи обладают свободой воли; в осознанном сновидении, как и в жизни, управлять поведением других людей практически невозможно.

Частоту появления осознанных сновидений трудно измерить, а разногласия в определениях этого феномена еще больше осложняют дело; осознанные сновидения представляют собой спектр, и ученые спорят об уровне осознанности и контроля, который предполагает этот термин. Должен ли человек, видящий осознанное сновидение, полностью контролировать свою реальную жизнь, спрашивают сторонники строгого подхода. Должен ли он контролировать развитие сюжета или достаточно намека на сознание, задаются вопросом их оппоненты.

Регулярные осознанные сновидения, по всей видимости, чаще всего встречаются у детей и подростков; по данным одного из исследований, шести- и семилетние дети видят осознанные сновидения гораздо чаще, чем дети старшего возраста и взрослые. Другие исследования указывают на то, что людей, склонных к осознанным сновидениям, отличает необычно высокая «потребность в осознании» и сильный «внутренний локус контроля»; обычно они всё тщательно обдумывают и убеждены, что отвечают за то, что с ними происходит. Несколько исследований, пользующихся популярностью на посвященных осознанным сновидениям форумах, предполагают наличие связи между способностью видеть осознанные сновидения и творчеством.

На сон человека также влияют образ жизни и хобби. Любители видеоигр чаще видят осознанные сновидения, чем те, кто в них не играет; даже их обычные сны, как правило, более странные, со сверхъестественными или инопланетными персонажами. Возможно, это результат самоподдерживающегося цикла, но и геймеры, и люди, которые видят осознанные сновидения, лучше ориентируются в пространстве и меньше склонны к морской болезни. «Основное сходство между игрой и сновидением состоит в том, что в обоих случаях вы переноситесь в альтернативную реальность, либо биологическую конструкцию, либо технологическую», – говорит Джейн Гакенбах. Тот же принцип может объяснить, почему осознанные сновидения часто видят спортсмены – время, которое они тратят на мысленное представление своих действий, помогает им получить контроль над сновидениями. (Одно немецкое исследование с участием сотни профессиональных спортсменов выявило, что около 14,5 % сновидений, которые они запомнили, были осознанными; в целом по популяции эта доля составляла 7,5 %. Но еще важнее, что большинство спортсменов – 79 % – начали видеть осознанные сновидения спонтанно, не прилагая специальных усилий.)

Самый полный на сегодняшний день обзор – метаанализ 2016 г., включающий исследования за более чем пятидесятилетний период и более двадцати четырех тысяч респондентов, – показывает, что 55 % людей когда-либо видели осознанное сновидение, а почти четверть респондентов видели не менее одного осознанного сновидения в месяц. Ученые, работающие с этой тематикой, дают сходные оценки. Людей, которые могут вызвать у себя осознанное сновидение в любую ночь, по своему желанию – трюк, требующий очень высокого уровня контроля, – довольно мало, и исследователи всегда охотятся на них. Голландский специалист по когнитивной биологии Мартин Дреслер, который потратил на поиск, интервью и наблюдение за такими людьми больше времени, чем кто-либо другой, поделился своими впечатлениями: «Большинство наших субъектов отличаются самодисциплиной, – говорит он. – Большинство не пьют кофе, не употребляют алкоголь и не курят».

Стивен, который признался, с бутылкой пива в руке, что не подходит под описание Дреслера, утверждал, что индивидуальные различия, такие как пол, возраст, характер и рацион, не идут ни в какое сравнение с единственной чертой, общей для всех, кто видит осознанные сновидения: способностью помнить сны. Подростки чаще видят осознанные сновидения, и они с большей вероятностью помнят обычные сны.

Книги Стивена отличаются оптимизмом; «Вы можете!» – вот их главное послание. Но как и с другими занятиями, требующими искусства управления психикой, подобно медитации и осознанности, причиной неудач могут стать чрезмерные усилия. Дреслер рассказывал мне об одном человеке, который тренировался на протяжении шести месяцев, но так и не сумел добиться осознанного сновидения; успех пришел после того, как он прекратил попытки.

Несмотря на оптимизм Стивена, вопрос о том, все ли способны на осознанные сновидения, остается открытым. Эта способность не приходит сама собой. Я знаю несколько человек (бесплодные усилия одних привели в «Калани», других разочарование мотивировало лишь отводить меня в сторонку на вечеринках и просить совета), которые, несмотря на гигантские усилия, так и не добились успеха. Они утверждали, что скрупулезно, до мельчайших деталей, копировали все приемы, описанные Стивеном, ежечасно выполняли тесты на реальность, даже нарушая правила хорошего тона, а также изменили режим сна и медитировали посреди ночи. Режим, которому мы следовали в «Калани», подходил не всем. Три или четыре человека впервые увидели осознанные сновидения; у меня за время семинара было больше осознанных сновидений, чем за любую другую неделю моей жизни. Но у нескольких человек так ничего и не вышло, несмотря на их страстное желание.

В 2012 г. группа европейских психологов под руководством Тадаса Стумбриса из Гейдельбергского университета проанализировала научную литературу на предмет работ по индукции осознанных сновидений и обнаружила тридцать пять статей, самая ранняя из которых датировалась 1978 г.. Одни исследования охватывали специфические группы, например детей или тех, кто страдает ночными кошмарами, данные других были получены от классических групп студентов. Ученые изучали как общепризнанные методы индукции осознанных сновидений – тесты на реальность, медитация, сфокусированная на желании осознанного сновидения, – так и более экстравагантные. В 1978 г. британский психолог Кит Хирн пытался вызвать осознанные сновидения, брызгая водой из шприца на лица спящих студентов колледжа. Через несколько лет он воздействовал электрическими разрядами на запястья спящих участников эксперимента.

В целом ученые выяснили, что этой области не хватает хорошей методологии. Размер выборки колебался от девяноста четырех до всего лишь четырех. Кроме того, не обнаружилось ни одного абсолютно надежного метода индукции осознанных сновидений. Проанализировав данные, Стумбрис пришел к выводу, что «большинство методов индукции осознанных сновидений дает лишь слабый эффект, хотя некоторые из методов выглядят перспективно». Он обнаружил преимущество когнитивных методик, таких как фиксация намерения и тесты на реальность, перед внешними стимулами, приемом пищевых добавок или наркотиков.

Как бы то ни было, в большинстве работ результаты отслеживались только на протяжении нескольких ночей, и у испытуемых не было времени попрактиковаться в более изощренных методах, которые рекомендует Стивен. В 2016 г. Дэвид Сондерс, преподаватель психологии из Университета Нортгемптона в Англии, выполнил более длительное и приближенное к реальности исследование индукции осознанных сновидений. Он пригласил добровольцев, которые за последние три года видели не больше одного осознанного сновидения, и разбил их на две группы, пятнадцать человек в контрольной и двадцать в экспериментальной. Экспериментальную группу обучали методам Стивена; они вели дневник сновидений и в конце каждой недели искали в нем признаки сновидений, выполняли тесты на реальность, медитировали, сосредоточившись на своем желании увидеть осознанное сновидение. Как и группе в «Калани», им выдали браслеты с надписью «Я СПЛЮ?». Сондерс каждую неделю звонил испытуемым, напоминая об обязанностях и расспрашивая о сновидениях. В ходе двенадцатинедельного эксперимента девять членов экспериментальной группы – 45 % – смогли вызвать у себя осознанное сновидение. Самым эффективным средством оказался браслет; шесть из девяти человек, добившихся успеха, осознавали, что спят, когда во сне смотрели на браслеты.

Результаты новых исследований также обнадеживают. В работе австралийских ученых, опубликованной в 2017 г., 169 взрослых применяли разные методы индукции, и всего за одну неделю 45 % из них смогли вызвать у себя как минимум одно осознанное сновидение. Самой эффективной стратегией оказалось сочетание регулярных тестов на реальность с пробуждением после пяти часов сна и повторением цели вызвать у себя осознанное сновидение перед тем, как снова заснуть; 53 % тех, кто придерживался этих инструкций, добились успеха.

Зависимость между усилиями и успехом нелинейна; многие люди начинают видеть осознанные сновидения против своей воли. Осознанное сновидение может прийти к вам после того, как вы узнаете, что такое возможно; можно несколько недель выполнять упражнения Стивена, прежде чем появится намек на осознанность, а иногда вы потратите много времени на тренировки, а осознанное сновидение увидите только после отказа от этой идеи. «Есть основания предполагать, что этому может научиться каждый, – говорил Дреслер, но пока у нас недостаточно данных».

Стивен начал руководить выездными семинарами не просто для того, чтобы заработать на жизнь или даже поделиться удовольствием от осознанных сновидений. Семинары также давали возможность проводить собственные исследования. Они предоставляли доступ к группе людей, желающих участвовать в его исследованиях, даже если они проводились не в сертифицированной лаборатории.

В тот год в «Калани» эта традиция продолжилась. Три ночи подряд те из нас, кто согласился участвовать в действе, которое Стивен загадочно назвал «экспериментом», получили пакетики с немаркированными большими капсулами и инструкцией принимать их после третьего периода быстрого сна, затем от тридцати до шестидесяти минут медитировать или делать записи в журнале сновидений и снова погружаться в сон. В трех пакетиках были капсулы с плацебо, в двух – галантамин, препарат для лечения болезни Альцгеймера. (Его можно купить без рецепта, а также по рецепту как одобренное FDA лекарственное средство.) Пациенты с болезнью Альцгеймера страдают от недостатка нейронов, реагирующих на ацетилхолин – химическое вещество, передающее сигналы между нервными клетками, что может приводить к нарушениям памяти. Галантомин – один из нескольких препаратов, относящихся к ингибиторам холинэстеразы – препятствует расщеплению ацетилхолина в мозге. Среди побочных эффектов его применения отмечаются странные сновидения; галантомин сокращает «латентность быстрого сна», время между засыпанием и первой фазой быстрого сна, и повышает «интенсивность быстрого сна», то есть частоту движений глаз, которая отражает интенсивность сновидения.

Галантамин должен прояснять сознание во время сна точно так же, как он улучшает память у пациентов с деменцией. На протяжении многих лет Стивен давал разные дозы галантамина и других ингибиторов холинэстеразы более чем ста добровольцам, выразившим желание индуцировать осознанные сновидения. Полученные им результаты обнадежили; он обнаружил, что у людей, уже овладевших техникой осознанных сновидений, прием галантамина в пять раз увеличивал вероятность появления осознанных сновидений. Даже без публикации этих результатов в рецензируемых журналах – благодаря докладам в IASD и сарафанному радио – Стивену удалось запустить волну официальных и неофициальных исследований, создающих рынок пищевых добавок для индукции осознанных сновидений, таких как галантамин. В интернет-сообществах можно найти массу вдохновляющих историй успеха с помощью галантамина. «В первую же ночь после приема препарата одно осознанное сновидение следовало за другим», – писал один из участников форума World of Lucid Dreaming. «В большинстве случаев после его приема я вижу потрясающие сны – нередко о полетах и удивительных путешествиях, которые просто взрывают мне мозг», – подтверждает другой. Исследование девятнадцати человек, которые регулярно принимали галантамин, выявило качественную разницу в описании сновидений, вызванных при помощи препарата: они были более яркими, продолжительными и стабильными, чем обычно.

Тем не менее галантамин нельзя назвать чудодейственным средством; у него бывают неприятные побочные эффекты в виде головной боли, тошноты и бессонницы. Эффект может быть слишком сильным – среди историй успеха можно найти предупреждения о ночных кошмарах, вызванных галантамином. «Мне казалось, что мой мозг распадается на части, – писал один из сновидцев. – Я все время погружался в эти странные сновидения, которые оставляли ощущение, что моя голова скребется о дно айсберга». «Мне казалось, что я проваливаюсь сквозь кровать, и я слышал скрежет и чувствовал вибрации, – подтверждал другой. – Я был так напуган, что не мог пошевелиться».

На следующий день после начала эксперимента на утреннюю лекцию несколько человек пришли измученными, жалуясь, что после приема капсул не могли заснуть; одного всю ночь тошнило. Но мне галантамин помог. В обе ночи, когда я его принимала, у меня были осознанные сновидения, и я без труда засыпала после ночного пробуждения. Но после капсулы, в которой, как потом выяснилось, было плацебо, мне удалось вспомнить только обычный, неосознанный сон, в котором я обнаруживала, что моя знакомая также писала книгу о науке, исследующей сны. Но мне кажется, что помог не столько галантамин, сколько сам факт присутствия на семинаре – в месте, где не нужно думать о повседневных делах, и в окружении людей, разделяющих схожие цели. И вряд ли можно считать совпадением, что мои первые осознанные сновидения в Перу тоже появились в то время, когда я могла сконцентрироваться на своем желании и когда я сделала рассказы о сновидениях неотъемлемой частью своей жизни.

Стивен упрямо шел по избранному пути – собирал группы численностью от десяти до двадцати человек в экзотических местах и обрабатывал полученные результаты у себя дома в Аризоне, а в это время в области исследований, родоначальником которой он был, появились реальные успехи и, наконец, к ней пришло признание в научном мире. Анализ ЭЭГ показал, что области мозга, в которых не регистрировалась активность во время обычного сна, включались при осознанных сновидениях. В 2009 г. немецкий психолог Урсула Восс обнаружила, что фронтальная кора, которая участвует в когнитивных процессах высшего порядка, таких как логическое мышление, решение задач и самоанализ, и которая обычно отключается в фазе быстрого сна, активизируется во время осознанных сновидений. Восс назвала осознанные сновидения «гибридным состоянием сознания», сочетающим элементы восприятия в обоих состояниях, бодрствования и сна.

Попытки повторить и усовершенствовать первые эксперименты Стивена подтвердили одни его открытия и поставили под сомнение другие. Усилия, предпринятые для того, чтобы доказать найденную Дементом связь между действиями во сне и движениями глаз (открытие, на котором базировались данные Стивена), дали неоднозначные результаты, и так называемая гипотеза сканирования стала предметом споров. Критики указывали, что в фазе быстрого сна у младенцев двигаются глаза, хотя дети в таком возрасте еще не способны видеть зрительные образы. Сторонники гипотезы в качестве аргумента выдвигали исследования слепых пациентов. Люди, потерявшие зрение до пятилетнего возраста, не могли видеть во сне; те, кто утратил зрение позже, сохраняли способность формировать зрительные образы, хотя со временем эти образы исчезали из их сновидений. В 1960-х гг. психологи из Чикаго исследовали сон джазового пианиста Джорджа Ширинга, который был слеп от рождения, и выяснили, что в фазе быстрого сна его глаза практически не двигались. Не так давно Перец Лави, основатель лаборатории сна в Технионе, израильском институте технологий, исследовал людей, потерявших зрение в разном возрасте, и обнаружил, что чем дольше человек был слепым и меньше видел во сне, тем меньше двигались его глаза в фазе быстрого сна.

Как и Стивен, Даниэль Эрлахер и Михаэль Шредль знали, что в осознанных сновидениях счет занимает примерно такое же время, как наяву, но заметили, что действия – ходьба, приседания или короткая гимнастика – во сне длятся дольше. «Большая продолжительность действий в осознанных сновидениях может быть связана с отсутствием обратной связи от мышц или замедлением обработки нервных сигналов в фазе быстрого сна», – предположили они. Исследования Стивена, посвященные сжатию кулака и латерализации полушарий, не воспроизводились, хотя, по некоторым данным, они могли происходить. В одном из экспериментов Мартин Дреслер и его коллеги попросили шестерых испытуемых, имевших большой опыт осознанных сновидений, сжать во сне кулаки. Выполнить задание удалось только двоим, но у обоих сжатие кулака во сне коррелировалось с активизацией сенсомоторной коры – тех же отделов мозга, которые участвовали в этом движении наяву. Но Дреслер при этом не измерял движение мышц в руках участников эксперимента. «Предыдущие исследования показали, что расслабленность мускулатуры мешала двигать рукой во сне – это движение проявляется в лучшем случае в подергивании мышц», – писал он. В одной небольшой работе, вдохновленной результатами Стивена, изучалась возможность превратить движения руки, совершаемые во сне, в реальные. Собирая материал для своей докторской диссертации, Эрлахер просил людей, видевших осознанные сновидения, сжимать и разжимать кулак во сне, и с помощью ЭМГ измерял активность мышц предплечья. «У некоторых участников эксперимента мы выявили небольшую активность ЭМГ, как в оригинальной статье Стивена, – рассказывал он мне, – но иногда такой активности не обнаруживалось». Но все равно, отметил Эрлахер, «первые исследования Стивена очень важны. Он умеет вдохновлять».

Ученые находят полезное применение осознанных сновидений для решения интеллектуальных, а также психотерапевтических и медицинских проблем. «Если вы хотите изучить субъективное восприятие и его нейронные корреляты, сновидения являются превосходным средством», – говорит Катя Валли, нейробиолог из Университета Турку в Финляндии. Она убеждена, что выявление различий в активности мозга между сном без сновидений, сновидениями и осознанными сновидениями может пролить свет на когнитивную основу самого сознания. Дреслер надеется, что обучение способности сохранять сознание и контроль во сне может помочь шизофреникам распознать галлюцинаторный характер их психоза. «При обычных сновидениях и шизофрении люди не осознают своего состояния», – говорит Дреслер. Во время обычного сновидения даже у психически здоровых людей возникают случайные связи, и они теряют чувство перспективы; спящий мозг напоминает мозг больного психозом. Но осознанные сновидения – когда люди находятся в сознании, но не всегда могут управлять собой – он рассматривает как «модель для поврежденного разума». Если пациентам с шизофренией удастся овладеть способностью к осознанным сновидениям, то во время следующего обострения «у них, возможно, будет больше шансов понять, что они находятся в неадекватном состоянии».

Осознанные сновидения могут также помочь людям с более распространенными психическими расстройствами, такими как тревожность. Немецкий психолог Пауль Толи еще в 1960-х гг. предсказывал терапевтические возможности осознанных сновидений. После смерти отца – с которым у него были сложные отношения – во сне Толи преследовали похожие на отца фигуры, которые все время издевались над ним и отчитывали его. Когда демон в облике отца появлялся в осознанных сновидениях, Толи рефлекторно пользовался возможностью атаковать его, и иногда ему удавалось превратить отца в нечто менее внушительное – чаще в карлика, а иногда в мумию. Но удовлетворение, которое он испытывал от этих побед, утром рассеивалось, и грозная фигура снова возвращалась. В одну из ночей Толи решил сменить тактику. Фигура вела себя как обычно, но Толи не стал атаковать ее, а вовлек в разговор. Он укорял отца за то, что тот проникал в его сны, но признал, что некоторые его замечания справедливы, и они пожали друг другу руки. «Это осознанное сновидение повлияло как на последующие сны, так и на реальную жизнь, освободив и приободрив меня, – писал Толи. – Отец больше не появлялся в моих снах в виде грозной фигуры».

Надеясь извлечь из своего опыта общее правило, Толи начал проводить эксперименты на своих студентах. Он предположил, что люди могут укрепить психическое здоровье, намеренно создавая проблемы и решая их в безопасной обстановке сновидения. В одной серии экспериментов он попросил испытуемых во время осознанного сновидения искать персонажей или ситуации, которые их пугают. Если спящий видел себя плавающим в пруду, он должен был намеренно опуститься на дно. На открытом лугу ему следовало искать темный лес. Встретив врага, нужно было подавить искушение броситься в атаку и попытаться установить мир. Поставив такую задачу шестидесяти двум участникам эксперимента, Толи собрал 282 описания сновидений, в которых присутствовала угроза; в трети случаев спящему удавалось помириться с противником. Одним из самых эффективных оказался метод, который открыл сам исследователь – вовлечь врага в дружелюбный разговор. К миру также мог привести взгляд прямо в глаза. Как и надеялся Толи, эффект от этих воображаемых примирений проявлялся за пределами сна – 62 % участников эксперимента сообщили о снижении тревожности в реальной жизни, а 45 % заявили, что у них повысилась эмоциональная устойчивость.

Лайн Салвесен всегда, сколько себя помнила, отличалась повышенной тревожностью и без труда вызывала у себя осознанные сновидения. В детстве она страдала от частых ночных кошмаров и поняла, что может избавиться от них, если поймет, что спит. В одном из страшных снов она сидела на заднем сиденье автомобиля, а ее родители – они были за рулем – внезапно исчезали. Машина мчалась по дороге с беспомощной Лайн на заднем сиденье, а затем разбивалась. Лайн догадалась, что можно разбудить себя, и это помогло, но избавиться от ночного кошмара раз и навсегда она смогла только после того, как научилась управлять сновидением. Когда в одну из ночей родители, как всегда, исчезли, Лайн придумала новый план: управлять машиной она позвала детей, с которыми ходила в детский сад. «Они сидели на месте водителя и помогали друг другу, – рассказывала она. – Теперь это был уже не ночной кошмар».

Лайн, видевшая осознанные сновидения почти каждую ночь, поняла, что не все люди сохраняют сознание во сне, только после того, как прочла в журнале статью об этой разновидности сновидений. «Там было сказано, что лишь небольшой процент людей способен на такое, и я спросила себя: “Неужели я особенная?”» Она рассмеялась. Осознанные сновидения, которые для нее были такими же естественными, как дыхание, другим казались недостижимой целью.

Несмотря на свои способности, в подростковом возрасте и в юности Лайн страдала от повышенной тревожности. «Я постоянно испытывала стресс, – призналась она мне. – Мне казалось, что я ничего не контролирую». Она пробовала сеансы психотерапии и медитацию, но ничего не помогало. «Это сильно осложняло мою жизнь, – рассказывала она. – Первый год в старших классах был настоящей катастрофой». Она пропускала занятия из-за усталости – несмотря на то что спала по двенадцать часов, – и ее успеваемость стремительно ухудшалась. На первой работе ей пришлось взять больничный, чтобы пройти интенсивный курс лечения.

До встречи со специалистом по осознанным сновидениям Робертом Вагоннером на конференции, посвященной киберснам, Лайн использовала свою способность в основном для развлечения, но Вагонер предположил, что осознанные сновидения могут стать средством избавления от тревожности. Во время следующего осознанного сновидения она последовала его совету. «Я сказала себе, что целую неделю буду счастлива и избавлюсь от тревог. Я просто сказала это вслух во сне, громко и уверенно». Проснувшись, Лайн почувствовала, что в ней что-то изменилось: «Как будто щелкнул выключатель. Я была вне себя от радости». Ее психотерапевт не мог поверить, что такие изменения произошли за одну ночь. «Я вошла в его кабинет, и он сразу увидел, что я изменилась. Я рассказала ему, в чем дело, и он чуть не упал со стула». Новое ощущение уравновешенности не исчезало, а когда оно начало ослабевать, Лайн повторила свою мантру в осознанном сновидении. У нее по-прежнему случались приступы паники, но тревожность не достигала прежнего уровня.

Тем временем специалисты в области спортивной науки начали использовать осознанные сновидения как средство для тренировок и повышения спортивных результатов. В 2010 г. Михаэль Шредль и Даниэль Эрлахер провели серию экспериментов, в которых испытуемые во время осознанных сновидений тренировались в выполнении заданий, связанных с физической нагрузкой. В одном из исследований сорок человек пытались с расстояния трех метров забросить монету в стаканчик. Затем одной группе позволили тренироваться, другая должна была вызывать у себя осознанные сновидения о бросании монеты; контрольная группа ничего не делала. При повторных испытаниях результаты тех, кто тренировался во сне, улучшились на 43 %, а у контрольной группы только на 4 %. (Самой эффективной стратегией оказались реальные тренировки.)

Недавнее исследование подтвердило большинство результатов ранних работ Стивена, но он не жалеет о научной карьере, которую мог бы сделать. Его книги по-прежнему продаются. У него много сторонников, а его семинары всегда пользуются популярностью. Возможно, духовный опыт, который он приобрел в сновидениях, умерил его амбиции. В одном из осознанных сновидений, о котором Стивен рассказывал почти полчаса, он парил в небе, испещренном религиозными символами, ощущая единство с природой, а его тело растворялось, превращаясь в «осознающую себя точку». Проснувшись, он понял, что избавился от страха смерти. Осознанные сновидения сделали для него достаточно.