Глава 26

Утром просыпаюсь, как по сигналу. Просто открываю глаза, придя в себя. Несколько секунд пытаюсь понять, что именно меня разбудило. Потом слышу под дверью голоса японцев и всё встаёт на свои места. Хотя раньше, от негромкой беседы, я не просыпался.

Пытаюсь осторожно подняться с постели, но Аня всё равно просыпается и окидывает меня сонным взглядом. На лице лёгкое удивление, формата «ты какого хрена, так рано поднялся». Через секунду, она видимо вспоминает, где мы находимся и тоже начинает вставать. Как результат — производимый нами шум будит Реутова. И через минуту, втроём выдвигаемся в комнату к японцам.

Эти парни, в отличии от нас, уже собраны, экипированы и вооружены. Кичиро, поприветствовавший нас взмахом руки, сейчас наблюдает за площадью при помощи камер, установленных на крыше библиотеки. До начала церемонии около двух с половиной часов, но там уже работают местные силовики и люди Соловьёвых, проверяющие периметр и выставляющие охрану. Чуть задержавшись около него, заглядываю в лэптоп и не обнаружив там ничего экстраординарного, отправляюсь в ванную комнату.

Спустя несколько минут снова занимаем кухню, наслаждаясь вкусом только что сваренного кофе. Обсуждать особенно нечего, поэтому перебрасываясь редкими фразами, опустошаем чашки и возвращаемся к себе, принимаясь за экипировку. Если быть более точным, то Андрей после явного намёка девушки, отправляется первым. Мы же выдвигаемся, как только он заканчивает.

Минут десять подгоняем армейские костюмы, разгрузки и пояса, пытаясь добиться максимально комфорта при движении. Аня заканчивает куда раньше меня и с лёгкой улыбкой ждёт, пока я наконец разберусь со своим комплектом. После того, как завершаю финальный штрих — оснащаю автомат глушителем, перемещаемся к основным силам.

Тут ситуация не изменилась. Кичиро расположился на диване, наблюдая за местом проведения мероприятия. Остальные бойцы застыли молчаливыми статуями. Бедняга Реутов приткнулся в углу комнаты, видимо не совсем понимая что ему делать. После того, как заходим, внук Изао окидывает нас взглядом и обращается с просьбой подождать в спальне. Как только на площади начнут собираться люди, он даст знать. А пока лучше не набиваться в одно помещение, как сельдь в консервной банке.

В переводе на обычный язык, это скорее звучит, как «не мешайтесь под ногами», но возразить ему нечего. Тем более, что преподнесено всё в максимально вежливой форме. Вваливаемся назад, усаживаясь на кровать. Пытаемся занять себя разговором, но он почти сразу же затихает. Судя по лицам всех остальных, их тоже охватил лёгкий мандраж перед боем.

Кажется, что до момента, когда из соседнего помещения раздаётся негромкий голос Кичиро, проходит не меньше суток. Когда заходим, он внимательно рассматривает картинку с камер на мониторе ноутбука. Чуть повернувшись в нашу сторону, бросает одно слово.

— Начинают.

После чего ставит своё средство наблюдения на небольшой журнальный столик, открывая возможность обзора всем остальным. На площадь, действительно начинают прибывать люди. Помимо работников АЭС в форменной одежде, подходят организованные группы людей, останавливающиеся в ожидании. Скорее всего, пригнали работников бюджетных организаций, чтобы создать видимость массовки. Все они проходят через рамки металлодетекторов, размещённых с правого края площади. По её границам — ограждения, около которых дежурит полиция.

Около сцены, установленной на противоположной стороне — несколько полицейских и пятеро мужчин в костюмах. Последние, скорее всего являются бойцами Соловьёвых. Но это — открытая часть охраны. Пусть и хорошо подготовленные, но обычные бойцы. А вместе с лидером клана должно прибыть, как минимум несколько полностью подготовленных «генизлов», которые появятся, когда он выдвинется к сцене.

Ещё около получаса наблюдаем за подготовкой к событию. Количество людей постепенно увеличивается, а численность полицейских, охраняющих периметр увеличивается. Обращаю внимание на картинку с камер, размещённых не на фронтальной части здания, а сбоку. Там два устройства, позволяющие нам оценить ситуацию на Пушкинской улице, как раз выходящей к сцене. Сейчас, она перегорожена патрульным автомобилем. Перед зданием с другой стороны улицы, где расположен какой-то салон красоты, разместился бронированный полицейский внедорожник с тонированными стёклами.

Удивлённо хмыкаю, не обнаружив тут людей Соловьёвых. Кичиро косится в мою сторону и молча показывает пальцем на парковку рядом со зданием. Секунду приглядываюсь и потом становится понятно, что два человека, которые о чём-то беседуют стоя около автомобилей — это скорее всего и есть бойцы «семьи», прикрывающие данное направление. Достаточно посмотреть на несуразный длинный плащ одного из них, чтобы понять — под ним точно скрыто оружие. А вот второй, облачённый только в лёгкий пиджак, с высокой долей вероятности, является прошедшим боевую подготовку «генизлом».

Командир Накагава выдаёт несколько фраз на японском языке, после чего дублирует их нам.

— В первую очередь — бить по этим двоим, потом уже по всем остальным. Если дадим подготовленному «генизлу» ударить первым — сами понимаете, что произойдёт.

Киваю ему. Это и так понятно. Конечно, многое зависит от его уровня подготовки. Но, на мой взгляд, с лидером клана должны были прибыть лучшие бойцы. А это значит, что противник умеет работать со статическим электричеством. Или, что ещё хуже — с электроимпульсами человеческой нервной системы. Собственно, основной наш расчёт — не дать им понять, что происходит и заставить перестраховаться, уйдя в оборону. После чего убраться подальше, прежде чем эти парни разберутся. Каждый подготовленный «генизл» — мощное оружие. Но, во-первых, ему нужна наводка на цель. А во-вторых, он точной такой же человек, как и все остальные. Если на короткий момент получится создать ситуацию полного хаоса и неразберихи, то у нас есть шанс успешно отступить, прежде чем кто-то из Соловьёвых разберётся, что творится вокруг.

Пока ждём, Кичиро прогоняет всех по детальному плану операции. Вплоть до места торможения автомобилей и распределения целей между бойцами. Сначала озвучивает на японском и русском, а после этого проверяет каждого на факт фиксации данных в голове. Чуть раздражённо думаю, что это можно было сделать вчера, но сразу же чувствую себя идиотом — до момента появление перед глазами схемы размещения охраны, составить детальный план действий, было просто невозможно.

Скоро на сцене появляется обслуживающий персонал, проверяющий настройки звуковой аппаратуры. А спустя десять минут, выходят ключевые фигуры мероприятия. Первым показывается губернатор, окружённый небольшой свитой из чиновников. Следом за ним — заместитель министра энергетики, шагающий в гордом одиночества. Последним на сцену выходит лидер Соловьёвых. Рядом с ним — миловидная девушка-блондинка и сразу четверо охранников, прикрывающих своего шефа со всех сторон.

Кичиро отдаёт команду о полной готовности. Как только снайпер поймёт, что сможет поразить цель — он даст сигнал и нам будет необходимо быстро выдвинуться вперёд. Впрочем, пока в эфире царит тишина. Гарнитуру рация я приладил на место ещё в момент экипировки, но с того момента не прозвучало ни единой фразы.

Следующие пятнадцать минут слушаем, как распинается перед собравшимися людьми губернатор. Мужик старается преподнести строительство АЭС, как своё личное достижение, хотя судя по данным из сети, это федеральный проект, половину денег на который выделили частные инвесторы. Но местному руководителю видимо подходит и такой информационный повод. Пару раз ему даже жидко аплодируют.

Ожидаю, что после себя он пригласит выступить представителя министерства энергетики, но вместо этого, губернатор предлагает толпе выслушать речь главы семьи Соловьёвых. Вижу, как моментально подбирается Кичиро, впившийся взглядом в экран, где сурово выглядящий рослый мужик, с короткой щетиной, шагает в сторону стойки микрофона. Через секунду в гарнитуре звучит фраза на японском и мы сразу же отправляемся к двери. Перевод, в данном случае не требуется, всё и так понятно.

Перед уходом, замечаю, как командир Накагава зажимает какую-то комбинацию клавиш на ноутбуке и на его экране выскакивает какое-то окошку с обратным отсчётом. Впрочем, пока мы мчимся вниз по лестнице, эта мысль успевает полностью вылететь из головы. А разум переключается на другое — зачем один из японцев тащит с собой РПО «Сова-2»? Они собираются долбануть им по площади? Определённая логика в этом есть, но мысль о том, что ради ликвидации главы вражеского клана, погибнет масса обычных гражданских, совсем не радует.

Выскочив во двор дома, обнаруживаем здесь патруль — двоих скучающих в тени полицейских, в тяжёлых бронежилетах и с автоматами. Они даже не успевают толком среагировать — рядом едва слышно хлопают два одиночных выстрела и оба валятся на землю.

На то, чтобы забраться во внедорожник, уходит, буквально пять-семь секунд. Всё происходит настолько молниеносно, что я едва успеваю за нашими союзниками. В один автомобиль усаживается их командира, вместе с двумя своими бойцами и Реутовым. Во второй — оставшиеся двое японцев, плюс мы с Аней.

Сразу после того, как трогаемся, в гарнитуре раздаётся ещё одна фраза на японском. После неё — глухой звук, весьма похожий на выстрел из крупного калибра, приглушённый из-за нахождения в салоне автомобиля. Через мгновение мы, следом за первой машиной, вылетаем на дорогу. Вижу, как автомобиль Кичиро проносится мимо патрульных и притормаживает в районе парковки. Оба бойца Соловьёвых, пялящиеся в направлении площади, начинают реагировать слишком поздно. Сначала «пиджак», а потом и бугай в плаще, получают по порции свинца в голову.

Наша машина тормозит слева от патрульного автомобиля. Японец на пассажирском сидении впереди и Аня, сидящая справа от меня, распахивают двери, открывая огонь. Я же выполняю свою задачу — нажав на ручку, с силой толкаю дверь и вскинув автомат, отрабатываю по бронированному внедорожнику полиции из подствольного гранатомёта. То же самое делает один из бойцов Кичиро, находящийся в первой машине. Два осколочных боеприпаса попадают в полицейский джип почти одновременно, пробивая стёкла и детонируя внутри салона. После того, как грохочут взрывы, становится понятно, что внутри точно не осталось живых.

Сразу же, после того, как заканчиваем работу по целям, машины делают ещё один короткий рывок вперёд, останавливаясь на заранее выбранных позициях. Первая выворачивает налево, прикрываясь остановкой и низко установленным рекламным щитом. А мы тормозим за стоящими справа мусорными баками.

Двое полицейских, до этого лениво околачивающихся около металлических заграждений пытаются открыть огонь, но практически сразу падают, срезанные пулями. Закончив перезаряжать подствольник, выбираюсь из машины и вижу, как один из бойцов Накагава использует РПО. На момент мне кажется, что он целится прямо по сцене. Но, на деле, заряд уносится к зданию какого-то банка, расположенного с другой стороны площади. После мощного взрыва, здание начинает складываться, превращаясь в бесформенную груду бетона.

Давя внутри себе мысли о том, сколько внутри могло быть людей, вскидываю оружие и снова стреляю из гранатомёта, на этот раз целясь в область сцены. Собственно, по ней же сейчас бьют все остальные. Впереди слышатся взрывы гранат, а толпа разбегается в разные стороны, снося ограждения и дежурящих полицейских.

В гарнитуре рации слышится ещё одна фраза на японском, после которой поступает приказ отступать. Запрыгиваю на заднее сидение и внедорожник, разворачиваясь, трогается с места. Впрочем, машина Кичиро успевает выполнить манёвр первой, снова становясь первой.

Когда начинаем быстро удаляться по Пушкинской, внутри мелькает мысль, что всё получилось. Более того, судя по всему, прошло максимально ровно и без потерь с нашей стороны. Но через десять секунд автомобиль впереди идёт юзом и его заносит на тротуар. А на лобовом стекле нашего, стремительно появляются отверстия от пуль. Водитель сразу же выкручивает руль, пытаясь уйти из под обстрела, но судя по тому, как ведёт себя машина, у нас пробито ещё и одно из колёс. В результат, внедорожник заносит в левую сторону и мы останавливаемся поперёк дороги, правой стороной к противнику.

Матерясь, открываю дверь, чтобы выпрыгнуть, когда слышу крик Ани сзади. Оказавшись снаружи, разворачиваюсь и хватаю её за руку, помогая выбраться. Замечаю расплывающееся пятно в районе живота. Уже стоящий рядом водитель, укрывается за машиной, по которой всё ещё стучат пули и открывает ответный огонь. Высовываюсь с другой стороны, сразу же вжимая спусковой крючок. Одновременно фиксирую противников. Их двое, ведут по нам огонь с парковки перед каким-то питейным заведением, справа от дороги. Отбиваю в их сторону частые короткие очереди, пытаясь понять, что с экипажем Кичиро. Их авто встало впереди нас, где-то слева и сейчас вне поля моего зрения. Но выстрелов с их направления пока не слышно, что весьма странно.

В следующую секунду в мозгах что-то щёлкает и я понимаю, в чём дело. Эта пара стрелков — прикрытие для «генизла», который видимо и ударил по первой машине. Вероятнее всего Кичиро и его люди мертвы. А это значит, что нас осталось всего трое. Без транспорта и поддержки. Ближайшая точка эвакуации, которые командир Накагава обозначил перед началом операции, находится около кафе на берегу реки. Недалеко, но пешим ходом мы туда точно не пробьёмся. К тому же, с тыла в любой момент может появиться полиция, либо люди Соловьёвых.

Бросаю взгляд на девушку, привалившуюся к машине, слева от меня. Пытается наложить перевязку на рану в животе. Я же укрываюсь за авто и принимаюсь перезаряжать гранатомёт. В процессе чувствую лёгкое покалывание внутри черепа. Сначала не обращаю внимания, потом до меня доходит, что это может быть попытка «электрика» достать меня. Не очень результативная, к счастью, иначе я был бы уже мёртв.

Закончив возиться с гранатомётом, следом меняю магазин «Калашникова», который уже опустел. Высунувшись, вскидываю автомат, беря на прицел парковку. Замечаю только одного из стрелков, который немедленно открывает огонь. Отвечаю парой коротких очередей и он укрывается за одним из автомобилей. А я пытаюсь понять, где занял позицию «генизл». В теории, он может быть, почти где угодно, но скорее всего где-то поблизости от бойцов прикрытия.

Череп изнутри, снова колет иглами и я сразу же перестаю колебаться. Нацелившись на участок парковки рядом с машиной, за которой укрывается зафиксированный мною стрелок, жму на спусковой крючок гранатомёта. Когда грохает взрыв, неприятные ощущения в голове сразу же пропадают. Противник либо уничтожен, либо я просто сбил ему концентрацию. Тут же в голову приходит понимание того, как действовать дальше и я срываюсь с места, бегом направляясь к парковке.

На ходу оглядываю остановившийся первый внедорожник, внутри которого заметно какое-то движение. Хорошо. Если кто-то ещё из бойцов Накагава выжил, то у нас точно будет больше шансов. А вот осознания того, что оставшаяся около автомобиля Аня пытается перевязать пулевое ранение в живот, истекая кровью, вызывает внутри приступ глухой злости.

Когда почти добираюсь до паркинга, вижу, как за одной из машин пытается подняться на ноги боец противника. Явно оглушённый взрывом и возможно раненый. Иначе, не подставился бы настолько глупо. Чуть притормозив вскидываю автомат и выпускаю две короткие очереди. Первую — в грудь, вторую, после того, он падает — в область живота. Бронежилета я на нём не вижу, так что этого должно хватить.

Перепрыгнув через бетонные блоки, ограждающие парковку, пробегаю между двумя машинами и пригнувшись, выглядываю. Обнаруживается ещё один стрелок, валяющийся на земле. Ещё шевелится, но сил хватает только на то, чтобы зажимать живот вспоротый осколками. В бедре левой ноги тоже рана, откуда обильно льётся кровь.

Оглядываю полупустую парковку в поиске основной цели, когда голову сдавливает болью. Одновременно с этим, краем глаза фиксирую движение с левой стороны. А вот и «генизл». Правда, судя по стремительно мутнеющему миру вокруг, он меня вот-вот прикончит. Пытаясь развернуть оружие, взяв его на прицел, но понимаю, что вероятность успеха не так велика. Тогда просто жму на спусковой крючок, выпускаю очередь в никуда. Расчёт на то, что это собьёт концентрацию противника и даст мне время прицелиться. В отличии от взрыва гранаты, стрельба из автомата с глушителем, на него почти не влияет — боль снижается процентов на тридцать, не более того. Но для меня, это единственный шанс переломить ситуацию.

Когда понимаю, что мышцы рук задеревенели и почти не слушаются, пробую опрокинуться набок всем телом. С некоторым трудом, но это получается. Когда заваливаюсь на землю, ствол автомата, как и предполагалось, оказывается смотрящим в сторону фигуры «генизла». Окостеневшим пальцем, вдавливаю спусковой крючок и оружие начинает изрыгать свинец, «плавая» из стороны в сторону в сведённых руках. Слышу, как щёлкает затвор, обозначая факт расхода всех боеприпасов и понимаю, что голову начинает отпускать.

Через пару секунд по всем мышцам тела прокатывается волна боли, заставляющая выгнуться дугой на асфальте, и почти сразу пропадающая. После этого выходит приподняться, оценивая ситуацию. Тело вражеского «генизла» лежит метрах в семи-восьми от меня, с несколькими пулевыми ранениями в области груди.

Хрипя от боли, которая режет мышцы, при каждом движении пытаюсь встать на ноги. Когда второй раз падаю назад на асфальт, совсем рядом слышится вой, быстро приближающейся полицейской сирены. Одновременно с этим в рации слышу отрывистую фразу на японском, на которую что-то отвечают. Понимаю, что в горячке боя напрочь забыл о наличии переговорного устройства и пытаюсь выйти на связь, обращаясь к Ане.