Глава 23
- Ох горюшко, ох мои старые косточки, опять по лестницам шастать вверх-вниз, что ж за напасть такая, - бормотал появившийся на лестничной площадке незнакомец. Лица его видно не было, в тусклом освещении едва просматривалась высокая фигура в мешковатой накидке. – Не спится на ночь всяким подлецам, ходють куда не надо, нос свой суют.
Он подошел поближе, вгляделся.
- Надо же, была парочка, стало две. Вот уж улов так улов. Эй, Мефодий, кто это к тебе пожаловал?
Мефодий молчал, сжав зубы до скрежета. Я толкнул его в бок.
- Кто это?
- Знакомый голос слышу, - незнакомец подошел еще ближе, зажег светильник. – Ух ты, никак его милость княжий человек пожаловали. Грозный колдун. Ну раз внутри сидишь, не такой уж грозный, да. Извини, дружок, не стал я в гостиницах засиживаться, городишко дорогой и грязный, на природе все лучше.
Мой мимолетный знакомый Жариков сплюнул на пол.
- Удача-то какая, и жена, и полюбовница, и колдунишка. А, Мефодий, повезло тебе, прям полную руку собрал.
Жариков сделал пасс рукой, какой-то мешок со стеллажа рывком переместился ему под зад.
- Что там, рухлядь? Удобно. Что за народ пошел, пропал самый ценный сотрудник торгового приказа, и никто не почесался. Только жена прискакала с хахалем.
Он пригляделся.
- Не с хахалем? Ну это неважно. Где разбойный приказ, где стража городская, воеводская десятка? Должны уже тут быть. Эй, колдун-недомерок, может ты подкрепление вызвал?
Я кивнул.
- Врешь… А жаль. Ладно, придется вас тут четверых попользовать. Ну чего молчим-то? Не знаете, что я с вами тут делать буду?
- Да как-то не очень интересно, - подал я голос. – Ты лучше расскажи, зачем бедного Мефа к полу прибил?
- Ну не дурак? – Жариков визгливо рассмеялся, - можно сказать, одной ногой за гранью уже, а вопросы пустые задаешь. Ладно, скажу тебе сказку. Жил на свете подьячий. Не то чтобы бедный, но и не богатый вовсе, и родственнички у него были все как на подбор – дрянь дрянью. Склочные и завистливые. А почему? Потому что рода захудалого, не было сроду в их семье богатства, деревенька паршивая одна, и та ничего не давала. И решили они эту ситуевину поправить. Посмотрели вокруг, есть у них закуп, на вид солидный, говорит складно, а у самого ни кола, ни двора, не откупиться вовек ему. И решили чего добру пропадать, сделаем из Перфильева – купца. А главным будет племяш нелюбимый, Мефодьюшка. Да?
- Ну это понятно было с самого начала, закупной так бы не развернулся, - пожал я плечами. – И что? Ты тут бизнес решил отжать?
- Чудные слова говоришь, - Ермолай поерзал на мешке, усаживаясь поудобнее. – Ты дальше слушай. Мефодий этот никому не мешал, со всеми делился, так что дело его в гору пошло. А чтобы шло оно быстрее, поднималось, как на дрожжах, решил он красной пылью поторговать.
Тина ахнула и отодвинулась подальше от мужа. Что за пыль такая, заразная, что ли? Я на всякий случай тоже подальше отсел.
- Во, вижу, поняли. И гонял он эту пыль из ханьских земель прямо в Империю. А обратно, значит, вез всякие безделушки, которые у ханьцев и особенно у манджу большую ценность имеют. Про те дела никто понятия не имел, Перфильев – тот вообще валенок, у него под носом можно что угодно делать. А семейка жадная – ей только долю отдавай, и остальное не интересно. А ведь не догадывался наш подьячий, что не по сеньке шапка, не по силам своим ношу на себя взвалил.
- Не на ту гору замахнулся, - меня больше интересовало, что там Жариков с собой принес. От небольшой сумки, которую он небрежно кинул на пол, тянуло чем-то нехорошим. – Я понял, Мефодий – гад тот еще, так прибей его. Мы-то зачем? Смотри, жена его терпеть не может, я за квартиру должен, мы на твоей стороне, Ермолай. Может даже поможем тебе, а вот эту шалаву я вообще в первый раз вижу, хотя и ее бы ты отпустил, что девка тупая сказать сможет.
- Хорошая попытка, - лже-купец погрозил мне пальцем. – Вы мне даже очень зачем. Сейчас я расскажу, а лучше – покажу.
Жариков поднялся, кряхтя, отпихнул ногой мешок и полез в сумку. Из нее он достал горстку желтеющих в неярком свете шариков, какой-то брусок и связку перьев.
- Можно просто было бы этого выскочку убить, - задумчиво проговорил он, - но ведь это слишком просто. А вот если тут такое получится, что все вокруг говорить будут, то совсем другое дело.
Он стал пересчитывать шарики, что-то там напевая.
- Ты меня во что втянула? – повернулся я к Тине.
- Не знаю. Взяла тебя с собой для подстраховки, подозревала, что этот гад контрабандой занимается. Ну и девок водит. Но одно дело амулеты возить для ханьцев, а другое – красной пылью мараться, – женщина чуть не плакала. – Надо было сразу обратно ехать, как только первый труп нашли.
- Баба дело говорит, - Жариков одобрительно кивнул, подбрасывая шарики вверх. Те зависли на секунду в воздухе, а потом разлетелись по кругу. – Бежать вам надо было за подмогой. Уж они бы тут чего только не нашли, и тварь проклятую, и синюю смерть, и красную пыль. И подлеца этого с его сестрицей двоюродной. В Куровке бы пошуровали, там тоже чего только нет. А что теперь делать? Все самому, все самому. И барьер не остановить, вот зачем активировали, из-за вас четырех столько ценного материала перевожу, убирать просто так нельзя.
Он то же самое сделал с перьями. Те разлетелись по воздуху, выписывая светящиеся символы, потом вспыхнули и опали пеплом. Символы остались висеть в воздухе.
- Теперь придется тут такой выброс сделать, чтобы канцелярия да колдовской приказ зашевелились, - Ермолай взял брусок в руки, с усилием сжал его так, что тот согнулся. – Что, колдун, страшно?
- Не так чтобы, - признался я. – Больше на представление какое-то похоже. Хотел бы убить, давно тут уже мертвые валялись. А ты и перья кидаешь, и в воздухе пишешь что-то. Теперь вон – тренируешься.
- Ты что, правду не понимаешь? – Жариков удивился, даже брусок перестал сжимать, от чего тот распрямился. – Ну что за день, на неуча попал. Как ты вообще колдовать-то можешь, или только светляков зажигать умеешь? Сожгу я вас в призрачном огне.
Тина ахнула еще громче, чем когда узнала о красной пыли. Мефодия затрясло. Только подружка его лежала молча и без эмоций, не баба, кремень. Хотя нет, пригляделся – без сознания валяется.
- Ну вот, - Жариков разломил брусок на две половины, расстегнул накидку, обнажив грудь, и приложил к коже отломанный кусок. Тот начал медленно погружаться вовнутрь. – Больно. Но ничего, сейчас вы поймете, что такое боль.
Половинка бруска погрузилась в лжекупца без остатка, он бросил вторую половину на пол и простер над ней руки, что-то бормоча. Твердый на вид предмет начал растекаться в лужицу.
- Обратите внимание на сплав тарквиста, - лекторским тоном обратился Ермолай к нам. Он даже чуть преобразился, став выше и солиднее. – Применяется для запрещенных обрядов, прямые поставки с Ледяного острова. За половину грамма, найденного у колдуна, развоплощение и смертная казнь. Да-да, для тебя, колдунишка, рассказываю, а то ведь так неучем и помрешь. Для тарк-обряда нужно два грамма тарквиста в смеси с любым упругим материалом, я вот заморский тягун взял, семнадцать цзи-шань, - он показал рукой на летающие шарики, - и пучок перьев любой птицы. Даже курица подойдет.
Меж тем от лужицы начал подниматься легкий дымок.
- На тарквист можно воздействовать только тарквистом. Поэтому маг, или колдун по-вашему, должен поглотить половину, дело это несложное, но неприятное. Когда кровь насытится металлом, можно будет воздействовать на остальной.
Дымок начал собираться в шар.
- Перьями пишем обычные для таких случаев заклинания – серого праха, источения, я вот добавил ломки поганой – от нее хорошо кости ломаются, когда мышцы скручиваются, в общем, всего, чтобы вы подольше и посильнее помучались. Тут не надо бояться переборщить. Тем более что народу маловато, так хорошо бы человек тридцать в круг загнать и одновременно их…
Жариков медленно сжал кулак, показывая, что бы он сделал с этими тридцатью людьми.
- Вот этот круг, в котором вы стоите, не даст эманациям смерти и боли вырваться наружу. Сразу. А в конце, когда сожмется до размеров ореха и взорвется, тут такое будет, - он опять визгливо засмеялся. – За сотню километров почувствуют, что тут произошло. Это не втихую резать ради синей смерти.
- А синюю смерть тоже так же добывают? – поинтересовался я.
- Все, молчи, - Жариков замахал на меня руками. – Стыдно даже с тобой разговаривать, не знаешь ничего. В общем, дорогие мои, ждут вас муки страшные и смерть нехорошая.
Меж тем шарики какие-то-цзы закончили болтаться в воздухе бесцельно и собрались возле черного облачка, в который целиком превратилась половина бруска. И начали втягивать в себя черный дым.
- А почему семнадцать, если нас только четыре?
- Ох, тебя ко мне в учебную группу, ты б из Университета в два счета вылетел, - обнадежил Жариков. – Это же просто. Четыре внизу. Четыре вверху. Двенадцать по ребрам. И один в середине, по центру.
- Это получается двадцать одно, - посчитал я.
- Молодец, хоть тут соображаешь, - колдун одобрительно кивнул. – Четырех не хватает. Где же они?
И голову так наклонил, чуть вперед выдвинув, мол – угадай!
- Не знаю, - честно признался я. – Академиев не кончали, все больше своим умишком скудным.
- Сейчас увидишь, - Жариков подмигнул. – Начнем с наименее ценного члена вашего коллектива. Которая сейчас валяется и мертвую из себя изображает.
Остатки черного дыма разделились на четыре части. Одна из них спокойно проникла через барьер и медленно подлетела к лицу подружки Мефодия. Та уже передумала изображать из себя покойницу и широко раскрытыми глазами смотрела на клубок дыма, даже не пытаясь отодвинуться. Дым, распавшись на тонкие прозрачные волокна. неторопливо втянулся в ее лицо.
Девушка закашлялась, глубоко вдохнула и замерла, не в силах ни слова сказать, ни выдохнуть. Лицо ее исказилось, руки часто затряслись, она попыталась вскочить на ноги, но те ее не слушались.
- Минут на пять ее хватит, - Жариков авторитетно рубанул рукой. – Слабовата.
Девушка наконец судорожно выдохнула, потом вдохнула и завыла. Мерзко, громко, словно что-то жрало ее изнутри. Она сидела на полу, ноги ее тряслись, а руки царапали пол. Не знаю, как у нее выходило, но ногти, те, что не вырвались с корнем, оставляли в досках глубокие борозды. Жариков добавил света, чтобы нам лучше было видно. Пальцы девушки почернели, пошли язвами, чернота распространялась на кисти, шла выше под одежду. Я уже видел как-то раз что-то подобное, только, помнится, там цвет был немного другой. Девушка уже не выла – хрипела, изо рта вылетала темная кровь, притягиваясь барьером. Ее всю трясло, слышался звук ломающихся костей.
Я попытался ее подлечить, но слабенькие схемы растворялись в пожирающей жертву мага черноте, и словно еще добавляли мучений.
- Ну ты и сволочь, - маг подтвердил мою правоту. – И так мучается, так ведь нет, добавки ей. Нравишься мне, напоследок тебя оставлю, на сладкое.
Оставалось только отползти подальше и наблюдать, как девушка превращается в склизкую черную массу, одежда от контакта с ней начала растворяться, под конец цельный практически кусок черноты, где не было ни костей, ни мяса, только склизкий, противный комок.
Тина закусила руку от ужаса, но глаз не отводила.
Мефодий, тот, кажется, сознание потерял по-настоящему.
А комок начал сжиматься, собирая отлетевшие кусочки, стискиваться, пока не превратился в такой же, как остальные, желтый шарик, перелетевший через барьер на другую сторону.
- Кто следующий? – Жариков сделал приглашающий жест рукой. – Тебя, колдунишка, не спрашиваю, ты в очереди последний. Вот из этих – кого бы выбрать? Жена-воровка или муж-взяточник? Оба вроде чистенькие. Нет, проглядел, у этой рыжей кровь на руках есть. А ты знаешь, колдун, что когда убиваешь человека, вся его боль переходит на тебя? Ты это не чувствуешь, не догадываешься, но она всегда в тебе, в момент убийства впитывается. Надо только помочь. Когда таких убитых много, то и цзи-шань не нужны, достаточно тарквиста. Давайте-ка я вас посчитаю.
Он подошел поближе, вытянул вперед указательный палец.
- Эна бэна рес, Квинтер финтер грец, Эна бена каба, Квинтер финтер жаба.
Палец указал на Тину.
- Не повезло тебе, бедняжка, - погрозил он тем же пальцем белой как полотно женщине. – Третьей будешь. Мефодий, просыпайся, пора страдать.
Подьячий неожиданно бодро для потерявшего сознание вскочил, заорал и бросился на барьер. Но тот его просто отшвырнул назад, на пол, не причинив вреда.
- Хитрый какой, - Жариков рассмеялся, - попробуй еще.
И сделал пасс рукой, отправляя второй комок дыма через барьер. Мефодий засучил ногами, отодвигаясь от приближающегося клубка, по-бабьи заскулил, размазывая слезы по лицу.
- Нет, я не хочу, не надо. Я все отдам, пожалуйста, я скажу, где все лежит. Флигель, надо отодвинуть шкаф в каморке, пощади, пощади меня. Все покажу, там секрет, без меня не открыть.
- Тьху, - Жариков сплюнул на пол. – Каждый раз одно и то же. Да не нужны мне ваши гроши, сколько ты там накопил.
- Семь тысяч, - Мефодий загородился от зависшего перед ним облачка, - все отдам. Остальное в товаре, распродам и тоже отдам, только пощади. Их убей.
Жариков задумался, Мефодий оживился. Он выкрикивал все новые и новые обещания, сулил золотые горы. Говорил, что многие ему должны, он все соберет и отдаст. А потом будет работать для Жарикова, ноги ему целовать.
- Ладно, - Ермолай махнул рукой. – Убедил.
Комок дыма выплыл обратно.
Мефодий поднялся, горделиво и презрительно глядя на нас, и шагнул к барьеру, бухнулся на колени.
- Только скажи, и я их своими руками придушу, отдай приказ, все сделаю, родню в закуп возьми, деревенька твоя будет, - бормотал он, протягивая к собеседнику руки.
Тот покачал головой.
- Ты что, купился? Дурень, пошутил я, - и резко взмахнул рукой, отправляя дымный шарик прямо в лицо подьячему.
Мефодия корежило несколько минут, он и выл, и стонал, пока связки еще действовали, руки уже размягчились и стекали вместе с рукавами вниз, обнажившиеся кости крошились, а он еще дергался, пытался грызть пол, ломая зубы, оставляя ошметки.
Как и в прошлый раз, кровь впиталась в барьер, а то, что осталось от мужа Тины, собралось в желтый шарик цзи-шань.
Лжекупец выстроил шарики в воздухе – теперь они образовывали куб, не хватало только одного посредине и одного на боковой грани.
- Вот видишь, - обратился он ко мне, - половина дела сделана. Берешь тарквист, замешиваешь с чем-то густым, потом половину впитываешь в себя. А жертв превращаешь в цзи-шань, на куб от двух до тринадцати, вершины должны быть обязательно чистые, они все держат. В центр самый тусклый шарик, лучше всего от колдуна подойдет, на худой конец от какого-нибудь маньяка-убийцы. Запомнил? Хотя что это я, забыть точно не успеешь.
- Ты как лекцию читаешь, - не выдержал я.
- Будь у тебя побольше времени, взял бы в ученики, ты парень способный, вон, даже в обморок не грохнулся, а наоборот, рассматривал все. Но тут так сложилось, прости. Помирать тебе скоро. Вы пока подготовьтесь, а я сейчас вернусь.
Он закряхтел, спускаясь по скрипящей лестнице, слышались удаляющиеся шаги.
- Интересно, куда это он?
- Молчи, - Тина подвинулась ко мне поближе, схватила ткань куртки в горсть, горячо зашептала, - Марк, я не хочу это чувствовать. Я не вынесу этого, я не хочу вот так же, как они. Пожалуйста, сделай это, ты можешь, я знаю.
- Могу. Точно?
- Да, - она обняла меня.
- Хорошо, - я приложил руку к ее затылку, тело женщины, обмякнув, кулем свалилось на пол. Сколько мы здесь, два часа уже, наверное.
Несколько минут посидел в тишине, думая, правильно ли сделал. С совестью как-нибудь разберусь.
