Глава 14
Ночь на удивление прошла спокойно, и следующий день тоже.
Утром хозяйка, трезвая, причёсанная и с фингалом под левым глазом, занесла деньги в обмен на расписку – ворох бумажек и горсть монет, даже медные для ровного счета попадались. Пересчитал, и вправду пятьсот медведей, сто семьдесят три в бумаге, остальное в драгметалле. В качестве бонуса подлечил ей глаз, послушал про тяжелую жизнь замужней женщины, которой нет простора для занятия любимым делом, вежливо покивал и выпроводил, еще раз пересчитав деньги и заставив вернуть сотню. Как цыгане прям, что за народ.
Сходил в банк, положил на счет золотые и крупные серебряные монеты, четыреста медведей по местным меркам – не ахти какое богатство, так что не должен мой счет вызывать какой-то интерес, и прогулялся в северные районы, в одной из лавок, торгующих одеждой, купил что-то вроде жилета с карманами, для рыбаков. Все таки придется с собой почти семь сотен в местной валюте таскать, хорошо Мила тонкую пачку дала, а эта рыжая принесла как для грабителей банка – мелкими купюрами. Кстати, в банке заодно и пластину для проверки денег приобрел, проверил каждую купюру – надо же, не обманули. Только три бумажки по пять медведей оказались фальшивыми. Оставлю их Шушу, когда буду уходить, пусть ни в чем себе не отказывает, тем более что вольная на него у меня в кармане, зашел к стряпчему, он мне по всей форме составил всего за пятнадцать серебром.
На мой взгляд, рисунок нитей, образовывавших чей-то портрет, для каждого номинала свой, и несколько узелков в определенных местах каждой купюры были совершенно одинаковы что на настоящих банкнотах, что на фальшивках, но пластина упорно помечала именно три пятерки красным контуром. Хреновый из меня маг, да.
Вечером дружная компания собралась у меня. Про мои подвиги все были наслышаны, и про Есея, которому городской приказ благодарность обьявил в виде трех серебряных монет. Лицо Мефодия украшали следы ногтей, боевые шрамы вызвали огромное количество шуток и предположений в неверности помощника стольничего, тот отнекивался, но вяло, намекая, что дыма без огня не бывает. Знаю я этот рыжий огонь, квасила тут вчера.
Я с легким сердцем проиграл пятьдесят серебра, потом еще столько же, рассказал, как обезвреживал сервант, причем три раза – и если первый рассказ еще хоть как-то был правдоподобен, то в третьем Есей прикрывал меня грудью, шкаф был размером с небольшой дом, который разнес при взрыве полгорода. Все три рассказа зашли на ура. Особенно восхищался владелец магазина, Агамир Балсанов, убравший крапленые карты сразу после того, как Есей сравнил мои способности с магическим стеклом. Жаль, пришлось первый раз за все время в темную играть.
Несмотря на дружескую беседу, скорее всего эти посиделки в любом случае были последними, одно дело панибратствовать со слабым колдунишкой, который кроме как мелкого светлячка ничего сделать не может, и другое – с обладателем ценных навыков разглядывания чужих секретов. Если раньше при мне никто особо не стеснялся, и вон Агамир – про контрабанду, и Есей про свои делишки с законом, даже Мефодий – и тот мне сдавал флигель по бумагам в десять раз дороже, то как вести себя со мной дальше, они понять не могли, а значит, первая реакция – отойти в сторону и посмотреть. Сдается мне, что и Драгошич позвал меня просто заплатить за молчание, хотя, учитывая его знакомства, навряд ли я буду ему хоть как-то опасен.
Шуш, видимо, добрался до девичьего тела, лицо его в утро пятницы было мечтальным и одухотворенным, вечером он прислуживал, явно рассчитывая после нашей попойки опять улизнуть и еще раз пройтись по местам половой славы. Я-то отпустил его, но дверь запирать не стал, и правда – через час пришел, сопел, ходил по своей каморке, за завтраком горестно вздыхал и смотрел на мир полными вселенской печали глазами.
- Что, любовь прошла? – вот из-за чего о Шуше я буду жалеть, так из-за кофе. Навострился, подлец, варить.
Тот покивал головой, и опять вздохнул.
- Ты колечко-то небось сразу отдал?
Снова кивнул.
- А почему, понял?
- Нет, хозяин. Я ж со всей душой, а она…
- Вот дурень. Надо колечко было показать, а отдать всегда успел бы. А теперь жди, когда новое обломится. И не смотри на меня так, я твою личную жизнь оплачивать не собираюсь. Вон, к служанке нашей подкати, три серебра, и она твоя на всю ночь.
- Как вы так можете говорить. Я же думал, у нас любовь, - Шуш аж взвился, глаза горят, прям герой-любовник.
- Много думать вредно тебе, - я допил кофе, отбросил газету – ничего там нет интересного, - вот готовить ты научился, а думать плохо выходит. Делать надо то, что получается хорошо. Все, я пойду прогуляюсь, а ты прибери пока, похоже, до вторника нам тут в грязи сидеть.
Оставив потенциального предателя дома, вышел на улицу, дошел до перекрестка и позвонил в висящий на веревке колокол. Морозы, только вчера еще доходившие до десяти градусов, сменились оттепелью, и под ногами ощутимо хлюпало. Буквально через минуту подьехали сразу две повозки, в одну я помог забраться пожилой женщине, живущей в соседнем с гостиницей доме, заодно уронив в ее огромную сумку, не иначе как на базар собралась, зернышко, обнаруженное мной в кармане меховой куртки сразу после ночного происшествия. Не знаю, кто постарался, то ли Мила подсуетилась, то ли Шуш с кривой дорожки так и не сходил. Хотя, казалось бы, зачем им теперь за мной следить, брошь у них, деньги у меня. Все по-честному.
Вторая повозка промчала меня с ветерком до колдовского приказа. Нужный мне человек жил как раз по соседству. Зашел в пристройку, где сдавали на зарядку магические батареи, потолкался там, поздоровался с малознакомыми людьми, отдал зарядный блок холодильника вместе с двадцаткой, шумно посетовав на дороговизну, и получив порцию одобрения очереди, дошел до соседнего переулка, где прямо на углу стоял небольшой двухэтажный домик с балконами и пилястрами.
- Ну так что, Феодор Анисович, удалось что-то узнать? – я выложил на стол две банкноты, сначала одну, потом вторую.
- Что касаемо слуги вашего, тут все просто, - дьяк пододвинул к себе первую банкноту. – Вы же знаете, мы рабов, крепостных и прочих сами не регистрируем. Отпечаток слуги вашего в наших списках отсутствует, а значит, на делах разбойных он не попадался, один, без хозяев, не путешествовал, и никаким имуществом не владел. Но это что касаемо нашего Великого княжества, ежели он откуда еще приехал, никто вам этого не скажет, хоть союз великих княжеств и существует, но вот сведений никто нам не даст. В то же время купчая наличествует, и признана здешним колдовским приказом, значит у прежних хозяев все основания для владения были, и вам насчет этого беспокоиться совершенно резона нет.
- Значит, если я дам вольную ему, вопросов не возникнет?
- Никаких, - дьяк кивнул. – Стоит вам активировать бумагу, и он – свободный человек. Сам за свои грехи отвечает, ваша ответственность за него прекращается сразу, как только копия появляется в колдовском приказе. Ну да и сами вы это все знаете. Даже не любопытствую, как вам удалось купить его всего за одну рысь.
- Секрета никакого нет, это подарок, - махнул я рукой. – Сами понимаете, налоги платить не хочет никто.
Мы посмеялись.
- А вот со вторым вопросом, - Феодор подвинул вторую бумажку, - все гораздо сложнее, не сказать больше. То, что Драгошич за татем бегать не будет, до нужных людей уже доведено, и если возможность такая возникнет, кому надо передадут. Но насчет вас я бы поостерегся. Уж больно ловко вы планы преступника нарушили. Они, - он показал пальцем вниз, - к вам никаких претензий не имеют, да и вы человек разумный, просто так болтать и что-то вынюхивать не будете. К тому же они и сами в растерянности, кто и по чьему заказу это сделал, но почему-то узнать не очень-то стремятся, значит, определенные догадки есть. И они, - он снова показал пальцем вниз, - просили передать, что сам тать, если воспылает жаждой личной мести, при его ловкости и отчаянности может у них разрешения и не спросить. Это получаются личные дела между вами и им. Поэтому та сумма, о которой говорили – можете оставить себе. И мой совет, если хотите исчезнуть из города, не торопитесь. Вашему вероятному мстителю будет гораздо удобнее свести с вами счеты в другом месте, а не здесь, где на него зуб точит воровская братия. К тому же в понедельник у вас есть возможность с боярином Татьевым познакомиться, а он свойственник окольничего Северского колдовского приказа княжича Хапилова. Такой человек не только в Жилинском, но и в Великом Северском княжестве вопросы решает.
- Не с моими капиталами, - усмехнулся я.
- Бедность – не порок, - сверкнул перстнями дьяк.
До района, прилегающего к рабочим кварталам, я добрался на двух извозчиках. Квартира в конце длинного коридора на втором этаже пятиэтажки пустовала, владелица сдавала ее всего за двадцатку в месяц, бедная, но чистая обстановка вполне меня устраивала. Там я устроил небольшой склад на случай, если рвать когти придется сразу – теплая одежда, спальник, охотничьи принадлежности и лыжи, все это продавалось в лавке, облюбованной браконьерами, сдававшими мясо знакомому бакалейщику.
На лыжах десятку пробежать вполне можно даже с небольшим рюкзаком, населенные пункты тут часто понатыканы, княжество небольшое, так что даже и на природе ночевать не придется. Да и всегда можно к попутке прицепиться, я видел, тут так многие ездят, закинут веревку с крюком, монетку вознице дадут и едут по тракту. Главное, чтобы запас серебра был.
Закинул холодильный блок, его при нужде можно обратно на нагрев перенастроить, походная печка получится, еще раз проверил все вещи, уложил рюкзак. И исключительно ради конспирации посетил прижавшуюся к дому пристройку, где располагался местный бордель, вполне неплохой, многие чиновники местные сюда захаживали, нескольких даже встретил.
Вся эта игра в конспирацию отлично разбавляла скучные будни. Да и не было никакой уверенности, что мои дилетантские потуги смогут кого-то обмануть, скорее, делал все это для самоуспокоения.
Выходные получились насыщенными, но вроде все дела, которые наметил, я сделал, даже с лихвой. Если что случится, не со смертельным исходом, выпутаюсь.
В понедельник, в белом почти плаще с рыжим лисьим подбоем, в шикарном черном камзоле с серебряной вышивкой, я подходил к аляповатому крыльцу оценщика. Шуша с собой не взял, тот хоть и не дергался в выходные, дома сидел или к зазнобе, теперь уже видимо бывшей, сходил, ну и в лавку за продуктами, но все равно, особого доверия ему не было, если с Жданом хочет увидиться, то своими силами.
Перед крыльцом стояла повозка, возле нее прохаживался Инвар. При виде меня он ничуть не удивился,приветливо улыбнулся, я тоже похлопал его по плечу, делами поинтересовался, получил дежурный ответ.
- Все уже внутри, тебя ждут, - Инвар особо своей информированности не скрывал. – Ну прям красавец, а таким пентюхом казался. Говорят, ты тут обжился, имуществом оброс. В гости позовешь?
- Рожей ты не вышел, в гости ко мне ходить, - пояснил мечнику. – Я вон с боярами дружбу вожу, не с руки мне со всяким сбродом лузитанское распивать.
- Только аквитанское белое пью, - ничуть не обиделся Инвар. – Дешевку не предлагай.
Я помахал ему рукой, в холле сбросил плащ на руки слуге и по лестнице поднялся на второй этаж.
- Его милость Драгошич просили проводить вас в кабинет, - знакомый охранник распахнул дверь приемной, пропуская.
Я, помнится, в квартире ремонт полгода делал, и знакомые говорили, что это я слишком быстро управился, а тут буквально за несколько дней после того разгрома, который я невольно учинил, все восстановили, будто и не было ничего. Точнее говоря, все как было.
Мирослав сидел за столом, на диване сбоку от него развалился элегантно одетый молодой человек, абсолютно лысый, надменно рассматривающий свои ногти, видимо приезжий боярин, а в кресле с другой стороны стола сидел мой старый знакомый. Судя по наличию мебели, мне предлагали постоять.
- А вот и наш местный колдун, - Драгошич приподнялся, махнул мне рукой. – Извините, Марк, мебель пока всю не восстановили, садиться некуда.
- Ничего, постоит, - хлыщ с дивана даже глаз не поднял, Ждан усмехнулся.
- Постою, - легко согласился я.
- Позвольте представить, Марк Львович Травин, - Драгошич сам встал, вышел из-за стола.
- Это из каких Травиных, - лениво произнес хлыщ.
- Из самых что ни на есть, - уверил его я. Фамилия распространенная, Травиных – хоть жопой ешь. Пойди определи, из каких я.
- Ну-ну, - боярин поморщился. А вот Драгошич напрягся. - Травины из Смоленского княжества не ваши родичи?
- Я родился в Пограничье, - честно ответил, улыбаясь на сообщение пси-модуля о том, что мой мозг подвергся атаке. Пусть попробует, заодно проверю, насколько моя ментальная устойчивость тут котируется.
- Так это рядом с тобой, - хлыщ кивнул Ждану. – Твой удел ведь рядом там?
- Удел деда, ты же помнишь, наследство мне не светит, - Ждан хохотнул. – Ладно, давай это все на потом оставим, быстро закончим то, зачем мы здесь, и по бабам пойдем. Ты уверял, что в этой глуши девки красивые.
- Да, - хлыщ поднялся. – Мирослав, суть твоих претензий понятна. И все же, говорил я тебе – не экономь на оберегах, заказал бы мне, и… Хотя нет, молодец, что сразу не заказал. И ты понял свою ошибку, и я на девок заработаю.
- Как есть понял, - Драгошич приложил руки к груди.
- Ну давай, пойдем посмотрим, где тут у вас дыра в защите оказалась.
Мы вышли в приемную, Драгошич активировал паутину. Гоглы боярину не понадобились, он внимательно смотрел на нити, Ждан пялился в окно, то ли его это все не интересовало, то ли сам ничего разглядеть не мог.
- Значит, Марк Львович Травин, - задумчиво произнес боярин, что-то такое там себе рисуя пальцем в воздухе. – Я боярин Тятьев Север Вельминович, а это мой друг, столбовой дворянин Ирий Боркович Белосельский.
Я поклонился.
- И вот что ты, Марк, сейчас видишь? – поинтересовался Тятьев. – Хотя нет, лучше так сделаем. Сделай несколько шагов по кабинету так, чтобы защита не сработала.
Я присмотрелся – линии были бледнее, чем раньше. Варианта два – или напороться на защиту, и тогда прощай столичное знакомство, или показать свои возможности, и привет, риски. Подошел к двери, подождал, пока очередная нить не проплывет мимо меня, сделал шаг. Увернулся от другой, третьей, потом вернулся обратно.
- Может, мышечная память, - задумчиво блестнул чужеродным для этого города термином боярин. – А ну-ка так..
Он развел руки в стороны, меж ладоней появились четыре нити.
- Сколько их?
- Четыре.
- А так, - нити поблекли слегка, две прибавились.
- Шесть.
- Ладно. Смотри, как только нити исчезнут, скажешь, - он оставил одну, та начала блекнуть, пока не стала по яркости раза в три меньше первоначальной.
- Исчезла, - сказал я, отметив интенсивность в модуле. Теперь этой версии будем придерживаться.
- Уф, - Тятьев достал из кармана гогглы, протянул Ждану, - а ну, погляди. – И снова растянул нить между ладонями.
Тот натянул линзы, пригляделся.
- Нет.
- Смотри туда, - боярин показал на кабинет. – Подашь знак, как пропадет все.
Нити начали блекнуть, через какое-то время Ждан махнул рукой, - Все. Дальше не вижу.
- А ты, - боярин повернулся ко мне.
- Да, видно не очень, но отдельные нити различаю.
- Ладно, на этом остановимся. Теперь покажи, докуда ты дошел.
Я добрался до того же места, что и несколько дней назад, Тятьев щелкнул пальцами, нити остановились
- Да, верно, был бы ты ниже, прошел. Надо же, глазастый. Иди обратно. Так, тут мы добавим, отсюда уберем, - Тятьев махал руками, повинуясь ему, линии выстраивались совершенно в другой узор. Минут через десять он закончил, вытер пот со лба.
- Готово. Милослав, смотри, - надел на хозяина гоглы, тот зацокал языком. Ну прям деревенщина-деревенщиной. Хотя стоит признать, новую защиту я бы не прошел. Боярин сделал нити разной интенсивности, некоторые были гораздо слабее, чем те, которые я «различил». Значит, если предложит мне испытать, придется напороться на них.
Но то ли боярин притомился, то ли решил, что качество работ и потраченные усилия соответствуют оплате, только хлопнул Драгошича по плечу и посоветовал нанять нормального ведуна, чтобы новые обереги не повторили судьбу старых.
Мы вышли на крыльцо, слуга накинул мне на плечи плащ, в кармане которого я нащупал несколько новых бумажек, Тятьев морщился от падающего на лицо снега.
- Сколько тебе этот старый сквалыга заплатил? – произнес он, глядя на серое небо.
Я достал из кармана две десятки.
- Негусто.
Лихо подкатила повозка боярина – крытая, ну чистая карета, только без лошадей, с двумя дверьми с каждой стороны. Ждан, или Ирий, как его, уже сидел в своей повозке, кутаясь в тулуп.
- Марк, со мной поедешь, - бросил Тятьев, залезая в переднюю дверь.
Соскочивший с козел бравый молодец распахнул заднюю дверь, помог мне протиснуться в довольно тесный возок, потом почему-то полез за мной. Я дернулся и почувствовал на руках холод железа.
- В приказ гони, - скомандовал боярин. Сидящий рядом с ним стражник дернул рычаг, и возок тронулся.
