Глава 12

От коттеджа до административного здания уверенным размашистым шагом можно было дойти за пару минут, но Дементьев не стал торопиться. Отпустив вперед коллег, он задержался на террасе, чтобы немного понаблюдать через окно за Егором. Как он поведет себя, считая, что остался в помещении совсем один? Благо с темной террасы за ярко-освещенной гостиной наблюдать было легко.

Однако подсматривать оказалось не за чем: Егор так и сидел за столом, качаясь на стуле и тыкая в экран смартфона как любой современный подросток, и не было похоже, что он что-то задумал.

Достав из пачки сигарету, Дементьев прикурил и неторопливо пошел по дорожке к нужному зданию, обдумывая одновременно и стратегию предстоящего разговора, и общее положение дел расследования. Последнее ему категорически не нравилось. И не только из-за непредвиденного возникновения Егора. Его волновало и возрастающее напряжение между Невом, Лилей и Долговым, из-за которого все трое постоянно отвлекались. Дементьев никак не комментировал, но прекрасно видел игру молчаливых взглядов, которые эта троица то и дело бросала друг на друга. Уж скорей бы они разобрались в своих отношениях так или иначе. Возможно, тогда не придется по два раза искать одну и ту же свидетельницу.

Впрочем, Нев, конечно, не был виноват в последнем. В конце концов, они не полиция и не следственный комитет, а потому не имеют права хватать людей и задерживать их до выяснения личности и адреса, даже если те кажутся странными и замешанными в происходящее. В работе на ИИН были свои плюсы и минусы. Но плюсов для Дементьева пока насчитывалось больше.

Девушка-администратор – на грудном бейджике значилось, что ее зовут Алиса, – широко улыбнулась ему, когда он вошел, но улыбка эта почти растаяла, когда Дементьев поинтересовался, где может найти хозяина отеля или самого главного человека после него.

– Что-то случилось? – встревоженно поинтересовалась Алиса, нахмурившись. – Вы чем-то недовольны? Я могу вам чем-нибудь помочь?

– Да нет, мне просто нужно задать несколько вопросов руководству, – пояснил Дементьев и после секундного колебания все же извлек из кармана удостоверение. – Мы с коллегами здесь по делу, проводим расследование, связанное с трагедией год назад. Полагаю, вы знаете, о чем идет речь?

Алиса испуганно охнула, прижав ладони к груди и беспомощно посмотрела на единственного коллегу в поле зрения: бармена, который, конечно, уже развесил уши и с любопытством наблюдал за происходящим. Но если она искала у него поддержки, то явно ошиблась адресом: парень промолчал и тут же сделал вид, что у него куча срочной работы.

– Я… – Алиса осеклась, не зная, как лучше поступить, но потом решилась: – Я сейчас позвоню, узнаю, а вы пока присядьте в баре, пожалуйста. Леша, налей гостю, что он попросит. За наш счет.

Бармен Леша кивнул и направил на Дементьева услужливо-вопросительный взгляд, когда тот подошел к барной стойке.

– Просто чай, – попросил тот. Кофе он уже напился, а заказывать что-то покрепче, когда впереди важный допрос, не позволял опыт работы. – Черный, с сахаром и лимоном.

Бармен кивнул и тут же засуетился с кипятком и заваркой. Дементьев ожидал, что он просто бросит пакетик в чашку, но тот достал маленький заварочный чайник. Пока Алиса разговаривала с кем-то по телефону, старательно понижая голос и закрывая трубку рукой, бармен выставил перед Дементьевым чашку с крошечной ложечкой на блюдце, еще одно блюдце с нарезанным полукольцами лимоном, мисочку с кусочками сахара и маленькими щипчиками. Когда на стойке появился наконец и чайник, Алиса громко сообщила:

– Хозяин сейчас подойдет.

– А он бывает тут лично вечером в воскресенье? – удивился Дементьев.

– Он тут живет, в одном из коттеджей.

Хозяин появился только минут через десять. Это был суетливый невысокий мужчина с заметным брюшком и двумя глубокими залысинами. Он двигался резко, дергано и вел себя очень нервно: громко поздоровался, пронесся мимо барной стойки к администраторской, побарабанил по ней пальцами, переглядываясь с сотрудницей, потом все-таки подошел к Дементьеву и приветственно тряхнул его руку, представившись Михаилом.

– Значит, это вы к нам с расследованием? Ну, давайте пройдем в мой кабинет.

Он сделал приглашающий жест в сторону двери с табличкой «Только для персонала», а сам задержался, чтобы перекинуться парой слов с барменом.

За дверью находились еще несколько, выходящих в один короткий коридорчик.

– Вот сюда, пожалуйста, – Михаил толкнул одну из дверей, которая оказалась не заперта.

В кабинете – довольно тесном и скучном, с одним большим столом, перегораживающим половину пространства, шкафом для бумаг и парой стульев – Дементьева попросили снова показать удостоверение, что он и сделал.

– Вы позволите? – Михаил поймал пальцами корочку прежде, чем Дементьев успел убрать ее обратно в карман.

– Пожалуйста…

Михаил взял удостоверение, внимательно прочитал все написанное, сравнил фотографию с оригиналом и потом нехотя вернул.

– Институт исследования необъяснимого? – переспросил он, садясь за стол и жестом предлагая Дементьеву стул напротив. – Никогда не слышал о таком. В прошлый раз к нам приезжали из полиции и СК.

– Наш институт был создан относительно недавно, сейчас мы проводим независимое расследование, – спокойно и уверенно пояснил Дементьев с видом человека, который чувствует себя в своем праве.

– Вот как? – довольно резко отозвался Михаил, буравя его прозрачно-серыми глазами. – А с чего вдруг? Есть ли у вас соответствующие полномочия?

– С того, что несколько дней назад в Москве произошло еще несколько странных смертей. Полиция обратилась к нам за помощью, поскольку странное – это как раз наш профиль. Мы начали расследование, и сейчас у нас есть основания полагать, что недавний московский случай связан с вашим отелем и делом годичной давности. Мы пока проверяем, действительно ли есть эта связь, но если вы не захотите сотрудничать с нами, сомневаясь в наших полномочиях, то мы можем просто передать наши предварительные выводы в полицию и СК, и пусть они разбираются сами, снова трясут вас официально.

Михаил недовольно надул губы, опуская взгляд на сцепленные в замок руки. Дементьев обратил внимание на то, как он нервно мнет и перекручивает пальцы.

– Далась вам та история, – наконец зло процедил хозяин отеля. – Нам оно чуть не стоило бизнеса. Я был вынужден продать почти все, что у меня было, чтобы спасти дело, поселился тут, потому что мне теперь негде жить. И только все начало налаживаться, страсти почти утихли, а вы решили выкопать эту историю?

– Да вы ее не особо-то и хоронили, – заметил Дементьев. – Мы видели вашу местную… достопримечательность. Выглядит зловеще.

Михаил бросил на него тяжелый взгляд исподлобья.

– Всяк крутится, как может, – проворчал он. – Не моя вина, что люди любят кровавые сюжеты. А мне детей кормить.

– Послушайте, я не посягаю на ваш бизнес, – Дементьев переключился на примирительный тон. – Я просто хочу разобраться и найти причину. Чтобы обезопасить людей. Тех, кто погиб недавно, связывает одно: отдых у вас в прошлые выходные. Если это всплывет, вам все равно будет плохо. Как не выйдет ничего хорошего, если ваши гости продолжат умирать. Тут или за пределами отеля. Разве вы не хотите остановить это? Мне кажется, это пойдет на пользу вашему бизнесу.

Михаил тяжко вздохнул, а в дверь деликатно постучались.

– Да заходи уже! – велел хозяин, откидываясь на спинку стула.

В кабинет юркнул бармен Леша с подносом, на котором красовалась бутылка коньяка, пара бокалов и блюдечко с лимонными дольками. Кажется, то же самое, которое Дементьеву подавали к чаю. Все это было выставлено на стол, после чего Леша слегка поклонился и торопливо вышел, прикрыв за собой дверь.

Михаил откупорил бутылку и сам разлил коньяк по бокалам.

– Ладно, задавайте свои вопросы. Правда, мы уже в прошлый раз на все, что смогли, ответили.

– Уверены? – мягко уточнил Дементьев, беря коньячный бокал и грея его в ладонях. Пить он не торопился, а вот Михаил сразу опрокинул первую порцию в себя и зажевал лимоном. – В прошлый раз следствие так и не выяснило, что такое «Путь к себе: пять ступеней совершенства». Вы уверены, что не знаете, о чем это и кто организовал ту… тусовку в коттедже?

– Да не знаю я, что это за шарашкина контора, вот те крест! – горячо заявил Михаил, правда, никакого креста не изобразил, а только прижал руку к груди в пламенном порыве. – Никаких переговоров с ними никто из наших не вел, никакого организатора в глаза не видел! Они приехали каждый сам по себе, заселились в коттедж, жили там своей компанией. Никуда не выходили, никакими дополнительными услугами не пользовались, даже еду в ресторане не заказывали. Готовили себе сами, жарили шашлыки у себя во дворе. У нас так больше половины народа отдыхает! Все свое привозят: и еду, и бухло, и бадминтон. Чтобы денег лишних не тратить. Летом еще в озере купаются, но осенью обходятся прогулками. Никто и не знал, что у них там какая-то секта!

– Но кто-нибудь видел, чем они занимались? Ваш персонал заходил же в коттедж для уборки?

– Уборка у нас раз в три дня. Если коттедж снять на неделю, то убирают два раза: в середине срока и после выезда. У нас тут особый отдых. Люди не любят, когда к ним с утра лезут и тряпкой машут, если они полночи бухали у костра.

– Но, значит, один раз у них убирали, так? Горничная ничего странного не заметила? С ней можно поговорить?

– Нельзя, – буркнул Михаил, наливая себе еще коньяка. – Уволилась она. Она же их потом и нашла… всех. Не смогла больше тут работать. И администратор Лерочка… На ее смену пришлось и заселение, и обнаружение… Обе они ушли, от греха подальше. Не могу их винить. Но с ней тогда полиция разговаривала, с горничной, в смысле. И я разговаривал. Ничего она не видела. В тот день, когда пришла убираться, они все отправились гулять, чтобы не мешать, поэтому она толком никого не видела и ни с кем не общалась. Сказала только, что компания приличная была, никаких пустых бутылок из-под алкоголя в мусоре, никакого бардака, даже постели сами заправляли профессионально…

– Что, простите? – ухватился за это Дементьев. – Что значит – профессионально?

– Ну так… Профессиональные горничные постель заправляют не так, как обычные люди. Если вы когда-нибудь жили в хорошем отеле, то наверняка замечали: вы постель утром соберете, а когда уборка пройдет, она уже совсем по-другому заправлена. Так вот, у этих все постели были заправлены так же, как это делают наши горничные.

– Так, может, они просто их не разбирали?

Михаил изобразил на лице возмущенное непонимание.

– Ну как это так? Что ж они, не спали, что ли? Или на полу ночевали? Да не, может, был среди них кто-то, кто работал раньше в обслуге и любил это дело…

– Ну, предположим, – не стал давить Дементьев. – А что насчет той женщины, Инги Колосковой, которая уехала раньше других. Вы ее видели после того случая?

– Да я ее и тогда не видел, – признался Михаил, выразительно пожав плечами. Он успел выпить еще одну порцию коньяка, пока они разговаривали, а потому заметно раскраснелся. И уже налил себе третью. – Я ведь не занимаюсь расселением гостей, равно как и выпиской. Это все делают администраторы. Но насколько я знаю, она уехала и больше тут не появлялась.

– Довольно странно это слышать, – хмыкнул Дементьев, внимательно следя за реакциями собеседника, – потому что мой коллега сегодня разговаривал с ней. Дважды. Она бродила у коттеджа, где все случилось. И сказала, что часто туда приходит, потому что живет поблизости.

У Михаила слегка отвисла челюсть, но он быстро захлопнул рот, тяжело сглотнул и опрокинул в себя налитый коньяк. Дементьев даже позавидовал, потому что при всем желании не мог позволить себе того же, хотя напиток источал очень соблазнительный аромат. Да и бутылка выразительно намекала, что перед ним настоящий французский коньяк пятилетней выдержки.

– Об этом ничего не могу сказать, – заявил Михаил, резко мотнув головой. – Не видел ее. А если бы и видел, то вряд ли узнал бы. Может, кто из персонала ее встречал, надо у них спросить.

– Мы спросим, – пообещал Дементьев.

Хозяин отеля снова тяжело вздохнул.

Ольге предстояло опросить и показать фотографию тем сотрудникам отеля, которые работали или находились в административном здании. Поход до лодочной станции, на конюшню и в прокат велосипедов взяли на себя Лиля и Долгов.

С задачей она справилась быстро и скучно: ее собеседниками стали очень напряженная девушка-администратор, дежурившая за стойкой, пара охранников, сотрудники ресторана и две дежурные уборщицы. Горничные, как ей объяснили, выполняли свою работу в первой половине дня и потом разъезжались.

По фотографии Ингу никто не опознал: ни один из сотрудников не замечал ее на территории отеля или поблизости. На этом Ольга вполне могла закончить и вернуться в коттедж, но там сидел Егор – живое напоминание о ситуации, о которой она ни думать, ни помнить не хотела. Поэтому Ольга предпочла немного пройтись.

Хотя на улице было темно и пустынно, она не испытывала страха. Трудно чем-то напугать человека, которому осталось жить чуть больше восьми месяцев. Ольга добрела по дорожкам до коттеджа, ради которого они сюда приехали, еще раз обошла его, но заходить внутрь не стала. Вместо этого дошла до берега озера, постояла немного, подставляя лицо ветру, а потом пошла обратно, ориентируясь на просвечивающие сквозь деревья окна, а также музыку и голоса.

Она заглянула во все ближайшие коттеджи, подававшие признаки жизни. Показывала фотографию Инги их обитателям, говорила, что это ее подруга, которую она ищет, спрашивала, не видели ли они ее. Немногочисленные гости реагировали спокойно, смотрели на фотографию внимательно, но никто не смог помочь.

Несмотря на теплый свитер, Ольга все равно замерзла, но и тогда не пошла обратно в свой коттедж, а вернулась в административный. Еще в первый визит она приметила там бар, но когда ходила с фотографией по сотрудникам, бармена не застала: он куда-то отошел. Так что у нее имелась вполне уважительная причина вернуться.

На этот раз молодой человек – на вид ему было около тридцати – оказался на месте. Он стоял за стойкой с задумчивым видом и протирал и без того чистую поверхность полотенцем. Вероятно, что называется, «на автомате». Когда Ольга подошла, он встрепенулся и широко улыбнулся.

– Добрый вечер! Что вам предложить?

Ольга достала из маленькой сумочки, висевшей через плечо, смартфон и снова вывела на экран нужную фотографию.

– Я ищу вот эту женщину. Вы ее не видели?

Бармен внимательно посмотрел на экран, даже нахмурился от усердия, а потом покачал головой.

– Нет, извините, я ее не знаю. Через меня много людей проходит, всех не упомнишь, но в последние дни она ко мне не заглядывала.

– Ясно, спасибо, – вздохнула Ольга, убирая смартфон на место, но уйти не торопилась. – Тогда бокал красного вина, пожалуйста.

Теперь бармен внимательно посмотрел уже на нее саму, и неожиданно дежурную улыбку сменила совсем другая: сочувствующая.

– Мне кажется, этим вечером вам требуется что-нибудь покрепче. Как считаете? У нас прекрасный выбор коньяков.

Ольгу это заявление крайне удивило. Скосив глаза на нагрудный бейдж наглеца, она поинтересовалась ему в тон:

– Неужели? С чего вы это взяли, Алексей?

– О, поверьте, ко мне изо дня в день приходят люди за напитками, я давно научился читать их лица. Это хобби, знаете ли. Вам определенно нужен коньяк и доверительная беседа. Я к вашим услугам. Между прочим, я учился на психолога, умею слушать.

Теперь он уставился на нее выжидающе, с огоньком интереса во взгляде. Будь Ольга помоложе и понаивнее, решила бы, что понравилась парню и он флиртует с ней, но с высоты жизненного опыта пришла к выводу, что он просто пытается повысить дневную выручку и собственные чаевые.

– Ладно, коньяк давайте, но беседы не нужно.

Действительно он учился на психолога или просто морочил голову, она не знала, но его догадка оказалась удачной: ей и правда требовалось что-то покрепче красного вина. Хотя бы потому, что она замерзла.

Парень кивнул и достал нужный бокал, а когда она отделила от сдачи купюру и положила ее в вазочку для чаевых, где скучали в основном монетки, расплылся в довольной улыбке и изобразил благодарный поклон, чем подтвердил ее догадку.

Ольга взяла бокал, проигнорировав блюдце с дольками лимона, и пересела за столик. Первый большой глоток провалился в пустой желудок огненным комком, тепло в считанные секунды растеклось по всему телу, а сумасшедший рой мыслей в голове чуть замедлил хаотичное движение, даря небольшую передышку.

Она прикрыла глаза и откинулась на спинку стула, наслаждаясь моментом обволакивающей ее тишины: холл пустовал, бармен больше не пытался с ней говорить, девушка-администратор за стойкой и до этого вела себя очень тихо. И это было хорошо, потому что Ольга чувствовала: на сегодня она исчерпала лимит общения. Тянуло вызвать такси и вернуться домой, оставив Дементьеву машину до окончания расследования.

– Ольга?

Она едва удержалась, чтобы не выругаться вслух. Не думала, что ее найдут так быстро. Пришлось открыть глаза и посмотреть на Лилю, застывшую перед ней.

– Все в порядке? – осторожно поинтересовалась та, когда их взгляды встретились.

– Конечно, – Ольга заставила себя улыбнуться. – Просто немного замерзла.

Лиля с пониманием кивнула и объяснила, что вызвалась заказать ужин с доставкой в коттедж: обслуживание номеров по телефону не отвечало. Затем она уточнила пожелания по ужину самой Ольги и скрылась за дверями ресторана.

Не надолго. Вскоре она снова появилась в холле и уверенно направилась к бару. Тоже заказала бокал вина, только белого, и ее бармен не стал уговаривать на более крепкий напиток, лишь уточнил желаемую страну происхождения и сорт винограда. Когда он вручил ей бокал, Лиля забрала его и подошла к столику Ольги.

– Вы не против, если я с вами присяду?

Ольга определенно не была «за», но возражать не стала, жестом предложив Лиле второй стул. Та опустилась на него с такой усталостью, словно уже неделю работала без передышки. И первый глоток у нее вышел даже более жадным, чем у самой Ольги.

– Я решила, что это отличная идея, – объяснила она, ставя опустевший сразу наполовину бокал на столик. – Но я не очень люблю пить в одиночестве.

– Я большую часть жизни провожу в одиночестве, поэтому меня это не смущает.

– А это вас не угнетает? – вырвалось у Лили.

Ольга видела, что та пожалела о своем вопросе, едва его произнесла, поэтому изобразила еще одну улыбку.

– Одиночество? Ничуть. Мое одиночество вот уже много лет весьма формальная вещь, оно лишь внешнее.

– В каком смысле?

– В прямом, – пожала плечами Ольга. – Я никогда не бываю по-настоящему одна, даже если физически рядом со мной никого нет. Здесь, – она приложила указательный палец к виску, – всегда очень тесно и шумно. Образы, голоса, обрывки сюжетов. Это как смутно помнить разом десяток жизней и быть десятью персонами одновременно. Какое уж тут одиночество?

– Звучит пугающе, – призналась Лиля, делая еще один глоток. – Похоже на безумие. Какое-нибудь расщепление личности.

Ольга рассмеялась.

– При расщеплении личности, насколько мне известно, каждая выходит на свет в свою очередь. У меня же они тусуются в голове постоянно и одновременно. Это бывает довольно утомительно. А поддерживать при этом еще и внешние связи утомительно вдвойне.

– Оу, – Лиля смутилась. – Кажется, я все-таки очень некстати со своей компанией?

– Да нет, – великодушно махнула рукой Ольга и приподняла бокал, коньяк в котором плескался на самом донышке. – Алкоголь притупляет работу мозга, голоса стихают и бесконечное создание сюжета останавливается. По крайней мере, на какое-то время. И я становлюсь чуть более нормальной. Но стараюсь не злоупотреблять этим способом.

– Надо же… – задумчиво протянула Лиля, опуская взгляд в бокал. – Знаете, я ведь никогда не задумывалась, как именно это происходит. В смысле, как вы – писатели – создаете персонажей и сюжеты.

– Думаю, мы все делаем это по-разному, – хмыкнула Ольга, криво улыбаясь. – Лиля, давай на «ты»? В конце концов, мы уже практически коллеги.

Та оторвалась от изучения содержимого бокала и улыбнулась.

– Давай. А что, ты уже решила присоединиться к ИИН? – поддела она. – Ты же говорила, что просто разнообразишь досуг?

Ольга выразительно пожала плечами.

– Кто знает? Может быть, я действительно втянусь?

– Но тут ведь нужно постоянно работать в команде, постоянно общаться с людьми, – напомнила Лиля. – Не будет слишком тяжело? Кстати, а как же Володя? Его присутствие тоже… утомляет?

Вот теперь губы Ольги растянулись в мягкой улыбке вполне естественным образом.

– Володя действует на меня почти как алкоголь, но без мучительных последствий. И потом… Ваша жизнь такова, что он никогда надолго не задерживается. Мне кажется, даже если бы мы жили вместе, я бы видела его довольно редко.

– Что ж, значит, вы хорошо подходите друг другу, – заметила Лиля, снова отводя взгляд. – А я, должна признаться, всегда боялась одиночества. Довольно долго у меня было очень много тайн, и одиночество шло в нагрузку к ним. А потом их не стало, и все изменилось. По-моему, я до сих пор боюсь это потерять.

– Но у вас с Невом, как мне кажется, в этом смысле пара еще более идеальная, – искренне заявила Ольга. – Вы работаете вместе, живете вместе. И при этом до сих пор не убили друг друга. Для меня звучит как фантастика.

Настала очередь Лили нервно рассмеяться. Она запрокинула голову назад и прикрыла глаза, как иногда делают люди, пытающиеся остановить непрошенные слезы.

– Знаешь, ты первый человек, который назвал нас идеальной парой. С тех пор, как мы перестали скрывать наши отношения, я только и слышу, что сошла с ума и совсем не думаю о будущем. В лучшем случае, люди хранят гробовое молчания, но осуждение читается в их глазах.

– Тебя это беспокоит? – удивилась Ольга. – Не все ли равно, что думают окружающие? Общество всегда будет тебя осуждать, что ни делай. Не одни, так другие, не за это, так за то. Всем не угодишь.

Лиля дернула плечом, глядя куда-то в сторону.

– Нет, осуждения я не боюсь. Просто их реакции заставляют задуматься. Заставляют… сомневаться в том, что я поступаю правильно.

– Если у тебя есть варианты, то сомнения вполне естественны, – сдержанно заметила Ольга, поглаживая выпуклые края бокала. – Дело в молодом красивом докторе, насколько я понимаю?

Лиля неожиданно спокойно встретила ее взгляд и даже слабо улыбнулась, едва заметно покачав головой.

– Я знаю, как все это выглядит со стороны, но мои чувства – это единственное, в чем я уверена. Я там, где хочу быть.

– Тогда в чем сомнение? – не поняла Ольга.

Лиля вновь отвернулась, прячась на время за бокалом вина. Она медлила с ответом, а Ольга совершенно не собиралась на нем настаивать, хотя ей и было любопытно. Тонкости чужих душевных метаний всегда были ей интересны, а Лиля, судя по всему, отчаянно нуждалась в разговоре с кем-то достаточно далеким, но при этом посвященным во все детали. В противном случае она могла поболтать и с барменом. Но если бы Лиля сейчас сменила тему, Ольга не стала бы настаивать. Она уважала чужие границы.

– Он старше меня на двадцать два года, – зачем-то озвучила Лиля то, что Ольга и так знала от Дементьева. – Жить долго и счастливо, а потом умереть в один день нам не светит. С тех пор как он пустил магию в свою жизнь, он в постоянной борьбе с ее темным влиянием. И никто не знает, кто победит, даже он сам. И поэтому он не хочет детей. Или… Не хотел, когда мы последний раз об этом говорили. Я не знаю, сколько у нас есть времени: пять лет, десять, пятнадцать… Но я боюсь, что в какой-то момент это все закончится, и я останусь совсем одна. И будет уже слишком поздно начинать сначала.

Ольга едва удержалась от нервного смеха: сейчас он был бы крайне неуместен, но под влиянием алкоголя ее организм на сомнения Лили отреагировал именно так.

– Я не хочу тебя расстраивать, но даже если ты сейчас до беспамятства влюбишься в красивого доктора-ровесника и выйдешь за него замуж, это не обезопасит тебя от одиночества в будущем. Жизнь – штука непредсказуемая. Я выходила замуж в двадцать и была уверена, что к сорока пяти уже буду нянчиться с внуками. Ну, или готовиться к этому. Но все сложилось несколько иначе.

– Ты жалеешь об этом? – снова не удержалась от вопроса Лиля. – Извини, наверное, это слишком личное, но…

– Когда ты публичная личность, очень личные вопросы порой слышишь от куда менее близких людей, – хмыкнула Ольга. – И хорошо, если только вопросы, а не нравоучения. Но нет, я ни о чем в своей жизни не жалею. Если бы я не вышла тогда замуж за того человека, не стала бы сейчас тем, кем стала. Если бы наперекор его желаниям родила ребенка, все тоже сложилось бы иначе, и я не знаю, какой вариант пугает меня больше: что он выгнал бы меня сразу после этого или что у меня уже никогда не хватило бы сил уйти от него. Может быть, мне немного жаль, что в подходящий момент я не встретила того, с кем решилась бы завести нормальную семью и детей, но каждый раз, когда жизнь тебе что-то дает, она следом отнимает. Что придется отдать, никто не знает. Поэтому я не вижу смысла о чем-то жалеть. Вдруг пришлось бы отдать то, с чем я не готова была расстаться?

– Может быть, еще не поздно? – осторожно уточнила Лиля. – Или Володя все равно не тот?

Ольга ненадолго замолчала, прислушиваясь к собственным ощущениям. До сих пор она не задумывалась об этом: Дементьев появился в ее жизни в такой момент, когда о будущем перестаешь волноваться, перестаешь его бояться. Бояться ошибок и их последствий. И вопросы вроде: «А надолго ли это?», «Настоящее ли это?» и «К чему это все приведет?» перестают существовать.

Поэтому она просто наслаждалась моментом, как девяностолетний старик наслаждается последним осенним солнцем и любуется хороводом огненно-красных и золотисто-желтых листьев, облетающих с деревьев, полагая, что до весны и нового расцвета природы уже не доживет. Если бы не Лиля, она, наверное, никогда так и не задала бы себе этот вопрос. А ответ на него, между тем, пришел быстро и легко.

– Я думаю, что он как раз тот, – удивленно признала она. И улыбнулась немного растерянно. – Вот ведь как бывает… Всю жизнь рисуешь в воображении образ идеального мужчины, а потом он появляется в реальной жизни и оказывается совершенно не таким. У него совсем не тот рост, цвет волос или глаз, не та комплекция, род занятий или возраст. Но что-то щелкает внутри, как будто нужный кусочек пазла становится на место, и ты понимаешь: ну да, это он и есть. Тот, кто нужен, кого ты всегда ждала. И, может быть, он объективно хуже десятка других, более идеальных, а все равно… Важно не пропустить момент, когда щелкнет, чтобы потом не сомневаться. Но возвращаясь к твоему вопросу: нет, теперь уже слишком поздно.

Ольга замолчала, сожалея только о том, что в бокале неожиданно закончился коньяк. Еще одна порция будет явным перебором, ее и так потянуло на ненужные откровения, о которых потом, она знала точно, пожалеет. Но понимая сомнения Лили, Ольга не могла не добавить, глядя ей в глаза, что делала очень редко:

– Думать о будущем – хорошо и правильно, но важно не забывать, что оно в определенной степени иллюзия. Большинству из нас не дано знать, когда стихнет их музыка. Нев может прожить еще двадцать, тридцать, сорок лет и надоесть тебе до чертиков. А, может быть, твоя песня внезапно оборвется завтра на полуслове. Никто не знает. Я не призываю жить каждый день как последний, но инвестируя в будущее, нельзя делать это за счет настоящего. Можешь быть счастлива сегодня – будь. Не отказывайся от этого во имя завтра, ведь оно может и не наступить.