Глава 14. Конец игры

Дойдя до поляны, на которой каких-нибудь полчаса назад Афолаби потчевал их изысканными африканскими и европейскими блюдами, Кира и Жак обнаружили, что просторный, накрытый скатертью стол исчез, его место занял парусиновый тент, под которым на ступенчатом стеллаже были расставлены десерты: фруктовые канопе, крем-брюле, пирожные, восточная пахлава, мороженое в миниатюрном холодильнике с прозрачной крышкой. Несколько мощных ламп ярко освещали площадку. На спиртовой горелке в чугунном котелке томился шоколад, растопленный для фондю.

Тут же бариста в белом переднике варил кофе, неторопливо перемещая пузатые турки по добела раскаленному электрической жаровней песку. Рядом стояли несколько высоких барных столиков со столешницами из камня зеленоватых оттенков со множеством кварцевых прожилок. За одним на высоких мягких табуретах сидели, пили кофе, негромко переговариваясь, Афолаби и Ахмед бин Касим. За другим наливался виски – Луи Дюран, очевидно, снимал стресс. Рядом с ним переминался с ноги на ногу Мадиба Окпара, который не пил и не ел, а внимательно наблюдал за хозяином, иногда переводя взгляд на выбирающего десерт Бонгани.

Кира погладила зеленую столешницу.

– Это, видимо, кимберлит? – поинтересовалась она, ни к кому конкретно не обращаясь.

– Вы меня удивили второй раз за день, мадам Бойер. Прекрасные познания в геологии, – отозвался Афолаби. – Именно кимберлит, мадам, верный спутник короля драгоценных камней – алмаза. Но это только малахит… Угощайтесь!

Он широким жестом обвел рукой вокруг.

– После всего, что недавно происходило, у меня пропал аппетит. Мы с Жаком уходим. Надеюсь, вы дадите нам автомобиль?

– Конечно! Только чуть позже. У меня есть разговор к вашему мужу. Выпейте пока кофе или шампанского, – хозяин бесцеремонно отвернулся, возвращаясь к беседе с шейхом.

Кира недоуменно смотрела в широкую спину Афолаби, который повел себя, как обычный охотник на крокодилов, грубый воин племени фулари, не имеющий представления о вежливости и правилах поведения в цивилизованном обществе.

– Я принесу кофе, – сказал Жак, чтобы сгладить возникшую неловкость и направился к баристе. А Бонгани подошел к Кире, нежно взял под локоток и подвел к стойке с десертами.

– Не спешите, мадам Бойер, – добродушно прогудел он. – Давайте выберем что-нибудь повкуснее. И имейте в виду – ничего страшного не произошло!

– Вы считаете, что все происшедшее совершенно обычно?

– Именно. Уверен, что ваш супруг понимает это гораздо лучше вас и не держит зла. Наша служба подразумевает отсутствие брезгливости и того, что на языке нянек и домохозяек называется «обидчивостью». Поинтересуйтесь на досуге, какие задания ему доводилось выполнять… не считая тех, разумеется, где он лихо расправлялся со злодеями, спасая ни в чём не повинных заложников. Уверяю, если он будет достаточно честен, вы услышите много удивительных историй, которые вам непросто будет принять… Впрочем, как и любому гражданскому лицу: большинство из вас, чистоплюев, предпочитает лишь пользоваться результатами работы таких неправильных парней, как я и ваш красавчик Жак!

Закончив свою едкую тираду, Бонгани, как ни в чём не бывало, положил на тарелку грушу, сваренную в сахарном сиропе, и совсем другим тоном произнес:

– А вам что положить?

– Спасибо. Я ограничусь чашкой кофе.

Они прихлебывали густую обжигающую жидкость, иногда поглядывая в сторону хозяина. Несмотря на сладости и отличный кофе, в воздухе по-прежнему висело напряжение. Улыбка, игравшая в уголках мясистых губ Афолаби, чем дальше, тем больше напоминала крокодилий оскал. Лицо шейха хотя и оставалось бесстрастным, но чувствовалось, что он недоволен и это недовольство передается хозяину.

Неожиданно Афолаби, увлекая за собой шейха, подошел к их столику.

– Мы с моим другом Ахмедом поспорили: зачем при вас оказался пистолет? И почему вы передали его мсье Жаку? – буднично спросил Афолаби, как будто интересовался: зачем Кира носит с собой зонтик в прекрасную солнечную погоду, а тем более зачем раскрывает его, когда идет дождь?

– У знаменитого русского писателя есть повесть про помещика-самодура, который силой заталкивал гостя в комнату к медведю, – ответила Кира. – Медведь был на веревке и не мог достать только до дальнего угла. В конце концов, насмерть перепуганный гость, исцарапанный, в изодранной одежде, находил безопасное место и стоял перед беснующимся зверем несколько часов, пока навеселившийся хозяин не выпускал его наружу…

– Слушай, слушай, Ахмед! – воскликнул хозяин. – Определенно, я улавливаю тут некую аналогию!

Кира не обратила внимания на этот возглас и невозмутимо продолжила:

– Но очередной гость не стал убегать, а извлек пистолет и застрелил зверя. Изумленный помещик спросил: кто предупредил его о медведе, чтобы он взял оружие? На что гость ответил, что о медведе он не слыхивал, а пистолет носит всегда, так как не намерен терпеть обид…

– Помещик – это я, а вместо медведя крокодил? – засмеялся Афолаби.

Кира кивнула.

– Помещик был богат, имел связи и политический вес, но обладал необузданным характером, ограниченным умом и выказывал все пороки необразованного человека…

Афолаби оборвал смех и замолчал, лицо его побагровело. Зато шейх Ахмед бин Касим расхохотался от души.

– Благодарю вас, мадам, – он слегка наклонил голову. – Мне все стало совершенно ясно!

Затем повернулся к хозяину.

– Я уезжаю, Джелани! Дирижабль пришлешь мне туда, куда тебе удобно, – шейх не прощаясь, развернулся и пошел по аллее к стоянке машин.

– Постой! – хозяин дернулся было, чтобы догнать уходящего друга, но опомнился и махнул рукой. – Ладно! Так даже лучше!

Он помахал рукой, и через несколько минут на площадку вышли четыре девушки – две француженки и две африканки – красивые, элегантно одетые и явно состоящие на службе у правительства Борсханы. Или лично у Афолаби, что, в принципе, одно и то же.

– Девушки составят вам компанию, – обратился хозяин к Кире. – Они отведут вас, как говорят европейские барышни, «попудрить носик», покажут мой дом и развлекут разговорами. А мы пока переговорим с вашим супругом… Извините, у мужчин свои дела и заботы!

Действительно, расторопные слуги уже разносили кальяны, расставляли плетеные кресла на газоне, вокруг разожженного костра.

Пожав плечами, Кира последовала его предложению. Или, скорей, приказу, облеченному в мягкую форму.

Джелани проводил взглядом ее стройную фигурку, которую не мог замаскировать даже грубый камуфляжный комбинезон. Потом жестом подозвал Бонгани и повернулся к Жаку.

– Слушайте, друг мой. Что нам ходить вокруг да около. У меня к вам деловое предложение. Здесь все свои, так что можно говорить открыто.

Он затянулся, выпустил облако кальянного пара в вечернее небо, усыпанное первыми проклюнувшимися звездами.

– Переходите к нам, – Афолаби выдержал небольшую паузу для пущей убедительности, посмотрел на Жака испытующим взглядом. – У меня… точнее, в Бюро Безопасности Борсханы вам гарантированы интересные дела, стремительный карьерный рост. Да и материальные условия будут значительно лучше тех, что вам предоставляет французское правительство.

– О-ла-ла, – Жак в театральном удивлении выпятил глаза. – Не слышал, чтобы торгового представителя «Рено» приглашали в тайную службу! Предложение, конечно, заманчивое. Но, помилуйте, чем же я там займусь? Я, конечно, мог бы пристраивать какой-нибудь борсханский товар во Франции. Да те же алмазы хотя бы. Но не уверен, что вы это имели в виду…

– Капитан Бойер, мы все про вас знаем, – Афолаби с лёгкой укоризной покачал головой, хотя его одолевало желание вцепиться в шею этого дерзкого француза. – А ведь такие предложения выпадают только раз в жизни!

– О, это я прекрасно понимаю! Мне бы только понять, чем я могу быть полезен вашей… вашему Бюро.

– Как раз вы можете, – вмешался Бонгани. – Вы подготовлены на уровне нашего инструктора второго разряда. А в целом, DRM совершенно необоснованно удерживается в списке лучших спецслужб. В Анголе, да и в Борсхане у вас были сплошные провалы!

– И не говорите! – охотно, в том же тоне, согласился Жак. – Мы с рабочими «Рено» столько раз обсуждали эту тему! Вот куда уходят наши налоги!

– Думаю, нет смысла продолжать эту детскую перепалку, – сказал Афолаби. – Честно говоря, мне не хочется выпускать вас отсюда. С уходом моего друга шейха, который неожиданно оказался слишком щепетильным, эта задача упрощается. Если, конечно, мы не договоримся…

– Вот даже как? – Жак потянулся к карману.

– Не надо! – поднял руку хозяин. – Вы упустили эту возможность. Сейчас вас держат на прицеле три снайпера. Посмотрите на себя…

Жак опустил глаза и увидел на груди две красные точки лазерных целеуказателей.

– Третья на спине, между лопаток, – мягко продолжил хозяин, как будто продолжал развлекать гостя увлекательными историями. – Если вы достанете оружие, то ночь проведете в холодильнике, рядом с крокодилом, которого вы убили не по правилам…

– А что, наряду с крокодильими стейками вы подаете и человечину? – с сарказмом поинтересовался Жак.

Бонгани напрягся: гость дергал за усы льва-людоеда, не подозревая, что сам ведет дело к кровавой развязке. И полковнику это не нравилось. Конечно, он всегда поддерживал босса, но жена этого заносчивого француза – горунья, пребывающая под защитой могущественного и беспощадного Великого Духа!

Афолаби небрежно откинул гибкую трубку кальяна и, пружинисто вильнув в воздухе, она бесшумной чёрной змеей улеглась на подстриженную траву газона. Он выпрямился – хлипкое для такого мощного тела плетеное кресло издало натужный скрип – и посмотрел на Жака с нескрываемой злобой.

– Вы переходите границы приличия! – он повысил голос. – Здесь нет каннибалов! Мы цивилизованные люди и не прощаем обид, как герой рассказа вашей супруги!

Афолаби доверительно наклонился к собеседнику.

– Кстати, она действительно колдунья?

– Такая же, как вы людоед. Даже в меньшей степени…

Хозяин вспыхнул.

– Заботитесь ли вы о будущем своей жены, мсье? А о себе? О том, что члены экспедиции прилетели в Ниццу, никто не знает. Связи у вас нет. Пожалуй, сообщение о гибели вертолета может все-таки оказаться не газетной «уткой», а правдой!

Градус сдерживаемой ярости, клокотавшей в голосе Афолаби, нарастал с каждой секундой. В темноте вокруг костра скользили тени «леопардов».

Послышались мягкие шаги – и из темноты – в сопровождении двух африканок, к костру вышла Кира.

– Спасибо за необычайно теплый прием, – она наклонила голову, изображая учтивость. – Но нам определенно пора уходить. Я очень устала.

Вместо ответа хозяин поднялся и сделал едва уловимый жест рукой. В ту же секунду темнокожие красавицы отступили в темноту, а шеренга «леопардов» пришла в движение, замыкая цепь вокруг сидящих у костра людей. Луи испуганно вскочил, но под взглядом Бонгани плюхнулся на место и допил свой виски.

– Что это значит? – голос Киры дрогнул. – Гости превратились в пленников? Вы забыли, что мы не в Борсхане!

– Мы как раз в Борсхане, мадам Бойер, – с торжествующей улыбкой объявил Афолаби. – Земля под усадьбой выкуплена моей страной. Здесь действуют наши законы и обычаи. И вам придется их соблюдать! Если, конечно, вы не пустите в ход свои колдовские чары!

Хозяин рассмеялся с торжествующей издевкой.

Жак посмотрел на часы.

– Не волнуйся, Кира, сейчас мы уедем. Еще пять-десять минут! А пока можем пользоваться гостеприимством нашего любезного хозяина. Сядь, расслабься и отдыхай. Можешь выпить шампанского.

Но подавать напитки было некому: официанты исчезли, остался только Афолаби с Бонгани и гости в окружении «леопардов».

– С отъездом и шампанским придется погодить, – совершенно серьезным тоном сказал хозяин. – Здесь я решаю, когда кому уходить. И в каком виде. Гастон Синяя Борода, например, ушел без головы…

Афолаби снова хохотнул, скорее, провыл – на этот раз в наэлектризованном воздухе прозвучали откровенно звериные нотки – такие грозные звуки можно часто слышать в ночной саванне.

Он собирался сказать что-то еще, но подошел начальник охраны виллы и с озабоченным видом доложил что-то на ухо хозяину.

– Но я не приглашал французскую полицию, у меня есть своя! – ответил тот и перевел взгляд на сидящих рядышком супругов Бойер. – Как вы ухитрились им сообщить?

Жак смотрел на него и улыбался с явным превосходством, а Кира сама ничего не понимала.

– Впрочем, ерунда! – Афолаби махнул рукой. – Судебного ордера у французов нет и быть не может. У меня дипломатический иммунитет, и чтобы суд выдал ордер, должно произойти нечто из ряда вон выходящее!

Кира обняла Жака за плечи и повернулась к Афолаби.

– Разве у убийц моего отца был ордер? – отбросив всякие условности и не скрывая больше истинных эмоций, произнесла она с гневом и презрением. – Или у тех, кто расправился с ними, был ордер? Или он был у буру, прикончивших Антуана Вильре? Или у анаконды, сожравшей Траоле? Или, может быть, вы сами когда-нибудь действовали на основании ордера?!

Ее затвердевший подбородок был вскинут кверху, в глазах темнела злость – ответная злость человека, загнанного в угол, но не собирающегося примерять на себя роль уступчивой жертвы. Жак вспомнил ее рассказ про бесстрашного гостя, застрелившего медведя у помещика-самодура.

В темноте послышалось легкое бряцание перехваченного поудобней оружия. Мадиба Окпара ошарашенно смотрел на Киру, удивленный её гневным напором. Так с его шефом никто и никогда не разговаривал. И Бонгани тоже смотрел на девушку, но лицо у него было окаменевшим и угрюмым. Действительно, так дерзко могла себя вести только могущественная горунья!

– Что вы имеете в виду? – с заметным усилием выдавил из себя Афолаби. Он тоже был ошарашен.

– Скоро узнаете! – многозначительно сказал Жак и снова посмотрел на часы.

Афолаби нахмурился. Издевательское веселье вновь уступало место агрессивной сосредоточенности, готовой выстрелить тугой безжалостной пружиной.

– Наши женщины, мадам Бойер, не позволяют вмешиваться в разговоры мужчин! И никогда не говорят в таком тоне!

– А я не ваша женщина! И раз вы столь горячо любите законы и обычаи, то, будьте любезны, вспомните ордер, по которому вы отрезали голову Гастону Синей Бороде! Кто его выдал, и чья подпись там стояла?

В костре лопнула прогоревшая ветка, стайка красных искр вспорхнула к чернильному небу, и то ли погасла, то ли изменила цвет и присоединилась к звездам. В отдалении послышался едва слышный тонкий звук, как будто летел большой комар или целая комариная стая. Звук постепенно нарастал. Проводив искры взглядом, Афолаби уронил голову и погрузился в глубокое раздумье.

– Что ж, – наконец, произнес он глухо. – Я старался быть радушным хозяином. И сделал все для этого…

Он собирался продолжить, но тонкий комариный звук превратился в густой размеренный гул, доносящий откуда-то сверху, с восточной стороны небосвода. Кира смотрела на Жака, в ее взгляде мелькнула внезапно вспыхнувшая, как только что искры в костре, надежда. Гул нарастал, усиливался, накатывал тяжёлым металлическим валом – и через несколько минут над виллой зависли два военных вертолета. Лучи ослепительно ярких прожекторов упали вниз, бесцеремонно обшаривая землю, которая, по убеждению Джелани Афолаби, являлась территорией Борсханы. Сейчас он, прищурившись, смотрел вверх, заслонясь ладонью, и похоже, пересматривал свои взгляды. Полы его национальной одежды трепетали в потоке пахнущей керосином воздушной волны.

– Стоять! Бросить оружие! Огонь открываем без предупреждения! – прогремел металлический, усиленный динамиком голос.

Из распахнутых люков вывалились тросы, по ним скользнули угловатые чёрные фигуры в касках и с автоматами. Теперь уже на головах Афолаби и Бонгани вспыхнули красные точки лазерных целеуказателей, такой же зловещий цветок расцвел на груди Мадибы Окпары.

– При оказании сопротивления стреляем! Не двигаться, бросить оружие, всем поднять руки!

Начальник охраны вопросительно глянул на шефа, Афолаби кивнул.

– Выполнять! – крикнул чернокожий гигант. «Леопарды» бросили оружие и подняли руки.

Через несколько секунд свалившиеся с неба десантники уложили «леопардов» на землю и взяли под контроль обозримую территорию усадьбы.

Афолаби в своей нарочитой театральной манере развел руками.

– Хорошее завершение дружеского застолья! Господа, да вы совершенно не понимаете шуток!

– Ну почему же? – возразил Жак. – Просто наступил наш черед шутить!

И, глядя в кислое лицо хозяина, добавил:

– Надеюсь, вы найдете хорошую машину, в которую было бы не стыдно посадить мадам Бойер?

Тот кивнул начальнику охраны. Мадиба Окпара протянул Жаку ключи:

– Черный «БМВ» на стоянке, у ворот.

Задержанных отвели к дому и поставили в классическую позу побежденных: широко расставленные ноги, руки уперты в стену. Они видели, как черный «БМВ», мигнув сигнальными огнями, выкатился за ворота усадьбы.

– Я же говорил, шеф, она горунья! – сдавленно произнес Бонгани. Они с боссом стояли рядом, в одинаково унизительных позах. Успокаивать их могло только то, что Луи Дюран раскорячился рядом, хотя вообще ни в чем не был виноват.

– Черт с ней, из-за нее я проспорил дирижабль шейху! – раздраженно ответил Афолаби. – Нас не станут задерживать, но на всякий случай завтра же улетим домой. Там, по крайне мере, безопасно. Отсидимся месяц-другой, потом все уляжется!

Но полковник мрачно покачал головой. Он явно не верил в благополучное завершение этой истории.

Черный «БМВ» мягко шел по темному пустынному шоссе пригорода. Дороги не освещались, только стальной отбойник, обозначая свое положение, вспыхивал флюоресцирующими метками в свете фар.

– Включи отопление, меня всю трясет, – сказала Кира.

– Это нервное, – ответил Жак, но просьбу выполнил.

– Как ты вызвал подмогу?

– Я никого не вызывал. Агенты в Хараре зафиксировали нашу посадку в самолет и сообщили в Центр, штаб воздушного контроля отследил движение борта, в Ницце нас встретили и негласно сопроводили до усадьбы этого надутого африканца. А поскольку мы задержались в сомнительных гостях, к Афолаби бросили группу немедленного реагирования. И это была не только подмога, но и конвой…

Кира вздрогнула.

– Вот как? А кого конвоировать?

– Русскую шпионку, которая затеяла всю эту кутерьму с ложной картой.

– Значит, ты везешь меня в тюрьму? – после паузы спросила она, и дрогнувший голос выдал волнение.

– Командир спецгруппы так и думает. У него ведь не было оснований мне не верить.

В машине стало жарко, и Жак выключил отопление.

– Когда ты узнал обо мне?

– В день, когда анаконда сожрала Траоле.

– И что решил?

Жак пожал плечами.

– Так куда мы едем?

– Уж конечно, не в наше уютное семейное гнездышко. Думаю, ты не собиралась туда возвращаться. Впрочем, и я тоже.

– А ты почему?

– Кое-что изменилось. И потом, отпустив тебя, я должен отправиться под трибунал. Но у меня совсем другие планы.

– А ты собираешься меня отпустить? Почему?

– Ты спасла мне жизнь. И вообще…

Некоторое время они ехали молча. Впереди показалась россыпь тысяч огней, обрисовывающих рельеф Ниццы: прибрежную полосу, холмы, горы, – и создающих над ней оттесняющий ночь световой ореол.

– Куда тебя отвезти? – спросил Жак.

– Мне надо в русское посольство.

– Значит, на вокзал. Ты успеешь на ночной поезд, отоспишься и к полудню будешь в Париже. Как раз в это время, не дождавшись меня с арестованной, Фуке доложит полковнику Кассе, и они начнут тайные поиски. Ты уже будешь в безопасности. Надеюсь, и я тоже.

– Почему тайные?

– Разведки не афишируют свои провалы. Наоборот, тщательно их скрывают.

Машина въехала в город. Здесь кипела ночная жизнь: ярко светились витрины магазинов, нарядные люди гуляли по Английской набережной, сидели на верандах ресторанов, бродили по освещенным улицам… Это был совсем другой мир, нежели тот, откуда они только что вырвались. Хотя профессионалы знали, что и здесь идет скрытая от посторонних глаз жизнь, такая же опасная, как в джунглях Борсханы.

Жак затормозил на вокзальной площади.

– Кассы вон там, – он показал рукой. – Желаю успеха.

– И тебе, – Кира наклонилась и поцеловала его в небритую щеку. – Не жалеешь, что наш брак оказался таким коротким?

– Женский вопрос, – усмехнулся он. – Это же оперативная работа.

– А я жалею, – Кира открыла дверцу, и в натопленный салон повеяло вечерней прохладой.

– Потому, что ты не профессионалка.

– Я недавно начала, еще не успела…

– Да. Но я тоже к тебе привязался. Хотя нащ брак был обречен. Мы слишком разные…

Дверь захлопнулась, и Жак остался в машине один. Не оглядываясь, он медленно двинул тяжелый «БМВ» с места. Уже выезжая с прощади, все же взглянул в зеркало. Кира стояла и смотрела вслед. Он покачал головой и прибавил газу.

На восточном выезде из города он остановился у невзрачного одноэтажного мотеля с яркой зеленой неоновой вывеской «Берег». Стоянка была пустынной, только серый «Ситроен» затаился в тени, подальше от ламп освещения. Он остановился неподалеку, медленно, давая себя рассмотреть, вышел из машины и даже, на всякий случай, показал пустые руки. Темное стекло «Ситроена» поползло вниз.

– Да вижу, вижу, – послышался веселый женский голос. – Узнала!

Он открыл дверцу. За рулем сидела молодая ухоженная женщина в неброском брючном костюме, в котором удобно путешествовать.

– Привет, Сьюзен! Ты, как всегда, прекрасно выглядишь!

– Привет, Виктор! А у тебя вид спившегося клошара!

Они обменялись поцелуями.

– Переоденься. Одежда на заднем сиденье. Новый паспорт во внутреннем кармане.

– Ты предусмотрительна, детка!

– Более чем! – довольно усмехнулась Сьюзен. Там еще есть новая аккумуляторная бритва и одеколон. А мусорный контейнер за углом.

Виктор побрился, спрыснулся тонким одеколоном, надел гражданскую одежду, а измятый и прожженный камуфляж выбросил в мусорник.

– Наконец-то я избавился от своего клошарского наряда, – сказал он, садясь в «Ситроен».

– Надеюсь, ты не выбросил с ним и камни? – усмехнулась Сьюзен, запуская двигатель и трогаясь с места.

– Ну, зачем же, пригодятся… Их надо будет огранить и отшлифовать, тогда цена возрастет во много раз.

– Сделаем. Помнишь, я работала по контрабанде бриллиантов нашими военными летчиками? У меня остались контакты и в Израиле, и в Голландии, и в Бельгии… Только надо отдавать в работу по одной-две штуки, чтобы не привлекать внимания.

– Согласен!

Через несколько минут «Ситроен» выехал на трассу Ницца – Монако. Рядом с женщиной-водителем сидел элегантный мужчина в летнем льняном костюме песочного цвета, белой сорочке и галстуке. Тяжелые берцы он сменил на невесомые бежевые туфли, в мелких дырочках. Предусмотрительная Сьюзен даже носки подобрала в тон обуви.

– Как прошел сегодняшний вечер? – спросила Сьюзен.

– Афолаби чуть не скормил меня крокодилу. А его прихвостень этому способствовал.

– Ты шутишь?! В Ницце не водятся крокодилы!

– Этот псих превратил свою усадьбу в настоящие джунгли. И если бы не твоя подопечная, я бы здесь не сидел!

– Неужели она закрыла тебя своим телом? – съязвила Сюзен.

– Нет. Она пронесла сквозь охрану пистолет и передала мне в нужную минуту.

– Ай да Кира! Ай да бухгалтер! И где она теперь?

– Я ее отпустил.

– Ну да, конечно! Она же спасла тебе жизнь, и ответный благородный жест напрашивался сам собой…

– Ничего смешного, Сьюзен! Она действительно спасла мне жизнь!

Водитель успокаивающе похлопала его по колену.

– Извини. Просто это рвутся наружу бабьи чувства – ревность и все такое… Но теперь вы в расчете?

– Нет. У нее счет к Афолаби и полковнику Бонгани – его приспешнику. Да и у меня на обоих зуб вырос. Правда, до них не доберешься – слишком высоко сидят…

– Думаешь? – искоса глянула Сьюзен. – А я уверяю тебя в обратном!

– Тем лучше. Потом расскажешь. А сейчас можно, я посплю? Я уже отрубаюсь…

Откинувшись на спинку сиденья, «Виктор» спал, а «Сьюзен» уверенно вела машину сквозь ночь и границы, как бывало раньше, когда им приходилось выполнять задания своей Конторы. Но теперь их связывали неслужебные отношения.

«Ситроен» проехал по Франции, без остановки миновал княжество Монако и въехал в Италию. Им предстоял еще долгий и запутанный путь…

Через неделю одной из главных мировых новостей на страницах газет и просторах интернета стало заседание арбитража Управления добычи полезных ископаемых ООН. Точнее, его результаты.

«Сенсационная пропажа «месторождения Архангелов», из-за которых прошлое заседание было отложено, стало беспрецедентным фактом в истории Управления ООН по добыче полезных ископаемых. На поиски была отправлена специальная экспедиция, в которую входила дочь геолога Дмитрия Быстрова, открывшего данное месторождение алмазов в далеком 1992 году, и в качестве наследницы претендующая на знаменитое «право первооткрывателя». К данному времени она в результате замужества получила французское гражданство и взяла по мужу фамилию Бойер. Благодаря воспоминаниям о рассказах своего отца, мадам Бойер вывела экспедицию к месторождению, «пропажа» которого оказалась результатом картографической ошибки.

После официального признания факта обнаружения месторождения Арбитраж повторно вернулся к вопросу о распределении долей между Борсханой и Францией, которую представляла уже не наследница «права первооткрывателя» мадам Бойер, а сама первооткрывательница, в каковую мадам Бойер превратилась, фактически найдя «потерянное» месторождение. Очередной сенсацией стало то, что мадам Бойер отказалась от французского гражданства, сдала французский паспорт и выступала как представительница России мадам Быстрова! После долгого заседания Арбитраж вывел Французскую республику из числа претендентов, заменив ее Российской Федерацией. Одновременно Арбитраж признал мадам Быстрову и представляемую ею страну правообладателями пятидесяти процентов активов алмазных залежей Архангелов. Пятьдесят процентов по праву страны, в недрах которой находятся алмазы, признаны за Борсханой.

Взять интервью у участников процесса не удалось, так как представитель Борсханы был все время окружен бойцами элитного воинского подразделения «Черные леопарды», мадам Быстрова – сотрудниками русского посольства и полицией, а представитель Франции отвечать на вопросы отказался…»

«Виктор» со «Сьюзен» прочли эту информацию, сидя на веранде двухэтажного домика с тремя спальнями, кабинетом, просторным салоном и множеством подсобных помещений. Правда, дом располагался не на первой линии, но во дворе был бассейн, а с веранды открывался прекрасный вид на бескрайний океан и два острова, украшенные раскидистыми пальмами. Легкий ветерок доносил запах водорослей и соленой воды. Здесь никогда не было зимы и изнурительно жаркого лета – климат всегда мягкий, умеренный, приятный для жизни. Спокойная обстановка, отсутствие опасных животных и разнузданного криминала… Именно о таком уютном местечке они когда-то мечтали.

– Ну, как тебе твоя воспитанница? – спросил «Виктор», кивнув на экран открытого ноутбука.

– Маленькая серая мышка сильно выросла, – кивнула «Сьюзен». – Но я ее этому не учила!

– Значит, у нее были хорошие учителя.

– Пожалуй! Кстати, о ваших с ней недругах…

Сьюзен зашла в дом, порылась в своих вещах, вынесла крохотную флеш-карту и протянула Виктору.

– Посмотри, какая у меня есть любопытная копия одного разговора…

Виктор вставил карту и стал слушать.

Виктор возбужденно ударил кулаком по столу.

– Заговор против Президента Борсханы, сговор с представителями враждебных американских финансовых кругов, государственная измена! Я даже не говорю о подрыве экономики Борсханы… Кинизела Бело в последнее время маниакально боится заговора «черных леопардов». И этого вполне достаточно, чтобы повесить на столб и Афолаби и Бонгани!

– Так что, направить эту запись в Борсхану?

– Но тогда многие смогут вычислить наше месторасположение!

Сьюзен покачала головой.

– Ты диверсант и привык действовать напрямик, сражаясь лицом к лицу с врагом. А я оперативник и знаю много способов запутать следы в мировой паутине.

– Тогда отправляй! – кивнул Виктор, рассматривая белый круизный лайнер на горизонте.

Арест Джелани Афолаби и Бонгани производили военные – парашютно-десантный полк вооруженных сил республики Борсхана. Великолепную виллу алмазного барона окружили по периметру, в пределах взаимной видимости, отделения парашютистов. К главному входу одновременно подъехали грузовик с бойцами и «Мерседес», в котором находились Генеральный прокурор и Председатель парламента. Они зачитали указ Президента об отрешении Афолаби от всех занимаемых им должностей и ордер Генерального прокурора об его аресте. В это же время на территорию усадьбы опустился на парашютах взвод десантников и занял стратегически важные точки.

Сила закона в связке с законом силы сделали свое дело: «Чёрные леопарды» сложили оружие без единого выстрела. Мадиба Окпара уговаривал босса бежать, но тот отказался, понимая, что ему в любом случае уйти не удастся. А своего верного начальника охраны Афолаби отпустил.

Чернокожий гигант покинул территорию через овраг, который отводил воду из фонтанов и бассейна. У него был ключ от решетки, запирающей русло сброса в том месте, где оно проходило под забором. И хотя заросший растительностью и затопленный водой овраг кишел змеями и крокодилами, Окпара ни минуты не раздумывал, понимая, что все приближенные разделят судьбу своего хозяина. А она явно была незавидной.

Бонгани арестовали таким же образом, прямо в здании Бюро Безопасности. И здесь «Черные леопарды» не оказали сопротивления: одно дело сражаться с врагами, другое – с верховной властью!

Суд был скорым, вина подсудимых доказана полностью: запись разговора в «Райской кухне» открывала им дорогу отнюдь не в рай, а в прямо противоположное ему место. Уже утром следующего дня избитые и раздетые догола Афолаби и Бонгани стояли под столбом в углу просторного двора БББ. Завидев оживление внизу и почуяв добычу, летающие в вышине грифы стали снижаться и сужать круги.

– Я говорил… Это все горунья! – с трудом выговорил Бонгани. – Я был не последним в деле Архангелов: нас было двое… И оба стоим здесь!

Босс ничего не ответил.

Им связали руки и подняли на веревках к перекладине на вершине страшного столба. Солнце поднималось и начинало припекать, а осмелевшие орлы стали пикировать и рвать крючковатыми клювами и острыми когтями мягкие беззащитные тела… Крики боли разносились не только по территории БББ, но и за ее пределами. Это был очень поучительный урок для всех, кто сомневался в могуществе, справедливости и силе Президента Кинизела Бело…

Впрочем, в мировые СМИ поступила несколько смягченная информация: дескать, высокопоставленные военные и чиновники Борсханы, забыв о служебном долге, разворовывали государственную казну, покупали шикарные дома по всему миру, строили дирижабли, а вдобавок, вступив в сговор с врагами из США, организовали заговор против законного правительства… Заслужив за свои злодеяния смертную казнь, они были помилованы гуманным Президентом Кинизела Бело и отправлены в тюрьму на длительные сроки…

Когда Виктор и Сьюзен читали это сообщение, исклеванные тела Афолаби и Бонгани уже сорвались с веревок, упали вниз и через специальную калитку были выброшены за забор, в джунгли, на съедение гиенам. Такая же судьба постигла десяток «Чёрных леопардов» из личной охраны Афолаби и Бонгани, расстрелянных накануне. Только Мадиба Окпара бесследно исчез.

Смягченный вариант информации об этих событиях не мог обмануть бывших сотрудников DRM. Виктор и Сьюзен многозначительно переглянулись.

– Моя подопечная должна быть довольна, – сказала Сьюзен. – Все причастные к смерти ее отца получили по заслугам! Причем, с твоей помощью! Теперь ты с ней в расчете?

Виктор помолчал, словно раздумывая.

– Не знаю. По-моему, не совсем…

На горизонте вновь шел белый многопалубный лайнер. Виктор уже понял, что здесь пролегают маршруты комфортабельных и дорогих круизов. Возможно, они со Сьюзен когда-нибудь тоже отправятся в такой. Почему бы и нет?

Над верандой с криками летали чайки, надеясь на поживу. Жаку это что-то напомнило. Но он отогнал мрачные мысли.