Он посмотрел в удивлении, уже раскрыл рот, намереваясь что-то сказать, но мощно захлопнул, смолчал, только взгляд стал острее, а когда пришли в нужное место, почти весело сказал такой ж молоденькой, как и в первом отделе, продавщице:

– Девушка, принесите нам «адидасы». Нет, «рибок» не надо, вы знаете почему. Это оскорбительно, а вот «адидас» таких фокусов себе не позволял к нашему великому мужскому удовольствию.

Женщина заулыбалась, что-то поняв, неведомое мне.

– Какой размер?

Он взглянул на меня и ответил несколько замедленно:

– От тридцать девятого до сорок пятого.

Она вскинула брови, но ушла, двигая задом из стороны в сторону, что здесь служит неким призывным сигналом.

Шерлок кивнул мне на низенькую лавочку. Я послушно сел, в картонных коробках, что принесла вернувшаяся женщина, оказались новенькие кроссовки. Я по требованию Шерлока начал примерять, и с каждой сменой обуви его брови поднимались все выше и выше.

– И что? – спросил он шепотом. – Все подходят?.. Все точно по ноге?

Я ответил в растерянности:

– А как должно?

Он подумал, сказал женщине:

– Берем сорок четвертый. Одевай, а свои брось вот в ту корзину…

Женщина унесла остальную обувь, а он мне сказал тихо:

– С твоей фигурой стыдно носить тридцать девятый. Сорок пятый в самый раз, но в сорок четвертом будешь казаться интеллигентнее. Ничего не понял?.. Это неважно, жизнь вся непонятная, пойдем.

Он расплатился карточкой, это я уже понял, мы вышли, он пробормотал:

– Хотел бы и я подгоняться под обувь и одежду, а то всегда где-то трет или давит. Тебе точно не жмет?

– Ничуть, – заверил я.

Все же он чуть повеселел, словно заплатив за меня, уже снял с себя часть долга, о котором говорил, а я смутно начал понимать, что в этом случае долг – забота о прочих членах стаи. Так же заботятся друг о друге волки, а еще больше муравьи, первые разумные существа на этой планете.

Устраиваясь за рулем, он проговорил в задумчивости:

– Надо бы тебя на рентген… Вдруг у тебя внутри атомная бомба?

– Зачем она мне? – спросил я в замешательстве.

Он двинул плечами.

– Я детектив, должен подозревать всех. Такая как бы нехорошая, но нужная профессия.

– А вот Марианна доверяет, – напомнил я.

Он поморщился.

– Марианна… Да, она старший детектив, а я младший, но женщины заточены оберегать семью, а мужчины – племя. Ты не угроза ее семье, а вот нашему человеческому племени… еще непонятно. Потому подозреваю тебя я, а не Марианна.

– А почему Марианна старше? Командуешь везде ты!

Он фыркнул.

– Уступка феминизму. Для общественности и отчетности. Все врут и прикидываются, на этом держится мир. Разница только в том, что на верхах вранье зовется дипломатией, а в низах брехней, но чаще еще крепче.

– Ничего не понял, – ответил я честно.

– Не только ты, – заверил он. – Пристегнись, съездим еще в одно местечко… Не против?

– Я тебе доверяю, – сообщил я.

Он посмотрел хмуро и с прежним подозрением.

– А я вот как бы сомневаюсь. Будем выяснять. Профессия такая, я ж говорил. Я почти ученый, понял?.. Только самого первого ранга.

Ехали долго, наконец он припарковал автомобиль в стороне от небольшого здания старой постройки.

Мы вышли в звездную ночь, Шерлок старался пройти к входной двери не поднимая головы и не поворачивая лицо в свету уличных фонарей, быстро и умело вставил ключ, повернул.

В двери щелкнуло и она чуть отошла от рамы.

– Входи, – велел он.

Сам вошел следом, дверь закрыл на два поворота ключа.

– Ты здесь живешь? – спросил я в просторной прихожей.

Он посмотрел с неприязнью.

– С ума сошел? Здесь рентгеновский кабинет. Когда-то работал помощником… Мог бы и рентгенологом, но без диплома кто возьмет? Хотя знаю и умею побольше тех, кто дипломы покупает…

Я спросил:

– Но теперь здесь не работаешь?

– Ты знаешь, – буркнул он, – где я работаю, что за дурные вопросы?

– А это законно… вот так в чужое помещение?

Он вздохнул.

– Мы ничего не возьмем, ничего не сломаем. Ты прав, мы как бы нарушители, но вся жизнь из нарушений, так что наказываем только за крупное, понял?.. Давай проходи, вон к той двери, над которой красная лампочка.

– А как различаешь, – спросил я, – нарушения?

Он рыкнул мне в спину.

– Что вредит другим людям! А что не вредит или о чем даже не узнают, то как бы не преступление, хотя осуждаемо. Ну как если налево от жены, понял? Пока она не знает, это как бы не преступление, а вот когда узнает… Это как в квантовой физике! Когда не смотришь – все в порядке, а когда хочешь посмотреть, там все меняется.

Я остановился перед нужной дверью, вздохнул, как делают люди.

– Как сложно….

– Сочувствую, – буркнул он. – Вы как, делением размножаетесь? Или почкованием?..

Я подумал, стараясь вспомнить тот момент, когда, как говорят люди, из одной-единственной точки в пространстве возникли сперва не имеющие массы частицы, но первые ощущения возникли с момента начала андронной эры, а воспринимать происходящее начал не раньше, чем образовались первые звезды и галактики, что сразу побежали во все стороны…

– Не помню, – ответил я искренне. – По-моему, мы не размножаемся. И вообще я один.

– И сколько тебе лет?

– Четырнадцать миллиардов, – ответил я, – по вашему исчислению.

Он хмыкнул.

– Так ты старик?

– По вашим меркам я только-только родился.

Он покачал головой.

– Да, с чувством юмора у тебя тоже не очень. Одно понятно, на люди тебе пока нельзя.

– А ты не людь?

– Еще какой людь, – ответил он с гордостью, – но люди тоже разные. Есть полное говно, а есть вот такие, как я!.. Ладно, это тоже юмор, не бери в голову. Давай заходи, сейчас нацеплю на тебя свинцовый фартук… Хотя нет, мы же тебя всего просветим!.. Стань вот сюда, держи клешни вот так… Замри…

Я послушно делал все, что он говорил, хотел было окончания верхних конечностей сделать красивыми клешнями, как у рака или краба, но Шерлок сказал насчет клешней как-то слишком уж небрежно, и я, не зная, как поступить правильно, сменил только на одной руке.

Шерлок все же увидел сразу, охнул:

– А это что у тебя?

– Ты же сказал…

Он отступил на шаг, лицо стало бледным, но совладел с собой и произнес не своим голосом:

– Верни руку… какой была… Сможешь?

– Конечно, – ответил я. – Вот так?

Он смерил взглядом мою руку, где снова вместо клешни пальцы, сказал с облегчением:

– Да, все правильно. Стой здесь, не двигайся…

Он долго возился с оборудованием, пыхтел, сопел, дважды крепко выругался, слова совсем непонятные, но по голосу и жестам видно, что сердится, наконец сказал мне каким-то не своим голосом:

– Все, выходи оттуда…

Я так же послушно вышел из аппарата и встал в шаге от него. Шерлок как-то посерел лицом, смотрит слегка расширенными глазами.

– Тебе плохо? – спросил я. – Может, водички?

Он огрызнулся:

– Нет, сейчас в пляс пойду!.. Ты знаешь, что у тебя внутри?

– Что? – спросил я с интересом.

– У тебя нет, – проговорил он с заметным усилием, – нет…

– Чего нет?

– Ничего нет, – повторил он. – Даже я не ожидал такого финта ушами!

Мне показалось, что его даже шатнуло, я сделал движение подхватить его под руку, он отшатнулся.

– Не прикасайся своими мерзкими щупальцами!

– Хорошо, – сказал я послушно, – хорошо…

Он тяжело опустился на потертый диванчик, лицо оставалось напряженным, а острый взгляд впился в мое лицо.

– Ты знаешь, что я увидел?

– Н-нет…

– Ничего не увидел, – сообщил он зло. – Полная пустота. Как будто просвечиваю воздух. Ты в самом деле существуешь или это у меня глюки?

– Глюки, – согласился я. – Но я существую. Заявляю как глюк. У тебя просто рентген сломался. Или не умеешь пользоваться. Ты же меня видишь?

– А вдруг это только кажется?

– Вот эта чашка не кажется? – спросил я. – Смотри…

Я поднял чашку и поводил перед его носом.

– Чашка настоящая, ты сам видел!

Он откинулся на спинку дивана и закрыл глаза.

– Да? А вот сейчас ни тебя, ни чашки… Хотя все может быть. Аппаратуру закупили, насколько знаю, в Китае, а там много левых фирм. Да и у тех брали, что подешевле, а шефу впаривали, что брали дорогое и качественное… Словом, отмазку для себя придумаю, не эту, так другую, чтобы не кукукнуться. Но что-то мне теперь кажется, ты и не дышишь вовсе!

– А надо? – поинтересовался я. – Извини, забываю делать эти колебательные движение грудной клетки.

– Грудной клетки, – передразнил он. – Нет у тебя никакой грудной клетки!.. И вообще тебя нет.

Он постепенно приходил в себя, даже не постепенно, а достаточно быстро для человека, голос стал прежним, звучным и командным.

Я предложил вежливо:

– Давай еще раз?

Он смерил меня острым взглядом.

– Что-то другое придумал? Ладно, попробую. Буду знать, как с инопланетной угрозой бороться. Правда, вы нападете, как видел в кино, на Лос-Анджелес, а его не жалко, потом на Англию, ту бы я и сам разрушил за Крымскую войну и убийство адмиралов Нахимова и Корнилова, а на Москву вроде бы не нападают, русских боятся даже инопланетники… Хорошо, можем повторить, мы к этому всегда готовы!

Я снова встал на прежнее место, Шерлок вышел в другую комнату, я на этот раз не стал пропускать излучение, которое здесь называют рентгеновским, дождался, когда распахнулась дверь и вошел Шерлок.

– Готово, – сказал он хмуро. – Щас посмотрим…

Он вытащил такой же лист, но на этот раз светлый, всмотрелся в него в недоумении. Брови поднялись, а заговорил почти тем же потрясенным голосом, как и в первый раз:

– Блин… Да ты как нейтронная звезда!.. Абсолютно ничего… Чем тебя можно просветить, чтоб как лампа масляную бумагу? Разве что нейтрино?

– Всем можно, – заверил я. – Только мне надо знать, что ты хочешь увидеть.

Он аккуратно положил лист в мусорную корзину, обернулся. Лицо оставалось сердитым и полным недоумения.

– Хорошо, Марианну с собой не взяли. Вовсе бы рехнулась, женщины такие впечатлительные… Или решила бы, что зомби прихватили. А тут еще на той неделе новый сериал про них вышел, достали своими зомбями. Куда ни глянь, везде зомби. Ладно, сваливаем. Ничего не трогал? Отпечатков пальцев не оставил?

– Нет, – заверил я.

Он взглянул остро.

– Откуда знаешь?

– У меня их нет, – признался я. – Но сейчас заведу… Твои подойдут?

Он дернулся.

– С ума сошел? Натворишь что, а заметут меня?.. Ладно, я покажу, как нарисовать посмешнее. Пойдем!.. Кстати, может, ты какой-нибудь магнит проглотил?

Я переспросил:

– Магнит?

– С холодильника, – пояснил она. – У Марианны там два десятка налеплено, сувениры. Ты сдуру проглотил, как пес муху, вот прибор и зашкалило… Точно не глотал?

Я подумал, двинул плечами, как часто это делает Шерлок.

– Может быть, нечаянно…

– Ну вот, – сказала он с удовлетворением, – тогда все понятно. Объяснение есть! Хоть неверное, но нам лишь бы успокоиться, так? Лишь бы не было войны, а там пусть хоть всех поубивают. А мне можешь сказать, кто ты? Я же вроде друг, помогаю. Марианна вообще уверяет, что ты хороший!

Мы вышли в ту же звездную ночь, на улице прохожих нет, все в спячке, даже свет погашен в большинстве окон, Шерлок двигается за мной следом, почти неслышно, хоть и шумно, даже дверцу мне открыл, а когда я сел, как-то слишком поспешно перебежал на ту сторону и сел за руль.

Я подумал, сказал осторожно:

– Сам еще не определился.

– Ничего не помнишь?

– Ничего, – ответил я честно. – Но так было надо. Иначе бы не получилось. А сейчас начинаю вспоминать.

Он взглянул с некоторым испугом.

– Значит, ты уже почти выполнил то, ради чего тебя послали?

Двигатель он завел осторожно, словно ожидает и от него подвоха, но тот заработал тихо и в привычном режиме.

Шерлок вздохнул, автомобиль сдвинулся с места и покатил по узкой улочке в сторону магистрали.

– Наверное, – сказал он после паузы, – я должен доложить о таком… но тогда обоих упекут в такие места, откуда никогда не выйдем. Тебя будут резать и смотреть, что внутри, а меня поместят в одиночную камеру… если не усыпят сразу, как бобика, я в кино видел. Так что вот… держи язык за зубами. Себя не раскрывай, возможностей не выказывай… У тебя есть возможности?

Я уточнил:

– Какие?

– Нечеловеческие, – ответил он сердито. – От пуль меня закрыл? Значит, ты неуязвим?

– Неуязвим, – подтвердил я.

– Насколько? – уточнил он. – А если в упор из гранатомета?

Я улыбнулся.

– Не замечу.

– А из пушки?.. Ладно, а насчет ядерного взрыва?

Я ответил мирно:

– Да хоть в ядре вашего Солнца, в центре нейтронной звезды или в черной дыре. Я другой, но я проще… Тебе одному признаюсь, просто больше некому, биологическая жизнь на порядок выше и непонятнее той, что… что знает Вселенная.

Он кивнул, но я видел по его лицу, что его тревожат и другие мысли, он сказал вдруг:

– Запомни. Ничем себя не выдавай!.. Понимаешь, нагрянут сверхсекретные службы, нас увезут в такие подземные бункера под землю, что никогда и никогда… Понимаю, тебе как с гуся вода, но мне будет хреново. А захочешь меня выручить – такого натворишь! Лучше, чтобы никто о тебе не знал. Кроме меня, я смолчу.

Я сказал с пониманием:

– Ты работник правоохранительных органов, тебе трудно поступить не по уставу…

Он покачал головой.

– Устав силовых структур составлен так, чтобы не против нашей совести, наших моральных установок. Звучит высокопарно, верно? Его же не в нашем участке вырабатывали!.. Складывался тысячи лет, все матерные слова постепенно убрали. Но, как сказал Гораций, есть моменты, уставом не предусмотренные… И тогда в силу вступают законы, данные, как говорят Богом, хотя Бога нет… или есть, как думаешь?

Я пробормотал:

– Не знаю, что такое Бог.

– Гм, – произнес он, – я думал, что хоть вы там знаете. Или к каким-то выводам пришли. По жвачнику как-то говорили, что Бог – творец, а не управитель. Запустил Большой Взрыв и больше ничего не делал.