Крякожабер продолжал говорить о своей работе и о Вселенной долго и восторженно, а мы с Марианной неспешно пили кофе, хрустели печеньем, слушали.

Я в начале разговора полагал, что его отрывочные и неверные знания касаются крохотного уголка даже не Вселенной, а галактики, еще небольшую часть видят их инструменты, но так плохо, что сказать о них что-то вразумительное не могут, потому интересно только, как Вселенную воспринимают люди, но сейчас чувствовал нечто вроде трепета перед разворачиваемой Крякожабером исполинской картины взросления Вселенной, ее угасания и смерти.

Наконец он, видя мое неподвижное лицо, спросил уже не так восторженно:

– Ну как, здорово?

– Здорово, – подтвердил я. – Ты занят интересным делом.

Марианна воскликнула:

– Я же говорила, Крабоид был ученым!.. Наверное, как и ты, помешанным на звездах.

– Нет, – сообщил я. – Я не знал звезд.

Крякожабер спросил живо:

– А чем занимался?

– Не знаю, – ответил я. – Просто был. И продолжал быть.

Марианна закусила губку, а Крякожабер ответил со вздохом:

– Как и большинство. Но ты знаешь о космосе все-таки слишком много для простого любителя шашлыков и футбола. Что-то тебя с космосом связывает?

Я ответил ровным голосом:

– Да. Происхождение. Я его часть.

Он сказал повеселевшим голосом:

– Ты это чувствуешь? Я тоже!.. Но другие почему-то нет, хотя это вроде бы так ясно… У меня вообще бывает странное ощущение, что все-все, что нас окружает… единое целое. Плотное и твердое пространство, тверже гранитной глыбы, а мы в нем двигаемся лишь потому, что сами бы как призраки, почти из пустоты!

Я чуть наклонил голову:

– И это тоже.

Он внимательно посмотрел на меня.

– Правда? Ну тогда я не один сумасшедший. Хотя, правда, иногда посещают и другие мысли. Не менее… оригинальные. С другой стороны… квантовый мир… только начали познавать…

Он криво усмехнулся, предлагая свести все как бы к шутке, мы ж нормальные, но оставляя и лазейку, что не совсем шутка, хотя да, мы не сумасшедшие.

Интересно, мелькнула мысль, как бы люди повели себя, увидев мир таким, какой он на самом деле?..

Марианна разочарованно фыркнула, поднялась и пошла с чашкой к мойке, это обязательный ритуал, как я понял. Крякожабер не среагировал, из чего я заключил, что в каких-то случаях так делать можно и на чужой территории, хоть вообще-то нельзя.

Он заметил, что я поглядываю на стену, где две огромные диаграммы, на одной история Вселенной в виде циферблата часов, где в ноль-ночь часов Большой Взрыв, затем в течение первых часов идет образование элементарных частиц, затем атомов, первозвезд, галактик, а на самой последней секунде возникает биологическая жизнь на планете по имени Земля.

На второй диаграмме такие же часы, но там эта самая последняя секунда по меркам Вселенной уже в виде двадцати четырех часов, где в первые часы возникает жизнь в виде простейших, в полдень вылезает из моря на сушу, к вечеру появляются динозавры, за час до полуночи возникают млекопитающие, а на последней секунде уже «разумная жизнь» в виде человека.

Он перехватил мой взгляд, сказал с усмешкой:

– Нужна еще и третья диаграмма. Проследить цивилизацию от каменного века до нынешнего дня!.. Та же картина. Десятки тысяч лет на доисторическое, тысячи на рабовладельческое, сотни лет на феодальное, а затем ускорение по экспоненте!.. Теперь каждый день по десятку изобретений, за одну жизнь человек проживает несколько эпох!.. Даже футурологи осторожничают, никто даже предположить не может что за сингулярностью…

Я пробормотал:

– Возможно, в этом все дело…

– Какое?

– Излишне стремительное появление биологической жизни, – пояснил я. – Вселенная, как говорят люди, не успела глазом моргнуть, как вот-вот наступит эта сингулярность человеков, что грозит изменением всей Вселенной…

Он помолчал, взгляд его застыл. Марианна тоже затихла, говорим о чем-то непонятном, и, хотя заметно, что с трудом подбираю слова, но все же видно, что говорю не как попугай или ученая ворона, а понимаю то, что произношу.

– Да, – произнес Крякожабер, – да, ты прав, человек – такая тварь, что изменит всю Вселенную. Надеюсь, все же к лучшему.

Я ощутил предостерегающий холодок в теле, близкий к абсолютному нулю, спросил медленно:

– А если Вселенная так не считает?

Он двинул плечами.

– Ты о каких-то внеземных цивилизациях?.. Успокойся, их не существует. Мы первые и единственные.

Я кивнул, для меня это не откровение, но поинтересовался:

– Почему так решил?

На его лице заиграла покровительственная улыбка.

– Те, кто говорит про какие-то сверхцивилизации, просто темные люди с тягой к религии, пусть даже сами того не понимают. Дело не в том, что сами себя уничтожили!.. Дело в том, что и возникнуть не могли раньше. Наше Солнце одна из самых первых звезд третьего поколения!.. Не знаешь, что это такое?

Я покачал головой.

– Скажи.

– Первые звезды возникли из легких элементов, – пояснил он. – Металлов в них, к примеру, быть еще не могло по дефолту. После того как догорели и погасли, в их пепле уже обнаружились более тяжелые элементы, но еще не металлы. Со временем сформировались новые звезды, но они тоже за несколько миллиардов лет выгорели, но образовали уже и такие металлы, как железо. Когда погасли и рассеялись в пространстве, из этого пепла со временем возникли новые звезды, а вокруг них планеты, где в изобилии уже все тяжелые металлы, без которых органическая жизнь ни в каком виде невозможна.

– Здорово, – пробормотал я. – Ты хорошо объясняешь. Я это чувствовал, а ты все так звено за звеном.

– Это ты хорош, – сказал он с прежней покровительственной улыбкой.

– Правда?

– Ну да. Большинство даже из умников с учеными степенями докторов цепляется за старомодные идеи насчет инопланетных цивилизаций, часть которых себя погубила, но другие ищут с нами контакты, чтобы решить все наши проблемы и заботливо вытереть носы. А ты чист и ясен, открыт всему новому. У тебя натура исследователя.

– Спасибо, – пробормотал я.

Марианна вошла с подносом в руках, три чашки с кофе уже побольше размерами, как видно издали, горка прежнего печенья, сказала с осуждением:

– Крякожабер, зачем тебе холодильник?.. Там же пусто!.. Шерлок хотя бы пиво держит, а ты же кандидат наук, у тебя жалованье!

Он уточнил с усмешкой:

– Вообще-то уже доктор. Два месяца тому защитил, могу два холодильника купить, но зачем? Пиццу девочка из соседней пиццерии приносит!

– Заодно оказывает еще какие-то услуги? – спросила Марианна. – Неплохо устроился, все с доставкой. Что у тебя за жизнь?

– Прекрасная, – заверил он. – Никто не отвлекает. Вот Крабоид меня понимает.

– Понимаю, – согласился я. – В жизни людей много лишнего.

– Слишком много, – согласился он. – Мы ж совсем недавно слезли с деревьев! Или вышли из пещер, за нами еще те хвосты! Не скоро превратимся в лучистую энергию, как задумала Вселенная, и все лишнее ссыплется, как труха… Хотя по меркам Вселенной это случится скоро.

Я насторожился, посмотрел на него в упор.

– Откуда такая уверенность?

Он двинул плечами.

– Так, экстраполяция. Закон Мура, хотя это не закон, а частное наблюдение, но для простого народа пусть будет закон. Ты так не считаешь?

Я покачал головой, не сводя с него взгляда.

– Вселенная даже не знает о человеке. Правда, появление биологической жизни заметить успела. И, должен сказать, это ей не понравилось.

– Ого, – сказал он с удовольствием. – Ты так чувствуешь?

– Да, – ответил я. – Чувствую. Это угроза, хотя, как мне кажется, преувеличенная. Органика исчезнет так же быстро, как случайно возникла между двумя дуновениями космического ветра. Во Вселенной для нее нет места.

Он широко заулыбался, откинулся на спинку кресла и некоторое время рассматривал меня, как ребенок смотрит на клоуна в цирке, но вдруг посерьезнел, кивнул:

– Вообще-то ты прав, для органики во Вселенной места нет.

– Но тогда…

Он прервал:

– А долго ли будем органикой?.. Уже сейчас у многих то зубы, то коленные чашечки из металлокерамики, а у кого-то уже и конечности. Переход ускоряется, скоро вообще в силовые поля перейдем! Скоро, это по меркам Вселенной. Для нее все произойдет так быстро, что не успеет «мама» сказать, как станем одним Большим Адамом.

Марианна посмотрела на него, на меня, сказала жалобно:

– О чем вы говорите?.. Может быть, оба марсиане?.. Я вот знаю твердо, Земля плоская, а Солнце поднимается с востока всякий раз новое!

Крякожабер улыбнулся ей, как копающемуся в песочке ребенку, который уверен, что строит сказочные дворцы, а мне сказал с той же покровительственностью в голосе:

– Человечество развивается стремительно, по гиперэкпоненте. Вселенная с ее неспешным развитием просто не заметит, как человечество пулей выскочит за пределы Солнечной системы, за пределы галактики и охватит всю Вселенную!.. А когда заметит, будет уже поздно.

Я напрягся, по телу снова прокатился холодок, но постарался спросить ровным голосом:

– Поздно?

– Вселенная станет человечеством, – пояснил он. – Человечество сольется в единый сверхразум, что преобразит материю, пространство и само время. Прежней дикой Вселенной не будет!

Леденящий холодок пробежал по моему уже почти человеческому телу, странная реакция на то, что люди называют оскорблением. Моя Вселенная не дикая, но раньше я бы пропустил это мимо ушей, а сейчас даже шерсть вздыбилась на загривке.

– Возможно, – продолжил я тем же ровным голосом, – Вселенная не так глупа, как ты предположил. И уже успела просчитать, как из первых амеб разовьется так называемая жизнь, что слишком быстро охватит, как скоростной рак, и погубит ее… И как она поступит?

Он запнулся, взглянул чуточку оторопело.

– Что?.. Просчитать такую длинную цепочку?.. Нет, это невозможно. Вселенная – не квантовый компьютер, чтобы вот так отследить все возможности, а их больше, чем атомов во всем наблюдаемом космосе…

Я пробормотал примирительно:

– Ладно, будем считать, что человек и есть царь природы. Но вот насчет Вселенной я сомневаюсь. И в том, что она не квантовый… Она больше, чем квантовый.

Марианна тихонько, как мышь в подполье, хрустит печеньем, на Крякожабера и на меня посматривает с недоумением. Мне показалось, его тоже не понимает, как и меня, вот если бы о печенье, развлекухах и модных танцах, то да, все бы поняла и с удовольствием вклинилась бы в разговор, но, как мне кажется, Крякожабер в танцах понимает не больше моего.

Крякожабер поглядывал на меня со странным интересом.

– Знаешь, твое предположение, что Вселенная – квантовый компьютер, не такое уж и дикое. Хотя, конечно, не компьютер, но мы только-только начинаем понимать природу квантовости, а во Вселенной, если подумать, все на ней держится. Но такое представить сложно.

Марианна сказала жалобно:

– Что вы оба плетете?.. Как это человечество выскочит пулей, как это охватит Вселенную… вы чего?

Я промолчал, Крякожабер взглянул на нее с ласковой насмешкой.

– Марютка… Ты молодец, слыхала про этот закон Мура, но он применим не только для компьютеров, а для всей Вселенной. Смотри, от БигБанга до появления первых звезд прошел почти миллиард лет, затем эти звезды гибли, из их пепла рождались новые, а потом еще и еще… и, главное, интервалы все сокращались!

Она пробормотала с сарказмом:

– Ах, как интересно!

Он кивнул.

– А вот Крабоиду, хоть все это знает, все равно интересно. На самых последних минутах существования Вселенной образовалась наша Солнечная система, планета Земля совсем младенец, геологические периоды пошли с таким интервалом… сечешь?

Она кивнула.

– И че?

– Жизнь возникла четыре миллиарда лет тому, а млекопитающие всего двести миллионов лет назад! Но первые обезьяны – десять миллионов лет тому, человек – миллион… Как тебе такое?.. Еще полмиллиона лет тому люди всего лишь собирали корешки, потом научились охотиться на других зверей, сами от них почти не отличаясь… Всего тысяч десять лет тому назад лепили горшки из глины и снимали шкуры с убитых зверей, чтобы укрыться от холода!.. А дальше скорость изменений нарастала так, что первые двигатели на паровом ходу были созданы всего двести лет назад, но сто лет назад были уже бензиновыми! Как только открыли электричество, пошло ускоряться так стремительно, что мои дедушка и бабушка родились во времена, когда не было даже телевидения, что сейчас телевидение уже забыто, будто каменные топоры какие-то!

– Это не забыто, – возразила она. – У нас есть телевизор!.. Правда, смотрим по интернету, но это ж все равно телевидение?

Он с усмешкой бросил взгляд в мою сторону.

– Ты права, все на свете есть телевидение.

В дверь позвонили, Крякожабер громко крикнул «Открыто!», в прихожую вошла молодая самка с большой коробкой в руках, остановилась, но Крякожабер не вышел навстречу, и она пришла на кухню сама, сказала вежливо:

– Драсте! Пиццу заказывали?

– Привет, Люся, – сказал Крякожабер. – Да, как обычно. Спасибо!

Он взял из ее рук коробку, женщина бросила в нашу сторону любопытный взгляд и вышла.

Марианна помогла Крякожаберу вытащить из коробки и выложить на стол огромный круг хлебобулочного изделия, как здесь говорят, обильно покрытого сверху жареными овощами.

– Неплохо, – сказала она критически, – у тебя хороший аппетит!..

– Спасибо, милая.

– Это же на себя заказывал? Ничего, похудеешь.

Он ухмыльнулся.

– На троих. У меня все автоматизировано, интерфейс не ошибается. Ты и не заметила, когда я сделал заказ!.. Все по щелчку пальцев, люблю продвинутые технологии! А пицца рядом лучшая в районе, сейчас убедитесь.