Я вздрогнул, ощутив всем существом, что нащупал ту правильность, что постоянно ускользала. Похоже, я в самом деле послан Вселенной, это объясняет и мои возможности, и то, что не могу понять этот странный выверт материи, породивший вот такое.

Но чтобы понять, я должен быть как можно ближе к этой странной форме существования материи.

Мысль, что я послан Вселенной, почему-то абсолютно не ужаснула и не потрясла, словно это вполне естественно в данном случае. Похоже, это так и есть, потому что многое объясняет…

– Крабоид, – сказала Марианна, – у тебя такое лицо… Что-то вспомнил?

– Очень смутно, – пробормотал я, – как в тумане…

– Сосредоточься, – посоветовала она, – у тебя получится!

Я кивнул, права, нужно сосредоточиться, это существо относится ко мне доброжелательно и желает помочь мне, как и Шерлок, даже Ксюха и Кощей, что хоть и сбили меня… правда, по моей же вине, старательно помогали мне… И вообще все помогают, этот странный вид жизни в целом очень доброжелательный, это им помогает выжить… Говорят, недоброжелательными были неандертальцы, потому их теперь нет, а доброжелательность – необходимое условие выживания доминирующего вида людей.

Потому мне нужно постоянно следить за собой. Постоянно. Я уже понял, как фотосинтез из «мертвого», как считают люди, делает «живое», дальше вступает в действие так называемая пищевая цепочка, когда плесень на более высоком уровне развития пожирает плесень низкого порядка, то есть сперва часть животных пожирает траву и все то, что «выросло», превращая неорганику в органику, а потом еще более высокая по уровню часть биологической цепочки пожирает ту, что ест траву.

Двуногие на последней ступени, самой высшей, потому что едят всех, а их никто. Это я понимаю, осталось понять то, что вообще за рамками понимания – социальную жизнь.

Марианна гнала автомобиль на большой скорости по широкому шоссе, когда из приборной панели донесся громкий уверенный голос, заработало переговорное устройство на электромагнитных волнах.

Марианна покрутила верньер, звук стал четче и еще громче, я узнал голос начальника полицейского участка:

– Вы что там творите?.. Разъезжаете по городу?.. Вас заметили из патрульной машины. С вами тот третий?

Марианна проговорила торопливым и очень тоненьким голоском:

– Да, товарищ капитан, мы на прогулке. Ищем, где бы хорошего мороженого поесть…

– Вижу вас, – сказал он, – через шесть минут сбросите скорость и дисциплинированно проползете мимо участка, вроде бы так всегда ездите! Так что заскочите на минутку. Нет-нет, работой загружать не буду. У вас выходной, помню.

Связь оборвалась раньше, чем Марианна успела открыть хорошенький по меркам местных существ ротик, а Шерлок проворчал:

– Ему доложили, что с нами тот самый, что потерял память. Конечно же, хочет быть в курсе всех наших дел.

– Потому и начальник, – ответила Марианна, – а ты вон даже мной не интересуешься!

Шерлок вздохнул:

– Что делать, жена, дети…

– Когда это вас останавливало? – удивилась она. – Жена – это жена, а я это я. Я и не хотела бы стать твоей женой, это отвратительно!..

– Ну ты даешь, – сказал он обиженно.

– Мало того, – пояснила она, – что терплю тебя как напарника, а пришлось бы считаться и с помехой на кухне!

– И не только на кухне, – сказал он с самодовольством. – В прихожей тоже было неплохо… Сбрасывай, от перекрестка камеры смотрят досюда.

Она послушно снизила скорость, перевела автомобиль на другую полосу, а там плавно подъехала к бордюру и выключила двигатель.

Начальник полиции, как я помнил, соответствует прозвищу, хотя я не понял пока, назвали так из-за устрашающих размеров, или потому что животное с таким именем не является разумным.

Мы вошли в кабинет и остановились в двух шагах от двери. Бугай поднялся, огромный и пышущий жаром, краснолицый, с капельками пота на лбу.

– Какая жара с утра, – сказал он, – вы на пляж?

– Городом любуемся, – ответила Марианна. – Гуляем. Когда в работе, то и не видишь… Да и мороженого давно не ели.

Он, не дослушав, перевел взгляд на меня:

– А ты, дружище, как?

Я развел руками, как принято в таких случаях.

– Да пока вот так.

– Хоть что-то вспоминаешь?

Я покачал головой.

– Нет. Но ощущения…

– Ну-ну? – сказал он с нетерпением.

Марианна и Шерлок заметно напряглись, а я пояснил:

– Ощущения все сильнее. Странные такие… Я и есть правильность, даже Правильность, вот мои ощущения… И послан сюда, как говорит Марианна, хотя на самом деле не послан, я тут и возник… возник для того, чтобы здесь установить Правильность.

– Бред какой-то, – сказал Шерлок авторитетно.

Начальник полиции все еще не сводил с меня острого взгляда.

– Может, и не бред, – произнес он медленно, – если отшелушить коросту. Из него все вышибли кроме того, что он защитник правильности и закона. Я же говорил, это у нас должно быть в крови!.. Все можно забыть, но не чувство долга.

Марианна напомнила:

– Так что с ним делать?

Начальник полиции подумал, махнул рукой.

– Знаешь, пока установят его личность, держите при себе, раз оба такие правильные. Посмотрит из полицейской машины, послушает сирену над головой, что-то в мозгах вдруг да щелкнет в нужную сторону.

Я молчал, слушал, а он спросил настойчиво:

– Считаешь, закон и порядок… важно?

– Очень, – ответил я. – Необходимость.

Он кивнул.

– Согласен. Рад, что… Марианна, смотри, как он отвечает! Что-то не понимает вовсе, в чем-то колеблется, но насчет закона и порядка тверд и ясен, как газета «Правда». Я бы сказал, что это в него вбили крепко, никакая амнезия не вышибет.

– Хотите сказать, работал в полиции?

Он качнул головой.

– Закон и порядок охраняет не только полиция. Законность нужно соблюдать на всех уровнях.

– Ну да, – ответила она нехотя, – мы на самом низу. То-то он говорил, что закон и порядок должен быть везде и всюду, вплоть до управления звездами и галактиками.

Шерлок усмехнулся:

– Золотые слова. Видать, ловил не только карманников. Вообще, думаю, в тире выбьет десятку из десяти.

Бугай покачал головой.

– Пистолет ему в руки не давать. Мало ли что у контуженных перещелкнет в голове… Но повозить с собой можете, пусть почувствует себя в привычной обстановке.

Шерлок кивнул, а Марианна заулыбалась с облегчением.

– Спасибо, товарищ капитан… Он в самом деле начинает что-то вспоминать с нами.

– Я так и думал, – ответил Бугай довольно. – Мы еще те психотерапевты!.. Знаем, что, таким как мы, надо. Успеха!

Шерлок и Марианна откозыряли и направились к выходу. На выходе из здания Шерлок сказал мне строго:

– Капитан отдал тебя на поруки Марианне. Смотри, не задуши ее по дороге. А то вдруг померещится что-то забавное…

– Душить, – переспросил я, – забавно?

Они переглянулись, Марианна сказала с нервным смешком:

– Нет-нет, это плохо. Душить нехорошо. Это нарушение порядка.

– Тогда душить не буду, – ответил я. – А что можно?

Они переглянулись, Шерлок сказал с сочувствием:

– Дружище, в заповедях все десять – запреты!.. И ни в одном «что можно»! В расширенном варианте вообще триста с плюсом запретов!.. Как жить? Но вот живем…

Марианна села за руль, отпихнув Шерлока, как я понял, здесь самки считают, что у них меньше прав в обществе, потому во всем стараются занять позиции выше мужчин. Те не спорят, уступают, потому что больше прав – больше нагрузки и ответственности, а в этом обществе такое отношение уже сказалось резким снижением рождаемости, что плохо, но на самом деле хорошо и предусмотрено.

Я посматривал в окно, подражая Шерлоку, потом решил, что раз я потерял память, то должен смотреть постоянно, как бы стараясь вспомнить свою предыдущую жизнь.

С утра человеков на улицах было много, сейчас поубавилось, но одни все еще спешат на работу или службу, я пока не понял, в чем разница, другие носятся по пунктам раздачи пищи, здесь это сложный и очень затратный процесс, и вообще их существование постоянно висит на волоске, как они сами говорят, потому не понимаю, почему могут представлять опасность…

Эта мысль кольнула, я попытался углубиться в нее, но она ушла, только осталось стойкое убеждение, что я здесь именно потому, что человечество представляет огромную опасность. Для Вселенной.

В зеркале я увидел суровое лицо Шерлока и перехватил его внимательный взгляд.

– Что, – спросил он, – что-то вспоминается?

– Да, – ответил я.

Он сказал с мрачным удовлетворением:

– То-то тебя перекосило!.. Организм вспоминает реакции. Что увидел?

Мой организм ничего вспомнить не может, просто я связал некоторые с условными раздражителями и велел ему реагировать заданным образом, но Шерлоку такое не расскажешь, я ответил с деланым смущением:

– Да вот мелькнуло нечто… Но яркое!

Он нахмурился с разочарованием, но сказал наигранно бодро:

– Эти вспышки воспоминаний пойдут все чаще, потом всплывет общая картина, и ты вспомнишь все! Вот тогда и начнется…

– Что начнется?

Он сказал странным голосом:

– А вдруг ты вообще нечто особенное?.. И на особом задании?.. Тебя вырубили, но ты успел улизнуть на остатках рефлексов, а теперь отлежишься, вспомнишь все и пойдешь крушить врага!

Марианна добавила весело, не отрывая взгляда от дороги:

– А мы поможем!.. Какой-нибудь громадный заговор тайных поставщиков оружия на Восток!.. Мне всегда хотелось впутаться во что-то преступное и очень грязное… И хоть раз крупно нарушить закон, но оставаясь верной морали.

Я насторожился, переспросил:

– Нарушить закон?

– Оставаясь верной морали, – повторила Марианна. – Потому что закон основывается на морали, типа не убий, не укради, не солги… Понял? А закон лишь уточняет меры наказания. Убивать нехорошо, но можно. Например, при самозащите. Или для спасения заложников. И вообще в некоторых случаях можно отделаться только покачиванием головы и словесным порицанием…

– Даже без занесения, – подтвердил Шерлок мечтательно. – Помню был такой период, я пришел в полицию курсантиком…

Он начал рассказывать о том времени, когда в обществе был хаос, я слушал, но думал параллельно о том, что природа, как они называют всю биологическую жизнь в общем, с появлением человеков перестала отсеивать слабых, а отсеивание необходимо для выживания биологической жизни, потому инстинкт двуногих толкает их на частичное истребление друг друга. Но в обществе это делать нельзя, потому идут войны уже не между людьми, а между обществами людей.

Сильное либо поглощает слабое, либо устанавливает над ним доминантное положение. Примерно такое наблюдал у муравьев, там тоже дерутся не особи, а сообщества особей, называемые муравейниками.

Хотя, конечно, в человеческом обществе особи все равно конкурируют, стараются захватить больше других, а такие, как Марианна и Шерлок, следят, чтобы захватывали, не убивая друг друга. Убивать можно только поставивших себя вне общества, либо особей из других обществ, а также тех, кто противопоставил себя их обществу.

Очень сложная и причудливая жизнь, я вроде бы уже знаю про нее достаточно много, даже больше, чем обычный житель планеты, однако Шерлок и Марианна почему-то понимают все, а я вот в растерянности перед самыми простыми для них вещами.

Шерлок сказал жизнерадостно:

– Но жизнь прекрасна, Крабоид?

– Прекрасна, – согласился я. – И этот мир, и эти существа…

Марианна обогнала медленно ползущий впереди автомобильчик к приклеенным на заднее стекло значком «У», сказала, не поворачиваясь, с неудовольствием в голосе:

– Ты поосторожнее с этими словечками.

Я переспросил в недоумении:

– Какими?

– Этот мир, – повторила она, – эти существа…

– Неправильные?

Она сдвинула плечами.

– Как тебе сказать. Правильное не всегда воспринимается правильно. Не понял? Я тоже не совсем, но это так.

Шерлок посмотрел на нее весело, подмигнул.

– Мне он напоминает Крякожабера, бойфренда твоей Бабетты. Помнишь?

Она чуть улыбнулась.

– Да, но тот совсем уж.

– А этот, может быть, не настолько головой уроненный, – сказал Шерлок недружелюбно. – А Крякожабер тоже так говорит, помнишь?.. Эта планета, эти существа, мы пришли из Ядра Вселенной…

– Яйца, – напомнила она.

– Да, – согласился он, – но мы все из яиц, я вот тоже ношу в них сотни миллионов своих копий, но решил пощадить твои нежные уши.

– Мои уши еще не то слыхали, – отрезала она. – От тебя же.

– А кто этот Крякожабер? – спросил я. – Можно с ним назначить свиданье? Пообщаться?

Она вздохнула, а Шерлок сказал с веселой издевкой:

– Можешь. Он чувак продвинутый. Наверняка с такими взглядами толерантен и политкорректен по самые гланды.

Марианна сказала мне:

– Пожалуй, нужно будет отвезти тебя к нему. Но не сейчас.

– А когда?

– Потом, – ответила она, морща нос, – попозже. Сперва нужно утрясти с Бабеттой.