На заре пришла Диана и постучала в дверь. Эмма проснулась как с похмелья, с перепутанными волосами и распухшими губами. Перевернувшись на бок, она обнаружила Джулиана полностью одетого, в черной рубашке с длинными рукавами и армейских штанах цвета хаки. Свежевымытого – даже волосы были слишком мокрые, чтобы курчавиться; рот пах зубной пастой, когда она наклонилась поцеловать его. Интересно, он вообще спал?

Эмма поплелась в душ и одеваться. С каждым предметом одежды, который она надевала, внутри росло предвкушение, пробуждавшее ее надежнее всякого сахара и кофеина. Топ с длинными рукавами… Утепленный жилет… Холщовые штаны… Ботинки на толстой подошве. Кинжалы в пояс, метательные звезды в карманы, длинный меч в ножнах на спину. Волосы она заплела в косу, потом, не без колебания, выбрала пистолет и сунула в ременную кобуру.

– Готова, – объявила она наконец.

Джулиан стоял, прислонившись к дверному косяку и упираясь ногой в стену.

– А я уже давно готов, – он откинул волосы с глаз и тут же схлопотал подушкой.

Как славно снова начать с ним препираться, подумала Эмма, спускаясь вниз. Юмор и способность шутить странным образом привязаны к эмоциям: Джулиан без эмоций шутил горько и мрачно.

В столовой было полно народу и пахло кофе. Вервольфы, вампиры и бывшие Охотники расселись за длинными столами и завтракали из разномастных мисок и кружек. Причудливая картина единства. Вряд ли в их мире возможно наблюдать такую сцену: большая команда Охотников и Нижнемирских сидит и мирно трапезничает вместе. Возможно Альянс Магнуса и Алека так и делает, но о них Эмма знала постыдно мало.

– Эй! Идите сюда! – Майя звала их к столу, где помимо нее расположились Бэт и Кэмерон.

Для них уже выставили две плошки овсянки и две кружки кофе. Последние Эмма попыталась прожечь взглядом, но без особого успеха: даже в Туле́ все почему-то думали, что она это пьет.

– Жуйте, – Майя упала на стул рядом с Бэтом. – Нам понадобятся силы.

– А где Ливви? – полюбопытствовал Джулиан, приступая к каше.

– Вон она, – Кэмерон показал ложкой. – Носится по делам как угорелая. Все как всегда.

Эмма отведала хлопьев. На вкус было как подогретая бумага.

– Вот, возьми, – Майя толкнула к ней по столу щербатую мисочку. – Корица. Будет лучше.

Беря посудинку, Эмма заметила на руках у Майи и еще татуировки, помимо лилии: оперенную стрелу, язычок голубого огня и шалфейный лист.

– Они что-то означают? Татуировки.

Джулиан болтал с Кэмероном – вот уж чего точно невозможно представить дома, в их мире. Даже здесь смотреть на такое было слегка странно.

– Это за всех моих павших друзей, – Майя легко касалась татуировок пальцами. – Шалфей – Клэри. Стрела и огонь – Алек и Магнус. Лилия…

– Лили Чен, – Эмма вспомнила физиономию Рафаэля при упоминании этого имени.

– Да. С ней мы подружились в Нью-Йорке после битвы при Баррене.

– Мне так жаль. Твои друзья…

– Не жалей, Эмма Карстерс. Вы с Джулианом принесли нам надежду. То, что мы собираемся сделать сегодня… это наша первая операция против Себастьяна, первое настоящее выступление, которое не просто выживания ради. Уже за одно это вам спасибо.

У Эммы защипало в глазах, и она поспешила вернуться к своей овсянке. Майя оказалась права: с корицей куда лучше.

– Ты свой кофе будешь? – рядом возникла Диана, в черном с головы до пят и с двумя патронташами на поясе. – Если нет, я выпью.

– Забери его, сделай милость, – поежилась Эмма.

Группа в черном и с пистолетами, как Диана, строем покинула столовую.

– Снайперы. Будут прикрывать нас сверху, – объяснила та.

– Диана, мы пожалуй, двинем, – сообщил Рафаэль, появляясь из ниоткуда в типичной мерзкой вампирской манере.

Никакой милитаристской формой он не озаботился и щеголял просто в футболке и джинсах, выглядя при этом лет на пятнадцать.

– Разведка? – уточнила Эмма.

– Да. Заодно предлог не перемещаться в компании людей.

Просто поразительно, что Магнус и Алек решили назвать сына в честь вот этого, подумала Эмма.

– Ну, вот. А я так хотела поиграть в шпионов, – надулась она.

– Ты бы все равно проиграла, – снисходительно утешил ее Рафаэль. – Лучшие шпионы – всегда вампиры.

И он зашагал прочь, но был перехвачен по дороге Ливви. Она даже по плечу его похлопала, и он, к удивлению Эммы, не разозлился на нее, а просто кивнул, почти дружески, и пошел дальше к своим вампирам-разведчикам. Они организованно покинули столовую, а Ливви присоединилась к группе за столом.

– Мы все готовы, – сообщила она.

Собранная, жесткая и готовая ко всему – такой они увидели ее впервые в Туле́. Волосы забраны в тугой хвост. Она наклонилась поцеловать Кэмерона в щеку и потрепала Джулиана по плечу.

– Вы с Эммой идете со мной, Джулс. Сегодня туман.

– Туман – это же нам на руку, да? – спросила Эмма.

– Подожди – увидишь, – вздохнула Ливви.

И она увидела. Туман в Туле́ был – как и все остальное – отвратительный.

Из Брэдбери-билдинг они вышли маленькой группой: Эмма, Джулиан, Ливви, Кэмерон, Бэт, Дивья, Райан и еще несколько повстанцев, чьих имен Эмма не знала. С туманом они встретились так, будто на полном скаку врезались в стену: толстые столбы тумана поднимались из земли и плыли в воздухе, размывая все, что находилось дальше, чем в нескольких футах. Туман пах гарью и был похож на дым от подземного огня.

– Глаза будет щипать, а горло – драть, но вреда вам он не причинит, – предупредила Ливви. – А вот снайперам будет трудно.

Они разделились на группки поменьше и рассыпались по Бродвею. Ливви двинулась по желобу вдоль тротуара вместе с Эммой и Джулианом – те просто следовали за ней, полагая, что если кто-то и знает дорогу, так это она. Туман почти полностью затмевал свет умирающего солнца. Ливви вынула фонарик и направила луч вперед.

– Ну, хотя бы машин на дороге не будет, – заметила она. – Помраченные иногда пытаются тебя переехать просто ради забавы. Но в такой туман на дорогу никто не сунется.

– А дождь у вас когда-нибудь идет? – полюбопытствовала Эмма.

– Поверь, ты не захочешь оказаться на улице, когда у нас идет дождь, – покачала головой Ливви.

Ее тон намекал, что продолжать расспросы не стоит. Кто знает, что у них тут падает с неба? Может, ножи? Или бешеные лягушки?

Белый туман, казалось, блокировал не только обзор, но и звуки. Они шли вперед, следуя за фонариком Ливви, почти не слыша своих шагов. Джулиан погрузился в свои мысли. Ливви испытующе глянула на него, потом на Эмму.

– Я хочу, чтобы ты кое-что взяла, – проговорила она так тихо, что Эмме пришлось придвинуться, чтобы расслышать. – Это письмо. Для Тая.

В руку Эммы лег конверт. Она посмотрела на имя адресата: Тиберию – и сунула письмо во внутренний карман.

– Хорошо, – сказала Эмма, глядя вперед. – Но если ты не идешь с нами через портал, ты должна предупредить Джулиана.

– Портал ведь штука не слишком надежная?

– Мы определенно собираемся попасть домой, – ответила Эмма. – Так или иначе.

Ливви уважительно склонила голову.

– Я еще не решила, – призналась она.

– Глядите, – Джулиан словно навел резкость по краям. – Мы на месте.

Нам ними возносился Ангельский пролет, разрезая толщу тумана. Когда-то давно, когда люди еще заботились о безопасности, железную дорогу обнесли оградой, но сейчас она была разрушена, на тротуаре валялись обрывки цепей. Два деревянных трамвайных вагона лежали на боку на середине холма – как сломанные игрушки. Над входом красовалась украшенная черно-оранжевым орнаментом арка с крупными буквами: «Ангельский пролет».

У одного из столбов, поддерживавших арку, их ждала Тесса. На сей раз она не пыталась притвориться Джемом, и одета была не как Охотник или Безмолвный Брат, а в простое черное платье. С распущенными волосами она казалась почти ровесницей Клэри.

– Вот и вы, – сказала она.

Ливви остановилась и жестом велела Эмме с Джулианом сделать то же самое. Фонарик погас. Из тумана выступило еще несколько десятков человек – Эмма напряглась, но тут же узнала их и выдохнула. Диана. Бэт. Кэмерон. Рафаэль. Майя. И еще повстанцы, все в черном и зеленом.

Они стояли молча, не шелохнувшись, двумя длинными рядами. Здесь царил военный порядок.

Тесса с удивлением посмотрела на Ливви.

– Эти всё твои люди?

– Да, – та посмотрела на них взглядом, в котором недоверие смешивалось с надеждой. – Все эти люди – мои.

Тесса внезапно просияла.

– Отличная работа, Ливия Блэкторн. Воистину ты достойна имени твоих предков.

– Моих предков? – оторопела Ливви.

– Блэкторны – древний род, честь всегда сопутствовала им. И здесь я вижу дело великой чести.

Она окинула бунтовщиков взглядом, отвернулась – собравшиеся сзади силы, кажется, совсем ее не волновали – и подняла руки.

Среди собравшихся пронесся вздох, когда ее пальцы вспыхнули желтым огнем. Впереди, в арке возникли огромные двери; каждая створка – массивная каменная глыба. На них была грубо вырезана латинская фраза: «NESCIS QUID SERUS VESPER VEHAT».

– Кто знает, что принесет ночь? – прочитал Джулиан, и Эмма невольно похолодела.

Огонь из рук Тессы опалил каменные врата. Громкий скрежет разорвал покров тумана. Двери содрогнулись и начали расходиться, осыпая пыль после долгих лет покоя.

Гулкий стон донесся из тьмы за дверями. За ними ничего не было видно, даже лестницы, которая, Эмма знала, должна вести вниз, в Безмолвный город. Только мрак…

Эмма и Джулиан, не сговариваясь, шагнули вперед. Тесса со вздохом осела на землю. Они бросились к ней, но она выпрямилась, опираясь рукой на столб у дверей. Ее лицо было белее тумана.

– Я в порядке, в порядке, – с трудом проговорила она. Уголки ее рта и глаз были покрыты алой сеткой, словно тонкие кровеносные сосуды полопались от напряжения. – Мы должны торопиться. Нельзя оставлять Безмолвный город открытым…

Она попыталась встать, но вскрикнула и снова упала. Ливви сунула Эмме фонарик и села рядом с Тессой.

– Кэмерон, Диана! Идите с Эммой и Джулианом в Город костей. Майя, мне срочно нужен врач.

Все зашевелились. Кэмерон и Диана выступили вперед. Эмма попыталась спорить, что это она должна остаться с Тессой, но Ливви решительно пресекла ее возражения.

– Вы проходили ритуал парабатаев. Вы знаете город. Архитектура здесь точно должна быть та же самая.

– Торопитесь, – сказала Тесса, возле которой уже возникла Майя с аптечкой первой помощи. – Орудия должны быть в Зале Говорящих Звезд, – она закашлялась. – Идите же!

Эмма включила фонарик и бросилась в проем. Джулиан шел рядом с ней, Диана и Кэмерон прикрывали их с тыла. Шум с поверхности исчез как по мановению руки, отсеченный туманом и толстенными каменными стенами. Безмолвный город был безмолвнее, чем когда-либо. Луч фонарика скользил по щербатому камню, который по мере их продвижения вниз сменялся полированной желтой и белой костью.

Ливви оказалась права: архитектура Безмолвного города была совершенно такой же. Джулиан шагал рядом, как в тот день, когда они были тут вместе – на собственной парабатайской церемонии. Город тогда пах древностью: костями, пылью и камнем, – но был жив и обитаем. Сейчас здесь пахло застоялым воздухом, тщетой и смертью.

Это был не ее Город, но Эмму с детства учили, что все Города суть один Город. Входы могут быть разные, но оплот один. И проходя через анфилады сводчатых мавзолеев, Эмма невольно думала: никогда уже новые воины не вступят в ряды этой армии… никогда новый прах не надстроит Город костей…

Низкий тоннель привел их в квадратный павильон. В каждом углу высились обелиски из резной кости. Мраморный пол был собран из квадратов бронзового и пурпурного цвета. В центре была мозаика, давшая залу название: волнистый узор из серебряных звезд.

Вдоль одной стены тянулся черный базальтовый стол. На нем они увидели всего два предмета: чашу и меч. Чаша – золотая, с краем, усеянным рубинами. Меч – тяжелое темное серебро с эфесом в виде ангельских крыльев.

Эмма знала их – каждый Охотник знал, по тысячам картин, гобеленов и иллюстраций в книгах по истории. С отстраненным удивлением она заметила, что ни тот, ни другой предмет не покрыты пылью.

– Никогда не думал, что увижу их снова, – Кэмерон резко втянул воздух. – Только не после войны.

– Дай мне фонарь, – скомандовала Диана. – Вы двое, вперед.

Эмма отдала ей фонарик и вместе с Джулианом шагнула к столу. Джулиан взял Чашу и сунул ее за портупею на груди, застегнул поверх куртку. Эмме понадобилось чуть больше времени, чтобы взять себя в руки и дотронуться до Меча. Последний раз она видела его в руках Аннабель, когда та убила Роберта Лайтвуда, а потом вогнала обломки в грудь Ливви.

Но это был другой меч – не запятнанный кровью, нерушимый, целый. Она взялась за рукоятку, вздохнула и поменяла его местами с собственным мечом в заплечных ножнах. Меч Смерти тяжким грузом лег ей на спину. Как там говорила Королева? Когда-то нефилимы были великанами, наделенными силой тысячи мужей.

– Нам надо идти, – сказала Диана. – Как сказала колдунья, нельзя слишком надолго оставлять это место открытым.

Кэмерон оглянулся по сторонам, ежась от ужаса.

– Жду не дождусь, как бы поскорее отсюда выбраться.

Они пошли той же дорогой обратно через город. Луч фонаря плясал на полудрагоценных камнях, вделанных в костяные арки. «Зачем нужна красота, которую никто не видит?» – подумала Эмма, любуясь их блеском. Впереди показался тоннель, и она с облегчением поняла, что скоро уже лестница, а там и поверхность: она слышала шум ветра, машинный выхлоп, похожий на выстрел…

Она замерла. Никто не ездит на машине в туман.

– Что это за звук? – прошептала Эмма.

Все остановились. Звук раздался снова, и Кэмерон побледнел.

– Выстрелы, – Диана выхватила пистолет из набедренной кобуры.

– Ливви! – Кэмерон сорвался с места.

Не успел он пробежать и нескольких футов, как из тьмы показались фигуры, словно одетые в дым и пламя. Серебром вспыхнул меч.

– Помраченные!

Меч был уже у Эммы в руках. Она бросилась вперед, на ходу выхватывая из-за пояса бо-сюрикен и делая выпад в сторону фигур. Те отшатнулись, стена за ними окрасилась веером крови.

Темноволосая женщина-помраченная кинулась на нее. Кэмерон бился с кем-то у подножия лестницы. Прогремел выстрел, отдаваясь в ушах: помраченный упал как подкошенный. Эмма обернулась: Джулиан с каменным лицом опускал все еще курящийся пистолет.

– Вперед! – Диана отшвырнула фонарик, толкнула Эмму в спину и прицелилась. – Бегите к Ливви! Доберитесь до остальных!

Смысл был ясен: уносите Меч и Чашу подальше от помраченных. Эмма помчалась со всех ног; меч так и плясал вокруг нее двойными арками. В помраченном, с которым Кэмерон дрался сейчас, она признала Дейна Ларкспира. В одном мире пакость, и в другом тоже, с мрачным удовлетворением подумала она, сшибая его мимоходом с ног.

Из тоннеля уже катила новая волна помраченных. Она услышала крик Джулиана, и оба поспешили вверх по лестнице: она с мечом, он – с пистолетом. В следующий миг они вырвались из Безмолвного города… и попали в кошмарную живую картину.

Повсюду все еще клубился туман; его густые пряди походили на паутину исполинского паука. Главного видеть они все равно не мешали: повстанцы десятками стояли на коленях с руками за головой. За ними виднелись ряды помраченных. Тесса все еще лежала у привратного столба, но держал ее теперь Рафаэль – причем с поразительной заботой.

Посреди группы помраченных и бунтовщиков стояла Ливви – все еще на ногах. А на ногах она стояла потому, что Джулиан – повыше, постарше и пошире в плечах, весь в красном и с улыбкой, не обещавшей ничего хорошего – держал ее сгибом локтя за горло, а свободной рукой приставлял ей к виску дуло пистолета.

Сзади стоял Себастьян в еще одном дорогом черном костюме, а по обе стороны от него – Джейс и Пепел. Последний был безоружен, зато первый держал меч, который Эмма тотчас узнала: Геосфор – в ее мире он принадлежал Клэри. Прекрасный меч, с гардой из золота и обсидиана, с клинком темного серебра сплошь в черных звездах.

Время как-то сразу замедлилось. Джулиан захрипел и умолк, остановившись, словно сам стал камнем.

– Джулиан Блэкторн, – молвил Себастьян (белый туман завивался вокруг, цветом точно как его волосы… как волосы Пепла – ни дать ни взять, два принца зимы). – Неужели ты думал, что обманешь меня своим неумелым притворством в клубе?

– Аннабель, – пробормотал Джулиан.

Наверняка это она предала их. Только Аннабель знала, кто они на самом деле.

– При чем тут она? – нахмурился Себастьян.

Пепел слегка покачал головой – едва заметное движение, но Эмма заметила и знала, что Джулиан тоже заметил. Нет, Аннабель вас не выдавала.

Но почему Пепел решил…

– Бросай оружие! – скомандовал Себастьян, и Джулиан бросил: пистолет улетел в туман.

Себастьян, наконец, лениво и презрительно посмотрел на Эмму.

– И ты тоже. Бросай этот никчемный меч.

Эмма бросила. Меч лязгнула о камни. Интересно, он действительно не замечает Меч Смерти у нее за плечами?

– Вы загорелые, – сообщил Себастьян. – Одно это должно было сказать мне, что вы не из Туле́. А благодаря Пеплу я знаю историю вашего мира. И про портал тоже. Все это время я, можно сказать, ждал, когда вы объявитесь. Ясное дело, вы бы сразу отправились к Орудиям Смерти и постарались их от меня спрятать. Оставалось просто поставить тут охрану и ожидать сигнала, – его усмешка была похожа на оскал ягуара. – А теперь отдайте Орудия, или наш Джулиан отстрелит голову вашей сестре.

Настоящий Джулиан устремил полный муки взор на Ливви. «Только не это, – кричал голос у Эммы внутри, – только не увидеть снова, как она умирает. Никто не выдержит такого дважды!»

Ливви смотрела на брата, и в ее глазах не было страха.

– Ты все равно ее не отпустишь, – проговорил Джулиан. – Ты убьешь ее, что бы я ни сделал.

– Подожди, и сам увидишь, – Себастьян улыбнулся еще шире.

– Ну, хорошо, – плечи Джулиана опустились. – Сейчас я достану Чашу Смерти… – он поднял руку – всем видно? – а другой расстегнул куртку. Эмма в отчаянии смотрела, как он лезет за пазуху. – Я достану ее и протяну тебе, а ты…

Рука вылетела из-за пазухи. В ней мелькнул метательный нож, маленький, острый, с красными камнями на рукоятке. Эмма успела узнать его. Нож сверкнул в воздухе, оцарапав Ливви щеку, и по самый эфес вошел в глазницу державшего ее помраченного Джулиана.

Тот даже не вскрикнул – просто повалился назад, с грохотом рухнул на камни. Пистолет отлетел в сторону. Себастьян взревел, но Ливви уже бежала: пригнулась, упала, откатилась в туман.

Эмма выхватила Меч Смерти и напала на Себастьяна.

Мир обратился в хаос. Себастьян кричал, призывая помраченных. Они сбежались со всех сторон, оставив бунтовщиков, закрывая собой вождя. Джейс кинулся на Эмму, отшвырнул прочь Пепла, но Джулиан был готов. Он подхватил брошенный меч, и тот со звоном скрестился с Геосфором, отбрасывая Джейса от Эммы.

Эмма атаковала ближайшего к ней помраченного. Неподъемно тяжелый Меч Смерти вдруг стал легким, запел в ее руке, как пела только Кортана, и Эмма вдруг вспомнила имя меча: Маэллартах. Помраченный с коротко стриженными светлыми волосами целился в нее из пистолета – пуля отскочила от клинка. Маэллартах! Нападавший разинул рот, и Эмма вонзила меч ему в грудь, отбросив назад с такой силой, что он налетел на другого помраченного и, падая, опрокинул его.

Раздался чей-то клич: это Ливви снова ринулась в бой. Она уклонялась, совершала подкаты, стреляла: первым упал помраченный, целившийся в Бэта. Звуки битвы гремели среди клубящегося вокруг стен тумана.

Маэллартах мелькал в руке Эммы как серебряный сполох, отражая клинки и пули, пока она дюйм за дюймом пробивалась к Себастьяну. Бэт пробирался к Пеплу со штыком в руке. Пепел не шевелился. Он просто стоял, глядя на происходящее с любопытством зрителя в театре.

– Руки за голову, – скомандовал Бэт, и Пепел недовольно поглядел на него, словно посреди пьесы в зал с опозданием ввалился кто-то еще. Бэт наставил на него штык. – Послушай, малыш, тебе лучше…

– Нет, ты этого не хочешь, – Пепел уставился на него неподвижным зеленым взглядом.

Бэт замер, сжимая в руке оружие. А Пепел просто повернулся и неторопливо, будто гуляя, скрылся в тумане.

– Бэт, берегись! – крикнула Майя, и он с разворота ударил помраченного штыком в живот.

Туман взвыл. Крик боли был таким пронзительным, что мгла расступилась. Женщина в форме помраченных бежала через площадь с развевающимися, словно знамя, золотыми волосами… а потом упала на тело Джулиана Блэкторна из этого мира, неподвижно распростертое на мостовой.

Это была Эмма из Туле́. Она цеплялась за труп любимого, хватала пальцами, скрюченными как когти, его пропитанную кровью одежду, рыдала у него на груди. Она испускала крики и дико выла – словно на пустой улице вдруг включилась автомобильная сигнализация.

Эмма невольно загляделась на эту жуткую картину, и Джулиан – ее Джулиан – тоже обернулся, наверняка узнав ее голос. На долю секунды, всего на долю, он открылся, и этого хватило Джейсу, который прыгнул вперед с Геосфором наперевес. Джулиан уклонился, избежал клинка, но споткнулся. Джейс воспользовался этим, сбил его с ног, и тот упал.

Нет! Эмма попыталась на ходу изменить курс, но если Джейс сейчас вонзит меч, она все равно не успеет…

Струя желтого пламени ударила между Джейсом и Джулианом. Джулиан вскочил, Джейс машинально обернулся посмотреть. Рафаэль держал Тессу, которая сама не устояла бы на ногах; ее рука была вытянула вперед, а на концах пальцев еще плясали желтые языки огня. Она выглядела изможденной и едва живой, но темный от горечи взгляд был устремлен на Джейса.

Себастьян перехватил его.

– Все в город! – взревел он. – Найти всё! Магические книги, архивы – несите мне всё, что есть!

– Нет, – ахнула Тесса. – Он же все разрушит…

Джейс моментально отвернулся от Джулиана, словно забыл об его существовании.

– Помраченные! – голос его был удивительно безжизненным, без интонаций и эмоций. – Все ко мне!

Эмма кинулась ко входу в город. За спиной она слышала хохот Себастьяна. Джулиан уже вскочил и мчался рядом. Ливви отшвырнула ближайшего врага и тоже бросилась к Тессе.

– Закрывай! Закрывай двери!

– Нет! – Диана дико заозиралась по сторонам. – Кэмерон еще внутри!

– Что нам делать? – вскричал Джулиан, обращаясь к Тессе.

– Я могу закрыть двери, но открыть снова – уже нет, вы должны это понимать. Кэмерон окажется в ловушке.

Невыразимая мука прокатилась по лицу Ливви. Нельзя было терять ни секунды: Джейс и помраченные наступали им на пятки. Агония не покинула ее глаз, но зубы скрипнули и челюсть напряглась. Никогда еще она не была настолько похожа на Джулиана.

– Закрывай! – отрывисто скомандовала она.

– Остановите колдунью! Остановите! – рычал Себастьян.

Рык, однако, перешел в короткий вой – это Майя сзади погрузила меч ему в бок. Клинок вонзился, перепачканный черной кровью – но Себастьян едва это заметил.

– Тесса… – начала было Эмма, но что она собиралась сказать, не знала.

Спросить, хватит ли у нее сил закрыть двери? Просить закрыть? Или, наоборот, не закрывать? В любом случае она не успела закончить фразу: Тесса воздела исхудалые руки, бормоча слова, которые Эмма будет пытаться вспомнить до конца своих дней, но так и не сможет.

Золотые искры посыпались с пальцев, озаряя проем. Скрежеща и гремя, створки начали закрываться. Себастьян заревел от гнева и схватился за торчащий у него из бока меч. Выдернув его, он нанес удар в сторону Майи, которого та чудом сумела избежать, кинувшись ничком на землю.

– Стой! – он зашагал к вратам города. – Остановись сейчас же…

Створки захлопнулись с громом, от которого содрогнулась вся туманная округа. Эмма не сводила глаз с Тессы – та ответила ей нежной, печальной улыбкой: кровь бежала у нее из уголков рта, со сломанных ногтей.

– Нет, – сказал Рафаэль, – нет, – он был так тих и неподвижен, что Эмма почти совсем забыла о нем. – Тесса…

Тесса Грей обратилась в пламя. Она не загорелась, нет – просто в промежутке между одной секундой и другой она стала огнем, гудящим, слепящим столбом огня. Свет его был белый и золотой – он рассеял туман и озарил мир.

Рафаэль рухнул спиной назад, защищая рукой лицо от света. Тот был такой яркий, что на мгновение выхватил каждую деталь картины: порез на щеке Ливви, там, где ее задел кинжал Джулиана; слезы в глазах Дианы; ярость на лице Себастьяна, пялившегося, не веря, на закрытые двери в город; ужас помраченных, пытающихся скрыться, загородиться от этого сияния.

– Трусы! – крикнул Себастьян. – Свет не причинит вам вреда! Сражайтесь!

– Нам нужно вернуться в Брэдбери, – безнадежно проговорила Ливви. – Пора выбираться отсюда.

– Ливви, нет, – возразил Джулиан. – Мы не можем привести их прямиком в вашу штаб-квартиру. Придется разобраться с ними здесь.

– И у нас есть только один способ это сделать, – Эмма крепче перехватила Меч Смерти и бросилась к Себастьяну.

Новый гнев пылал в ней, наполнял, поддерживал. Кэмерон… Тесса… Ливви потеряла того, кого любила… И она ринулась на врага. Меч Смерти рассек воздух, как кнут из огня и золота.

Себастьян зарычал, как зверь; Фосфорос прыгнул к нему в руку. Он зашагал навстречу Эмме, рассыпая вокруг искры ярости.

– Думаешь поразить меня Мечом Смерти? – осведомился он. – Изабель Лайтвуд уже пыталась, а сейчас ее гложут могильные черви в Идрисе.

– Что если я отрублю тебе голову? – криво усмехнулась Эмма. – Получится у тебя и дальше править миром, а?

Меч Моргенштерна превратился в поток черни и серебра. Эмма подпрыгнула – поток прошел у нее под ногами; она приземлилась на перевернутый пожарный гидрант.

– Ну, давай. Иди и попробуй, – скучающим голосом ответил Себастьян. – Не ты первая. Меня нельзя убить. Я измотаю тебя, девчонка, а потом нарежу кусочками, как пазл: моим демонам будет чем развлечься.

Битва гремела вокруг. Огонь, которым стала Тесса, уже мерк. В сгущавшемся тумане Эмма различила Джулиана – он бился с Джейсом. Он подобрал меч кого-то из помраченных и держал оборону, как учила их Диана специально на тот случай, когда противник окажется значительно сильнее.

Ливви теснила помраченных с новой энергией и яростью. Рафаэль от нее не отставал: когда Эмма нашла его, он держал за волосы рыжую помраченную и зубами рвал ей горло.

А потом она увидела свет вдалеке. Дрожащие завихрения света, которые были так хорошо ей знакомы: сияние портала.

Эмма соскочила с гидранта и усилила атаку. Себастьян на мгновение отступил – слишком удивился, – но быстро пришел в себя и ударил еще сильнее. Клинок загудел в руке у Эммы; сердце выбило два слова: отвлеки его… отвлеки его…

Фосфорос встретился с Маэллартахом. Себастьян оскалил зубы в усмешке, в которой уже не было ничего человеческого. Возможно, он когда-то умел имитировать человеческую улыбку, но давно забыл, как это делается. Клэри всегда говорила о нем, как о том, кто умер задолго до того, как погиб.

Острая боль… Меч Себастьяна задел левое бедро. Через распоротую ткань проступила кровь. Он снова усмехнулся и ударил ногой прямо в рану. От боли весь мир вокруг побелел, Эмма потеряла равновесие и почувствовала только, как ударилась о землю. Раздался хруст, наверняка сломалась ключица.

– Ты мне наскучила, девочка, – Себастьян навис над ней, как кот над мышью.

От боли она почти ничего не видела – только что портал разгорается все ярче.

Сам воздух, казалось, шел рябью. Где-то до сих пор всхлипывала другая Эмма.

– Другие миры? – Себастьян решил подумать вслух. – Какое мне дело до других миров, когда я правлю этим? Что мне они?

– Хочешь знать, как ты умер там? – боль от сломанной кости прошивала насквозь; кругом бушевало сражение, где-то рядом дрались Джулиан и Джейс.

Эмма стиснула зубы, чтобы не упасть в обморок. Чем дольше она сможет отвлекать Себастьяна, тем лучше.

– Ты хочешь жить вечно в этом мире, да? Тебе интересно, как ты умер в нашем? Возможно, и здесь тебя ждет та же судьба, кто знает. Пеплу это не известно, Аннабель тоже. Зато известно мне.

Он опустил Фосфорос и ткнул концом лезвия в ключицу. Эмма чуть не взвыла.

– Говори.

– Тебя убила Клэри, – сказала Эмма и увидела, как широко распахнулись его глаза. – Небесным огнем. Он сжег в тебе все, что было злого, – увы, оставшегося не хватило, чтобы выжить. Но ты умер на руках у матери, и сестра плакала над тобой. Вчера в клубе ты говорил про груз, который сокрушает тебя. В нашем мире твоими последними словами были: «Мне никогда еще не было так легко».

Лицо его исказилось. На мгновение в глазах отразился страх, и даже больше – сожаление, возможно, даже страдание.

– Ложь! – он провел концом клинка по грудине; один укол – и брюшная аорта будет порвана, дальше – смерть от потери крови. – Скажи, что это неправда. Говори!

Рука его сжала эфес.

Пронеслась какая-то тень. Затрещали, вспучились перья. Что-то ударило Себастьяна с такой силой, что он пошатнулся и отступил вбок.

– Пепел! Что ты делаешь? – он в ярости обернулся к новой угрозе.

У Эммы отвалилась челюсть. Это и правда был Пепел – а за спиной его вздымалась пара крыльев. Для Эммы, которую всю жизнь воспитывали на образе ангела Разиэля, это оказался настоящий удар. Она с трудом оперлась на локоть, глядя во все глаза.

Крылья ангела… и в то же время нет. Черные крылья, с серебром по краю, – они мерцали, как ночное небо. Размахом шире, чем раскинутые руки. Прекрасные крылья – прекрасней всего, что она видела в Туле́.

– Нет, – Пепел устремил спокойный взгляд на отца и вынул меч из его руки.

Он отступил. Эмма перекатилась, вскочила – ключица взвыла в агонии, но ее никто не спрашивал – и вонзила Меч Смерти в грудь Себастьяна.

Она тут же вытащила его, почувствовала, как клинок проскрежетал о ребра, приготовилась ударить снова, рубить на куски.

Себастьян содрогнулся. Он не издал ни звука, когда она ударила, – теперь же его рот открылся, черная кровь хлынула на губу и дальше, вниз, глаза закатились. Помраченные взвыли. Снежная кожа Себастьяна пошла трещинами и воспламенилась.

Он закинул голову в безмолвном крике и взорвался тучей праха, как демоны в мире Эммы.

Рыдания Эммы из Туле́ оборвались. Она упала на труп Джулиана. Помраченные, один за другим начали падать к ногам повстанцев, с которыми сражались.

Джейс вскрикнул и тоже рухнул на колени. За ним разлилось сияние портала – открытого и слепящего синим светом.

– Джейс… – прошептала Эмма и сделала шаг к нему.

– Я бы не стал, – Пепел заступил ей дорогу. Он говорил тем же зловеще спокойным голосом, что и с отцом. – Он слишком долго был под контролем Себастьяна. Он – не то, что ты думаешь. И уже не вернется.

Эмма взмахнула мечом и направила его Пеплу в грудь; ее тошнило от боли в сломанной ключице. Пепел, не мигая, глядел на нее.

– Почему ты предал своего отца. Почему? – требовательно спросила она.

– Он бы меня все равно убил, – тихо и хрипло ответил он. Голос был уже совсем не тот, что у мальчика из Неблагого Двора. – Кроме того, мне понравилась твоя речь о Клэри. Она была интересная.

Джулиан отвернулся от Джейса, все еще стоявшего на коленях и не сводившего глаз с меча у себя в руке. Повстанцы сходились со всех сторон, окружая Ливви – израненную, окровавленную, но все еще державшуюся на ногах. На всех лицах были шок и недоверие.

Мертвые побежденные, потрясенные победители… Царила жуткая тишина. И вдруг ее прорезал крик. И этот крик Эмма тоже узнала.

– Не трогайте его! – Аннабель бежала к Пеплу, протягивая руки, босая, все в том же красном платье.

Схватив мальчика за руку, она стала тянуть его к порталу. Эмма сорвалась с места. Джулиан преградил им путь. Сверкнул, взлетая, меч. Пепел рванулся из хватки Аннабель, крича, что не пойдет, нет, только вместе с Джейсом…

Эмма знала, какой сильной была Аннабель! Но Пепел оказался сильнее. Он вырвался и кинулся к Джейсу.

Сияние портала начало меркнуть. Это Аннабель закрывает его, или он гаснет сам? Сердце Эммы стукнулось о ребра и отчаянно забилось. Она перепрыгнула через кого-то из лежавших помраченных и…

– Назад! – Аннабель резко повернулась к ней. – Никто из вас не войдет в портал без Пепла!

Пепел, стоявший на коленях рядом с Джейсом, повернулся на звук своего имени: на его лице отражалось чувство, которое вполне могло оказаться и горем…

Аннабель наступала на Эмму – такая же отрешенная, как тогда, на помосте в Зале Соглашений. В тот день она вонзила Меч Смерти в сердце Ливви и навсегда остановила его.

Джулиан у нее за спиной поднял руку – пустую. Эмма мгновенно поняла, чего он хочет. Скрипнув зубами, она подняла Меч Смерти и бросила ему.

Меч просвистел мимо Аннабель. Джулиан отшвырнул свой и поймал его. Окровавленное лезвие описало другу и обрушилось на спину Аннабель.

Та издала жуткий, нечеловеческий вопль, похожий на визг куницы, повернулась к нему, и Джулиан вонзил Меч ей в грудь, как она когда-то – в грудь Ливви.

Он рывком вытащил Меч из раны. Кровь струилась по его руке, а он стоял, как изваяние, сжимая Меч. Аннабель медленно оседала на землю, будто кто-то перерезал ниточки марионетки.

Джулиан посмотрел вниз, на тело. Глаза все еще блэкторновской синевы уже начали подергиваться пленкой.

– Королева воздуха и тьмы, – его голос был тих. – Я никогда не буду таким, как Малкольм.

Он протянул Эмме Меч Смерти. Она судорожно вздохнула.

Он сорвал с запястья окровавленную тряпку и бросил рядом с телом Аннабель. Новая кровь смочила ее, смешиваясь со старой.

Эмма открыла рот, но тут раздался вскрик Пепла. Что в нем было – боль или торжество? Он все еще стоял на коленях рядом с Джейсом.

– Пепел! – Джулиан протянул руку. – Идем с нами! Обещаю, мы позаботимся о тебе.

Пепел долго смотрел на него неподвижным, непроницаемым взглядом зеленых глаз, потом покачал головой. Темные крылья ударили воздух; обхватив Джейса, он взмыл в небо и исчез за облаками.

Джулиан горестно опустил руку… но к ним уже мчалась Ливви с побелевшим лицом:

– Джулс, Эмма! Портал!

Эмма увидела, что дрожащий свет портала померк еще сильнее. Джулиан схватил Ливви, крепко прижал к себе свободной рукой.

– Нам пора. Портал умирает. Без Аннабель он продержится еще пару минут.

Ливви уткнулась ему в плечо и крепко обняла. Когда она отстранилась, лицо ее было мокро от слез.

– Идите, – прошептала она.

– Идем с нами!

– Нет, Джулиан. Сам знаешь, я не могу. У моих людей наконец-то появился шанс. Ты дал нам его. Я тебе безумно благодарна… но я не могу позволить Кэмерону погибнуть ради безопасности мира, откуда сама собираюсь сбежать.

Эмма испугалась, что Джулиан начнет спорить, но он не стал. Возможно, он был больше готов к этому, чем она думала. Он сунул руку за пазуху и достал Чашу. Золото тускло блеснуло в свете портала – в свете синего неба и настоящего солнца.

– Возьми, – он сунул Чашу Ливви. – Возможно, это поможет нефилимам возродиться в этом мире.

– Возможно, я никогда не смогу воспользоваться ею… – Ливви благоговейно взяла Чашу.

– Может да, а может и нет, – сказала Эмма. – Бери.

– Я тебе еще кое-что подарю напоследок, – Джулиан наклонился и что-то прошептал ей на ухо.

Глаза Ливви расширились.

– Бегите! – крикнул Рафаэль, который смотрел на них вместе с Дианой, Бэтом и Майей. – Бегите, глупые люди, пока не стало слишком поздно!

Джулиан и Ливви в последний раз посмотрели друг на друга. Эмме показалось, что она слышала, как разрывается его сердце: одна его часть навсегда останется здесь, в Туле́, с Ливви.

– Бегите же! – портал уже был меньше обычной двери. – И скажите Магнусу и Алеку, чтобы сменили ребенку имя!

Эмма схватила руку Джулиана, другой сжала Меч Смерти. Джулиан посмотрел на нее глазами цвета пронизанной солнцем морской синевы.

– Увидимся на той стороне.

И они вместе шагнули вперед.