– Сын Себастьяна, – прошептала Эмма. – У него был сын!

Они спрятались в заброшенной буфетной с пустыми полками, тянувшимися вдоль стен, и разбросанными по полу корзинами. Эмма подальше отогнала мысль о хлебе и фруктах, когда-то в них хранившихся, и постаралась не обращать внимания на голодное урчание в животе, где после вчерашних сэндвичей не побывало ни крошки.

– Слухи, что у Себастьяна была связь с Королевой, ходили давно, – сказал Джулиан.

Он сидел на полу, привалившись спиной к стене. После того, как они выбрались из тронного зала, его голос звучал так, будто доносился откуда-то издалека, со дна колодца. Непонятно, то ли из-за побочного эффекта эльфийского зелья… То ли из-за того, что он видел Аннабель и позволил ей уйти живой.

– Но он умер всего пять лет назад…

– Время в стране фэйри идет по-другому, – напомнила Эмма. – Пеплу на вид лет тринадцать. Он действительно похож на Себастьяна – я помню его, видела в Институте. Он был… – злой, холодный, бесчеловечный. – …Светловолосый.

– Ты должна была позволить мне прикончить Аннабель, – Джулиан не смотрел на нее, его голос был холодным как лед.

– Нет, – Эмма потерла виски. У нее жутко болела голова. – Тебя бы убили на месте, если бы ты только попытался.

– Эмма…

– Я сказала, нет! Я тоже ненавижу Аннабель. Ненавижу за то, что она стоит тут живая, когда Ливви мертва. За все, что она сделала. Но на кону сейчас стоят вещи поважнее мести.

– Ты годами жила ради мести, – Джулиан наконец поднял голову. – Ты думала только об одном – как отомстить за родителей.

– Я в курсе. А потом я отомстила, и это ничего не исправило. Я осталась такой же пустой и холодной, как была.

– Правда? – его глаза были как сине-зеленые мраморные шарики.

– Да, – с нажимом сказала Эмма. – К тому же Малкольм явился из мертвых в виде морского чудовища и…

– Хочешь сказать, не стоит убивать Аннабель, потому что потом она все равно вернется в виде морского чудовища?

– Я говорю о том, что убийство Малкольма все равно было тщетно. И помнишь, кто в конце концов его прикончил? Аннабель.

Последовало долгое молчание. Джулиан запустил пальцы в волосы. Эмме страшно хотелось подползти к нему через всю комнату на четвереньках и просить вернуть ей того Джулиана, который у нее когда-то был… Но, может статься, это уже невозможно. Возможно, смерть Ливви упала, как лезвие косы, между тем Джулианом и этим, уничтожив всякий шанс, что он может превратиться, как принцы-лебеди в сказке, обратно в умного, рассудительного, заботливого парня, которого она так любила… с тайнами в сердце и краской на руках.

– Тогда что же ты хочешь сказать? – спросил он.

– Никто не станет тебя винить, если ты убьешь Аннабель. Но иногда приходится отложить, отодвинуть то, чего хочется прямо сейчас, ради чего-то большего. Ты сам меня этому учил. Тот ты, прежний.

– Может быть.

Он закатал рукав, и Эмме в глаза снова бросилось то, что она уже видела на поляне – ржавая тряпка на правом запястье.

Она положила руку ему на плечо.

– Что это такое?

– Кровь Ливви. Я оторвал полоску от рубашки, которая была на мне, когда она умерла, и повязал сюда. Сниму, когда убью Аннабель. Не раньше.

– Джулиан…

Он опустил рукав.

– Я вполне понял, что ты сказала, – сказал он абсолютно ровным голосом. – Просто не вижу никаких причин останавливаться.

Эмму как холодной водой окатило. Как будто смотришь на человека, истекающего кровью от смертельной раны, а он никак в толк не возьмет, что ранен.

– В любом случае нам надо найти Пепла.

«Я не смогла, – подумала Эмма. – Надо было сказать что-то еще, что-то другое, более убедительное… и я не смогла».

– Зачем нам Пепел?

– Ты слышала Короля: он – оружие. Именно его искали Клэри и Джейс.

– Он – часть оружия, – возразила Эмма. – Король травит свои собственные земли и Броселианд заодно. Он думает, что с помощью Пепла сделает отраву еще смертельнее и тогда сможет уничтожить Идрис.

– Вот и мне так показалось. И для продолжения этой нечестивой работы Королю нужна Черная книга.

– Тогда разве не ее нам стоит идти искать?

– И которую же? У Аннабель оригинал. У Королевы – копия. Ну, вернее, копия сейчас у Короля, но технически принадлежит Королеве. Так наша цель делится на две… если только мы не вынесем Пепла за скобки.

Даже в темноте Эмма видела тонкие царапины у него на коже после встречи с живой терновой изгородью.

– Обе его сделки замыкаются на Пепла. Его хочет получить Аннабель – и Королева тоже. Заберем Пепла и тем самым выиграем время и не дадим Королю заключить сделку.

– Я не стану причинять вреда маленькому мальчику, Джулиан, – решительно сказала Эмма. – Если ты это имеешь в виду под вынесением его за скобки. Я этого делать не буду.

– Никто не собирается причинять ему вред, – пожал плечами Джулиан, – похищения вполне хватит.

– А потом что? – вздохнула она.

– Предложим Аннабель обменять его на Черную книгу. Ради мальчика она пойдет на все.

Может, ткнуть ему пальцем в странность этого плана? Хотя нет, бесполезно. Этот Джулиан в упор не понимал, как можно испытывать к кому-то сильные чувства.

– После чего мы ее убьем и заберем книгу.

– А Королева?

– Если у Короля не будет Пепла, у нее пропадет причина отдавать ему Черную книгу. Она и не отдаст. А мы тем временем доберемся до водопада, улизнем назад, в Идрис с Пеплом и оригиналом Черной книги и расстроим план Диарборна. Явимся на Совет с обоими трофеями и будем героями. Конклав не дает Когорте и пальцем нас тронуть.

– Пепел тебе не трофей.

– Король называл его оружием.

– Мы все равно не знаем, как отыскать Пепла в этой башне, – Эмма решила сменить тактику.

– Мы с тобой оба видели охрану в коридоре перед той дверью. И потом их же в тронном зале – это стражи Пепла. Мы знаем, где эта комната, – его глаза заблестели решимостью. – Ты нужна мне для этого, Эмма.

– Тогда обещай мне кое-что, – сказала она. – Обещай, что мы отведем Пепла к Джиа, а не к Диарборну.

– Отлично, – согласился Джулиан. – Мне плевать, что будет с сыном Себастьяна Моргенштерна.

«Настоящему Джулиану было бы не плевать, – подумала Эмма. – Настоящему Джулиану было бы дело до любого ребенка – потому что он так любил своих. Он бы увидел в Пепле Тавви и Дрю, и Тая, и плевать, кто был его отец».

– Так ты со мной? – спросил он.

«С тобой. Потому что кто-то же должен защитить Пепла от тебя… и тебя – от тебя самого».

– Да, – сказала она, вставая.

– Эй? – Тай шагнул во тьму пещеры, в его ладони сиял колдовской свет.

В таком освещении на темных волосах и бледной коже он выглядел, как картина старого мастера.

– Тень? Ты тут?

У Кита был свой камень в кармане, но камень Тая давал достаточно света, выхватывая из сумрака трещины в гранитных стенах, деревянный стол, изрезанный ножом, опаленный огнем, и буквы на его поверхности – вспыхивающие, возрождающиеся к жизни и тут же гаснущие: «Огонь хочет гореть».

Дрю они оставили в Институте. Она отправилась спать, что-то напевая; Кит был страшно доволен, что они сделали ее хотя бы ненадолго счастливой. Но вообще-то она отлично справилась с Барнабасом. Кит был прав: из нее вышла бы превосходная мошенница.

– Тень, – сказал Тай, как только Друзилла не могла их больше слышать. – Нужно срочно поговорить с Тенью.

Он едва не дрожал от возбуждения; щеки раскраснелись, пальцы лихорадочно крутили одну из его игрушек.

Стояла ясная ночь. Луна была в третьей четверти, по небу стремительно неслись облака с океана. Тай почти бежал по кромке прибоя, шагов его на мокром песке слышно не было. Кит старался не отставать – он заметил, что не настолько запыхался, как думал… Возможно, вопреки самому себе он все больше становится Охотником.

– Тень?

На сей раз сумрак зашевелился, посреди пещеры вспыхнул свет: на столе загорелась лампа, заполнив грот пляшущими бликами. Неприветливый голос из тьмы спросил:

– Кто здесь? Кто решил мне надоедать?

– Кит Эрондейл и Тай Блэкторн, – сообщил Тай, поднимая повыше колдовской огонь. – Нам нужно с тобой поговорить.

Раздался вздох, кто-то зашаркал ногами.

– Надеюсь, у вас была действительно важная причина меня разбудить.

Тени соткались в Тень, выбирающегося из спального мешка. Он было в полосатой пижаме, на зеленых ногах – пушистые тапочки.

– Мы послали тебе записку, предупреждая, что придем, – сказал Кит.

– Какую еще записку! У нас три часа утра. Я спал! – Тень мрачно на них посмотрел.

Спальный мешок зашевелился. Спустя секунду оттуда с мурлыканьем вылез Чёрч и свернулся поверх, блестя громадными желтыми глазами.

– Где твоя верность? – Тай сердито посмотрел на него.

– Мы с этим котом уже давно знакомы, – Тень зевнул. – Нам нужно многое наверстать.

– Мы сделали, что ты хотел, – сказал Кит, пытаясь не потерять нить беседы. – Разобрались с Сумеречным базаром.

– Да! – встрял Тай. – Теперь им заправляет Гипатия Векс. Она говорит, мы можем приходить, когда захотим.

На лице колдуна промелькнуло странное выражение. Судя по всему, новость его не обрадовала – скорее удивила и обеспокоила. Кит мысленно отметил этот факт, чтобы обдумать на досуге.

– Значит, вы можете приступить к работе, – медленно проговорил Тень. – Как только соберете все ингредиенты, разумеется.

– Какие ингредиенты? – тут же спросил Тай. – Умоляю, скажи, что нам не придется делать эту схему Малкольма с руками двенадцати убийц! Среди моих знакомых столько убийц не наберется. Я даже двенадцати магазинных воришек, и то не знаю!

– Нет, – Тень начал мерить пещеру шагами. – Малкольм возвращал Аннабель именно так, потому что у него было ее тело. Тела твоей сестры у нас нет, так что этот способ нам недоступен.

– Она не была моей сестрой, – пробормотал Кит.

– Насколько я помню, в книге есть только одно заклинание, которым мы можем воспользоваться, – Тень продолжал расхаживать по пещере.

– Точно, – кивнул Тай.

– Что, такое заклинание действительно существует? – спросил Кит. Остальные двое уставились на него. – Я просто… никак не пойму, как можно вернуть кого-то из мертвых, если у тебя даже тела нет.

– Книга утверждает, что это возможно, – Тай напрягся. – Там сказано, что это возможно.

Тень щелкнул пальцами, и на столе появилась кружка с чем-то дымящимся. Он рухнул в кресло, обхватил кружку ладонями. Выглядел он крайне мрачно… настолько, насколько может выглядеть зеленый чародей в пушистых тапочках.

– Поскольку тела у нас нет, заклинание будет очень нестабильно, – помолчав, сказал он. – Вы не первые пытаетесь его применить. Ничто не исчезает полностью – это правда. Существуют способы возвращать бестелесных мертвых. Их дух можно заключить в другое тело, но это настоящее зло, потому что его обладатель должен будет умереть.

– Нет! – быстро сказал Тай. – Этого я не хочу. Ливви этого не хотела бы.

– Далее. Тело может вернуться как живой труп, – продолжал безжалостно Тень. – Не мертвый, но и не вполне живой. Еще тело может вернуться со сломленным разумом внутри: выглядеть будет как Ливви, но не сможет ни внятно говорить, ни мыслить. Может вернуться бестелесный дух, а иногда в наш мир можно затащить Ливви из другой реальности, вроде Эдома, оставив в том мире, откуда мы ее заберем, дырку.

– Такое впечатление, что нормальных вариантов просто нет, – нервно пробормотал Кит.

– Но сработать все равно может, – отрезал Тай, бледный как бумага. – Раньше такое уже получалось. Людей возвращали из мертвых в идеальном виде.

– К несчастью, да, – подтвердил Тень.

Кит был уверен, что Тай услышал только «да», без «к несчастью».

– Значит, мы все сделаем правильно, – заявил Тай. – И получим настоящую Ливви.

У Кита волосы встали дыбом. Неизвестно, паникует ли Тай, но он, Кит, точно паниковал. Как только ему хватило храбрости ввязаться в дело, в котором все просто обязано было пойти не так?

– Так что нужно добыть на Базаре? – спросил Тай.

Говорил он уверенно, и Кит снова начал дышать.

Тень со вздохом придвинул к себе лист бумаги, на котором что-то написал, и начал зачитывать вслух.

– Возвращаемое лицо, – это же Ливви, да? – уточнил Кит.

– Разумеется, – сухо ответил Тень.

– Но не имея в распоряжении ее тела, как мы добудем кровь, волосы и кость?

Мысли Кита неслись вскачь: может быть, ничего еще не получится. Может, они не сумеют собрать все ингредиенты, и у них не будет шанса ошибиться и накликать беду…

– Это можно решить, – спокойно сказал Тай; пальцы его мельком коснулись медальона на шее. – Фимиам, мирра – этого добра на Базаре хватает.

– А предмет из иного мира? – не унимался Кит.

– В этом измерении таких несколько, – сказал Тень. – Большинство хранится в Спиральном лабиринте. И пока вы не спросили – нет, я не стану вам помогать. Моя помощь ограничивается консультацией.

Тай нахмурился.

– Но нам понадобится помощь с чарами! Сумеречные охотники… мы не можем творить магию.

Кит понял, что он имел в виду. Колдуны принадлежали к тем, кому от природы дано заниматься магией в этом мире. Маги вроде его отца должны сначала найти источник энергии, потому что подключаться непосредственно к силовым линиям они не могут. А источники энергии – особенно чистые, вроде того, какой обещал им Тень – встречаются редко, найти их нелегко. И даже если найдешь, у кого приобрести катализатор, закон все равно запрещает Сумеречным охотникам покупать такие вещи. И даже если Тай решит нарушить закон, у него уйдут годы, чтобы овладеть магией на уровне Джонни Грача.

– Я говорил, что достану катализатор, – сказал Тень. – Остальное сделаете сами. Я с некромантией связываться не стану.

Чёрч мяукнул.

Тай взял список ингредиентов. При этом освещении его глаза казались не серыми, а черными, бездонными.

– Ладно, – сказал он. – Значит, все в порядке.

Он достал ведьмин огонь и знаком велел Киту идти за ним. Тень встал и что-то пробормотал о том, что «проводит гостей». Кит помчался за Таем, который, казалось, так же торопился покинуть это место, как раньше – прийти сюда.

Они уже добрались до конца тоннеля, где из пещеры уже было видно песок и море, когда Тень положил руку Киту на плечо.

– Кристофер, – сказал он. – На два слова.

Тай уже выскочил на пляж и почему-то наклонился. Кит догадался, что он гладит Чёрча. Кот безмолвно последовал за ними и теперь выписывал восьмерки вокруг ног Тая, терся о его икры.

– Присмотри за Тиберием, – сказал Тень. Его речь звучала немного странно, как будто английскому он учился очень, очень давно. – Магия – опасная штука. Есть немало способов угодить в ее ловушку.

– О чем это вы? – Кит удивленно посмотрел на него. – Нам ведь не нужно никого убивать или призывать энергию смерти. Разве не из-за этого некромантия такая… неправильная?

– У магии очень много общего с термодинамикой, – вздохнул Тень. – Что-то всегда берется откуда-то. У всякого действия есть последствия, а последствия того, что вы задумали, могут оказаться весьма неожиданными… Такими, что вы не сумеете от них защититься. Я вижу, ты считаешь себя защитником Тая… – его голос смягчился. – Иногда нужно защищать людей от того, что им, по их мнению, нужно. А не только от того, чего они боятся.

У Кита екнуло сердце.

Впереди, на пляже, Тай наконец выпрямился. Ветер растрепал его волосы, и он бессознательно вытянул руки, чтобы потрогать, поймать сам воздух и ночь. Его лицо сияло, как звезда. Никогда в жизни Кит не встречал никого, настолько неспособного ни на какое зло.

– Я никогда не допущу, чтобы что-то навредило Таю, – сказал он. – Понимаете, я…

Он повернулся, чтобы все объяснить Тени, но колдуна уже не было рядом. Он исчез.

Кожу Марка слегка жгло там, где на его запястьях защелкнулись железные кандалы.

Впереди верхом ехали Обан и его гвардия. Среди них гарцевал Мануэль, словно для Охотника нет ничего естественнее, чем ехать вместе с всадниками Неблагого Двора. Время от времени он оборачивался и самодовольно усмехался, глядя на Кьерана и Марка, тащившихся позади. Их кандалы были прикованы к толстой железной цепи, тянувшейся к луке седла Обана.

Марк уже видел такое наказание раньше и потому поглядывал на Кьерана: если пленник падал, его продолжали тащить волоком, под хохот Неблагих.

Кьеран и так был бледен от боли. Холодное железо действовало на него гораздо сильнее, чем на Марка: его руки были ободраны и кровоточили.

– Они говорили о заложниках, – сквозь зубы процедил он, когда процессия поднялась на невысокий пологий холм. – На чью смерть нас собираются обменять?

– Скоро узнаем, – так же вполголоса ответил Марк.

– Мне страшно. Мануэль Виллалобос был в Схоломанте, когда меня обнаружили. Он ужасный человек, не знает ни тормозов, ни запретов. Большинство в Когорте ведомые, а не ведущие. Даже Зара. Она поступает, как скажет отец, или согласно тому, как ее учили. А учили ее ненависти и жестокости. Но Мануэль – другой. За всеми его поступками стоит желание причинять боль.

– Да, – сказал Марк, – поэтому он и опасен. Верующий из него плохой.

Он оглянулся – процессия проезжала мимо мест, пораженных гнилью. Он уже привык к этому зрелищу: выжженная земля, пепельно-серая трава, мертвые деревья – словно с небес пролился кислотный дождь.

– Мы можем доверять Кристине, – едва слышно прошептал он. – Она наверняка ищет помощь, прямо сейчас.

– А ты заметил кое-что любопытное? – отозвался Кьеран. – Обан нас о ней даже не спросил. Не спросил, куда она делась или кого отправилась искать.

– Ну, он, наверное, понимает, что мы не знаем.

Кьеран фыркнул.

– Я уверен, Мануэль даже не сказал ему, что она там была. Ему совершенно не нужно, чтобы Обан пришел в гнев из-за того, что Охотника упустили.

– Какие у него могут быть дела с Обаном? Ничего личного, но Обан – не самый умный из твоих братьев.

– Он – пьяница и тупица, – недобро прищурился Кьеран.

– Зато очень амбициозный тупица!

– Я думаю, Мануэль умело чешет его амбиции за ушком. Когорта не имеет никакого влияния на моего отца, но, возможно, надеется повлиять на того, кто станет следующим Неблагим Королем. Влиять на слабака не составит труда. И Обан для этого лучший кандидат.

Они перевалили еще через один холм. Вдалеке уже виднелась башня – черный шип, вонзающийся в синее небо. Марк уже пролетал вместе с Охотой над Неблагой башней, но внутри не бывал никогда. И не очень хотел.

– А с какой стати Мануэль решил, что вскоре может появиться новый Неблагой Король? Твой отец так давно на троне, что Короля Брэма уже никто не помнит.

Кьеран тоже посмотрел на башню. Из первых рядов кавалькады донесся очередной взрыв хохота.

– Возможно, потому, что народ недоволен моим отцом. Я кое-что слышал от Адаона. Фэйри ропщут, Король впустил гниль в наши земли. Из-за его одержимости Сумеречными охотниками страна стала разобщенной, обеднела. Старшее поколение не доверяет ему еще со времен исчезновения Первого Наследника. Они думают, что Король недостаточно сделал, чтобы найти его… Ее.

– Так Первый Наследник был девочкой?! – Марк чуть не остановился. – Я думал, Король зарезал всех своих дочерей.

Кьеран не ответил. Марк вспомнил прошлое их посещение страны фэйри, когда они с Эммой, Джулианом и Кристиной пришли, чтобы спасти Кьерана от Лорда теней. Сейчас все было иначе. В его голове появилась картинка: поляна, Кьеран и Кристина в объятиях друг друга, потом сразу стражники…

– Почему ты целовал Кристину? – негромко спросил он. – Если для того, чтобы расстроить меня или заставить ревновать, это было очень плохо по отношению к ней.

Кьеран удивленно на него посмотрел.

– Это было вовсе не для того, чтобы расстроить тебя или заставить ревновать.

– Ты ей нравишься.

Марк уже давно это знал, но еще не говорил вслух.

– Это очень странно, – Кьеран покраснел. – Я ее не заслуживаю.

– Я и сам не уверен, что заслуживаю ее привязанности. Возможно, она дарит свое сердце… с меньшей осторожностью, чем следовало бы, – Марк опустил взгляд на свои кровоточащие руки. – Не причиняй ей боли.

– Я бы не смог, – отозвался Кьеран. – И не стал. И мне очень жаль, Марк, если я заставил тебя ревновать. Я совсем этого не хотел.

– Все в порядке, – ответил Марк слегка озадаченно, словно его самого это удивляло. – Я не ревную.

«Никого из вас двоих». Как это вообще возможно?

Тень башни пала на них, накрыв землю тьмой. Сразу как будто похолодало.

Густая терновая изгородь окружала фундамент сплошной стеной шипов. На них уже сотни лет висели белые скелеты. Много, очень много времени прошло с тех пор, как воин бросал башне вызов. А такого, чтобы кто-то сделал это и остался в живых, Марк вообще не помнил.

– Марк… – окликнул его Кьеран.

Он шагнул вперед и едва не упал: цепь, ведущая к лошадям, бессильной змеей лежала на земле. Обан и остальные остановились в проеме огромной арки, которая вела сквозь изгородь.

Кьеран схватил плечо Марка искалеченной рукой и обратил на него молящий, испуганный взгляд. Его потрескавшиеся губы кровоточили. У Марка тут же вылетел из головы их странный разговор о Кристине – остался только Кьеран, его боль и желание любой ценой защитить его.

– Я должен тебя предупредить, – выдохнул Кьеран. – Мы сейчас пойдем к башне дорогой наказаний. Я видел, как ею гнали других… Это… Я не смогу…

– Кьеран, все будет в порядке.

– Нет, не будет! – он затряс головой, и сине-черные волосы взметнулись вокруг лица. – Вдоль всего пути будут стоять эльфы. Они станут кричать, бросать в нас камни. Этого хочет отец: он грозил мне этим с самой смерти Йарлата. А теперь на мне лежит вина и за гибель Эрека. Пощады не будет, – он подавился словами. – Ужасно, что тебе тоже предстоит…

– Разве не лучше, что я рядом с тобой? – спросил Марк, чувствуя странное спокойствие.

– Нет, – сказал Кьеран, и в его глазах будто расплескался океан, черный, посеребренный луной, далекий, недоступный… прекрасный и вечный. – Потому что я люблю тебя.

Весь мир окутала тишина.

– Но я думал… ты сам сказал, что между нами все кончено.

– Между нами не все кончено, – ответил Кьеран. – Между нами, Марк Блэкторн, не может быть все кончено.

Изумление накрыло Марка, словно волной. Он едва замечал, что они снова двинулись вперед. Но рука Кьерана вдруг соскользнула с его плеча. Реальность вернулась, как волна прибоя, и швырнула их на скалы. Кьеран втянул воздух, готовясь к худшему. Всадники миновали ворота и въехали во двор.

Цепи загромыхали по камням, которыми был вымощен двор до самых дверей башни, – невыносимый, чудовищно громкий звук. По обе стороны стеной стояли Неблагие фэйри. Одни уже приготовили камни, другие – кнуты из колючих лоз.

Как-то извернувшись в наручниках, Марк взял Кьерана за руку.

– Мы без страха пойдем вперед, – тихо сказал он. – Потому что я – Сумеречный охотник. А ты – сын Короля.

Кьеран успел бросить на него благодарный взгляд. Они шагнули на дорожку, и толпа с камнями и плетьми сомкнулась вокруг них.

Марк гордо поднял голову. Они не увидят, как Сумеречный охотник сломается от страха или боли. Кьеран тоже выпрямился, его лицо было надменным, спина напряжена.

А потом он напрягся еще сильнее, потому что ударов не последовало. Марк и Кьеран шли между рядами фэйри, а те стояли, как статуи – ни один камень не вылетел из руки, ни один кнут не взвился в воздух. Царила полная тишина.

Единственный нарушивший ее звук пришел со стороны конвоя. Обан обернулся в седле и опалил толпу яростным взглядом.

– Действуйте, болваны! Забыли, что вам полагается делать? Это же убийцы! Они убили Йарлата! Убили принца Эрека!

В рядах фэйри поднялся ропот. Кажется, кто-то произнес имя Эрека – со злобой. А потом имя Кьерана – с куда большей приязнью.

Кьеран в изумлении озирался по сторонам.

Толпа по-прежнему не шевелилась. Они с Марком шли, а вокруг, как морской прилив, поднимались голоса – и у каждого была своя история. Марк не веря своим ушам слушал:

– Он дал мне хлеба, когда я, голодный, сидел у дороги…

– Он вмешался, когда королевские Красные Колпаки забрали мою ферму…

– Он спас моего мужа от казни…

– Он взял на себя вину за преступление, которое совершил мой сын…

– Он пытался спасти мою мать от Всадников Маннана…

– И за всю его доброту Король сослал его в Дикую Охоту…

Лицо Обана исказилось от злости. Мануэль положил ему руку на плечо и что-то зашептал на ухо. Обан, казалось, соглашался с ним, но все равно выглядел рассерженным.

Кьеран растерянно посмотрел на Марка.

– Не понимаю… – прошептал он.

– Они ненавидят твоего отца, – ответил Марк. – Но не тебя.

Процессия достигла башни и остановилась. Обан и его люди спешились. Толпа наконец зашевелилась. Дитя фэйри, босая маленькая девочка с лентами в волосах, выбежала из-за спин взрослых и что-то застенчиво сунула Кьерану в руку.

– Это тебе за твою доброту, принц Кьеран!

Кьеран молча сжал предмет в кулаке.

– Что там? – полюбопытствовал Марк, но стража окружила их и втолкнула в двери, так что ответить Кьеран не успел.

Диана и Гвин летели над Броселиандским лесом, внизу дым тянулся к небу черно-серыми пальцами.

Когорта сожгла пораженные гнилью участки, но как-то непоследовательно, словно действовала наугад. Диана видела дымящиеся остовы деревьев, но пепельная пустошь простиралась дальше прежнего, и местами была совсем не тронута огнем. О чем Когорта только думает? Диана была в отчаянии.

Они сели. Джиа уже нетерпеливо ждала их. Гвин снял Диану со спины Ориона, и она тут же бросилась к Консулу.

– Я слышала, у тебя есть новости от Джулиана и Эммы? С ними все в порядке? Их наконец отпустили в Лос-Анджелес?

Джиа замялась. Она выглядела похудевшей и усталой; ее кожа как будто высохла и посерела.

– Нет. Не отпустили.

У Дианы внутри все оборвалось. Значит, Эмма и Джулиан до сих пор в Аликанте.

– Собрание было просто ужасное, – сказала она. – То, как Гораций поступил с Диего и остальными, – просто немыслимо. Обвинять их в преступлениях и затыкать рты, чтобы они ничего не могли сказать в свою защиту… Я почти обрадовалась, что Эмма и Джулиан под домашним арестом.

– Диана, нет, – худая рука Джиа легла ей на запястье. Гвин подошел и тоже внимательно слушал, молча склонив седую голову. – Кто-то из Конклава подслушал разговор Зары и Мануэля. Судя по всему, Гораций тайно отправил Джулиана и Эмму в страну фэйри со смертельно опасным заданием. Мои люди обыскали дом – он пуст. Их там нет, Диана. Они в стране фэйри.

В голове у Дианы беззвучно взорвались возмущение, ярость и злость на себя. Она же знала: что-то не так! Она чувствовала! Когда уже она научится доверять своим инстинктам?

– Гвин, – произнесла она и с трудом узнала свой голос. – Отнеси меня в страну фэйри. Немедленно.

– Диана, подумай головой, – Джиа вцепилась в ее руку. – Страна фэйри – огромный мир, мы даже не знаем, где они могут быть…

– Гвин и его люди – охотники, – возразила Диана. – Мы найдем их, Гвин?

Она повернулась к нему, но он застыл, как почуявший гончих лис, а потом, вскрикнув: «К оружию!», – выхватил из спинных ножен топор.

В зарослях раздался какой-то треск. Диана и Джиа едва успели выхватить оружие, когда на поляну высыпала Когорта во главе с Зарой. В ее руках сверкал меч…

…меч, который был Диане очень хорошо знаком. Она словно кусок льда проглотила – Зара в форме центуриона размахивала Кортаной!

С ней были Джессика Босежур, Ануш Джоши, Тимоти Рокфорд и Амелия Овербек. Зара торжествующе улыбнулась.

– Я так и знала! Я знала, что мы поймаем тебя на горячем. Строишь козни в компании Нижнемирских?!

– Вообще-то, только один здесь из Нижнего Мира, – поднял бровь Гвин.

Зара оставила его слова без внимания.

– Ничего другого я от тебя и не ждала, Диана Рейберн! Но Консул Пенхаллоу?! Нарушать условия Холодного мира на вашей собственной территории! Да как вы могли?!

– Избавь меня от этого спектакля, Зара, – отрезала Джиа, прижимая к груди свой изогнутый дао. – Ты понятия не имеешь, что тут происходит, а от твоих истерик никакой пользы.

– Никто не строит никаких козней, Зара, – сказала Диана.

Та плюнула на землю с таким презрением, что даже для нее это было необычно.

– Как вы смеете все отрицать?! Мы застали вас с поличным!

– Зара, послушай…

– Не трудись, Диана, – сказала Джиа. – Когорта все равно не станет тебя слушать. Они слышат только то, что хотят, а того, что противоречит их точке зрения, в упор не видят.

Зара обернулась к своим.

– Взять их, – скомандовала она. – Отведем пленников в Гард.

Гвин метнул топор. Это было так внезапно, что Диана подскочила. Просвистев над головами членов Когорты, топор вонзился в ствол старого дуба. Раздались крики. Дуб медленно рухнул, с громким треском ломались ветки, корни со стоном выворачивались из земли.

Гвин протянул руку и топор послушно вернулся в нее.

– Назад, или я порублю вас на куски! – оскалился вожак Дикой Охоты.

– Вы видите! – Зара, почему-то упавшая на колени, когда повалилось дерево, с трудом встала, нервно сжимая Кортану. – Видите?! Это заговор! Арестуйте их… Ануш!

Но Ануш благоразумно скрылся в кустах. Остальные тоже были напуганы и неохотно собрались вокруг Зары. Она решительно шагнула к Гвину.

– Что он будет делать? – тихо спросила Джиа у Дианы.

– Убьет их всех. Он – вождь Дикой Охоты, они перед ним – ничто.

– Они дети! – возразила Джиа. – Бедный Ануш сбежал, ему ведь всего шестнадцать.

Диана и сама колебалась. Злые, полные ненависти дети, но нельзя же просто взять и убить их! Это не решение.

Она кинулась к Гвину, не заботясь о том, что подумает Когорта, и зашептала:

– Уходи! Прошу тебя, уходи! Они отведут нас в Гвардию, но это ненадолго. Лучше спаси Эмму и Джулиана!

Гвин с болью посмотрел на нее.

– Но ты…

– Найди их! Ради меня! – взмолилась она. – Со мной все будет в порядке!

Она свистнула.

– Орион!

Конь вылетел на поляну, отрезая Когорту от Гвина. Он прыгнул в седло, наклонился, чтобы поцеловать Диану, задержал ее лицо в ладонях.

– Береги себя.

Орион взмыл в небо. Когорта разразилась воплями: большинство из них в жизни не видело ничего, подобного скакуну из Дикой Охоты.

«И правда – дети», – устало подумала Диана. Ненависть, невежество, и вместе с тем жажда чуда…

Бить детей она не могла, поэтому спокойно стояла рядом с Джиа, пока Зара и Тимоти отбирали у них оружие и связывали руки за спиной.

Действие зелья невидимости явно закончилось, и Эмме с Джулианом приходилось держаться в тени. Надвинув пониже капюшоны, они крались по коридорам. К счастью, большинство обитателей башни, видимо, собрали на какое-то мероприятие: толпа заметно поредела, и в галереях сновало гораздо меньше Неблагих. Охрана тоже отвлеклась, никто не замечал их, не задавал вопросов. Вскоре они миновали очередной поворот и снова очутились перед звездным гобеленом.

Эмма озабоченно поглядела по сторонам.

– Где же стража?

В коридоре было пусто. Эмма встревожилась: что-то явно не так.

– Вот и хорошо, – сказал Джулиан. – Может быть, у них перерыв или еще что-нибудь.

– Мне это не нравится, – возразила Эмма. – Они бы не бросили Пепла без присмотра.

– Может, стража внутри…

– Все равно это неправильно.

– Кто-то идет!

Вдалеке послышались шаги.

– Эмма, нужно действовать!

Эмма неохотно сдернула в пояса короткий меч и вслед за Джулианом скользнула за гобелен.

В комнате было тихо – неестественно тихо! – и пусто. А еще тут было богато и пышно. И очень холодно.

Огромная кровать под балдахином, вырезанная из громадного куска дерева, доминировала в интерьере. Стены были покрыты гобеленами с изображением изысканных пейзажей мира фэйри – лесов, окутанных туманом; водопадов, рушащихся со скал; цветов на утесах над бушующим морем.

Эмма невольно подумала о гнили – гобелены были так хороши: полный любви гимн красоте страны фэйри, а там, за стенами башни, настоящую страну эльфов пожирал сверхъестественный недуг. Интересно, Король сам украшал комнату? И если да, заметил ли он иронию…

Джулиан, стоя на пороге с мечом в руке, с любопытством осматривал комнату. Кругом была разбросана одежда. Видимо, Пепел, как и большинство подростков, не отличался любовью к порядку. Окно было распахнуто, в него врывался холодный воздух. На подоконнике лежал золотой венец, словно дожидаясь, чтобы его стащила сорока.

Эмма на цыпочках двинулась к кровати, где лежал Пепел – неподвижная фигура под богато расшитым покрывалом. Глаза закрыты, ровные полукружья серебристых ресниц на щеках – невинный, ангельский вид… У Эммы защемило сердце – это само по себе было удивительно, учитывая его сходство с Себастьяном. Сходство – да, но не абсолютное, подумала она, подходя ближе. Ее тень упала на мальчика.

– Он немного похож на Клэри, – прошептала она.

– Плевать, на кого он там похож, – ответил Джулиан. – Это сын Себастьяна.

Это ребенок, хотела возразить она, но вовремя поняла, что не стоит.

Эмма нерешительно протянула руку, собираясь потрясти Пепла за плечо, и только тут заметила крупный шрам на шее, больше не скрытый высоким воротом рубашки, – шрам в форме косого креста. На стене за кроватью тоже виднелись какие-то знаки: похожие на руны, но злые и извращенные… вроде тех, какие носил Облеченный тьмой.

Свирепое желание защитить ребенка поднялось в ней, могучее, необъяснимое, и оттого еще более удивительное. Она ведь даже не знает этого мальчишку… Но она осторожно коснулась его плеча.

– Пепел! – шепнула она. – Пепел, проснись. Мы пришли, чтобы спасти тебя.

Его глаза распахнулись. Они были такие же зеленые, и в них Эмма ясно увидела Клэри. Твердый, ясный взгляд остановился на Эмме. Мальчик сел, вытянул руку. Он мог бы стать настоящим вождем, пронеслось у нее в голове. Не таким, каким был Себастьян… Таким, каким Себастьян должен был стать!

– Эмма, нет, – Джулиан, стоя на другом конце комнаты, покачал головой. – Что ты…

– Этна! Эохайд! – Пепел отдернул руку. – Всадники, ко мне! Помогите!

Джулиан повернулся к двери, но двое Всадников уже ворвались в спальню, откинув портьеру. Бронзовые доспехи сияли, как солнце. Джулиан рубанул Эохайда мечом поперек груди, но Всадник с легкостью уклонился.

Окруженная облаком бронзовых волос, Этна кинулась на него с боевым кличем. Джулиан замахнулся, но недостаточно быстро. Всадница налетела в него, отшвырнула к стене.

Пепел попытался скатиться с кровати, но Эмма успела схватить его за плечо. Она будто вынырнула из тумана: голова кружилась, воздуха не хватало, а вот слепящего гнева было с избытком.

– Назад! – крикнула она. – Отпустите Джулиана, или я перережу принцу горло!

Этна, оскалившись, смотрела на нее, застыв над Джулианом с обнаженным мечом. Джулиан сполз по стене: струйка крови бежала по виску, но глаза были спокойны.

– Не делай глупостей! – пророкотал Эохайд. – Твой единственный шанс остаться в живых – отпустить принца.

Эмма плотнее прижала лезвие к горлу мальчика. Он был плотным, как моток проволоки в руках. «Защищать Пепла, – шепнул голос у нее в голове. – Сейчас Пепел – самое важное».

Она прикусила губу, и боль прогнала незваные голоса.

– Объяснись, Всадник.

– Мы в башне, – с отвращением сказала Этна. – И не можем убить тебя без прямого приказа Короля. Но если ты угрожаешь Пеплу… – в ее взгляде читалось нетерпение, – у нас не будет выхода. Мы должны защитить его любой ценой.

– Она говорит правду, – Джулиан стер кровь с лица. – Они не могут нас убить. Отпусти мальчика, Эмма.

Пепел не сводил с него глаз.

– Ты похож на нее! – изумленно проговорил он.

Эмма отвлеклась, и он тут же воспользовался этим, чтобы впиться зубами ей в руку. Она вскрикнула и ослабила хватку. Кровавые следы от зубов остались между большим и указательным пальцем.

– Почему? – спросила она. – Ты же в плену! Неужели ты не хочешь бежать?

Пепел скорчился на кровати. Звериный оскал исказил его черты. Как странно – он был полностью одет: в рубаху, штаны и сапоги.

– В Аликанте я буду всего лишь сыном вашего злейшего врага. Ты хочешь отвести меня навстречу смерти?

– Нет, это неправда… – начала Эмма и осеклась. Этна отвесила ей оглушительную пощечину, так что голова отлетела назад.

– Хватит ныть, – приказал Эохайд.

Когда их с Джулианом выводили из комнаты, она обернулась, чтобы бросить последний взгляд на Пепла. Он смотрел им вслед. Его лицо было пустым – ни жестокости и высокомерия Себастьяна, ни доброты Клэри. Он выглядел так, будто только что сделал удачный ход, играя в шахматы.

Пока их вели по коридорам мимо глазеющих и перешептывающихся фэйри, Джулиан и Эмма молчали. Вскоре коридоры сменились залами – чем дальше вниз, тем более темными и сырыми они становились. Свет мерк. Прежде чем стало почти ничего не видно, Эмма успела разглядеть горечь и разочарование на лице у Джулиана, а потом тьма сгустилась, и она различала лишь тени, мелькающие в тусклом свете редких факелов, висящих на стенах.

– Мне почти жаль, – произнес Эохайд, когда они подошли к длинному извилистому залу, в дальней стене которого виднелась дыра. Его гвардейская форма блестела даже в полной темноте. – Убить этих двоих и не дать им увидеть погибель нефилимов…

– Вздор, – бросила Этна. – Кровь за кровь. Они убили нашего брата. Надеюсь, Король позволит нам взмахнуть косой, которая заберет их жизнь.

Дыра, вырубленная в толстой каменной стене, оказалась дверным проемом без двери.

– Еще заключенные? – стоявшие у входа стражники, кажется, удивились. Вопрос задал тот, что был слева, сидел на крышке огромного сундука.

– Пленники Короля, – отрезала Этна.

– Да у нас, можно сказать, вечеринка, – оскалился фэйри. – Долго они не протянут, но все равно.

Этна закатила глаза и толкнула Эмму вперед, уколов мечом между лопатками. За стеной оказалась просторная квадратная комната с грубо вытесанными стенами. С полотка свисали какие-то лозы, вились по стенам, скрывались в утоптанном земляном полу. Они сплетались во что-то вроде сот – тюремных камер, догадалась Эмма. Камер со стенами из живой колючей лозы, твердой, как железо.

Она вспомнила, как шипы вонзаются в плоть, и невольно вздрогнула.

– Дрожи, смертная, – Этна неприятно усмехнулась. – Не надейся на побег или жалость.

Она забрала у Эммы пояс с оружием и заставила снять с шеи медальон. Эмма в панике посмотрела на Джулиана: теперь ничто не защитит их от утечки времени в стране фэйри.

Потом ее впихнули в камеру через просвет в шипах. К счастью, через секунду там же оказался и Джулиан – Эмма уже испугалась, что их разлучат, и оставшись одна она сойдет с ума. Джулиана, конечно, тоже разоружили. Он проводил Всадников яростным взглядом. Этна постучала мечом по клетке, и лозы послушно заскользили на место, переплелись и лишили пленников возможности побега.

Эмме стало не по себе от торжествующей улыбки Этны.

– Ну, что, Охотники, – проворковала Всадница. – Как вам поможет теперь ваша ангельская кровь?

– Идем, сестра, – Эохайд тоже довольно улыбнулся. – Король ждет.

Этна сплюнула на землю, развернулась и вышла следом за братом. Шаги стихли, остались только сумрак и тишина. Холодная, давящая тишина. От слабого света факелов высоко на стенах утешения было мало.

Вся сила оставила Эмму – так вода вытекает сквозь пробитую дамбу. Она рухнула на пол посреди клетки, стараясь держаться подальше от шипов.

– Джулиан, – прошептала она, – что нам делать?

Он упал на колени рядом. Кожа его покрылась различимыми даже в полумраке мурашками. Кровавая тряпка на запястье словно мерцала призрачным светом.

– Я нас сюда завел, – процедил он сквозь зубы. – Я и выведу.

Эмма открыла рот, но не смогла произнести ни слова. Это была правда: прежний Джулиан – ее Джулиан – прислушался бы, когда она сказала там, у комнаты Пепла, что здесь что-то не так. Он бы доверился ее инстинктам. В первый раз за всю дорогу она едва не заплакала по тому Джулиану, словно он уже умер… словно этот, новый, был не просто временный. Может быть, тот Джулиан уже не вернется назад.

– Уверен?

– Думаешь, я собираюсь сдохнуть тут? У меня пока еще есть инстинкт самосохранения, Эмма, и он распространяется на тебя тоже. И я знаю, что я сейчас лучший Охотник… чем был.

– Охотник – это не просто быстрые рефлексы и сильные мускулы, – она прижала ладонь к его груди, чувствуя лен рубашки. – Настоящий Охотник – он здесь.

«Здесь, где ты сломан и никак не починишься».

Сине-зеленые глаза были единственным пятном света в этой серой мгле – даже лозы кругом были цвета металла.

– Эмма… – начал он.

– Это точно они!

Эмма подскочила от неожиданности. Все вокруг залил свет – и не какой-нибудь. Бело-серебряный свет лился из камеры напротив: в ней виднелись два силуэта – они глядели на них сквозь лозы, и у одного в руке был рунический камень.

– Магический свет, – ахнул Джулиан, вскакивая на ноги.

– Джулиан? Эмма? – позвал тот же голос – очень знакомый, удивленный, обрадованный.

Свет сделался ярче. Теперь их соседей по узилищу было видно яснее. Эмма вскочила.

– Это мы – это Джейс и Клэри!