Глава 11

Разговор скомкался сам собой.

Они едва ли перекинулись парой слов, пока Брент накладывал ей повязку с мазью.

– Не вставай с дивана, пока я не приду, – произнес, поднимаясь. – Иначе мне придется тебя привязать и, поверь, тебе это вряд ли понравится.

– Куда ты? – она по инерции дернулась на звук его голоса.

– Никуда. Прикажу подать нам обед.

Брент немного лукавил. Связанный клятвой, он не мог сказать ей больше того, что уже сказал. Ничем не мог успокоить, а врать не хотел – и это его давило.

Девочка нуждалась в поддержке. Но приказ аэра был четким и однозначным: она не должна знать, куда ее везут и зачем. Дай только намек – и она догадается, зачем эльфийская полукровка нужна в Эльвериолле. И тогда Бренту придется отвечать на ее вопросы, подчас опасные для нее самой.

А что он ей скажет? Что ее отец был публично казнен за покушение на наследника трона? Что ее род полностью истребили за попытку переворота? Что она единственная и последняя, в ком еще струится кровь Джиттинат – вторая по древности среди эльфийских родов?

И что он сам принимал непосредственное участие во всей этой каше.

Брент был простым воином, не подкованным в подковерных интригах. Не умел врать, не умел изворачиваться. Его прямолинейность зачастую доставляла ему неприятности. Но он был предан трону Эльвериолла и правящей династии до мозга костей. Такой же неподкупный, как его меч, такой же твердый и смертоносный.

Ни разу за всю свою жизнь он не сомневался в приказах. Не испытывал даже тени сомнения. А сегодня, глядя на побледневшее личико Ринки, он вдруг испытал неуверенность.

Казалось бы, чего проще? Найди девчонку, доставь через Пролив – и свободен. Но все пошло не так с самого начала.

В рыбацкой деревушке о полукровке слыхом не слыхивали. Бренту пришлось потратить два дня, пытаясь отыскать следы девушки. Открыто расспрашивать он не мог, опасаясь ненужного внимания. Но ему повезло наткнуться на местного пьяницу, и тот за бутылкой мутного пойла «вспомнил», что лет шестнадцать назад нашли младенца в одной из лодок.

– И где он теперь? – Брент старался не выдать своего интереса.

– Так знамо где, отправили в сиротский приют. Кто ж захочет кормить полукровку?

Это стало первым тревожным звоночком.

Ни Брент, ни пославший его аэр Лиатанари даже не задумывались о том, что люди могут не принять эту крошку! Ведь в ее жилах текла их кровь – красная и густая, пахнущая железом.

Если бы ее отец не оказался предателем, а погиб в честном бою, защищая законного наследника, то любая эльфийская семья приняла бы сироту. И никто не глянул бы, что она полукровка.

Ее воспитали бы, как родное дитя. Научили бы всему, что умеют сами. Дали бы все, что смогли дать собственным детям. Потому что для эльфов, орков и дроу, населявших Эльвериолл, каждый ребенок был чудом, посланным Небесами.

Древняя кровь с каждым столетием становилась все холоднее. И все меньше детей рождалось среди Первородных…

Обескураженный, отказываясь верить в то, что узнал, Брент направился в глубь страны. Он не знал, где искать девушку, и потому решил один за одним обходить все сиротские приюты. На тот момент это казалось ему единственным выходом.

Но однажды ночью он проснулся от вспышки эльфийской магии. Это был спонтанный всплеск, вызванный самой примитивной эмоцией – страхом. Эпицентр находился далеко, за тысячу лиг. Но его отголоски, как круги по воде, прошлись по ауре Брента.

Вывод был однозначным: это она.

Он мчался к ней несколько дней почти без еды и без отдыха, загнал с десяток коней и сам едва не падал с седла, когда прибыл в Таатаган.

Последняя из рода Джиттинат была совсем близко. Только руку протяни. И недоступна, как луна. Девушка оказалась в тюрьме.

Это стало вторым тревожным звонком.

Брент бродил по городу, слушая, что говорят о полукровке, и поражаясь человеческой глупости. Убила старого эрла? Околдовала его сына?

Да, эльфы владели особой магией, что могла привязать представителя противоположного пола неразрывными узами. Но взрослые эльфы! Достигшие совершеннолетия, которое наступало не раньше сорока лет! И привязка действовала лишь на избранных, тех, кого выбрали в пару сами Небеса.

Несколько дней он крутился вокруг тюрьмы, выжидая удобный момент. И почти договорился с человеком по имени Лавьер, что тот устроит узнице побег. Но того по какой-то причине отстранили от дела.

Брент уже почти отчаялся решить вопрос мирным путем. Ему казалось, что единственная возможность вызволить девушку, это взять тюрьму штурмом и перебить всю охрану.

Но аэр строго-настрого запретил привлекать внимание!

А потом он столкнулся с грузной женщиной, на которой был запах полукровки. И незаметно шел за ней до домика стряпчего, где услышал интересный разговор. Молодой адвокат – почти мальчишка – и незнакомка говорили о Ринке. О том, что некто Герхард Тамаск хорошо заплатил судье за обвинительный приговор. Что ему нужна девчонка живой или мертвой. И что только чудо может спасти ее.

– Это я виновата, – сокрушалась женщина. – Знала же, что этот хлыщ та еще сволочь! Но надеялась, что старый эрл не даст девчонку в обиду. Его отец хорошо мне заплатил за эльфийскую кровь. Девочка согревала бы его старые кости, делилась теплом и, глядишь, старик протянул бы еще двадцать лет. Угораздило же его помереть в брачную ночь! Он не успел даже сделать ее женой!

– Ничего, у нас есть одна лазейка, – успокоил ее адвокат.

– Какая?

– Божий суд.

– Но он не использовался уже много лет.

– Да, но это не значит, что его отменили.

– Думаешь, кто-то захочет вступиться за полукровку?

– Почему бы и нет? Она юна, невинна и очень мила. Найдется много охочих если не до ее тела, то до магии, скрытой в крови.

Эти слова заставили Брента заскрежетать зубами. Он с трудом сдержался тогда, чтобы не выскочить из укрытия, размахивая мечом, и не порубить негодяя, посмевшего это сказать, на мелкие щепки.

Только природная осторожность и бдительность удержали его на месте. И, как оказалось, не зря. Он узнал все, что хотел, и план спасения пришел сам собой.

Правда, и здесь Судьба в лице сенешаля подложила свинью.

Божественный брак!

Брент рассчитывал, что сразится за девушку и заберет ее, как трофей – обычный итог подобных историй. Но все снова пошло не так. Ему пришлось не только обнажить меч и пролить кровь, но и обручиться с девчонкой по древнему обычаю, доставшемуся людям от Первородных.

А это не входило ни в его планы, ни в планы аэра.

Ну ничего, эта проблема еще не самая главная. Ее можно отложить на потом. Главное, девушка спасена и почти в безопасности. Осталось оградить ее от собственной глупости – и можно вздохнуть свободно.

Но именно последнее могло оказаться труднее всего. Инстинкт уркха подсказывал: у этой запуганной и робкой девушки внутри особая сталь. Да, она доверчива и очень ранима, но в то же время горда и упряма. А это может доставить кучу проблем.

Брент понимал: Ринкьявинн ему не доверяет. И ничем не мог изменить этот факт. Не мог рассказать ей правду, ведь клятва, наложенная на него аэром, подразумевала мгновенную смерть при любой попытке открыться.

В сложившихся обстоятельствах единственное, что ему оставалось, это молчать. И надеяться, что здравый смысл у его подопечной окажется сильнее эмоций и чувств.

Было и еще кое-что, о чем ему не следовало забывать.

Магия рода Джиттинат проснулась в не самый подходящий момент. Даже по человеческим меркам девчонка еще ребенок. Вряд ли она может контролировать дар. А спонтанные вспышки, провоцируемые эмоциями, будут еще не раз.

Как бы это не довело до беды! Слишком уж много охочих на эльфийскую кровь.

Брент отсутствовал всего с полчаса, а когда вернулся, то нашел Ринку спящей. Девушка скрутилась в комочек, подтянув колени к груди. В такой позе она казалась совсем малышкой. Он задержал на ней взгляд и почувствовал, как в груди шевельнулось несвойственное ему чувство. Что-то среднее между нежностью и заботой.

Только этого ему не хватало!

Схватив одеяло, мужчина укрыл девушку. Подумав, подхватил на руки и перенес на кровать. Снял с нее туфли.

Так ей будет удобнее. Аэр ведь приказал заботиться об удобстве последней из рода Джиттинат…

Ринка не проснулась. Только вздохнула и повозилась немного, укладываясь в любимую позу. Она слишком устала и перенервничала за это время, чтобы обращать внимание на подобные мелочи.

***

На следующий день зрение восстановилось, и они двинулись в путь. Только на этот раз Брент позаботился, чтобы у Ринки был собственный транспорт.

– Это Ромашка, – представил он пегую кобылку, подводя ее к девушке.

Ринка с опаской осмотрела животное. Конечно, в монастыре воспитанниц учили ездить верхом, но только в дамском седле и только шагом. А здесь седло было мужское. И, судя по тому, как Брент торопил ее, скакать им придется бодрым галопом.

– А я не могу, как раньше, ехать с тобой? – девушка подняла на Брента умоляющий взгляд. – Боюсь, я не очень хорошо держусь в седле…

– Привыкай. Энхалль теряет маневренность со вторым седоком, да и я тоже. Я не смогу защитить тебя, если ты будешь постоянно мешаться под рукой.

Она нахмурилась.

– Защитить?

– Больше ни слова, – отрезал он, досадуя на себя за болтливость. – Залезай.

И Ринка поняла, что спорить с ним бесполезно.

Мысленно попросив прощения у Пресветлой, она приподняла подол до колена, вставила правую ногу в стремя, схватилась обеими руками за луку и оттолкнулась от земли.

Но то ли лошадь оказалась слишком высокой, то ли девушка слишком неумелой, но попытка забраться в седло без привычной скамеечки не увенчалась успехом.

Она просто подпрыгнула в воздухе, чтобы приземлиться обратно на землю.

Прищурившись, Брент окинул ее внимательным взглядом. До этого все было проще. Он сам сажал ее перед собой и сам снимал. Но ему и в голову не приходило, что без его помощи она не способна даже в седло не забраться.

– Здесь слишком высоко, – промямлила Ринка, краснея под его взглядом. – И я не умею ездить в мужском седле.

– Придется учиться.

Брент был неумолим. И на это у него имелись веские причины.

Несколько минут он наблюдал ее жалкие попытки оседлать Ромашку. Лошадка послушно стояла, только немного подрагивала, да переступала с ноги на ногу, кося карим глазом на неловкую девицу.

В конце концов, не выдержав, мужчина решил избавить скотинку от незаслуженных мучений.

– Давай подсажу.

Коротко и по существу.

Ринка даже подумала, что ослышалась. Где-то после пятой попытки у нее возникло стойкое ощущение, что и лошадь, и Брент, и даже похрапывающий в двух шагах Энхалль над ней потешаются. Это заставило ее плотнее сжать зубы. Что-что, а предметом насмешек она быть не желала.

– Спасибо, как-нибудь сама, – буркнула недовольно.

Ухватилась посильнее за луку седла. Пресветлая помоги!

Толчок.

Ринка взлетает вверх, чтобы на долю мгновения замереть в воздухе. А потом со стоном разочарования падает вниз.

– Говорю же, давай подсажу.

На этот раз в голосе Брента отчетливо слышался приглушенный смешок. Он уважал настойчивость и упорство, когда они были к месту.

– Обойдусь!

Это стало уже делом принципа.

Ринка сама не знала, откуда в ней взялось такое упрямство. Но в этот момент ей казалось очень важным доказать и себе, и Бренту в первую очередь, что она чего-то стоит и без него.

Она вспомнила прошедшую ночь. Как проснулась уже в темноте, разбуженная кошмаром. Как едва сдержала рвущийся крик, ожидая вновь обнаружить себя в камере Таатагана. И грубоватые, но теплые и успокаивающие поглаживания по спине.

И хриплый голос, неловко шепчущий в темноте:

«Тише, ну что ты, все уже хорошо…»

Брент был рядом. Она не видела его, но чувствовала. Его силу, его уверенность. Он был нужен ей в тот момент так же, как воздух.

Вспомнила, как вцепилась ему в плечи, чувствуя под пальцами не ткань рубашки или железные звенья кольчуги, а изрытую шрамами кожу воина. Как прижалась к его твердой груди, трясясь от нахлынувшего ужаса, и разревелась самым позорным образом. Взахлеб. Как девчонка!

А он обнимал ее и баюкал, продолжая шептать что-то бессвязное. Поглаживал по спине, по волосам. Но не отталкивал. Так и держал на руках, пока она не перестала всхлипывать.

Только после этого отпустил.

«Нет! Не уходи!» – она тут же дернулась за ним в темноту.

Напуганная маленькая девочка, слишком хорошо понимающая, что ее кошмар – это только ее, и она не в силах с кем-то его разделить.

«Не уйду, – спокойный, уверенный голос. – Я рядом. Спи».

Вспомнила, как нащупала его руку и схватила за мизинец. Совсем как ребенок…

Воспоминания нахлынули на нее шквальным ветром.

Теперь, при свете дня, это было даже смешно. И стыдно. Она действительно вела себя как ребенок. А ей уже целых шестнадцать лет!

– Ну, как знаешь, – спрятав ухмылку, Брент преспокойно развернулся и, насвистывая, направился к своему коню.

В первый момент девушка не поверила, что он действительно уходит, бросая ее на милость лошади. А потом ее охватил праведный гнев.

Красная, как маков цвет, и пыхтящая, точно рассерженный еж, Ринка вскинула голову.

Ну и не надо! Не больно-то и хотелось!

Снова пальцы хватаются за луку седла. Снова упор на стремя. Снова толчок.

Короткий бездарный полет…

И тут какая-то сила отрывает ее от земли, швыряет вверх, точно из катапульты – и Ринка с визгом приземляется прямо в седло.

Ошарашенная, потрясенная произошедшим, она застыла, хватая ртом воздух.

– Ты… ты… – слов не было, только эмоции.

– Не стоит благодарности, – усмехнувшись, мужчина вскочил на коня. – Если надумаешь падать – скажи. Я подхвачу.

Да он смеется над ней!

Ринка захлопнула рот.

Нет, она не будет вести себя как ребенок. Не будет давать ему повод для шуток.

Пусть она многого еще не умеет – научится. Но никому не позволит смеяться над собой.

Особенно тому, кто знает все ее слабости.

Гордо выпрямившись в седле, девушка тронула поводья. И лошадь пошла тихой трусцой, постепенно приноравливаясь к бегу Энхалля.