Глава 8

Дождь усилился. Небо стонало, словно в предродовых муках, резко потемнело, и так же резко пришел холод.

Я стояла на крыльце дома и смотрела, как Ларс с пятью добровольцами пытается сковать и погрузить Рычара. Монстр уже пришел в себя и как-то не обрадовался такой большой компании чужих у себя на приусадебном участке. Он бился, рычал и пытался кусаться, но наброшенный на него магический ошейник не позволял зверю добраться до мяса. Еще хорошо, что из-за погоды любителей поглазеть собралось не так много. Люди толпились за ограждениями, силясь рассмотреть таинственную тварь, но маги участка знали свое дело и умело отводили глаза.

Переругиваясь на каждом шагу, добровольцы под предводительством Ларса отволокли упавшую секцию забора в сторону, и теперь в некогда превосходной защите зияла дыра.

Практически такой же по размерам шарик пустоты появился в моей груди, едва я увидела тело Ребекки.

Любопытная малышка не пошла домой, как все остальные дети, а решила дождаться своего героя. Бурый не подпустил никого и сам вытащил ее тело из-под рухнувшего забора, отнес в машину скорой, а потом еще долго сидел, держа крохотную ладошку в своих огромных лапищах.

Врачи попытались втолковать ему, что девочка подошла слишком близко к забору и скончалась от магического удара, упавший забор нанес лишь несколько глубоких посмертных царапин, но Бурый никого не слышал. Напарник винил себя. Я пыталась взять себя в руки и абстрагироваться, но… не могла. Я тоже винила его. И себя. Я же видела – Бурого занесло, но не одернула, а ведь мы – патрульные, закон и стража улиц.

– Ну, чего встала? Златокудрочка, шевелись, мы не на свидании, так что я тебя ждать не намерен, – прикрикнул лейтенант Пэрри, высовываясь на улицу.

Я не ответила. Просто не нашла в себе сил на поединки и прочую словесную мишуру. Все это казалось мелочью, недостойной внимания.

За спиной загрохотали тяжелые шаги, мужчина прошел и встал позади меня, а следом его рука придавила мое плечо.

– Угадай кто – мерзкий характер и на все насрать?

– Вы, сэр.

Лейтенант хмыкнул, как мне показалось, польщенно, и мотнул головой.

– Не-е-ет, – протянул он и чуть сжал плечо. – Ты, дорогуша. Потому что родителям этой чудесной девочки глубоко наплевать на твои чувства. Они хотят мести. Они хотят знать, кто виновен в смерти их малышки. Поэтому ты должна проглотить сопли, сжать булки и начать работать. Здесь и сейчас всем нужна холодная стерва с ясным умом, а не сентиментальная бабца, которая только позорит участок. Ты все уяснила?

Я повернулась к мужчине и посмотрела в упор. Игра в гляделки была проиграна практически сразу, но я и не хотела побеждать.

– Спасибо, – прошептала одними губами, развернулась и уже на полпути к двери добавила, – но вы все равно вредный козел.

– Дерзишь, – не то погрозил, не то посмеялся лейтенант, и мы вошли в дом.

Следующий час мы взламывали защитный контур, установленный на комнату. В основном работал Дерек, остальные либо держали узлы, либо помогали силой. Поразительно, но придурок и главный похабник участка был как никогда серьезен и деловит, может, поэтому я, не раздумывая, подошла, едва он позвал.

– Трис, дай я посмотрю на твои щиты, – попросил парень.

Я только пожала плечами и встала на пороге гостиной.

Бормоча что-то наподобие «эх, как интересно», Дерек пристроился сзади, наклонился вперед, обвил руками мою талию и резко прижал к себе.

– Облапаем Триску за сиску!

Слова не разошлись с делом, парень вскинул руку в попытке облапать мою грудь, вот только я, спасибочки убийственным тренировкам Аза, оказалась быстрее. Резкий удар локтем под дых, стремительный разворот и удар коленом в наиценнейший орган мужской физиологии, и любитель распускать руки и сальные шуточки корчится на полу, зажимая руками то самое, ценнейшее.

– Дерек, ты придурок! – припечатала я, склоняясь над парнем.

– Оно того стоило, – корчась, просипел патрульный.

– Трис, хорош калечить кого ни попадя! – крикнул со второго этажа лейтенант. – Поднимайся, наш кружок любителей странных предположений уже в сборе.

Милмэн Пэрри был единственным следователем участка 9–9, кто предпочитал работать с разными командами. Для расследования очередного свалившегося на него дела он собирал новую группу, а так как по моей милости лейтенанту пришлось возвращать из архивов коробки с вновь открытым делом, народу собралось уйма.

– Мужики, это – Златокудрочка. Златокудрочка, это – мужики, – представил нас друг другу лейтенант. – Сейчас участковый Каратель и по совместительству патрульная, которая не дает старику Пэрри спихнуть глухари в архив и со спокойной совестью насладиться сигарой, выступит с докладом на тему: «Я тут подумала…»

Последнюю фразу мужчина пропищал высоким голоском, отчего большая часть следователей и помощников, присутствующих в комнате, растянули губы в выразительных улыбках. По-моему, никто здесь не верил в наличие у женщин мыслительного аппарата. Что ж, им же хуже!

– Господа мужики, – я вежливо улыбнулась и медленно, с достоинством прошла через всю комнату к тумбочке с фоторамкой. – Вот этого парня я видела в день взрыва департамента и нескольких ближайших зданий. Он был в темно-синей парадной форме, общей для военных, охраны и полиции, разглядеть нашивку со званием и местом службы не получилось. Предположительно меч или секира на зеленом фоне.

– Уважаемая, э-э… – начал один из мужчин, но, видимо, не решился обратиться ко мне со словами «златокудрочка», поэтому ограничился нейтральным: – Карательница. Для обвинений маловато наличие подозреваемого объекта на месте происшествия. Логичнее предположить, что он стал одним из случайных свидетелей происшествия.

Я подарила мужчине снисходительную улыбку, сделала шаг, припав на левую ногу, еще один шаг. Спина сгорблена, голова опущена так низко, что видны лишь носки собственных ботинок.

– Просьба к тем, кто проходил тренировочный полигон К-73, щелкнуть пальцами. Смелее. Смелее! Мне нужен ваш аккомпанемент.

Кто-то все-таки решил поддержать и негромко щелкнул, остальные взирали на мою сгорбленную проходку с подволакиванием конечностей в снисходительной тишине, но я не расстраивалась. Вот ни капельки.

– На втором курсе академии, – ударилась я в воспоминания, – мы с друзьями проштрафились перед одним из преподов, и нас не иначе как в назидание остальным, отправили на К-73, полигон, где учат разоружать смертников с магическими бомбами. Только препод нас не любил, поэтому мы были теми самыми смертниками. И я очень хорошо помню, как тяжело двигаться, когда к тебе пристегнут детонатор.

Я продефилировала к двери, развернулась и снова пошла.

– Тогда я была слишком зла, чтобы обратить на это внимание, но едва увидела этого парня на фото, память очухалась. – Еще несколько шагов для того, чтобы ощущения устаканились и обрели четкость, а потом я выпрямилась и посмотрела на лейтенанта Пэрри. – Сэр, это не самодельное устройство, обычно они объемнее, и их тяжелее спрятать под одеждой, тем более формой. Это один из военных образцов, точнее ручная сборка из нескольких моделей. Плечевые ремни с зарядом и накопителями, как у «лайки»… взрывпояс от старенькой, но универсальной Ш-12, а детонатор… – Я задумчиво оглядела себя и призналась:

– Вот куда он пихнул детонатор, даже предполагать не берусь.

– И мы должны верить словам девочки? – хмыкнул член кружка любителей странных предположений. – Пэрри, что за цирк? Мы должны копаться в закрытом деле трехмесячной давности только потому, что какой-то парень прихрамывал?

Пэрри сдвинул брови и недовольно оглядел присутствующих, я же поежилась от массового негатива и отступила в сторону. Желания доказывать, убеждать и надрывать связки не было, было понимание – интерес ворошить прошлое дело у присутствующих отсутствует. Значит, принимать всерьез мои наблюдения никто не захочет.

Не знаю, чем бы этот междусобойчик закончился, но тут на лестнице раздались быстрые шаги, на пороге комнаты возник взмыленный Дерек с глазами навыкат и кинулся к лейтенанту.

– Сэр, я взломал защитный контур. Ларс с ребятами уже обследует помещение! Сэр, там два набора взрывных устройств.

Фразу «Я же говорила» озвучивать не стала, просто скрестила руки на груди и пожала плечами.

Едва кружок следователей-шовинистов убедился в том, что Дерек не ошибся и внизу действительно лежат детали от взрывных устройств, лейтенант вдруг вспомнил, что моя смена уже давным-давно окончилась, и отправил восвояси.

Настроение было паршивым. Я вернулась на квартиру к Ларсу, отпустила с миром рабочих, а затем вышла на балкон и подключила плеер на консоли. В идеале, музыка должна была скрасить мрачное состояние, но я не из тех, кто в случае плохого настроения включает музыку для его поднятия. Я включу ту, которая добьет меня окончательно.

Пока работала, не вспоминать о малышке в смешном желтом плащике и красных сапожках было проще, но стоило остаться один на один, и эмоции, что называется, накатили со страшной силой.

Но когда я достигла кондиции и подпевала, точнее, подвывала слезливой песенке какой-то молодой якобы рок-группы, поступил вызов от Кайры.

– Трис, – подруга была крайне взволнована, – тут это… Бурый. Ты бы пришла, что ли. Тебя-то он точно послушает.

Желания покидать «мрачную норку печали», тем более идти и утешать напарника, не было, но я глубоко вздохнула и выбралась из гамака.

Бурый был в участке. Он вернулся практически сразу после меня и спустился в морг, чтобы встретиться с родителями Ребекки. Корк, встреченный мной на крыльце, поведал, что отец девочки не иначе как с горя попытался врезать Бурому и сломал палец. Мать и бабушка подняли вой и дошли аж до капитана Балбери. Старичок оценил выгоды и выпроводил убитых горем родителей вон, велев заодно вытолкать из участка и Бурого, но тот… Короче, ребята побоялись к нему приближаться.

Честно, я не рвалась в утешительницы и жилеткой для скупой мужской слезы быть не хотела, но все-таки пошла.

Оборотень сидел на нашем общем столе, низко опустив голову, и мял в руках комикс.

– Знаешь, чем мне нравятся эти истории? – чуть хрипло спросил он, пролистывая сразу несколько страниц. – Все эти парни – герои. Но не потому, что у них есть сила, знания или технические примочки. Просто эти парни всегда оказываются в нужном месте в нужный момент. Тут все понятно – плохие получат по заслугам, хорошие обязательно выживут, главный герой будет страдать по недоступной девушке и наберется смелости признаться в чувствах только в последней части. Все просто, логично и ни фига нереалистично.

Приятель отшвырнул комикс, и только теперь я увидела большую коробку, стоящую на стуле и доверху заполненную его любимыми графическими романами. Взгляд метнулся к столу, разыскивая другие личные вещи напарника – звезду шерифа с его именем, фигурки мачомена и гориллозомба. Ничего. Бурый собрал все свои вещи. Он что, увольняться вздумал?

Так. Стоп! Без паники. Без паники, я сказала!

Внезапно напарник спрыгнул со стола, захлопнул ногой ящики и подхватил коробку.

– Бурый… – растерянно позвала я, даже не представляя, что говорят в таких случаях.

– Та девочка верила в меня. А я подвел. Я не герой.

Я поймала руку напарника, точнее палец, крепко сжала и сказала то, чего никак не могли простить себе он да и, пожалуй, я сама:

– Героев нет. Есть обычные люди со своими слабостями.

Напарник впервые за все это время посмотрел мне в глаза, и я увидела в них боль, зеркальную той, что была в моей груди. Странно, мы видели Ребекку лишь десять минут, но переживали ее смерть даже больнее, чем смерть близкого человека. А все потому, что понимали – мы не всесильны, в жизни случается всякое – хорошее и плохое, и порой никто не в силах повлиять на исход. Но это не значит, что надо сдаваться. Ведь так?

Продолжая держать Бурого за палец, я наклонилась, вытащила из глубин собственного письменного ящика простенькую зажигалку и скомандовала:

– Пошли.

За участком находилась небольшая площадка с тремя лавочками для курильщиков и невысокими деревцами, чтобы эти самые любители никотина не палились перед начальством. Возле скамеек стояла небольшая урна, но не так давно один из уборщиков, которому, видимо, осточертело каждый день чистить переполненную окурками мусорку, приволок на ее место огромную металлическую бочку. Цистерну облагородили зеленой краской и нелогичной надписью: «Плюй в урну – она твой друг».

Я отобрала у Бурого коробку, распотрошила несколько комиксов, скомкала странички и кинула внутрь, затем подняла пару сухих веточек и отправила туда же. Оборотень, молчаливо наблюдавший за моими действиями, тихо хмыкнул и тоже пошел за хворостом, а через пару минут в бочке уже потрескивали веточки и корчились снедаемые огнем картинки графических романов.

Мы смотрели на танец оранжево-желтых язычков пламени и даже не сразу заметили, как подошли и встали рядом Кайра, Эмит, Дерек, Ларс, и даже Корк выбрался из морга, чтобы постоять со всеми.

– Приветствую жителей трущоб, – издали крикнул лейтенант Пэрри.

Ребята синхронно скривились, но следователю было глубоко фиолетово на лицевые дерганья патрульных. Мужчина налетел на Бурого и сунул ему под нос бумагу.

– Это что? – спросил он таким тоном, словно отчитывал кота, нагадившего в хозяйские тапки. – Я спрашиваю, что это?

– Заявление об уходе, – буркнул приятель, опуская глаза.

Лейтенант был ниже ростом да и в габаритах заметно уступал, но это не мешало ему смотреть на оборотня сверху вниз.

– Слушай сюда, бесплатный атрибут нашей златокудрочки, ты – облажался. Не знаю, где были твои мозги, когда ты решил взломать магический барьер, честно говоря, я вообще сомневаюсь, что у кого-то из присутствующих здесь тупоголовых бестолочей есть хоть проблеск интеллекта, но сейчас не об этом. Но раз все в сборе, дядюшка Пэрри откроет своей пастве великую истину: жизнь – дерьмо! И мы каждый день наступаем в эту огромную зловонную кучу, иногда – это мелкие неприятности, а иногда и чья-то смерть. Так что вылезайте из ваших плюшевых коконов с мягкими подушечками в виде красного сердечка и начинайте принюхиваться, потому что, если мы не будем разгребать всю эту зловонную кучу, никто за нас это делать не станет.

Мужчина скомкал принесенное заявление и зашвырнул в бак.

– Не благодари, – бросил он напоследок Бурому и ушел по направлению к участку, оставив нас стоять в обалдевшей тишине.

Спина Милмэна Пэрри уже давно скрылась за горизонтом, но мы продолжали молча стоять и смотреть ему вслед. Не знаю, как у остальных, а у меня по-прежнему в ушах звучал голос лейтенанта. Раньше мне всегда казалось, что он бездушная скотина, неспособная на переживания, а выходит, только так и можно выжить в участке, не скатившись в профнепригодность и не заработав нервный стресс. Вопрос, а что, если я стану такой же?

– Ребят, а давайте напьемся? – неожиданно даже для самой себя предложила я. – У меня и тазик есть.

– А тазик зачем? – удивился Эмит, а я усмехнулась и пересказала историю достопамятного дедули о том, как правильно пить.

Если бы знала, к чему все это приведет, зашила бы рот красными нитками! Но в тот момент почему-то никто меня не остановил, наоборот, все пришли к единодушному выводу, что горячительные напитки – лучшая пилюля для пострадавшей души, и пошли к нам с Ларсом за тазиком.

⁂

– Добрый вечер! Эльфийскую наливочку и гномий самогон, семь стопок, тарелку сухариков с чесноком и кувшин с томатным соком.

Бармен в «Зеленых гоблинах» смерил меня оценивающим взглядом. Удивительно, что старый и местами битый эмалированный тазик, который я удерживала под мышкой, удивления не вызвал, а вот белые кеды удостоились осуждающего покачивания головой.

На моем переодевании настояла Кайра, заявив, что пять парней в форме и две очаровательные дамы – это еще куда ни шло, а вот пять парней и Каратель – это уже перебор для хрупкой алкогольной психики завсегдатаев «Зеленых гоблинов». Подруга настаивала на легкомысленном шелковом платьице с длинными рукавами, но в моей душе еще продолжался траур по Ребекке.

Перерыв свой не богатый на платья гардероб, я нашла только одну приличную вещь черного цвета, закрывающую руки и спину – короткое платье, сидящее на теле, словно вторая кожа. Кайра присвистнула, увидев меня, и потребовала напялить туфли, но я уперлась рогом. Причина была простой – я совершенно не умела ходить на каблуках, вообще! Честно говоря, даже в теории не представляла, как другие женщины справляются с мини-ходулями на своих пятках.

– Смотрится не очень, – честно предупредила подруга, и ту же фразу я прочитала во взгляде бармена.

Движением пальцев подозвав паренька, дождалась, пока он наклонился поближе, и спокойно сказала:

– Да, я в курсе, что кеды, пусть даже и белые, не надевают под черное короткое платье, но я сюда вообще-то выпить пришла, а не на показ мод. Так что, будь добр, организуй моей компании выпивку, да поскорее.

Молодой парень с фиолетовыми татуировками на выбритых висках уважительно хмыкнул и начал быстро выставлять на стойку мой заказ.

Клуб уже был заполнен наполовину, у длинной стойки толклись девушки, видимо, предполагая, что за столиками их будет не так хорошо видно, как здесь, на высоких барных стульях. Поэтому я даже не удивилась, когда какая-то из местных курочек так увлеклась кудахтаньем со своей подругой, что «случайно» толкнула меня локтем. В этот момент я как раз поворачивалась, чтобы отнести ребятам наш заказ, предусмотрительно сгруженный в тазик, поэтому не заметила проходящего мимо мужчину.

– Ой! – пискнула я, грациозно вписываясь тазиком аккурат в чужую грудь.

Грудь была широкой и спортивной, поэтому устояла, тазик был вообще металлический, так что пострадал меньше всего, бутылки с эльфийской наливкой и гномьим самогоном звякнули, но тоже выстояли, а вот кувшин с томатным соком и тарелка с сухарями – увы и ах.

Я зачарованно глядела, как по светло-серому пуловеру из дакарского кашемира, по стоимости равного стационарному порталу на пять человек, растекается бордовая клякса, усыпанная крошками от сухарей и чесночной соли. Клянусь, я даже разглядела в этой абстракции кроличьи уши и палочку от мороженого, а потом взгляд переместился чуть выше, и стало не до того.

– Добрый вечер, Беатрис, – холодно обронил раздосадованный мужчина. – Вижу, вы так и не вняли моему совету обратиться к магам. Дело, конечно, ваше, но чем больше человек, находящийся под проклятьем, медлит, тем сложнее потом избавить от последствий вторжения в его ауру.

– Здравствуйте, Аверст, – я даже попыталась улыбнуться, потом опустила взгляд на пятно, представила чек за химчистку и захотела напиться прямо здесь и сейчас. Так сказать, не отходя от кассы.

Резко повернувшись, поставила тазик на барную стойку и скомандовала:

– Дайте полотенце!

Бармен с татуированными висками почему-то застыл с выпученными, как у жабы, глазами и испуганно таращился на что-то за моей спиной. Повернулась, хм! Все тот же Аверст, злой и перепачканный в томатном соке. Снова оглядела оцепеневшего бармена, поняла, что сейчас просить у него что-либо бесполезно, вздохнула и перегнулась через стойку, в надежде зацепить пачку салфеток и солонку. При этом и так минималистичное платье стало мега-ультра-мини, открыв обзору стройные ножки, обутые в кеды, и подтянутый благодаря издевательствам Азамата и моей любви к бегу зад.

Честно говоря, выгибаясь в столь эффектную позу, я ни на что не надеялась, поэтому немало удивилась, когда повернулась с пачкой салфеток и поймала задумчивый взгляд Аверста.

Мужчина понял, что пойман с поличным, но ничуть не смутился. Он стянул пострадавший пуловер, на этот раз рискуя чистотой белоснежной рубашкой, и кивком головы указал на стоящий тазик.

– В прошлый раз мне показалось, что вы против этой забавы.

– В прошлый раз мне не требовалось напиться, – снизошла до ответа я, игнорируя лукавую усмешку собеседника и дорогой парфюм, ударивший в нос.

– Напиться? – Аверст поднял брови, оглядел содержимое моего импровизированного подноса, а в недалеком будущем лохань для выпивки. – Беатрис, вы не с того начали.

Мужчина подмигнул, затем обошел барную стойку, как-то очень по-хозяйски оттеснив в сторону все еще неподвижного паренька.

– Как вы считаете, Беатрис, какой самый убойный напиток?

– Гномий самогон?

Аверст жестом фокусника извлек откуда-то из-под стойки крохотный узкий фужер, больше напоминающий пробирку на маленькой кривой ножке, достал пыльный пузатый графин и открыл пробку. Тут же пахнуло смесью трав и чего-то медицинского.

– Мало кто знает, – отсчитывая в «мензурку» тягучие капли бурой жидкости, заговорил он, – но гномий самогон получился как побочный продукт в процессе изготовления эльфами «Благословения Создателя». Гномы подписали с эльфами договор на поставку, ушастые посчитали предложение сбыть побочный продукт финансово выгодным. Кто ж знал, что гномья финансовая грамотность перевесит гномью любовь к выпивке, и те начнут поставлять горячо лелеемый самогон в человеческие королевства. Причем завышая стоимость аж в пять раз.

– Красавцы! – Я пожала плечами и покосилась на столик, где ждали ребята.

Аверст был не самой плохой компанией, и обижать этого странного мага не хотелось, но у меня были свои планы на этот вечер, и чужое вмешательство немного нервировало.

– Потерпите, Беатрис, еще семь капель, – чуть улыбнулся мужчина, от которого, конечно же, не укрылось мое нежелание продолжать беседу.

– А с чего вы решили, что я стану пить эту дрянь? – нахмурилась я. – Доверять человеку, чей внешний вид уже дважды пострадал после встречи со мной, не самое разумное занятие. Вдруг вы окажетесь маньяком, растлителем или некрофилом?

Аверст с трудом удержал улыбку, но, судя по искоркам в глазах, что-то в моих словах его дико позабавило.

– Не переживайте, – мужчина наконец долил оставшиеся капли, а после поднял необычный фужер. – Это не для вас.

И он выпил. Скривился. А потом с шумом выдохнул.

Бутылка скрылась где-то под барной стойкой, зато на ее место встала другая. Дорогая, старинная и очень обычная. Если бы не алый сургуч, скрепляющий пробку, я бы в жизни не догадалась, что статуэтка хрупкой девушки на спине лежащего дракона – это всего лишь посуда для вина. Стеклодув, сотворивший это, был не просто мастером, он был гением!

– Удивительно! – восторженно прошептала я, касаясь распахнутых драконьих крыльев, проводя подушечкой пальца по гребню, по длинной изогнутой шее и острым клыкам в приоткрытой пасти.

– Согласен, – эхом откликнулся Аверст.

В отличие от меня, мужчину больше привлекла изящная девушка. Объяснений этому существовало как минимум два – дева была невероятно красива, второе – обнажена.

– Такое совершенство линий редко удается найти, – склоняясь к моему уху, признался Аверст.

Длинный изящный палец мужчины пробежался по голой груди наездницы, скользнул вниз к упругому животу, обрисовал бедра и скользнул еще ниже. Он ласкал статуэтку, как внимательный любовник ласкает возлюбленную, и я слегка смутилась, почему-то представив, как его пальцы повторяют этот путь на моем теле.

– Мне нравится ваше смущение, – коварно улыбнулся маг, одним резким движением сбил сургуч, легко вынул пробку и наполнил два бокала тягучим напитком медового оттенка.

Я поднесла предложенный бокал к губам, принюхалась и вопросительно посмотрела на Аверста.

– То самое «Благословение Создателя», напиток, высоко чтимый эльфами за то, что дарует небывалый духовный подъем, ясность мышления, невероятную удачу. – Он поднял бокал и с непонятной улыбкой добавил:

– За неожиданную встречу новых… друзей.

Я уловила паузу и повисшую в воздухе недосказанность, но не стала на этом зацикливаться и следом за мужчиной подняла фужер. Напиток действительно выглядел божественно, к тому же привлекала не только весьма специфическая подача, но и манящий запах. Если здесь и присутствовал алкоголь, то практически не ощущался. Зато был бесподобный аромат лесных трав, лаванды и нотка корицы. Я в предвкушении облизнула губы, поднесла напиток ко рту, и именно в этот момент на мое плечо легла тяжелая длань и послышалось:

– Стоять!

Интонация, да и жест были настолько хозяйскими, что я невольно сжалась и резко обернулась. Интуиция подсказывала, что это злой Азамат поймал меня на горяченьком. Я настолько была уверена, что позади стоит сероглазый наставник, что даже не сразу поверила глазам, узревшим злого Эмита.

Патрульный едва заметно морщил нос, словно чувствовал запах падали, и буравил Аверста недобрым взглядом.

– Привет, Эмит, – усмехнулся маг, одаривая патрульного не менее тяжелым взглядом. – Как дела у законников?

– Дела шли неплохо, но с твоим появлением как-то разом приуныли, – внешне Эмит выглядел расслабленным, но рука, все еще лежащая на моем плече, выдавала его внутреннее напряжение. – Что ты забыл в Баренхолле?

Вместо ответа Аверст загадочно улыбнулся и пожал плечами, а затем поднял фужер и осушил за пару глотков.

– Прошу прощения, Беатрис, но мой вечер только что был окончательно и бесповоротно испорчен, – маг обернулся к бармену, так и застывшему каменным изваянием. – Законники гуляют сегодня за мой счет. Предупреди ребят.

Паренек быстро-быстро закивал и выдавил на лицо дежурную улыбку. Улыбка вышла жалкой, как бегающий у вокзала тощий до выпирающих ребер пес, а я вновь посмотрела на Аверста.

Вовремя. Тот как раз подался вперед, облокотившись одной рукой о стойку, второй убрал невесомую светлую прядь, упавшую на мое лицо. Замерев, я с затаенным интересом следила за тем, как губы Аверста медленно и как-то неотвратимо приближаются к моему лицу, чужое дыхание на миг скользнуло по полуприоткрытым губам, а затем мужчина дернулся, словно в последний миг передумал целовать малознакомую девушку, и прикоснулся губами к моему виску.

Мягко. Практически невесомо. Чертовски нежно.

У меня аж мурашки по спине побежали, и стало стыдно. Что еще за гормональное бешенство? Почему сердце бьется, как у загнанной лошади? А ножки почему ватными сделались? А почему в глазах тупое обожание? Тело, я спрашиваю, это что еще за сюрпризы такие!

С другой стороны, очарованная девушка своим мурашкам не хозяйка, а значит, сваливаем всю ответственность на Аверста и делаем независимое лицо.

– Надеюсь, удача вернется, и мы больше никогда не встретимся, – так, чтобы услышала его только я, произнес Аверст.

– Костюмов жалко? – фыркнула в ответ.

– Тебя. – Аверст улыбнулся одними глазами, но лицо осталось жестким и слегка надменным. – В третий раз не отпущу.

По телу промаршировал еще один полк мурашек, готовых пасть к ногам мужчины, а я оторопело проследила за тем, как Аверст подхватил бутылку «Благословение Создателя», кивнул Эмиту, скорчившему гримасу отвращения, и затерялся среди шумной компании, ввалившейся в клуб.

– Трис, только не попадись на его чары, Аверст – плохая компания, – тихо проговорил Эмит, забирая нагруженный выпивкой тазик. – Я не лезу, но…

– Вот и не лезь! – решительно оборвала я парня, потом все так же решительно выпила и пошла веселиться.

В тот вечер я поняла две вещи – легенды врут, а если не врут, и «Благословение Создателя» действительно дарует весь спектр ощущений, заявленный изготовителями, то меня не вштырило. Удача и так крайне обтекаемое понятие, но в моем случае оно вообще приобрело оттенки злого рока.

Нет, начинался вечер очень даже ничего. Мы дождались, пока по правилам игры нагрянут эльфы, дружно прокричали об этом на весь клуб и устроили небольшой перерыв. Пока мы с Кайрой отплясывали на танцполе, сгоняя лишние калории, кто-то из сердобольных парней налил скучающему в уголке Ларсу. И когда я, разгоряченная танцами, вернулась за наш столик, меня поджидал смелый Ларс.

– Я ей все скажу! Я ей сейчас так скажу! – горячился он. – С чего это она командовать решила? Я мужик? Мужик! Значит, главный! Так ведь, пацаны?

– Кто споил ребенка? – зверея, прошипела я, оглядывая притихших собутыльников.

«Пацаны» дружно отвели глаза, коллективно теряя слух, дар речи и совесть, а Ларс попытался встать, но в процессе поднимания нижних девяносто его повело в сторону, и он рухнул на Дерека.

– Я не ребенок! Ик! – сползая обратно на диван, прокричал Ларс. – Я взрослый самостоятельный му… му… мужичи… Ик!..дивид! А твое место на кухне, женщина!

– Эй, мужчина! Раз такие дела, с Крысюковыми сам пойдешь объясняться.

«Мужик» как-то разом сник, повесил нос и обиженно засопел.

Дальше все пошло более-менее. Мы кутили за счет щедрого Аверста до закрытия клуба, а вот потом обнаружилась засада. Ларс стоял на ногах только с опорой на меня и Корка, остальные были не лучше. Развозить нас по домам оказалось некому, заказывать транспорт – дорого, поэтому решили топать по известному всем адресу. Нет, не на фиг. И не в ж… короче, не туда! А к нам с Ларсом на квартиру. Благо, дождь давно прошел, рассвет был не за горами, а идти недалеко.

Пока шли, Бурый заметил, как два парня обчищают небольшую лавочку по починке и восстановлению магических предметов, и рванулся на задержание. Эмит с Дереком кинулись на подмогу, удачно блокируя воришек с двух сторон, Кайра вытащила из сумочки сенсорную панель и начала дозваниваться до участка. Корк и я выступали подпорками для бесчувственного Ларса, поэтому остались наблюдать.

Вы когда-нибудь бывали на цирковом представлении? Обычно где-то в середине между выступлениями гимнастов и голодных тигров с острова Пасха на арену выходили клоуны. Ну, такие, которые начинали что-то делать, и у них ничего не выходило. Клоуны спотыкались на ровном месте, падали, ломали реквизит, а зрители хватались за животы от приступа неконтролируемого смеха.

Никогда не понимала подобного рода выступления. До этой ночи.

Дерек швырнул в воришек электрический пульсар, но промазал. Эмит словил заряд спиной, рухнул на мостовую и минут семь дергался и извивался, как выброшенная из воды рыба. Бурый в процессе задержания не заметил уличный фонарь и грациозным движением бедра сбил столб на землю, попутно обесточив половину квартала. Дерек попытался реабилитироваться и сотворил еще один пульсар, но наводка вновь подкачала. Вместо выскочивших из помещения воришек заклятие перекинулось на крышу лавочки и взорвалось.

К тому моменту, когда на выручку ребятам подоспели два патрульных кара, было уже достаточно сложно определить, кого конкретно служителям правопорядка предстоит арестовывать. В итоге забрали всех, решив разбираться уже в участке.

Благо, что повезли не в родной 9–9, а в соседний 8–3. Мы только-только разлеглись на жестких лавках, вкрученных в стены вытрезвителя, как по наши души явился лейтенант Пэрри.