Глава 6

– Как дела? – поинтересовался Ларс, встречая меня в коридоре участка.

В ответ у меня очень красноречиво дернулся правый глаз.

– А-а-а… – понимающе улыбнулся молодой вундеркинд, огляделся и предложил:

– Айда ко мне, поговорить надо.

После восстания городского кладбища минуло аж целых три дня, и за этот короткий промежуток времени со мной пообщались практически все заинтересованные лица.

Сперва в палату к страдалице заглянул руководитель Цитадели. Влас устроился в кресле и долго молчал, буравя меня взглядом. Удивительно, но это несложное действо каким-то непостижимым образом реанимировало совесть, и стало та-ак стыдно.

Узрев на моем лице муки совести, Влас прекратил игру в молчанку и начал беседу. Он апеллировал к разуму, разобрал ситуацию целиком и мою глупость в частности, и после его ухода я почувствовала себя какашкой носорога. Накрылась с головой одеялом и постаралась отключиться от реальности, но не тут-то было! В палату влетел злой Вжик, и вот он-то орал, топал ногами и даже сыпал проклятиями.

Следующим паломником к моей постели пришел бесстрастно-спокойный Азамат. Этот не возмущался, не взывал к уму-разуму, нет… Аз придумал нечто похуже. Намного, скажу я вам, хуже!

Заявив, что Каратель должен держать слово, этот… этот… слов нет, кто, стал кормить меня с ложечки!

Нет, вы, наверное, не прониклись глубиной трагедии. Меня, взрослую состоявшуюся личность, независимую и гордую, кормили с ложки, как годовалого карапуза!

И если в первый день это было еще хоть как-то оправдано – на моей левой руке болталась капельница, а правую нельзя было сгибать из-за сделанной на локте печати, то зачем потребовалась эта экзекуция последующие два дня – загадка. Игнорируя ярое возмущение, Азамат приходил в каждый прием пищи, и начиналось…

– Ложку за маму… за успешную карьеру следователя… ложечку за Азамата… И не надо так кривиться! За мое здоровье не грех и две слопать.

Естественно, я взбрыкнула и попыталась отстоять свою независимость, на что наставник отреагировал весьма своеобразно – меня попросту связали и заткнули рот едой.

На третий день я вымолила у Вжика прощение, поклялась больше никогда ничего не брать у него без спроса и поскорее сбежала из Цитадели. Как истинный трудоголик, я пришла в участок и уже с порога окунулась в рабочую атмосферу.

– Дабел, ты что опять выдал? – потрясал бумагами лейтенант Пэрри. – «Пострадавший скончался от тупой травмы головы…» Умник ты наш заграничный, «тупыми» бывают только люди, а вот травмы – нанесенными тупым твердым предметом. Взял и быстренько переписал всю эту чушь заново!

Лейтенант Пэрри резко обернулся, и на его губах затанцевала ехидная усмешка.

– Златокудрочка! – обрадовался он. – Думаешь, если я стою спиной, то не в состоянии почувствовать мелкую дрожь, бьющую твое тощенькое тельце?

– Здравствуйте, лейтенант Пэрри, – со вздохом ответила я, понимая, что прошмыгнуть незамеченной не вышло.

После получасовой лекции от короля сарказма захотелось вернуться на кладбище в тот самый склеп, где мы прятались, и составить покойникам компанию. Немудрено, что после такой встречи в лабораторию к Ларсу я заходила с опаской. Еще больше насторожило галантное предложение выпить вместе чаю. Просто на моей памяти мозг нашего участка считал сие занятие никому не нужным ритуалом и предпочитал не тратить на такие банальности свое драгоценное время.

– Трис, не буду ходить вокруг да около, – начал парень после того, как выставил на стол чашки и коробку миндального печенья, – нам надо жить вместе.

Я подавилась глотком чая и зашлась в приступе судорожного кашля, но, вместо того чтобы похлопать по спинке, Ларс решил добить аргументами.

– У меня трехкомнатная квартира в семи минутах ходьбы от участка, – пел он аки соловей. – Просторная, светлая, окна выходят во внутренний дворик, так что городского шума не слышно. Вот фотографии. – Он провел по сенсору, листая фотографии. – Так, это кухня, комнаты, гостиная, ванна, склад для моего хлама… К тому же большую часть времени я в лаборатории, на квартире появляюсь от силы два-три раза в неделю, так что будь уверена, сосед из меня выйдет лучше и не придумаешь.

Я наконец пришла в себя и скептически глянула на сослуживца, опрометчиво метящего в соседи.

– Ларс, будь у меня деньги, стала бы я жить в общежитии при участке? Извини, но сейчас я не потяну даже половину плохонькой однушки на задворках города, молчу про рекламируемые тобой хоромы.

– Куда ты зарплату деваешь? – нахмурился парень, впрочем, задумчивые морщинки на лбу тут же разгладились. – Ну да ладно! Твоей финансовой грамотностью займемся позже, а пока слушай условия проживания. Квартира находится в моей собственности. Аренду можешь не платить, но мне прям-таки жизненно необходимы добрососедская помощь и взаимовыручка.

– И что входит в перечень добрососедской помощи? – насторожилась я, чуя, что в таком шикарном предложение просто обязан быть подвох.

– Мелочи, – отмахнулся парень. – Пыль смахнуть, кактус полить, приготовить что-нибудь съедобное. Ты не думай, уборщица и кухарка мне на фиг не нужны, главное, чтобы в квартире постоянно кто-то был, а то меня за этот месяц уже три раза ограбить пытались. Ну что скажешь, Трис?

Я еще раз посмотрела на экран, где мелькали фотографии квартиры, вспомнила свою убогую, крохотную комнатку, соседок и протянула руку ладонью вверх.

– Где мои ключи?

– Я знал, что ты не откажешься! – просиял Ларс, отдавая дубликат.

Мы допили чай, обсудили соседские мелочи, а затем я засобиралась на новую квартиру.

– Ах да! Забыл предупредить, – спохватился Ларс, уже у самых дверей на выход. – Час назад позвонили из ЖЭКа. Мы залили соседей снизу.

– Что?!

– Да не бери в голову! Всего-то прорвало отопительную трубу, как итог, наша квартира немного утонула, зато у соседей под нами пролился дождь, а следом осыпалась штукатурка.

– Ларс! – Ты не волнуйся, я уже все предусмотрел, – парень быстро сунул мне в руки два чека. – Тут компенсация соседям и аванс для ремонтников. Сейчас сходишь, отдашь соседям чек, потом проверишь работу бригады и можешь ехать за своими вещами.

– Ларс!..

– Ну чего ты застыла? Беги скорее в нашу чудесную квартирку, соседка! – заявил этот хитрюга и вытолкал меня за дверь.

В коридоре я замерла, взвешивая перспективы, но чаша весов, где была квартира, пусть и пострадавшая после потопа, перевесила комнату в общежитии. Подкинув в воздух связку, я ловко поймала ключи и отправилась осматривать свои новые владения.

Ларс не соврал, квартира действительно была в семи неспешных минутах ходьбы, зато обманул в других «мелочах».

Первое – никакая это не квартира! Язык не поворачивался назвать скромным словом «квартира!» эти шикарные апартаменты с высоченными, под пять метров, потолками.

Стоило повернуть ключом в замке, переступить порог и споткнуться о тапки в виде когтистых мохнатых лап неизвестного существа, как я попала в просторную, очень светлую гостиную с мягким и весьма широким диваном в центре. Вся левая стена от пола и до потолка была отдана во власть книжных шкафов, правая пустовала, но что-то подсказывало – здесь наш умник поместит свою коллекцию часов, ну а пока на стене висели только старинные ходики с кукушкой и гирьками на длинных цепочках в виде сосновых шишек.

Справа был проход на кухню, обставленную в скупо минималистическом стиле, то бишь раковина, колченогая табуретка и тумбочка, заваленная разномастной посудой. Зато к кухне примыкал огромный застекленный балкон с кадками погибших растений.

Никогда не была цветоводом, но загнувшиеся без внимания хозяина цветы стало отчего-то жалко.

Вернувшись в гостиную, я побродила в поисках дверей, ведущих в обещанные комнаты и святая святых каждой квартиры – санузла, но поиски успехом не увенчались. Чего еще в квартире не наблюдалось, так это ремонтников.

Вторым расхождением слов Ларса с реальностью оказалась фраза «квартира немного утонула». Я покосилась на след, оставшийся на стене, уровень которого доходил мне до пояса, и с грустью посмотрела на нижние полки шкафов и мебель. Диван, кресла, кровати, пуфики и другие вещи с обивкой впитали в себя воду и теперь представляли собой жалкое зрелище. То же случилось и с темно-коричневым наборным паркетом под ногами. Я в задумчивости прогулялась по территории, которую предстояло реанимировать, а затем обжить, и, вопреки маячившим на горизонте трудностям, улыбнулась.

Вспомнив о соседях, спустилась вниз.

Меня встретил заливистый лай крохотной собачки, маленький пухлый мужчина и тоненькая женщина с копной рыжих кудряшек на голове, делавших ее похожей на милого барашка. Но стоило дамочке открыть рот, как тут же стало ясно – передо мной не кроткая овечка.

– Мотя, ты только посмотри на эту лахудру! – взвилась женщина. – Испоганила людям квартиру и заявилась как ни в чем не бывало. И не размахивай чеком! Нам этими копейками рот не заткнешь! Мы подаем в суд и собираемся отсудить у тебя сумму в три раза больше объявленной!

Я скосила глаза на чек, где стояло трехзначное число, и с удивлением воззрилась на соседку. Сумма, указанная Ларсом, была вполне приличной, и причин требовать больше я не видела.

– Софочка, не надо, – погладил жену по плечику глава семьи. – Я таки уверен, шо мы сможем договориться с этой милой девушкой и прийти к компромиссу.

Я облегченно выдохнула и с надеждой посмотрела на добродушного мужичка. Надежда подвела…

Крысюковы, вот ведь говорящая фамилия, усадили меня на кухне за стол, и началась обработка. Семейная пара действовала по схеме «злой – добрый сосед», рождая в моей голове нехорошие ассоциации с работой. Глядя на недобропорядочное семейство, задавшееся целью поживиться за чужой счет, я мило улыбнулась и стянула куртку, открывая светящиеся золотом татуировки.

– Забыла представиться, – наслаждаясь вытянувшимися физиономиями Крысюковых, «спохватилась» я, – Беатрис Петрак, патрульная участка 9–9 и по совместительству Каратель.

После этого ситуация встала с головы на ноги, выпила микстурку от жадности и стала адекватной. Мотя и Софочка, не решаясь воровать и юлить перед ликом Карателя, согласились на сумму в два раза меньшую, чем указанная Ларсом.

Распрощавшись с четой Крысюковых, я поднялась наверх и задумчиво оглядела хоромы. Надо было что-то делать с испорченными мебелью, книгами, а как сушить все это добро в домашних условиях, я понятия не имела. Мозговой деятельности значительно мешал природный зов, в итоге пришлось плюнуть на затопленное жилище и едва ли не вприпрыжку побежать в участок.

По чистой случайности в туалете оказалась Кайра. Выслушав новости о моем переезде к Ларсу и выяснив масштаб наводнения, девушка сперва задумалась, а потом ее лицо просияло.

– Вот что тебе надо сделать… – выдала она свою коронную фразу и начала излагать идею.

Идея была простой и заключалась в том, чтобы не делать ничего самостоятельно, а переложить всю тяжесть физической работы на сильный пол. Халявщица и лентяйка во мне активно поддержали это предложение, и я пошла к новоиспеченному соседу.

Увы и ах, Ларса на месте не оказалось, но я все еще была полна решимости действовать согласно поданной Кайрой идее, поэтому спустилась в отдел к магам.

Застыв в дверном проеме, я призывно улыбнулась и захлопала ресничками.

– Привет, парни! Кто желает помочь симпатичной девушке?

Сильный пол в количестве трех боевых и четырех магов-элементалистов скользнул по мне равнодушным взглядом и вернулся к прерванной работе.

М-да, флирт – это явно не мое!

– Лады, – тяжело вздохнула я и попыталась привлечь внимание снова. – Кому нужна карточка разрешенной парковки?

Вот тут-то на меня обратили внимание все поголовно. Показалось, что даже старое чучело болотного выверня повернуло ко мне свою заинтересованную физиономию.

Через пятнадцать минут я была уже на парковке участка, выискивая среди полицейских каров знакомую фигуру напарника. Дежурная сообщила, что Бурый закрыл свою смену двадцать минут назад, и я рассчитывала перехватить оборотня до того, как он отчалит домой, чтобы подключить к ремонтным работам, но тот нашел меня сам.

– Трис!

Огромные руки стиснули меня в медвежьих объятьях, подняли и потрясли из стороны в сторону, а затем Бурый вернул мое помятое тельце обратно на землю и зло рыкнул:

– Ты вообще соображаешь, что творишь? Кто лезет в логово мертвяков без прикрытия! Почему ты меня не вызвала, мы напарники или кто?

– Бурый, обещаю, в следующий раз, как только решусь сотворить еще какое-нибудь безумие, обязательно возьму тебя с собой.

– То-то же.

– Кстати, напарник, мне тут небольшая помощь нужна…

Напарник моментально скис, но, к счастью, отнекиваться не стал, и мы двинулись на мою новую квартиру.

По дороге мы забрели в магазин, где я самозабвенно смела половину полок.

– Сперва кричат на всех углах о равноправии, но едва речь заходит о поднятии тяжестей, дамы резко вспоминают о том, что от природы слабы и беззащитны… – бурчал что-то о непостоянстве женщин Бурый, которому пришлось тащить все это на себе.

На квартире нас уже ждали обещанная бригада рабочих и два мага из управления. По моей просьбе стихийник принялся за сушку мебели, в то время как второй создавал пространственный карман в кладовке. Рабочие, к несчастью, это оказались хашидцы, не говорящие на всеобщем, принялись снимать паркет. Бурый поплелся со мной на кухню вешать полки и готовить ужин.

Отметив для оборотня на стене крестиками места, где я хочу, чтобы висели полки под кухонную утварь, разобрала пакеты, начистила картошки и поставила в духовку румяниться курицу. Еще разок сбегала в гостиную, чтобы проверить, как обстоят дела, переоделась в найденную среди прочего барахла мужскую рубашку, закатала свои штаны, вооружилась тряпками и решительно шагнула на балкон.

Переставив часть горшков с погибшими растениями на пол, я забралась на подоконник и потянула оконную створку. К несчастью, угол окна зацепил одно из висящих кашпо, горшок качнулся туда-обратно, а затем вылетел через окно на свободу.

– Осторожно! – пискнула я, стараясь уберечь прохожих от случайного сотрясения мозга, и тут же услышала возмущенный мужской голос.

С моего места открывался чудесный вид на разворачивающуюся внизу трагедию. Горшок со скоростью 9,81 метров в секунду мчался вниз, метя аккурат в лысую макушку старичка, проползающего под моим балконом со скоростью сонной улитки. Итог задачи был очевиден, но по счастливой случайности именно в этот момент к праздно шатающемуся деду подскочил хорошо одетый мужчина. Незнакомец резким движением вскинул руку вверх, нанося магический удар по горшку, и тот разлетелся в мелкую коричневую пыль, запорошившую обоих.

– Вы в порядке? – обеспокоенно крикнула я, высовываясь из окна, и в ответ услышала о себе много нового.

Вина за случившееся заставила меня спуститься вниз и предложить деду и его спасителю помощь.

– Не нужно, я пришлю счет за химчистку, – холодно ответил мужчина на мое предложение подняться и попытаться привести его костюм в порядок.

Я со скепсисом во взгляде оценила черный и, судя по всему, дико дорогой костюм незнакомца, представила, в какую заоблачную сумму встанет упавший горшок, и только потом посмотрела в лицо незнакомца.

Припорошенные коричневой пылью короткие темные волосы, черные брови и медово-карие глаза в обрамлении пушистых ресниц. Выше меня где-то на полголовы, плечист, и даже в такой нелепой ситуации мужчина оставался по-деловому собран, расчетливо холоден и слегка отстранен. Короче, типичный «деловой костюм», каких немало в центре и деловых кварталах.

Я еще раз извинилась перед мужчиной и повернулась к охающему старичку, как вдруг над головой раздался зычный рев Бурого.

– Трис! У тебя тут что-то горит!

Схватившись за голову, я предложила деду с его спасителем подниматься в квартиру, а сама рванула по лестнице, перепрыгивая через три ступеньки, но даже такая оперативность курицу не спасла.

– Может, пиццу закажем? – предложил Бурый, наблюдая за тем, как я убиваюсь горем над противнем с обуглившейся тушкой.

– И пиво! – выступил с инициативой маг управления, уже закончивший сушить мебель.

– Не-а, к пиву лучше креветочки, – со знанием дела сказал его коллега.

– Пиво без рыбки? – ужаснулся Бурый. – Мужики, да вы чего!

От дверей на кухню послышался смех вперемешку с глухим кашлем, и к высокоинтеллектуальной дискуссии подключился пострадавший дед.

– Эх, молодежь! Не умеете вы пить. Ну какое пиво! Тьфу! Да разве ж это напиток? Воть в мое время мешали гнома с эльфом.

«Костюм», поддерживающий деда, слегка поморщился, давая понять, что у такого дюже занятого человека, как он, есть дела куда поважнее, зато Бурый заметно оживился.

– Дед, а как это мешать гнома с эльфом?

Старичок приосанился, присел на табуретку и стал делить мудростью:

– Берете тазик, заливаете в него гномий самогон и рассаживаетесь вокруг. Затем каждый берет стопку, выпивает за здоровье гномов и после выливает в тазик эльфийскую наливочку. И так до тех пор, пока жидкость в тазике не станет красной. Тогда все дружненько кричат «Нагрянули эльфы!», и все повторяется, только теперь уже пьют за здоровье ушастых и подливают в тазик гномий самогон.

Присутствующие на кухне мужчины переглянулись, прикидывая, кто сколько кругов сможет продержаться, а потом глаза одного из магов блеснули азартом.

– А давайте…

Предложение коллеги заглушил грохот, ругань на хашидском и истеричный женский визг. Я вылетела из кухни в гостиную, практически снеся застывшего в проходе «костюма», и застала одного из рабочих в попытке выбраться из ямы в полу. Снизу голосила госпожа Крысюкова и истошно тявкала собачонка.

В этот момент в гостиную вышел Бурый.

– Трис, а ты не в курсе, у Ларса в кладовке случайно тазика ненужного не завалялось? – У меня непроизвольно сжались кулаки. – Ладно-ладно! – попятился двухметровый напарник. – Сам поищу.

– Стоять! – рявкнула я, чувствуя, что близка к срыву. – Бурый, ты полки повесил?

– Так это…

– Полки! Вешать! Живо! – наступая на оборотня, отчеканила я. – Вы двое, – посмотрела на магов, – марш сушить книги! Ну а вы, голубчики, – взгляд исподлобья на горе-строителей, – прекратили ломать квартиру, взяли мебель и понесли все в пространственный карман.

– Непонима! – развели руками рабочие.

– Уволю, – пригрозила я, и – о чудо! – языковой барьер растворился, рабочие шустро подхватили ближайшее кресло и поволокли его в сторону кладовки.

– Госпожа Крысюкова, – заглянула я в дыру, – прекратите голосить. Компенсация увеличивается в два раза.

Звуки тут же стихли и переросли в довольное сопение – мадама принялась пить чай, а я резко повернулась на пятках и нос к носу столкнулась с дедом. Тот неодобрительно покачал головой и поцокал языком.

– Девочка, мужика тебе надо, – заявил он.

– Шли бы вы, дедушка… за пенсией!

– Э-э-эх… – старичок махнул рукой и вышел на лестничную клетку.

Мы с «костюмом» замерли друг напротив друга. Мужчина прошелся по мне долгим взглядом опытного оценщика, а затем протянул руку.

– Аверст.

– Беатрис, – представилась в ответ, отвечая на рукопожатие.

Ладонь мужчины оказалась приятно-теплой и, к моему глубочайшему изумлению, с характерными грубыми мозолями на правой руке. Именно такие были на руке Азамата, поэтому я с куда большим интересом уставилась на собеседника. Выходит, «костюм» не только маг, но и воин?

Аверст заметил мой интерес, но, видимо, истолковал его как-то иначе. Мужчина холодно улыбнулся и взялся за ручку двери.

– Обратитесь к магам, Беатрис. Вас явно кто-то проклял, – посоветовал новый знакомый напоследок.

– Учту, – скривилась я, и в этот момент с кухни раздался негодующий вопль Бурого.

Пока я бинтовала оборотню порезанный палец, пока ездила за вещами в свою крохотную комнатку, пока с помощью пантомимы объясняла рабочим, что им делать дальше, пока повторно готовила ужин для магов, Бурого и себя, пока выясняла размеры компенсации с Крысюковыми, пока повторно оплакивала сгоревшую еду, незаметно подкрался вечер, а вместе с ним и усталость.

Туалетную комнату мы так и не нашли, хотя искали всем честным народом, поэтому пришлось снова бежать в управление, где я впервые искренне порадовалась общему душу и возможности смыть с себя этот крайне невезучий день.

Замечание Аверста было разумным, вот только проклятья на Карателей не действовали, а значит, причина в чем-то ином. Я с подозрением покосилась на перебинтованный сгиб правой руки, воровато оглянулась, словно опасаясь, что вездесущий Азамат выскочит из шкафчика с разоблачающим криком «ага!», но в женской раздевалке было тихо и безлюдно.

Под стерильной салфеткой оказалась неактивированная печать. Она отличалась от других на моем теле тем, что пока не светилась ровным золотым огнем силы и была, мягко говоря, странной. Куча непредсказуемых линий, неожиданных точек, бессмысленные оборванные окружности. Я крутила рукой, но уловить смысла в начертании не сумела. В голову даже закралось подозрение, что мастер Фоук отдал меня на растерзание кому-то из новичков, но я тут же отбросила его, как надуманное, и побрела в душ.

После, свежая и бодрая, я заглянула к Ларсу, но наткнулась лишь на скучающих лаборантов. Бакстер и Рауди восприняли появление нового человека в их царстве мониторов, сложной техники и мензурок, как аванс в середине месяца. Меня насильно усадили за стол и выплеснули целый ушат информации, почерпнутый от всезнаек из диспетчерской.

Слушать несвежие слухи о том, что наш бухгалтер влюбился в юную профурсетку и теперь пристает к магам управления, чтобы те сделали его на двадцать лет моложе, шустрее и крепче, было неинтересно. Но на одном из многочисленных мониторов была выведена картинка Дариана, бегущего по беговой дорожке, поэтому я продолжала имитировать вялый интерес к гуляющим, как сквозняки в древнем замке, слухам.

Каннис с отрешенным видом механически двигал ногами и руками, но затем словно бы почуял мое присутствие и вскинул голову. Голубые глаза с темным ободком вокруг радужки смотрели с экрана так внимательно, словно оборотню была дана власть видеть сквозь предметы. Я слегка смутилась, и это он тоже уловил. На губах Дариана появилась какая-то плутовская улыбка, оборотень неспешно стянул с себя майку, демонстрируя обнаженное тело, и при этом даже не сбился с первоначального темпа бега.

Я жадно вглядывалась в безукоризненно-правильные черты голубоглазого полубога и сама себе завидовала. Все-таки встретить в реальной жизни придуманный тобой идеал мужчины – такое не с каждой случается.

– Ты в курсе, что это наш волчонок поднял кладбище?

– Что? – с трудом отрывая взгляд от экрана, переспросила я.

– Ты чего несешь? – Бакстер ткнул приятеля локтем. – Каннис не виноват, это даже Ларс признал…

Я облегченно выдохнула, но, оказалось, зря.

– Это Беатрис виновата, – закончил мысль лаборант.

– Что?!

– Ну да, – кивнул Рауди. – Тот татуировщик, что приехал из Цитадели. Как там его… Мастер Фоук? Он очень долго изучал печать на затылке оборотня, а потом предупредил, что выкаченная из тебя энергия Карателя и жизненные силы волчонка где-то скапливаются, и как только мастер вмешается в структуру и начнет менять линии, произойдет выброс.

– Но если вы знали заранее, то почему ничего не предприняли? – возмутилась я.

– Так кто же предполагал, что в город придет ночь мертвецов? – парировал Бакстер. – Обычно магические выбросы просто растворяются в естественном фоне, максимум уши ни с того ни сего заложит. Кто же знал, что его сила, помноженная на мощь Карателя, трансформируется в некромагию и поставит на ноги городское кладбище?

Я прикусила губу и вновь посмотрел на размеренно бегущего Дариана.

Ох и натворили мы дел, волчонок! Даже боюсь предположить, что может случиться дальше.

– Какие потери среди населения после восстания на кладбище? – тихо спросила я у дежурного на выходе из участка.

– Мертвецами уничтожено двадцать два человека, около сорока укушенных, пятьдесят два пострадали по дурости или из-за паники, – позевывая, сообщил парень.

Я пожелала легкого дежурства и побрела на свою новую квартиру.

Чувство вины легло на плечи неподъемной железнодорожной рельсой и давило, давило, давило…

Вернувшись в пустую квартиру, я походила по гостиной, вслушиваясь в эхо собственных шагов, а затем решительно подхватила свои торбы с вещами и потащила на кухню. Не знаю, как тут раньше жил Ларс, но мне среди гуляющего эха спать не улыбалось.

Кухня радовала глаз отсутствием симметрии. Не знаю почему, но ровно вешать полки Бурый не умел, а я не догадалась в нужный момент сунуть в руки оборотню уровень, в результате вышел вот такой креатив. Изначально запрошенная мою «лесенка» из-за кривизны чьих-то рук походила больше на «елочку», поэтому пришлось сильно поднапрячь смекалку, прежде чем расставить свой немногочисленный скарб.

Потом я вышла на балкон и придирчиво оглядела крюки, на которых еще недавно висели кашпо. Крюки казались надежными, поэтому я втащила на балкон стремянку и со знанием дела затянула узлы старенького гамака, обнаруженного при поверхностном разборе хлама, сложенного Ларсом в чулане.

На сетку гамака постелила сложенное вдвое махровое одеяло и с опаской полезла внутрь раскачивающейся конструкции. Новое лежбище оказалось безопасным, а главное, удобным, я пару минут полежала, раскачиваясь из стороны в сторону, а затем решительно слезла.

Отдых – это, конечно, здорово, но не мешало бы и о деле подумать.

Настругав тарелку бутербродов для подпитки извилин, налила большую кружку чая для бодрости, вооружилась блокнотом для ясности мышления и только потом полезла в гамак.

Хороший следователь отличается от плохого только тем, что умеет работать с информацией. А последней скопилось так много, что картинка постепенно размывалась, теряя резкость из-за большого объема случившегося.

Я открыла чистый лист и выписала: Печать на затылке канниса, убитая им Елка Юмай, вызов Карателя, неожиданное помилование, отток силы и резкий всплеск, приведший к тому, что мертвые проснулись.

Печать мог сделать только мастер, но их в Цитадели можно по пальцам пересчитать, значит, рисовал самоучка. Сложно себе, конечно, такое представить, но предположим, что домашнее обучение не так плохо, как о нем твердят. Допустим, Дариана ловят, наносят Печать и дают команду убить Юмай. Вот тоже темная и совершенно непонятная личность. Далее вызывают меня. Какова вероятность того, что Каратель помилует преступника?

Карандаш замер в моих напряженных пальцах.

А что, если некто, задумавший всю эту игру, ставил не на какого-то незримого Карателя, а на вполне себе определенную жалостливую идиотку? Что, если кто-то просчитал мою реакцию, понял, что я буду накачивать волчонка своей силой до тех пор, пока не приедет мастер из Цитадели? Выходит, конечная цель – это восставшее кладбище или нет? Или кто-то настолько умен и расчетлив, что в состоянии предугадать дальнейший ход событий?

Внезапно я почувствовала на себе чей-то взгляд и резко повернулась. Темный, размытый силуэт тотчас спрятался за ствол дерева и растворился в подступившем сумраке. Стало не по себе.

Я быстро щелкнула выключателем и мысленно себя обругала. Вот ведь следователь-идиотка! Да я же словно в аквариуме сидела, то есть лежала!

Так, все… пора спать! Спать, я сказала! И не дрожи, гамак же шатает!

Но уснуть так и не получилось. Мне постоянно мерещились тени, шорохи и непонятные силуэты. Я ворочалась с боку на бок, считала баранов, вспоминала неправильные глаголы на тангирском, пыталась умножать и складывать, но с устным счетом у меня всегда были большие проблемы.

Провалиться в сон удалось, лишь когда на горизонте блеснул диск восходящего солнца, и вдруг…

– И-и-иу! И-и-иу! Эээ… Ээээ… Бэ-бэ-бэ! Виу-виу-виу! У-у-у! У-у-у-у!

Я подскочила, напрочь позабыв, где сплю, попыталась вскочить и… шмякнулась на кафельный пол.

– Твою же… – выругалась я и подняла голову.

Под самым потолком балкона в лучах утреннего солнца кружил… радиоуправляемый вертолет!

– Доброе утро, соседка! – раздалось из динамика, прикрепленного к днищу игрушки. – Как спалось?

– Ларс, я тебя ненавижу, – с чувством сообщила я. – Где ты? Я вот прям сейчас приду и оттаскаю тебя за уши!

Самолетик спустился чуть ниже, покачался из стороны в сторону, как мне показалось, неодобрительно, а затем из динамика донеслось:

– Я давно подозревал, что женщинам не свойственна благодарность и чувство насыщения, а вот теперь полностью уверился в своей правоте. Я ей трехкомнатную квартиру со всеми удобствами, а она меня за уши оттаскать грозит.

Я сжала в руке тапочек, медленно встала, потерла ушибленную пятую точку и сделала плавный шаг.

– Значит, квартира со всеми удобствами? – обманчиво ласково улыбнулась, занесла руку и обрушила карающий тапок на покачивающуюся игрушку.

Вертолетик отшвырнуло в сторону, он впечатался в оконную дверь, крутанулся и влетел в кухню.

– Трис, ты сдурела? – орал динамик под брюхом. – Не порть оборудование, оно же чувствительное!

– А я, думаешь, не чувствительная? – рявкнула в ответ, тоже выбегая в кухню и высоко подпрыгивая, чтобы подбить ненавистный вертолетик.

– Трис! Не смей! Не смей! Трис!..