Глава 5

Позволить пройти мимо такого врожденное любопытство ну никак не могло, поэтому я, невзирая на усталость, сошла с тропинки, забрала чуть левее и засела в кустах, раскинувшихся аккурат за навесом, где стоял штаб.

– Держите себя в руках, – осадил говорившего неприятный мужской голос. – Мы не в состоянии обеспечить безопасность всех. Каратели необходимы здесь, для поддержания барьера.

– Дайте нам всего пару человек! Просто для того, чтобы обеспечить прикрытие, пока стая перевозит детей…

– Я сказал – нет! – повысил голос «неприятный». – В сложившейся ситуации жертвы неизбежны. Горстка детей ничто по сравнению с целым городом.

– Мрразь! – прорычал собеседник.

Кусты задрожали, и из темноты ночи вышел прихрамывающий на левую заднюю лапу волк. Пока я удивленно хлопала ресницами, пытаясь понять, о каких детях толковал каннис, и вообще, зачем ему понадобился кто-то из Карателей, волк втянул носом воздух.

– Самка…

Хвостатый вздрогнул, резко дернул мордой в сторону и уставился на восток. Секунду волк стоял неподвижно, словно вслушиваясь в одному ему слышимое, и с сожалением простонал:

– Лиам зовет…

На меня кинули еще один короткий взгляд светящихся желтым глаз, а после волк развернулся и одним красивым прыжком перемахнул кусты, растворяясь в мареве ночи.

– А ну стой! – метнулась я следом.

Бежать пришлось долго – серый и хвостатый не оставил мне и шанса догнать себя, но я упорно ломилась через кусты. Удивительно, но приличное и ухоженное с лицевой стороны кладбище окружали поистине непролазные заросли по бокам. Матерясь и чертыхаясь, я выскочила на поляну и замерла.

Прямо передо мной в заросшей бурьяном беседке сидели трое мертвяков. Двое одеты попроще – черные, перепачканные в земле костюмы не по размеру, а вот третий щеголял в ослепительно белом фраке и цилиндре. Но не это заставило меня замереть с открытым от удивления ртом. Все трое умертвий, украшенные трупными пятнами и следами разложения, держали в руках поднятые граненые стаканы, и что-то подсказывало: прозрачная жидкость – это не вода.

Мертвецы повернулись на треск кустов и тоже замерли, разглядывая меня. Как-то так очень гастрономически, как опытная хозяйка выбирает в мясной лавке кусочек повкуснее.

Подвисшая в тишине ночи неприятная пауза затягивалась.

– Ну… за солидное мужское молчание! – в итоге не выдержала я.

Трупы залпом осушили свои стаканы, крякнули и повернулись ко мне.

– После первой не закусывают! – с улыбкой сообщила я, бодренько пятясь под защиту кустов.

Восставшие из могил мертвецы задумчиво переглянулись.

– Ыыы… – невразумительно выдал «фрак», разводя руками.

– Аы! – ткнул куда-то в сторону один из собутыльников, и мертвая компания пошла искать добавки.

– Лаэрд знает что творится! – пропыхтела я, неодобрительно глядя вслед трем товарищам.

Оставаясь под прикрытием кустов, я осторожно двинулась назад. Шла торопливо, каждые три минуты оглядывая назад, в итоге треснулась лобешником о столб. После эмоциональных высказываний в адрес всяких нехороших, которые изволят тут стоять, поняла, что столб является частью высокой конструкции, напоминающей вышку.

Осмотрела уходящую в небо тронутую ржавчиной лесенку, подпрыгнула и вцепилась пальцами за перекладину. Опыт подсказывал, что если не в состоянии что-то понять, пробуй смотреть на ситуацию с другой позиции. Оказавшись где-то на середине, перекинула ногу через ступеньку, зацепила сгибом локтя перекладину повыше и решила чуток отдохнуть, а заодно осмотреться.

Ну что сказать… Господа и милые дамы, нам жопа! Причем не какая-то там тощая, спортивная задница, а крупная, хорошо откормленная жо-па.

Раскинувшееся под моими ногами городское кладбище, начиная от беседки с тремя алкоголиками и заканчивая горизонтом, шевелилось, как потревоженный муравейник. Трупы посвежее штурмовали заслон Карателей, полуразложившиеся покойнички не давали расслабиться трем группам некромантов, пытающихся утихомирить проснувшуюся нежить, но это была только видимая часть. С моего насеста угадывались непонятные твари, произвольно собранные из костей: нечто наподобие пауков, орудуя шестью лапами на манер ковшей экскаваторов, рыло землю, помогая подняться из могил тем, кого закопали поглубже. Чуть в стороне, на белом мраморе фамильной гробницы рода Балбери, основателей нашего чудесного городишки, кучковалась стайка монстриков-летунов. Еще мной было замечено нечто прыгающее и хвостатое и трехметровый великан с пятью головами. Создавалось ощущение, что неизвестный некромант, устроивший все это, в детстве жутко любил конструктор, иначе откуда еще на обычном кладбище могли завестись такие редкостные тварюшки.

Слева от нашего кишащего мертвяками «рая» текла небольшая речка, а на том берегу были сложены высокие костры. Зрение, усиленное печатями, позволяло разглядеть на полянке три небольших домика а-ля сарай, туалет и летняя кухня, а также штук двадцать палаток, раскинувшихся по полянке, аки разноцветные грибочки. На берегу лежали большие перевернутые вверх дном лодки, узкие байдарки, на натянутой между деревьями веревке сушились оранжевые жилеты.

Вот тоже непонятно, зачем обустраивать кемпинг в непосредственной близости от мест захоронения? Владельцы другого места в лесу не нашли или просто любители пощекотать себе и другим нервы?

А потом я увидела еще кое-что, что заставило внутренности сжаться и похолодеть. Дети… Много детей! Очень-очень!

И выползающие на берег умертвия, которых с трудом сдерживала стая каннисов во главе с альфой. Огромный черный вожак бился у самого берега, его прикрывало пять или шесть волков, остальные окружили детей в кольцо и вели в сторону леса.

Вниз я скатилась едва ли не кубарем, пропуская по несколько перекладин, а кое-где просто проезжая вниз на руках. Едва почуяв землю под ногами, я метнулась туда, откуда пришла. Веры, что некроманты дорисуют свои пента-квадрограммы и остановят эту свистопляску умертвий, было еще меньше, чем надежды, что начальство придет на помощь каннисам. Также очевидно, что если эта лавина монстриков решит прогуляться в город «за вкусненьким», Каратели будут не в состоянии сдержать натиск, как и то, что если я рвану на выручку к альфе Лиаму, помощи от необученной меня будет столько же, сколько от перепуганных детей. В сложившейся картинке я видела только один вариант, поэтому бежала обратно в лагерь.

Уже на пятачке, где находился штаб, удача изменила мне, и я столкнулась нос к носу с вездесущим Азаматом.

– Ты что тут делаешь? – недовольно нахмурился наставник.

– В кустики ходила… – доверительным шепотом сообщила я, по опыту зная, что ложь Аз просекает на раз-два.

– А запыхалась почему? – подозрительный прищур.

– Так темно… страшно… – скороговоркой выпалила я и вспомнила про мертвых алконавтов. – Да и ходят тут всякие…

– Наш кар припаркован в противоположной стороне, – меня ухватили за плечо, развернули и, судя по физиономии, подавили желание наподдать под мягкое место ради придания моей тушки ускорения.

– Да-да! – покладисто пропела я, ужом выскальзываю из-под руки Аза. – Вот только на секунду к Вжику забегу, покажусь и сразу кушать.

– Учти…

– Оставлю хоть кусочек – накормишь меня с ложечки!

Судя по выражению лица Аза, в его голове эта фраза прозвучала в интерпретации «затолкаю в тебя насильно», но он лишь кинул на меня подозрительный взгляд и ушел в сторону главной палатки. Шумно выдохнув, я со всех ног бросилась к передвижной лаборатории Вжика.

У фургончика дрались Ларс и Вжик. Ну как дрались… Вы вообще видели, как дерутся заумники? Скорее это интеллектуальный поединок с язвительными подколами, чем старое доброе рукоприкладство.

– Ты должен дать мне доступ! Я не могу заснуть, пока не найду логического обоснования оттока энергии!

– Ты чертов бозон Хиггса, – Вжик ткнул высокого тощего Ларса пальцем в район груди. – Думаешь, весь мир вертится вокруг тебя?

– За бозон ответишь!

Не вслушиваясь в переругивания парней, я осторожно прокралась к фургону и нырнула внутрь. Мне нужны были пакеты с кровью, но много брать я поостереглась, справедливо полагая, что если начнется заварушка, а она непременно начнется, то кровь понадобиться раненым. Распихав по карманам брюк два пакета, я секунду подумала, сунула за пазуху еще один и скрылась с места преступления.

Продираясь сквозь колючий, трескучий кустарник, я неожиданно поняла, что не сплю вот уже вторые сутки, но чувствую себя при этом вполне адекватно. От раздумий отвлекла рука. Не моя, к счастью. Рука с трудом пробилась сквозь влажную землю, перевитую корнями, и вцепилась в сапог. Мы с сапогом были против тесного контакта с незнакомыми умертвиями, поэтому уже через секунду рука по высокой дуге улетела куда-то очень далеко. Не дожидаясь, пока из земли выкопаются остальные кости, я побежала дальше.

Как и все гениальное, мой план был прост и состоял из трех простых действий.

1. Используя надорванные пакеты с донорской кровью, как универсальные ловушки на упырей, я сумела оттянуть большую часть мертвецов и прочий костяной конструктор подальше от кемпинга с детьми и сплотила всю эту мертвую гадость в две большие, алчущие крови группы, по которым легче нанести точечный удар.

2. Активировав силу и подняв все известные щиты, умудрилась добежать до склепа семейства Балбери в целости, сохранности и относительной непокусанности. Думаю, навязчивые комары, умудрившиеся покусать меня, пока я пряталась в засаде, в счет не пойдут.

3. Пробудив в душе варварские наклонности, ударом силы и для внешней показухи эффектным движением ноги снесла дверь в фамильный склеп основателей города, чтобы кинуть внутрь третий пакет с кровью и благополучно отправиться на поиски засранца-организатора, но почему-то именно в этом пункте удача капризно поджала губки и показала неприличный жест.

Сильные лапы-руки схватили меня за плечи, легко оторвали от земли, а потом и вовсе зашвырнули высоко-высоко вверх. Испуганно взвизгнув, я совершила поистине кошачий кульбит, умудряясь прямо в полете перевернуться и сгруппироваться, чтобы подготовить тело к чувствительной встрече с кладбищенской землей, утыканной крестами, но тут меня снова схватили, на этот раз за ноги и снова подкинули.

Тоненько визжа от страха, я мысленно материла умных летунов-умертвий, сообразивших, что если не касаться обжигающих печатей на моей левой руке и не давать шанса опомниться и прицелиться, продолжая пасовать мое брыкающееся тело друг дружке, то фактически Каратель не опасен.

А потом удача окончательно психанула и отвернулась уже не только от меня, но и от летающих тварюшек. Во время очередной переброски умертвие напоролось на третий пакет с кровью, который я так опрометчиво засунула за ремень штанов на спине. Повинуясь законам притяжения, бордово-красная густая жидкость хлынула из разорванной дыры вниз, и так как в этот момент мое тело находилось в феерической позе «вверх кармашками штанов», то спину, шею и затылок покрыли алые дорожки.

Казалось бы, ну куда хуже? Ан нет! У госпожи удачи на редкость странное чувство юмора! Ловящая меня тварюшка столкнулась в воздухе с конкуренткой, и я рухнула вниз.

Надо ли говорить, что неудачно? Я умудрилась приземлиться аккурат на прутья металлической оградки, и теперь лежала, насаженная на ряд металлических шпилек, аки сочный, восхитительно благоухающий кусочек мяса на шампуре.

Судя по трем земляным холмикам, хозяева уже успели откопаться и уйти на вечерний променад, однако нарастающий вокруг шум свидетельствовал за то, что прогулки – прогулками, а пожрать на халяву остается актуальным даже после смерти.

Я всхлипнула, сглотнула накатывающиеся от боли слезы, попыталась слезть со своего коврика для иглоукалываний и тут же вскрикнула от нестерпимой боли. Пока я лежала неподвижно – вес и нагрузка распределялись на все раны, но стоило попытаться привстать или сдвинуться, как давление поменялось, и, сама того не желая, я сделала только хуже.

Удивительно, но в этот миг я вдруг почувствовала жесточайшее разочарование. Какой толк в заключенной внутри мощи, если в действительности я ничего не могу? Со стороны Каратели выглядят как супермашины для убийств, но на деле мы были так же слабы, как и рядовые маги. Видимо, понять чужое несовершенство и уязвимость можно лишь тогда, когда влезаешь в чужую шкуру.

Вернувшись в изначальное положение, усилив щиты и послав в штаб слабенький импульс сигнала бедствия, я закусила дрожащую от страха губу и зажмурилась.

Ну и что дальше? Истекать кровью в ожидании подмоги? Так если все эти покойнички решат прорываться в город, о бедной маленькой Трис никто и не вспомнит даже. Где-то очень далеко хрипло и очень безнадежно завыл каннис, и стало еще хуже. Так я и лежала – с закрытыми глазами, в окружении толпы мертвяков, столпившихся за щитом, и прощалась с жизнью. Представила пышные похороны, букеты, венки… коллег из участка, явившихся ради хавчика, лейтенанта Пэрри с отповедью «А я ведь говорил!» – этот даже на похоронах язвить не перестанет… убитую горем, рыдающую маму, брата, ковыряющего пальцем в носу, старшую сестру, умудряющуюся даже сейчас строить мужчинам глазки, склонивших головы Карателей…

Воображение тут же нарисовало сероглазого блондина, с криками «ну наконец-то!» отплясывающего победный танец рядом с моей могилой. Жалобно всхлипнула. И никому-то я и не нужна…

– Дурра! – прорычал кто-то, обжигая горячим дыханием щеку. – Идиотка! Безмозглая курица! Хотя зачем я так сурово по отношению к несушкам. Они не заслужили. А ты – форменная бестолочь!.. Вот куда тебя понесло?!

– А можно на меня хотя бы перед смертью не орать! – возмутилась я, открывая глаза.

– Перед смертью? – серые глаза Азамата грозно сверкнули. – Ты чего удумала? Какая смерть! Ты ведь даже по-эльфийски материться не научилась! Ребята, помогайте!

Все то время, пока сильные мужские руки осторожно снимали меня с кладбищенской ограды, я лихорадочно пыталась представить матерящегося эльфа. Воображение буксовало, откровенно не понимая, как эти чопорные блюстители морали смогут издать хоть одно бранное слово. И даже в смоделированной мозгом ситуации, где на ногу ушастого грохнулась кувалда, воображение сгенерировало только вопль: «О, великая листва пресветлой дубравы!» В итоге пришлось согласиться, что я и впрямь как-то рановато засобиралась на тот свет. Настроение стремительно взлетело, а я с интересом начала оглядываться по сторонам. Поразительно, но Аз пришел на выручку не один, а в компании каннисов, но что еще чудеснее, волки свободно носились среди мертвяков, и те никак не реагировали на четвероногих оборотней. Вообще никак! Даже когда хвостатые рвали восставших из могил на части, те не сопротивлялись!

– В склеп! – крикнул Аз, прижимая мою многострадальную тушку к груди.

Сила рвалась к нему, как к более достойному сосуду. К этому странному, жесткому, насупленному мужчине с пятнами земли и непонятной гадости на щеке.

– Аз… – Я подняла руку и коснулась колючей, чуть влажной щеки наставника, добавляя к уже имеющейся там грязи кровавый отпечаток. – Из тебя получится замечательный Каратель…

Блондин не ответил, зато одарил странным взглядом и… побежал!

Через пару мгновений мы уже стояли внутри склепа. Там было темно, сухо и холодно, а еще здешние покойнички покоились в мраморных саркофагах, в связи с чем восстать из могил, как остальные, дабы праздно шататься по кладбищу, не смогли, поэтому теперь скреблись о тяжеленные крышки и злобно клацали зубами.

– Слушай внимательно, – раздраженно зашипел блондин, запуская под потолок крохотный фонарик и сгружая меня на грязный и, между прочим, холодный пол. – До сих пор сила оставалась в тебе только потому, что ты – самая упрямая девушка на свете. Врать не буду, бесишь ты меня просто дико, и я первый заинтересованный в очереди тех, кто жаждет поскорее прибить твою неугомонную тушку, но сейчас твое тело поддерживает только мощь Карателей, и если сдашься, то хоронить можно прям здесь и сейчас. Так что не будь тряпкой! Стисни зубы и борись!

И вот после это душевной речи наставник поднялся, одним резким движением выхватил из-за спины меч и вышел.

Я сперва полежала, привыкая к звукам и окружающему антуражу, затем перевернулась и начала отползать к стене, но где-то на середине марш-броска сообразила, что уже не потяну такое масштабное мероприятие, бессильно упала на бок и стала рассматривать кружево паутины, раскинувшейся в углу под потолком. Жирный паук пребывал в стадии глубочайшего шока и с подозрением косился на незваную гостью.

– Паучишка, а мне так хреново… – пожаловалась я. – В участке орут, в Цитадели орут, приеду на выходные к маме – там та же картина. Вопрос, вот на фига мне все это?

И так мне себя жалко стало, что я закрыла глаза и жалобно всхлипнула, почему-то позабыв, что удача сегодня играет против меня.

– Трис? – судя по голосу, Азамат, так некстати вернувшийся, был немало удивлен проявлением этой секундной слабости.

– Отстань, – мотнула я головой, заглушая очередной всхлип.

Послышались легкие шаги, шорох одежды, Азамат приподнял мою непутевую голову и подложил под нее свою куртку, а затем обхватил лицо большими мозолистыми ладонями, от которых пахло металлом вперемешку с кровью.

– Трис… – еще более обеспокоенно позвал он.

– Уйди! Я сейчас не в том состоянии, чтобы слушать гадости.

Но когда Азамат делал то, что от него просили…

– Трис… – его большие пальцы сделали круговое движение, поглаживая мое лицо, а затем он резко перешел на тангарский, с которым мы разбирались все эти три месяца занятий.

– Я смотрю на тебя и вижу радугу в середине дождливого дня, – шепот наставника был тихим, доверительным и на диво мягким. – Радугу… Неожиданно яркую на фоне серых туч, до невозможности красивую и непостижимо-далекую. Сколько бы я ни бежал, сколько бы ни тянулся, сколько бы ни рвался вверх, мне никогда не коснуться тебя, моя радуга. Можно только смотреть.

Грубые мужские пальцы осторожно погладили по щеке, мужчина резко выдохнул и встал, как-то странно глядя на меня с высоты своего роста. И пока я отходила от услышанного, через узкий проем склепа с трудом протиснулся черный косматый волчара.

– Беатрис, вы как? – дружелюбно оскалился альфа.

Вместо ответа потрясенное произошедшими с Азаматом метаморфозами сознание предпочло позорно ретироваться и соскользнуть в спасительный обморок.

⁂

В чувство меня привел мат. Причем на пяти языках разом!

Ругался мужчина. Да так заковыристо и витиевато, сплетая неприличные слова и выражения разных культур в единое кружево, что я заслушалась полиглота и не сразу глаза открыла.

Но когда земля подо мной мелко затряслась, а следом раздался инфернальный вой, неожиданно вспомнила, что в сложившейся ситуации валяться без дела – непозволительная роскошь.

С трудом продрав слипшиеся ресницы, приподняла голову и начала осматриваться. За время моей отключки мало что поменялось. Я все также лежала на полу фамильного склепа под аккомпанемент скребущихся в своих гробах покойников, но сейчас к этому малоприятному звуку добавился еще пробирающий душу вой снаружи.

Азамата видно не было, зато рядом, привалившись спиной к стене, дрожал представительного вида дядечка с аккуратной черной бородкой и очками в золотой оправе на носу. Видный, ухоженный и перепуганный до болезненной бледности неизвестный не мог принадлежать к кругу работников кладбища, да и на патрульного или работника Цитадели тоже не тянул.

Знаток неприличной словесности заметил, что я пришла в сознание, и несказанно обрадовался.

– Очнулась! Лежи, не двигайся. Черный волк, что над тобой колдовал, велел сохранять полное спокойствие… – Мужчина ехидно хмыкнул и ругнулся. – Хотя какое тут к лешему спокойствие…

Меня била мелкая дрожь, почему-то онемели ноги, а горло горело огнем и горечью, но я таки умудрилась прокаркать:

– Вы кто?

Мужчина с бородкой горько вздохнул и начал рассказывать.

Нил Даггер – известный антиквар, скупщик и владелец магазина, расположенного в центре Баренхолла. Нил слыл одним из самых успешных дельцов, но мало кто знал, какие баталии ему приходилось выдерживать дома.

Все началось семь лет назад, когда Даггер влюбился, женился и обзавелся домашним монстром по кличке Теща. Мать его дражайшей супруги оказалась ведьмой на пенсии. Еще при первой встрече с будущим зятем дамочка окинула Нила пристальным взглядом и растянула мясистые губы в коварной улыбке. После свадьбы теща сослалась на плохие условия проживания, собрала многочисленные пожитки и перебралась в дом к молодым. Нил сперва не возражал – дом большой, а тратиться на прислугу мужчина не хотел. Да и с бизнесом ведьма могла подсобить – вещь уникальную найти, конкурентам насолить, богатого клиента приманить. Но весь ужас подставы Нил осознал только через неделю после торжественного переезда тещи в его дом.

– Пристройку переделали для ее ведьминских штучек. Лужайка перед домом превратилась в грядки с лекарственной аптекой. Мой кабинет отдали под детскую, – жаловался Нил, то и дело поправляя соскальзывающие с носа очки. – И я уже молчу про шастающих по дому двенадцать черных котов, выбравших мои любимые лаковые туфли своим туалетом. Про баночки с ядами, которые эта старая ведьма периодически путала с солью. Про ночные шорохи, стоны и потусторонние завывания, от которых весь дом не спал!

Полгода назад ведьма улетела на шабаш к таким же чокнутым старушкам, старые перечницы достали гримуары и решили тряхнуть стариной, но всех подвел разыгравшийся приступ склероза, и в результате Нилу пришлось организовывать пышные похороны «любимой» тещи.

После смерти старухи у антиквара появилась привычка после каждой крупной сделки приходить сюда, чтобы, стоя у могилы женщины, попившей у него немало кровушки, рассказывать о своих успехах. Но сегодня теща покоиться с миром отказалась, и, едва Нил начал рассказывать о своих успехах, земляной холм разошелся в стороны, и дорогая теща начала вылезать из могилы.

На вопль антиквара из темноты примчались каннисы и уволокли бедолагу сюда, под защиту каменных стен склепа, строго-настрого наказав следить за раненой самкой. Это за мной, если кто не догадался.

Под конец рассказа в проеме склепа возник высокий силуэт Азамата с зажатым в правой руке мечом, а следом внутрь убежища кубарем выкатились два паренька в балахонах некромантов. Фил и Бил оказались некромантами-недоучками, отбившимися от общей группы. Голосящих магов, растерявших от страха все знания, также нашли и спасли каннисы.

Следом за парнями в наше маленькое убежище привели простоволосую перепуганную женщину в белом платье до пят, решившую так не вовремя погадать на суженого. Я никак не могла понять, как стыкуются в ее голове «суженые» и «кладбище», но расспросить так и не успела. В проеме показался очередной спасенный.

С виду он казался ничем не примечательным – типичная для большинства внешность, невысокий рост и темные волосы, но мой опытный взгляд сразу угадал в нем жулика со стажем.

Шир, именно так попросил называть себя новичок в нашем клубе любителей прошвырнуться в ночи по кладбищу, моментально влился в нестройный коллектив, организовал всех в кружок и вынул карты. Теперь к вою, доносящемуся с улицы, и шебуршанию внутри склепа добавлялись азартные выкрики «Вали его!», «Отбой», «Да где же козыри!».

Пока остальные коротали время за подкидным дураком, я скептически оглядела группу спасенных, ища подвоха.

Ну вот не верю я в такого рода везение!

Поднятые из могил мертвецы – не самые добродушные ребята, но, вопреки здравому смыслу, они не то, что не тронули, даже не понадкусывали ни одного из пятерых спасенных! Себя в расчет не беру. Я – Каратель, существо крайне непитательное, к тому же сквозь наши щиты сложно пробиться даже архимагу, молчу про всякую неразложившуюся нежить.

Вопрос «почему же их не сожрали?» мучил меня еще где-то десять минут, а потом нахлынуло озарение.

– Шир, – позвала я парня, осторожно приподнимаясь. – Подойди, пожалуйста.

Говорила таким страдальческим голосом, словно приготовилась озвучить последнюю волю и теперь искала добровольца, которому могу доверить накопленное за жизнь добро, а едва парень присел рядом и заинтересованно наклонился к моему лицу, ухватила его за локоть и приподняла край мантии, одолженной мне кем-то из некромантов. Шир оценил едва уловимый блеск золота татуировок, вспомнил многочисленные грехи и нервно сглотнул.

– Меняю свое бездействие на твое содействие, – с милой улыбкой предложила я.

Парень энергично закивал, и начался мозговой штурм. Мое первоначальное предположение подтвердилось – Шир оказался спецом по кражам, а это, как известно, не самый стабильный доход, поэтому плут внимательно следил за колонкой некрологов и периодически наведывался к почившим, чтобы посмертно обчистить их карманы. Вор прекрасно знал кладбище и за каких-то десять минут набросал на плотном листе желтоватой бумаги, изъятом у Нила Даггера, подробную карту. После расспросов Шир отметил кружками местоположение всех пятерых и протянул листок мне. Я внимательно оглядела получившуюся схему, воспроизвела визуальный образ того, что видела сама, находясь на вышке, и подпрыгнула.

– Зовите… – замешкалась. Увидеть Азамата сейчас я была как-то не готова, отвлекать альфу казалось неправильным. Ладно. Была не была!

– Зовите хоть кого-нибудь.

Собратья по несчастью переглянулись, ища крайнего. Оным оказался проигравший три раза подряд Нил Даггер. Трясясь, бормоча молитвы и осеняя пространство защитными знаками, бедолага поплелся к выходу. Героический поход антиквара оказался крайне удачным. Его торжественно внесли уже через пару минут два матерящихся волка и сгрузили бессознательное тело рядом со мной.

Рыкнув, чтобы мы и носа из склепа не казали, оборотни попытались свалить, но я вовремя схватила ближайшего за хвост и дернула на себя. Подождав, пока пострадавший перестанет рычать и скалиться, требуя, чтобы «эта с-с-самка!» разжала пальцы, мило улыбнулась и бодренько возвестила:

– Парни, есть предложение!

Ссылаться на некромантов, которые на любой вопрос чесали в затылках и выдавали чисто студенческое – «Это мы не проходили! Это нам не задавали!», не стала. Оперируя картой, авторитетом и здравым смыслом, я показала каннисам три точки, где, по моему скромному, но очень назойливому мнению, мог залечь псих, устроивший всю эту вакханалию.

– Умертвия тупы, руководствуются базовыми инстинктами, практически не подчиняются командам и отличить хозяина от еды не в состоянии, – втолковывала я каннисам. – Значит, псих, поднявший мертвецов, должен как-то себя обезопасить. Не берусь предсказывать, чем конкретно он пользовался, я все же не маг, знаю только одно – точечные заклинания намного сложнее в настройке, поэтому чаще используют заклинания более широкого радиуса действия. Следовательно, все присутствующие сейчас в склепе попали в этот радиус.

Волки переглянулись и убежали, чтобы вернуться с запыхавшимся альфой. Лиам слушал не в пример более заинтересованно, засыпал меня уточняющими вопросами, подключил к беседе Шира, и в итоге круг поиска сузился до двух укрытий. Меня похвалили и… оставили терзаться неизвестностью!

Справедливость, ты вообще существуешь?

Я порывалась было встать, добрести до проема и хоть одним глазком посмотреть, что творится снаружи, но проклятая слабость и вопли остальных не дали планам осуществиться. Обидевшись на весь свет и свое жалкое положение в частности, я уткнулась носом в рукав куртки Аза, пару минут потерзалась муками совести и провалилась в болезненную дрему.

Проснулась от ощущения качки и движения, кто-то поспешно нес меня на руках. Чуть приоткрыв один глаз, увидела серое от усталости лицо своего наставника.

– Тш… – протянул тот, заметив, что я проснулась. – Все закончилось. Мертвые спят, живые отходят. Ты большая умничка. А сейчас спи.

Как ни странно, я удовлетворилась неожиданной похвалой, послушно закрыла глаза и снова задремала.

Во второй раз проснулась от ощущения того, что неимоверно затекла правая рука. Дернула потерявшей чувствительность конечностью и поняла, что не могу пошевелиться. Сон моментально схлынул, я испуганно распахнула ресницы и замерла от неожиданности.

Судя по больничной койке, капельнице и многочисленным приборам, подключенных к различным частям моего тела, Азамат справился с поставленной задачей и благополучно донес меня до своих. За окном был день, но через наглухо зашторенные окна пробивались лишь тонкие лучики света, сохраняя в палате таинственный полумрак.

К кровати, на которой возлежала моя отличившаяся персона, было приставлено кресло, где, скрючившись в три погибели и вытянув длинные ноги, безмятежно дрых Азамат. Грязный, уставший, в рваной майке, с тремя длинными царапинами на шее, наставник стискивал мою ладонь в своей руке. Сон его был беспокойным, глаза под веками подергивались, временами с губ срывалось невнятное бормотание, и тогда пальцы мужчины сжимали меня так сильно, словно он боялся, что я пропаду.

«Я смотрю на тебя и вижу радугу в середине дождливого дня…» – невольно вспомнила его слова.

Надо же, радуга! Так меня еще никто не называл. Может, сестра была права, утверждая, что, едва ситуация касается взаимоотношений, мой прозорливый ум прячется в кусты и притворяется ветошью? Может, я действительно была слепа и не замечала очевидного? Может, грозное «не отдам» и перетягивание меня у волчонка были не попыткой потянуть время, а простым проявлением чувств?

Стоп! Надо притормозить этот поток, пока воспаленное сознание не начало искать в любой мелочи любовный посыл. В конце концов, Азамат – мой наставник, мой преемник, на худой случай, товарищ по оружию, так что взяла себя в руки и выкинула всю эту дурь из головы! Я сказала, выкинула! И хватит таращиться на этого блондина! Нет, ну что за упрямая женщина…

Игнорируя голос разума, я перевернулась на бок и начала изучать лицо Аза. Он никогда не казался мне красивым и даже притягательным, да для мужчины это и не главное, наверное. Важнее не внешность, а проявленное к тебе внимание, забота…

Азамат почувствовал мой пристальный взгляд и резко сел.

– Очухалась? – хриплым ото сна голосом спросил он.

Я кивнула и попыталась вытащить свою руку из его захвата, но мужчина грозно цыкнул на меня, откинул одеяло и кивком головы указал на сгиб локтя.

– Пока ты была в отключке, мастер сделал новую печать, – проворчал он. – Надеюсь, это что-то будет бить тебя током, едва ты решишь сотворить очередную глупость.

– На правой руке? – округлила я глаза, опустив выпад с током. – Не знала, что печати делают на других руках.

– Я тоже, – признался Аз. – Но ты ведь у нас исключительный случай… Так! – В голосе появились командирские нотки. – Руку не сгибать, не чесать, под бинты не заглядывать. Все понятно?

Едва я кивнула, наставник встал и потянулся, словно большой грациозный зверь. Красивый и опасный.

– Через час придет Вжик, – продолжил Аз, разминая затекшее тело. – Предупреждаю, он жутко зол. Я так понял, ты утащила пакеты самой редкой группы крови, поэтому можешь ожидать неприятного сюрприза в виде клизмы или дополнительного укола. И еще немного о приятном… Вечером придет глава Цитадели, поэтому порепетируй перед зеркалом искреннее раскаяние и подготовь линию защиты.

Я скривилась от радужных перспектив.

– М-да… умеешь ты поднять настроение.

– Да я вообще великий мотиватор, – не стал скромничать Аз.

– Кстати, про мотивацию… – Я осторожно привстала и подтянула подушку повыше. – Аз, то, что ты мне сказал там, в склепе…

Я смутилась под пристальным взглядом Азамата, умолкла и даже, кажется, немного покраснела. Мужчина насмешливо фыркнул, вернулся к креслу и сел.

– Беатрис, я твой наставник. Я старше, опытнее, и я смотрю в будущее. Ты интересна силе, и мой долг – сохранить твою жизнь, по крайней мере, до того момента, пока я сам не стану Карателем, или ты не научишься думать, прежде чем нестись сломя голову на подвиги.

Он встал и протянул мне растрепанный томик.

– Держи, почитаешь на досуге. И кстати, я спас твою жизнь, значит, за тобой должок…

Я проводила наставника взглядом и только тогда обратила внимание на оставленную им книгу. Если мне не изменяет память, «Дом на краю перевала» – это любовный роман одного из самых известных авторов королевства Тангар. Но раньше Азамат никогда не подсовывал мне подобного рода чтиво, считая его третьесортной белибердой.

Чуя неладное, я перелистала страницы и наткнулась на закладку в виде конфетного фантика.

«Я смотрю на тебя и вижу радугу в середине дождливого дня. Неожиданно яркую на фоне серых туч, до невозможности красивую и непостижимо далекую. Сколько бы я ни бежал, сколько бы ни тянул вверх руки, сколько бы ни рвался к небу, мне никогда не коснуться тебя, моя радуга. Можно только смотреть…» – прочитала я подчеркнутый карандашом абзац, практически дословно процитированный мне наставником.

Книга тут же полетела вслед вышедшему мужчине, грохнулась о полуприкрытую дверь в палату и шлепнулась на пол.

– Ну ты… Ты… Ты сволочь, Аз! Слышишь?

В ответ на мой вопль из коридора послышался громкий, заразительный хохот.

А Кайра еще утверждает, что в отношениях самым важным является взаимность со стабильностью…