Бумеранг «Следопыта»

Единственная возможность оставить негативную карму позади – это сознательно вести себя по-другому.

Лама Оле Нидал

Говорят, иногда фигурально, что для бумерангов время не существует. Поэтому часто они возвращаются сразу после запуска. Новому зафронтовому агенту, который возвратился бумерангом в «Сатурн», чекисты определили псевдоним «Следопыт» с его персональным паролем «Байкал-60». Ему поставили следующие задачи, текст которых был напечатан на отдельном листе. Вот фрагмент этого задания:

– после возвращения в разведшколу четко доложить о выполнении «Меньшиковым» задания немецкой разведки;

– в дальнейшем глубже внедриться в Борисовскую разведшколу и изучить ее административно-преподавательский состав;

– постоянно собирать сведения о структуре и деятельности АК-103, в подчинении которой находилась школа;

– разумно накапливать для передачи в Центр информации о личном составе учащихся школы, их прошлом, родственниках и связях;

– выявлять лиц из числа агентов немецкой разведки, которые ранее уже были заброшены в советский тыл, и собирать информацию об их агентурной деятельности;

– по возможности склонять слушателей школы для использования в интересах советской контрразведки;

– подключить к выполнению задания свою жену, поручив ей работу по изучению преподавательского и обслуживающего персонала школы, а также ее слушателей;

– обрести патриотически настроенного местного жителя и привлечь его для работы в городе Борисов в качестве связного;

– оставаться в разведшколе «Сатурна» до последнего дня ее существования;

– в случае угрозы разоблачения с женой уйти в партизаны…

Полковник Георгий Валентинович Утехин предупредил «Следопыта»:

– Это задание вы должны запомнить, как стихотворение, заучить, как постигает текст роли артист для спектакля или кино. Спектакль у вас суровый. В конце концов, задание необходимо помнить, как молитву. Сидите в кабинете и зубрите. Усваивайте с пониманием каждое предложение, каждую деталь написанного персонально для вас сюжета, в котором вы станете незаметным персонажем, но с огромными возможностями влиять на вопросы госбезопасности Родины и ее сражающейся Красной армии со все еще сильным и коварным противником. Фашистское гнездо «Сатурн» должно быть под вашим постоянным контролем. Нас интересуют его и взрослые стервятники, и желторотые их птенцы. Вы должны полюбить этого скунса, нашего с вами противника, да так, чтобы потом его задушить. Вы глаза и уши Смерша в «Сатурне». Ясно?

– Так точно, товарищ полковник, – по-военному четко ответил тот, которому была поставлена задача «разорить» одно из коварных гнезд Абвера.

Козлову хватило несколько раз перечитать текст задания, чтобы запомнить, что от него требует полковник. Потом он перевернул лист и стал шептать губами про себя все то, что запомнил. Содержание задач он надежно держал в цепких когтях памяти. Когда Утехин его решил проэкзаменовать, «Следопыт» четко по пунктам, словно читая задание, повторил их почти слово в слово.

«Такая зрительная память бывает только у детей. Что ж, вижу у него блестящие возможности для запоминания имен предателей. Для такой работы он в самый раз, – дал волю для рассуждения опытный оперативник, на счету у которого были и еще будут десятки подобных проверяемых. – Нет, я не ошибся в нем!»

После совещания у Абакумова, Утехин и Тимофеев (как непосредственный куратор радиоигры «Борисов»), а также заместитель начальника отделения 4-го отдела ГУКР Смерша майор С. В. Честнейший сделали все, чтобы операция началась и успешно продолжилась.

Слово Козлову:

«Было предусмотрено, в расположении какой дивизии я должен перейти, чтобы вернуться назад к немцам – около Жиздры ночью, через передовую. Меня сопровождал товарищ из Москвы… Трое крупных чинов тоже пришли на передовую. Мне приказали идти. Я пополз. Никакой серьезной подготовки для моего отхода к немцам не было…»

Исходя из оперативной обстановки решили переправить «Следопыта» на участке 17-й Гвардейской стрелковой дивизии, которая в это время совершала ночные переходы-марши для сосредоточения в районе лесных массивов на окраинах Воскресенска, Отрадного, Залесья, Гунино. Части дивизии для скрытности располагались под густыми кронами вековых деревьев, спасаясь от воздушной разведки.

Разведывательный двухбалочный самолет «Фокке-Вульф-189» (по советскому жаргонизму «Рама» или «Летающий глаз». – Прим. авт.) часто висел в дневные часы над лесистой местностью, в которой маскировались части и подразделения стрелкового соединения.

17 сентября 1943 года агент «Следопыт» успешно перешел линию фронта в полосе боевых действий этой дивизии. Полз не долго…

Спустившись на дно лощины, он пошел пешком. Шел, как он потом скажет, по «огненному полю», заминированному нашими обороняющимися воинами. Случай и судьба спасла его от неминуемой гибели. Незамеченным немцами долго идти не пришлось. Перейдя небольшую поляну, он оказался на опушке густо поросшего тонкошеего березняка. Именно оттуда послышался глухой гортанный возглас:

– Hande hoch (Хенде хох)! – (Руки вверх!)

– Ich bin dein freund…Iich bin dein freund (Я ваш друг… Я ваш друг), – несколько раз повторил советский перебежчик и разведчик…

«Не дергаться, надо повиноваться…», – подумал с радостью Александр. Он поднял руки и к его изумлению два немецких солдата повели себя спокойно. Наставив на него автоматы, его отвели к офицеру, который немного знал русский язык.

– Hauptsitz Smolensk (Штаб-Смоленск), – достойно и безбоязненно повторил несколько раз Козлов. Затем «Меньшикова» отправили в штаб части, откуда на автомашине отвезли в одно из помещений АК-103.

О выполненном задании «Меньшиков» отчитался перед быстро прибывшим на встречу начальником «Сатурна» подполковником Феликсом Герлитцем. Официальные сотрудники – офицеры Абвера – не скрывали своего восхищения в связи с возвращением агента «Меньшикова» после «достойно выполненного задания».

«Первый шаг в игре успешно сделан, – рассуждал Александр, – дальше надо идти осторожно. За мной будут следить, и я уверен – попытаются «колоть» на противоречиях. Главное не отступить от линии поведения, выработанной в Москве. А еще придется отчитываться – Герлитц от меня не отстанет».

* * *

По поводу успешного возвращения «Меньшикова» руководство разведывательного органа устроило пышный обед, на котором присутствовало все начальство «Сатурна».

Тосты за Великую Германию, за ее великого фюрера, за удачно проведенную агентом операцию с пожеланиями ему дальнейшего профессионального роста чередовались с чревоугодием и «шнапсованием» утроб – ведь пили и жрали все они на халяву. По-русски хозяева праздничного обеда кричали: «До дна! До дна, Александр!!!», когда он поднимал рюмку со шнапсом.

«Э, дорогие-хорошие, чувствую, вы меня хотите споить, чтобы без особого труда развязать мне язык, – размышлял Александр. – Такого удовольствия вы не получите – я его вам просто не дам. Как сильный порыв ветра уносит ладью, так даже одно свободно блуждающее чувство, на котором сосредоточен ум человека в таком полуобморочном состоянии может увлечь за собой и его разум. Его нельзя потерять даже частично – потому что это смертельно для меня, жены и моих боевых побратимов в Москве. По невежеству эти пузатые бюргеры с плетенками погон на плечах, туго перепоясанные ремнями и портупеями, считают русских не-до-че-ло-ве-ка-ми. И им отведено только одно место – мир страданий и подстерегающих опасностей. Они глубоко заблуждаются. Их разум находится в дебрях иллюзий. Советский Союз фашистам не одолеть. Я продолжу борьбу с этими германскими варварами».

Феликс Герлитц, изрядно «нашнапсованный», в конце обеда прочел агенту-победителю небольшую лекцию. Он говорил о быстро возрождающейся арийской крови, изрядно замутненной в расовом отношении:

– На очищение немецкой крови придется потратить еще много лет. Может даже 100. К сожалению, мы все страдаем пороком перемешанной, испорченной крови. Только после завершения процесса очищения большинство немецкого народа будет располагать теми качествами, которые позволят завоевать мир и господствовать над ним. Мы не сомневаемся в успехе дела…

«Зачем он это сделал? – задал сам себе вопрос Александр. – Поднять немецкий улетучивающий дух или унизить нас, русских? Непонятно… А впрочем, все всем понятно… Рейх пылает».

Сразу же после обеда, покидая столовую с горделиво поднятой головой и сдвинутой набекрень форменной фуражкой с высокой тульей, наверное, от ощущения удачно произнесенного спича, низкорослый начальник «Сатурна» подполковник Феликс Герлитц обратился к высокому и статному Козлову, чуть не столкнувшись с ним в проеме двери:

– Душновато там. Зайдите ко мне в кабинет.

– ???

– Сейчас, вместе. Есть смысл поговорить «по душам», – зарделся в многозначительной ухмылке начальник школы.

– Есть! – по-военному ответил «Меньшиков».

Войдя в кабинет, Феликс, грузно садясь в кресло за письменным столом, предложил Козлову заранее поставленный стул, стоящий против хозяина помещения.

«Явно, что-то хочет выудить у меня… может, собрался заарканить на противоречиях? Ну-ну, посоревнуемся кто кого!? По-моему, я нигде не прокололся… осторожничал в ответах, ступая по минному полю его вопросов», – про себя подумал «Меньшиков», хотя и понимал, что перед ним опытный психолог и логик. – К врагу после того, как я попал в плен, надо относиться с уважением. Просто нельзя говорить и делать глупостей – враг подслушивает, подглядывает и действует!»

Феликса он никогда профаном не считал. Он даже уважал его за ум, напористость в достижении поставленной цели и умение на допросах добиваться откровенных признаний у слушателей школы. С ним надо было соревноваться, чтобы обмануть его, а это значит – победить.

– Скажите, кто с вами разговаривал в НКВД? – неожиданно, буквально выстрелил провокационным вопросом немец в Козлова. А потом, не дождавшись ответа, продолжил:

– Что вы им говорили? Когда вас чекисты сцапали? – прищурился подполковник, и довольная усмешка тронула уста абверовца.

«Э, гер немец, неужели ты такой наивный. Не похоже. Тогда зачем так грубо? – мгновенно среагировал про себя Козлов. – А может, меня кто-то выдал? Нет, не может быть!»

Сердце у Александра бешено стало колотиться, и ему было страшно, даже сидя ноги стали ватными. Но он взял себя в руки и был готов стоять на смерть в эти мгновения, играя в смертельную игру с Феликсом.

– Ну что же, на эти ваши вопросы я откровенно скажу – НЕТ, – твердо ответил «Меньшиков». – Если не верите мне, у вас есть много способов избавиться от меня.

– Ну не надо обижаться. Вы нужны мне здесь.

– Я не в обиде, а исхожу из реалий того, как я выполнял и выполнил ваше задание.

– Ладно, расскажите подробнее всю вашу одиссею, подготовленную нами и выполненную вами, – Герлитц опять прищурил маленькие поросячьи глазки.

После вразумительного ответа русского немец попросил еще несколько раз повторить сказанное. Когда и где он приземлился, каким маршрутом и на каком транспорте добрался до места назначения – деревни Малаховки.

Попросил подробно рассказать, как передавал посылку агенту-радисту, обрисовать его внешность, что видел на пути возвращения, какие цены на продукты в Москве, где и как переходил линию фронта и т. д. и т. п.

В большой тетради в клеточку, лежавшей перед ним, он периодически делал какие-то короткие заметки, что-то обводил по несколько раз, ставил крестики и птички, помечал цифрами ответы «Меньшикова».

На все поставленные вопросы Козлов отвечал четко согласно легенде и линии поведения, выработанной для него на Лубянке майором С. В. Честнейшим. Это был псевдоним военного контрразведчика. К сожалению, настоящая его фамилии затерялась где-то в архивах КГБ или ФСБ. А ее стоит приоткрыть – по существу он вел с начала и до конца эту важную игру с немцами и заслужил благодарной памяти у потомков.

* * *

В начале августа 1943 года «Следопыт» прибыл в Борисов, как ему и было обещано ранее зондерфюрером Фурманом. Это время было отмечено в истории величайшим сражением в мировой практике войн – «Курской битвой» или «Курской дугой», в том числе танковым тараном под Прохоровкой (5 июля – 23 августа 1943 года). Гитлеровская Германия запланировала дать фронтам и армиям РККА решительное сражение, которым поставить жирную победную точку в борьбе с Советским Союзом, сосредоточив на лини Белгород – Курск – Малоархангельск до 90 соединений.

Согласно плану «Цитадель» планировалось путем концентрического наступления окружить находящиеся в районе Курска войска противника и уничтожить их.

При проведении немцами этой стратегической наступательной операции вермахта на Курском плацдарме предполагалось «широко использовать момент внезапности». Но внезапности не получилось. Командование советских войск, имитируя крупномасштабное оборудование оборонительных укреплений, всем своим видом показывало противнику, что оно не готовится к наступлению. Только Ставка знала смысл массово движущихся эшелонов с досками, накатником, тракторами, цементом, песком, камнем и другими строительными материалами в сторону Курского выступа. Операция «Кутузов» готовилась в строжайшей тайне.

Ставка ВГК решила не спешить переходить первыми в наступление, а вначале занять жесткую оборону, в ходе которой обескровить силы противника, выбить его новые танки, и лишь затем, введя в дело свежие резервы, неожиданно перейти в контрнаступление.

А вот о том, что Третий рейх задумал акт отмщения после двух стратегически-пораженческих оплеух под Москвой и Сталинградом, а также последующего общего наступления зимой 1942–1943 годов, советскому командованию стало известно от разведчика Николая Ивановича Кузнецова из партизанского отряда «Победители» полковника Дмитрия Медведева, действовавшего на Ровенщине, и Лондонской резидентуры внешней разведки НКГБ СССР Всеволода Меркулова. Кроме того, аналогичную информацию получили в ходе проведения радиоигры «Загадка», а также от зафронтовых агентов, внедренных в Абвер и ГФП ГУКР Смерш НКО СССР военными контрразведчиками Виктора Абакумова.

Немцы операцию, как известно, назвали «Цитадель», и в операционном приказе, опубликованном со временем в одном из военных вестников вермахта, говорилось:

«Это наступление носит решающий характер. Оно должно быть стремительным и завершиться неоспоримым успехом… Поэтому следует провести всю необходимую подготовку как можно тщательнее и интенсивнее. Лучшие соединения, лучшее оружие, лучшее командование и большое количество боеприпасов – все это нужно бросить на главные участки фронта. Каждый командир и каждый простой солдат должен понимать решающее значение этого наступления.

О победе под Курском должен узнать весь мир».

Весь мир узнал, что в этой жесточайшей битве XX века были биты лучшие немецкие полководцы: Эрих фон Манштейн, Гюнтер Ханс фон Клюге, Вальтер Модель, Вернер Кемпф, Герман Гот, Отто Деслох, Роберт фон Грейм. После Курского сражения Германия утратила возможность проводить крупные стратегические наступательные операции на Восточном фронте. Не помогло фашистам их «лучшее оружие» в лице тяжелых танков – «Тигров» и «Пантер», а также самоходных артиллерийских установок (САУ) «Фердинанд».

Разгромить немцев помог полководческий талант основных мыслителей операции «Кутузов» – Георгия Жукова, Николая Ватутина, Михаила Катукова, Ивана Конева, Константина Рокоссовского, Павла Ротмистрова, Сергея Руденко и Кирилла Москаленко. Но все же главным победителем в этой схватке стал страстотерпец – Советский Солдат. Этот мученик и страдалец – гений всей Великой Отечественной войны. Он привел Советский Союз ценой огромных своих потерь к Великой Победе в мае 1945 года!!!

А пока что на Курской дуге гремели сражения. И чаши весов с вопросами, кто кого одолеет, находились в равновесии. Цена битвы – жизнь или смерть одного из двух государств – Третьего рейха и Советской России.

«Но разведка доложила точно…» – Гитлер приказал немцам перейти в наступление 5 июля 1943 года в 3 часа ночи. А штабы Центрального и Воронежского фронтов (командующие соответственно К. Рокоссовский и Н. Ватутин) упредили его на 2 часа и уже по выдвинутым к наступлению войскам противника организовали шквальную артиллерийскую и авиационную контрподготовку. После этого на ошарашенных немцев двинулась наши танки и пехота…

Героическая битва на Курской дуге хорошо описана в исторической и художественной литературе, поэтому нет смысла повторяться. Победами РККА под Курском и в битвах за Днепр завершился коренной перелом в Великой Отечественной войне. Наступательная стратегия вермахта потерпела окончательный крах. Но это не означало того, что у немцев иссякли силы к сопротивлению – осенние мухи и осы всегда настойчивы и злы. Но эта тема для другого повествования.

Вернемся к нашему герою…

* * *

Александра Ивановича Козлова назначили преподавателем центральной школы агентурной разведки фронтовой АК-103 под кодовым названием «Сатурн». Через несколько дней он принял присягу на верность Гитлеру и получил воинское звание гауптмана – «капитана» Абвера.

Вначале он думал, что название «Сатурн» связано с планетой, однако один из преподавателей разведшколы просветил его:

– Название, очевидно, идет из римской мифологии. Сатурн в Древнем Риме – бог посевов и земледелия, отождествляемый с греческим Кроном – младшим из титанов, свергнувшим своего отца и захватившим власть над миром. Ему было предсказано, что он в свою очередь будет свергнут своими детьми. Чтобы предупредить это, он тотчас по рождении ребенка проглатывал его. Жене Крона удалось спасти маленького Зевса, который и сверг отца.

– Спасибо, просветили вы меня, – поблагодарил Козлов своего пожилого коллегу.

«Да, интересна история, но Гитлеру не захватить ни Россию, ни тем более весь мир, – размышлял сам с собой Александр. – То, что он пожиратель не только своих, но и чужих детей – это факт. Зевсом для него будут действия Красной армии. Именно она свергнет этого монстра с нацистского трона в Берлине. Я больше, чем уверен!»

Козлов облачился в хорошо подогнанное портными неприятельское обмундирование. Он часто, проходя мимо огромного напольного зеркала, стоявшего в коридоре школы, оглядывал себя в форме гауптмана. Александр Иванович представлял себе, с какой ненавистью на него смотрят те, кто готовится после заброски в тыл Красной армии не вернуться сюда, а прийти с повинной в органы Смерша. Наличие стыда естественно существовало. Но Александр успокаивал себя своим умозаключением:

«Есть стыд, что ведет к смерти, у меня стыд нацелен на продолжение содержательной жизни».

Да, ему самому, вчерашнему комсомольцу, во время нахождения в школе было ужасно чувствовать на плечах мундир заклятого врага, с которым он еще недавно воевал в действующей армии и партизанах. По сути, он был свой среди чужих. Были у него и основания предполагать, что его могут убить партизаны или какой-нибудь горячий патриот, случайно попавший в школу «Сатурн».

А за примером долго ходить не пришлось.

9 октября 1943 года по приказу руководителя РДГ «Артур» майора госбезопасности И. Ф. Золотаря сотрудником этой группы Н. П. Федоровым была проведена акция по захвату на квартире предателя Родины – преподавателя разведшколы «Сатурн» капитана войск СС А. Н. Невенгловского. Его быстро доставили в штаб РДГ на немецкой легковой машине, где он признался, что после окончания разведшколы, расположенной в саксонском городе Волау, служил в Брянске, занимаясь вербовкой советских военнопленных. После был устроен преподавателем в Борисовскую разведшколу Абвера.

Естественно, Козлов всех подробностей не знал. Ему немецкое руководство школы довело информацию, что его коллегу выкрали «красные бандиты» и надо быть осторожным.

«От случайности никто не застрахован», – так отреагировал и сам Козлов на эту акцию партизан.

Работая инструктором по подготовке агентуры, «Меньшиков» как бывший пехотный офицер РККА читал курсантам лекции о структуре Красной армии, военной типографии и проводил даже занятия по строевой подготовке.

Герлитц и Фурман были довольны службой их «проверенного» агента. В январе 1944 года Козлов получил повышение. Его назначили начальником учебной части школы. Теперь на плечи нашего «Следопыта» легли задачи по организации и планированию занятий по главным дисциплинам: разведка, топография, идеологическая и строевая подготовки, структура Красной армии, стрельба и полевые занятия. В его подчинении было 4 преподавателя, которыми он руководил. Но нередко он и сам читал лекции.

Видя «старания» «Меньшикова» на педагогической ниве новый начальник школы капитан Ганс Утгофф стал его приглашать с собой в поездки в лагеря военнопленных и подразделения РОА для проведения вербовочных мероприятий. Козлов должен был готовить списки кандидатов в школу, составлять характеристики для использования их за линией фронта. О степени доверия к «Меньшикову» говорят факты, что за «безупречную службу» и «заслуги» его наградили 2 бронзовыми и 2 серебряными медалями, а также военным крестом «За заслуги». 5 наград получил наш смелый и дерзкий разведчик!

Козлов понимал, что благодаря следованию правильно построенной военными контрразведчиками на Лубянке линии поведения и его внутренней осторожности, он «наплаву» у немцев. Авторитет его рос, но нужна была отдача от этого признания его противником. Долг перед Родиной заставлял мучиться и искать выходы – нужен был канал связи. Время шло, но никто не пришел к нему и не назвал его пароль. Была какая-то странная пора – часы тикали, а время как бы остановилось, стрелки хронометра беспомощно висели, хотя события бурлили. Материалов было полно.

«Следопыт» уверенно шел не только по следу врага, он уже действовал в его стане. Накопив достаточное количество важной информации по «Сатурну», в которой нуждались армейские контрразведчики, он понимал, что надо «торопится, но не спеша» в поисках надежных путей доведения собранных данных до Москвы. Однако сделать это было не так-то просто… Связной из Москвы, которого обещала послать Лубянка, почему-то к нему так и не прибыл.

Догадки у Козлова были разные…

* * *

В последнее время в «Сатурне» отмечалось заметное увеличение количества проколов в работе. Уходили и улетали из осиного гнезда за линию фронта в советский тыл вышколенные славянские питомцы, и оттуда уже не возвращались по разным причинам. Одних отправляли на глубокое оседание, другие приходили в органы военной контрразведки с повинной, а третья категория погибала в ходе боестолкновений при переходе линии фронта. Многих агентов арестовывали и отправляли в лагеря, наиболее непримиримых с советской властью и враждебно настроенных к ней ждали суровые приговоры военных трибуналов, как правило, с расстрельными вердиктами.

Козлов прекрасно понимал, что его тоже будут перепроверять и «колоть» на противоречиях, пытаться найти нестыковки в нескольких объяснениях на одну и ту же тему или по какому-то конкретному эпизоду. Но линию поведения и легенду теперь уже смершевского прикрытия и нюансы о пребывании в Малаховке он заучил, как артист свою роль.

При встрече с женой Александр шепнул ей:

– Ну что, Галя, обрадую тебя. Привет тебе передала Москва. Теперь она о нас знает. Я вернулся с очень важным заданием. Нам с тобой поверила советская власть. Теперь нам надо сделать так, чтобы «тайны мадридского двора» были раскрыты нами и переданы Москве.

После таких слов, Галина ожила, облегченно вздохнула. Она до этого дня не могла поверить, что работа на немцев может не быть изменой Родине, считала это предательством, несмываемым позором. Вместе с тем, Александр предупредил жену:

– Прошу тебя, без меня никаких «патриотических» действий не предпринимай. Твоя задача – быть моей женой и только. Все остальное потом и по моей команде. Ты поняла?

– Да, мой милый!

– Ну, вот и договорились. Иначе можно провалиться двоим. А там потянется цепочка – пострадают хорошие люди.

Последствия провала она хорошо понимала. Поэтому восприняла слова мужа как военный приказ. Хотя партизанское начало мести противнику бушевало жаркой метелью в душе женщины. Но голову свою держала в холоде.

Скоро она познакомилась с поваром столовой разведшколы – женой погибшего командира Красной армии Любой Матусевич, которой по неизвестным причинам удалось избежать расправы. Две женщины как-то быстро нашли общий язык и перешли на откровения. Галине она смело заявила, что у нее настолько накопилось злости к бошам, что она одно время даже намеревалась отравить немецких посетителей столовой.

Галя пришла домой возбужденная, вся красная.

– Что случилось? Ты какая-то взволнованная? – спросил настороженный Александр. Она конспиративно провела указательным пальцем по губам.

«Все понятно – надо выйти и поговорить», – подумал супруг.

После легкого ужина, они по привычке, вышли прогуляться.

Тут она и рассказала мужу о своей беседе с Любой.

– Она что, одурела?! Таким действием эта дама может провалить нашу операцию. Отравит одних – придут другие. И мы погибнем, и она.

Существовала еще одна проблема. Как уже говорилось выше, на Лубянке обещали, что после возвращения в школу на него выйдет связник из Центра. Не вышел. Пришлось «Следопыту» самому прокладывать канал связи с Лубянкой через вербовку патриотов. Благодаря небывалой интуиции он ни разу не ошибся в выборе кандидатов. Нет, он не был рыцарем без страха и упрека. Положение и обстановка заставила его быть просто предельно осторожным и глубоким психоаналитиком.

Конечно, Александр рисковал. Но, наверное, гауптман Козлов рассуждал как старший лейтенант Красной армии, как комбат: «Не победишь опасность без опасности!». Поэтому он сначала просчитывал, а потом рисковал.

За 2 года Козлову удалось перевербовать и отправить через линию фронта к своим 7 курсантов школы. Правда, был один случай, заставивший его переволноваться. Радистку Ольгу не удалось переправить на родину. Ольга влюбилась в такого же, как и она, агента. Дело молодое, перед заброской кавалера, они сняли квартиру. Спустя некоторое время после убытия агента в тыл Красной армии, Ольгу арестовали. Дело в том, что это помещение являлось некоторое время партизанской, конспиративной квартирой. Начались допросы с пытками.

«Меньшикову» пришлось пережить опасные моменты. Его могли арестовать в случае, если Ольга раскроется. Она выдержала. А когда после 10-суточной «командировки» на ту сторону с выполненным заданием, возвратился ухажер, все стало на старое место. Агент Ольга продолжала работать в школе и помогать «Следопыту».

Козлов, отправляя своих агентов, не знал, дойдут ли они до наших контрразведчиков, потому что, как правило, их посылали в последнее время с заданием без возврата. Возвращались немногие, очень нужные школе.

Агент «Титаренко» должен был вернуться. Так решило руководство «Сатурна».

Однажды ночью в дверь квартиры кто-то бесцеремонно застучал кулаками. Александр и Галина переглянулись – муж от неожиданности, жена от испуга. К подобному событию Козлов был всегда готов. Под подушкой лежал заряженный «Вальтер». С пистолем в левой руке, спрятанной за спину, он открыл дверь. В проеме дверей стоял начальник школы. Улыбающийся шеф протянул руку подчиненному:

– Поздравляю вас, Меньшиков! Титаренко вернулся. Задание успешно выполнено! – и тут же покинул коридор.

«Титаренко» передал благодарность от руководства Смерша: все донесения Козлова военными контрразведчиками получены. Приказ Центра – оставаться в «Сатурне» до конца войны. А он – победный конец, конечно, не за горами.

Гитлеровцы чувствовали, что силы Третьего рейха и вермахта тают с каждым днем. Петля на горле Третьего рейха сжимается. За грехи скоро надо будет платить, а некоторым расплачиваться жизнями.

Но были случаи, когда к ретивым курсантам русофобам, могущим стать опасными разведчиками, диверсантами или террористами, нужно было применять опасные комбинации по их компрометации. Одним из таких оказался галичанин, ярый адепт Степана Бандеры и Романа Шухевича – Остап Скиба. Он часто в кругу курсантов смело вещал, что ОУН ведет правильную политику сотрудничества с нацистской Германией. А созданные 14-я гренадерская дивизия Ваффен СС «Галичина» и УПА поддерживают вермахт в борьбе с евреями и москалями. Гитлер для него вождь и учитель. Он часто цитировал перлы самого фюрера перед своими земляками – слушателями разведшколы…

Он привел однажды заученные им слова Гитлера:

– Мы тогда победим Россию, когда украинцы и белорусы поверят, что они не русские… Нужно уничтожить этот страшный большевистский монстр – СССР, чтобы он никогда не мог подняться. Украинцы, вы отдельный народ. Воюйте с русскими оккупантами…

Дальше он выкрикнул: «И мы воюем, как можем… Скоро отмщение за 1939 год придет и ко мне… Я им в Московии, там покажу!!!»

Эти сведения получил «Меньшиков» от «Титаренко». Встал вопрос о создании умной компрометации. Стало известно, что он по пьянке раскрыл дату и место своей заброски на самолете через линию фронта. Это стало достоянием его близких по духу друзей. Пришлось их «колоть». Признались, что такой факт существовал.

«Меньшиков», собрав все материалы на Остапа Скибу, доложил их начальнику школы.

Реакция была ожидаемая – оуновца отправили в лагерь военнопленных на перевоспитание, где шнапса не давали и спать приходилось не на мягких кроватях, а на жестких нарах. А потом шеф даже выругался:

– Ничтожество, а прикрывалось нашим фюрером! Таким не место в «Сатурне».

Был случай, когда из власовской РОА привезли на обучение в разведшколу откровенного уголовника, который был обижен на советскую власть за то, что дважды сидел в лагерях. Звали его Гришей. Сроки схлопотал по уголовным статьям – хищение, грабеж. По характеру был взрывной и необузданный.

В общении со слушателями курсов вел себя высокомерно. Старался установить зековские законы. Но пахана из него не получилось. О советских людях говорил пренебрежительно, называя их лентяями и уродами. Призывал растоптать Россию «стальным сапогом вермахта». Когда он зарывался, ему некоторые абверовцы давали сдачи. Через некоторое время у него стали проявляться элементы клептомании.

Один из слушателей на этой основе даже подрался с ним. Стали разбираться.

Гауптман Козлов вызвал обиженного курсанта в кабинет:

– В чем причина вашей потасовки?

– Гришка, мы давно заметили, щипач… Карманник он.

– В чем это выражается? – спросил, нахмурив брови Александр.

– Приворовывает Гришка, господин гауптман. Лазит по карманам ночами. У меня вытащил часы и спрятал…

Битый час толковали Козлов со своим подчиненным. Набралось немало конкретных фактов негатива против уголовника с антисоветскими, бредовыми идеями.

«Лучших данных не найти и не придумать, – подумал Александр Иванович, – чтобы вышвырнуть его из школы. Доложу начальнику».

Стали разбираться руководители «Сатурна». Обиженные, с десяток человек, написали обвинительные рапорта. Роасовец загремел под фанфары – на следующий день его отправили в концлагерь.

Подобных примеров в действиях «Следопыта» по откомандированию из школы враждебно настроенных к Советской России было не один десяток…