Как журналист Эллис был отлично осведомлен о том, как часто вылавливали из Гудзона мертвые тела (одно из самых страшных последствий сухого закона). Он видел снимки – слишком жуткие, чтобы их публиковать: раздувшиеся конечности, изодранная кожа, пустые глазницы.

И сейчас, на заднем сиденье «Паккарда», он пытался отогнать от себя видение своего собственного тела, превратившегося в безжизненное, бездыханное месиво. Но сделать это было трудно. Один вид двух мафиозных типов чего стоил! Ехали они в абсолютном молчании. Никаких намеков – куда? зачем? Они лишь обыскали его с головы до пят перед тем, как затолкнуть в автомобиль.

Чтобы не запаниковать, Эллис включил в себе репортера. Он наблюдал и делал выводы, стараясь абстрагироваться от ситуации.

Когда Сильвия озвучила свой ультиматум, она не обозначила сроков. Возможно, она решила узнать его ответ, и задачей этих двух бугаев было добиться, чтобы он ее устраивал.

А, может, им было велено устранить его? Тогда и ответа никакого не потребовалось бы.

Пожалуй, стоило еще раз попробовать:

– Вы хоть намекните мне, ребята. Может, я смогу чем помочь, если вы скажете, что вам нужно.

Рябой продолжил молча рулить. А тот, что поздоровей, только пыхнул своей сигаретой в закрытом салоне. Эллис удержался, чтобы не закашляться – помогло ежедневное пребывание в чаду новостного отдела.

Взгляд в окошко убедил его, что они все еще находились в Нью-Йорке. Точнее, в Бронксе. И тут Эллиса осенило. Они ехали к нему домой! Неплохая идея, если план заключался в том, чтобы инсценировать несчастный случай в его собственной квартире! Неловкий шаг на скольком полу в ванне, разбитая голова… Или трагическое падение из окна…

Конечно, оставленная им у редакции машина могла бы послужить полиции намеком на то, что не все так просто.

Но ведь ее могли перевезти!

Эллис нервно сглотнул. Воздух стал густым, как ил в Гудзоне.

А затем его встряхнуло. Вдавленная в пол педаль тормоза замедлила «Паккард» ровно настолько, чтобы он вписался в переулок и через пару секунд остановился. Оба «конвоира» открыли дверцы и вылезли из машины.

– На выход, – буркнул Эллису водила.

Накануне охранник использовал то же самое выражение, выводя Эллиса из камеры. Снова оказаться в тюрьме показалось Эллису весьма привлекательной альтернативой.

Выйдя из машины, он увидел дверь на верху металлической лестницы. Он был здесь раньше…

– Вперед!

Эллис ощутил толчок в спину. Страх пробрал его до самых костей, пока он поднимался по лестнице. Водитель, следовавший за ним, оказался гораздо выше, чем он решил поначалу.

Коренастый парень остался у машины и закурил новую сигарету. То, что он не присоединился к ним, принесло Эллису слабое облегчение. Водила, несомненно, был тоже вооружен и так же ловко нажимал на курок.

Переступив порог, Эллис оказался в темном коридоре. Дверь за ним закрылась. Вокруг сгустилась тьма – тоннель в ожидании мчащегося поезда.

– Двигай!

Эллис, почти на ощупь, пошагал вперед, избегая нового толчка в спину, способного приложить его черепушкой к полу. Глаза постепенно привыкли к темноте. И когда он приблизился к стойке гардероба, за которым находилась задрапированная дверь, осознание полностью пришло к нему.

Это был «Ройял»! Ночной клуб, куда он возил родителей. Так же, как и в тот раз, обеденный зал тускло поблескивал под огромной люстрой. Только теперь в нем было тихо и спокойно, как на кладбище. Это было лучше, чем оказаться в сыром, заброшенном складском помещении. И Эллис обрадовался. Хотя восторга все равно не испытал.

Пока он шел по шахматному плиточному полу, водила следовал за ним по пятам, практически дыша в затылок. Их шаги эхом разносились под высоким потолком. Перевернутые стулья подрагивали на столах, на которых на этот раз не было ни льняных скатертей, ни горящих свечей, ни изысканных предметов сервировки.

И людей в зале не было. Никаких свидетелей!

Сколько раз с этих самых полов смывали кровь?

У Эллиса начали подгибаться колени. «Не многим хуже, чем тревога из-за неопределенности», – подумал он. А потом резко крутанулся и остановился:

– Послушай, если ты собираешься меня убрать, то давай, не тяни с этим. Или объясни мне, за каким чертом мы сюда приехали.

В ответ водила молча уставился на Эллиса. В его глазах не промелькнуло никаких эмоций, когда он потянулся за своей пушкой. Но уже в следующий миг водила опустил руку – явно вопреки искушению – и жестом указал налево.

Эллис перевел дух. И повернулся к крайней кабинке. Там, частично заслоненный белой разделительной шторкой, сидел в одиночестве человек. Эллис догадался бы, кто он, даже не видя этой морды в газете.

С волнением Эллис сделал несколько последних шагов к столику. Макс Тревино выглядел вживую не менее грозно. Шея у него была такой же плотной, как рельефные плечи под дорогим, пошитым на заказ костюмом. Гладкие черные волосы уже тронула седина. Темные глаза смотрели пронзительно, а подбородок прикрывала бородка, как у типичного сицилийца.

Надкусив сигару, Тревино проговорил:

– Присядь-ка, парень.

Водила без слов отошел в сторону, освободив им пространство, но ненамного. Он застыл на страже в столиках пяти от них.

Эллис заставил себя зайти в кабинку.

– Вот мы и встретились, сказал Макс. – Я знаком с твоей работой с некоторых пор. Тебе это известно.

Да, для Эллиса это не стало открытием.

– Я… польщен, сэр.

– А зря.

В голове Эллиса завихрились возможные ответы: извинения, объяснения, остроты.

Он выбрал молчание.

Макс зажег свою сигару золотой зажигалкой и выдохнул землистый дым.

– Несколько твоих статей доставило немало проблем моим коммерческим предприятиям. Как всякий бизнесмен, я люблю, когда все работает четко. Как хорошо смазанный механизм. Ты меня понимаешь?

Эллис прокрутил в памяти информацию, которой его снабжали ирландские гангстеры. Он тогда написал несколько статей. И в них вскрывались преступления политиков, чьи карманы частенько набивались другими конкурировавшими бандами. Похоже, кое-что поступало в них от Макса.

– Черт, знаешь, что я думаю? Наверняка, знаешь… – продолжил Макс. – После стольких лет работы на заводе отец должен был тебя всему этому научить.

Осведомленность Макса потрясла Эллиса. Но стоило ему только осознать угрозу, как усилился внутренний трепет, спровоцированный не только страхом, но и гневом. И ему потребовались все силы, чтобы спросить ровным тоном:

– Что вы хотите, мистер Тревино?

– Как чего? Поговорить. – Легкомыслие его ответа была почти убедительным.

– О чем?

– О семье. О том, как важно ее защищать. И мне кажется, мы сходимся в этом во взглядах. – Пыхнув несколько раз сигарой, Макс откинулся на спинку кресла. – Видишь ли, до меня дошли слухи, что ты с еще одной журналисткой – своей подружкой – сильно интересуетесь делами моей сестрицы.

В этот миг Эллис вспомнил слова Альфреда. О родственниках в Нью-Йорке, давно ожидавших их переезда с востока.

– Вы – брат Сильвии, – осознал он.

Макс приподнял густую черную бровь:

– Я не терплю людей, злоупотребляющих моим временем. Так что не строй из себя дурака, парень.

Это было справедливое предположение. Любой нормальный репортер уже давно бы об этом узнал. Эллис просто был слишком занят Диллардами, Сэмюэлом и «суточным отпуском» в камере.

– И не перебивай меня! – рыкнул Макс.

– Я постараюсь больше этого не делать.

Макс уставил на него свой пронзительный взгляд. Явно оценивая уровень сарказма. Эллис не решился вздрогнуть.

– Как я говорил, – безапелляционно подытожил Макс, – если вы успели накопать что-нибудь интересное, нам стоило бы это обсудить. Не для печати, естественно.

Мало что в жизни Макса подлежало огласке. Эллис в том не сомневался.

Он осторожно кивнул. Любой намек на нечестную игру мог оказаться губительным. И не только для него и его родителей. Но и для Лили. В напоминание об этом ему довольно было только взглянуть на водилу, которого явно чесались руки реализовать одну из своих мрачных забав, вменявшихся ему в обязанности.

– Мистер Тревино, мои намерения в отношении вашей семьи исключительно личного свойства.

Макс поскреб свою кирпичную челюсть – тревожное движение.

Но продолжил слушать.

Памятуя о лимитированном времени собеседника и его системе ценностей, Эллис поспешил собраться с мыслями.

– Я только сделаю небольшое отступление, – предупредил он. И начал с рассказа о незапланированной продаже детей, разделившей семью (не упоминая ни дат, ни имен, ни других деталей, способных увести от сути дела). А потом перешел прямо к своим тревогам за детей.

– И за вашу сестру тоже, – быстро добавил Эллис.

Пальцы Макса замерли. Но понять, хмурился ли он или размышлял, было трудно. И его следующий вопрос не пролил на это свет:

– Что именно, по вашему разумению, вы о ней знаете?

Эллис знал наверняка одно: он ступил на зыбкую почву. Один неверный шаг – и он окажется на дне могилы.

В то же время инстинкт (а, может, глупая надежда?) говорил ему, что Макса также беспокоила сестра. И именно тревога за нее, а не какая-то «статейка», явилась истинной причиной их встречи.

– Сэр, я, конечно, не эксперт в этом вопросе, но я могу вам сказать, что я понял.

Единичный кивок велел ему продолжать.

И Эллис, даже сознавая все риски оказаться совершенно неправым, отважился на откровенность.

Пока Макс попыхивал своей сигарой, Эллис описал те тревожные симптомы, что он видел и слышал – признаки ухода от действительности. А в конце не удержался и подчеркнул, что присутствие Руби с течением времени только ухудшало ситуацию.

Макс сидел молча и недвижно. Судя по всему – в размышлении. Эллису стоило больших усилий, чтобы удержаться и не выболтать добровольно еще больше информации и аргументов. Несмотря на отчаянное желание спасти не только себя.

Наконец Макс отреагировал:

– Человек должен делать, как лучше, для своей семьи, всегда.

Двусмысленность высказывания поставила Эллиса на место. В груди снова зашевелился страх: к чему он клонит?

– Значит, сделаем так. – Опустив сигару, Макс вонзил свой взгляд в глаза Эллиса. – Дадим Сильвии день, чтобы собрать вещи девочки и попрощаться с ней. А утром ты приедешь ко мне в ее дом. Ровно в восемь. Заберешь девочку и отвезешь ее сразу же к матери. Уяснил?

Эллис попытался ответить. Его ошарашил не только план, но и быстрота его осуществления. Неужели все могло быть так легко?

Макс наклонился к нему:

– Надеюсь, у тебя не возникнет с этим проблем?

– Нет… конечно, нет, мистер Тревино. Это просто замечательно.

Снова откинувшись назад, Макс затянулся сигарой.

– Вот и хорошо, – произнес он и скосил взгляд на водилу: – Сэл, мы закончили. Подбрось нашего друга обратно, лады?

Удивительно, но на какое-то время Эллис позабыл, что у них есть компания.

В молчаливом согласии водила направился к выходу. Эллис поспешил за ним. На этот раз он следовал за водилой (всем сердцем желая оказаться перед ним).

Но, сделав несколько шагов, Эллис сообразил, что не сказал ни слова благодарности Максу. Хотя его к этому побудило нечто большее обыкновенной вежливости. Обернувшись, он увидел Макса, погруженным в раздумья. И понял, что прерывать их не стоит: слишком сильно напряжение исказило лицо гангстера. Шутка ли – озвучить сестрице такие новости!

Главное, чтобы он сам не передумал!