Глава 13

Всадники ахнули, подались назад. Кони приседали на крупы, храпели. Раздирая рты удилами, их кое-как остановили. Лица у всадников белые, а глаза стали размером с их выпуклые щиты.

Богдан удержал коня, тому передался страх всадника.

– Всем стоять!.. А ты, пришелец, скажи: зачем тебе Жезл, ежели уже владеешь мощью богов?

Таргитай ответил, опережая Мрака, не обращая внимания на отчаянные знаки Олега не выказывать свою дурость:

– Эт не та мощь.

Богдан спросил озадаченно:

– Как это?

– Это убивает, – ответил Таргитай чистым детским голосом. – Я не хочу убивать. А Жезл… Не знаю, но я оставлю Меч, ежели велите, в обмен на Жезл.

Всадники суетились, перемещались, что-то выкрикивали сорванными голосами. Богдан поднял руку:

– Тихо!.. А вы, странные, если пропустим к Дереву, в самом деле оставите Меч?

Мрак показал дурню кулак размером с детскую голову, но Таргитай ответил без колебаний, даже с облегчением:

– С радостью. Я не люблю этот Меч.

Всадники смотрели с широко открытыми ртами, а Богдан после паузы сказал медленно:

– Мы пропустим вас. Ты говоришь искренне. Ты в самом деле понимаешь, что Жезл сильнее Меча.

Всадники расступились. Обалдевший Мрак тронул коня, четверка медленно тронулась в проход. Олег смотрел в хмурые напряженные лица, сжимался от страха – четверых легко истыкать стрелами, но не стреляют, даже мечи вложили в ножны! Наивная дурость Таргитая оказалась сильнее его мудрости и отваги Мрака. Правда, сам Таргитай еще меньше понимает, почему не тронули, но дорога к Дереву открыта!

Когда стража Дерева осталась позади, Мрак вздохнул, словно свалил с плеч горный хребет, сказал с великим облегчением:

– Здорово ты их наколол, Тарх! Поверили.

Таргитай поспешно спрятал дудочку.

– Я в самом деле оставлю Меч.

Даже Олег и амазонка подпрыгнули в седлах, а Мрак вытаращил глаза:

– Сдурел?

– А что? Мрак, твоей секирой можно хотя бы лес рубить или дрова колоть, а Меч убивает. И только людей!

Олег смолчал, люди бывают разные, иных убивать – спасать целые племена. Мрак же покраснел, голос стал угрожающим.

– Таргитай, мы уцелеваем чудом да по дурости. Умные уже бы сгинули. Нам щепка может спасти шкуры, а ты от такой штуки отказываешься! Даже боги не брезговали, а ты белых ручек марать не изволишь. Ладно, хвороста нарублю своей благородной секирой, Олегу хватит всей его мощи волхва, дабы разжечь костер без огнива – вечно теряет, спасибо Лиске: находит и незаметно кладет ему в сумку, а вот тебе выпала, дурню, редкая удача – рубить и крушить ворога!

Таргитай подумал, двинул плечами:

– Не понимаю такой удачи.

Мрак всплеснул руками:

– Дурень, это же всем понятно! Об этом даже песни поют. Вспомни Странника. Тебе ж самому нравятся песни про поединки, кровь из ран, битвы с великанами, схватки со Змеями, спасать девок из плена, крушить и низвергать!

– Нравятся, – ответил Таргитай. – Я тогда ночь не спал, его песни в ушах звучали. Песни про битвы с врагами нравятся, а вот самому биться не нравится.

– Боги, если бы это сказал Олег…

– Мрак, я слишком глуп, чтобы чувствовать страх, но не люблю убивать. Жалко! Если бы убивать, чтобы не умирали…

Мрак глухо захохотал, рассмеялся и Олег. Звонко залилась смехом, как серебряный колокольчик, Лиска. Таргитай ехал с насупленным лицом – смеются над ним, затем заулыбался во весь рот. Его глупое честное лицо стало совсем счастливым, светлым.

Мрак оборвал смех: далеко впереди вился столбик черного дыма. Остальные умолкли, видя его насупленное лицо. Оборотень оглянулся на маячивших далеко позади всадников.

– Видите?

– Опять стража? – спросил Олег.

– В чешуе и с когтями. Змей, помните?

– Для чего же нас пропустили? – спросил Таргитай недоумевающе.

– Может быть, чтобы посмотреть, как Змей сожрет? Жизнь скучная, забав мало, глазу отдохнуть не на чем.

Таргитай хлопал глазами, не понимая. Олег подобрался, напрягся. Страшное заклятие не поможет: нет такой трещины, чтобы провалилось Мировое Дерево. Да и Жезл тогда пропадет!

Приблизились, в клубах черного дыма начали проскакивать багровые искры. Мрак все темнел, Таргитай перехватил его злой взгляд, брошенный на Меч: людей, гад, сечет, еще как сечет, а самого гада – да такого крупноватого! – не берет, хоть плюй на него.

– Огнедышащий, – определил Олег. Он спешно листал книгу. – Против простых драконов знаю, против крылатых знаю…

– Знаешь? – спросил Таргитай с недоверием.

– Но пользоваться не умею, – признался Олег. – А вот против огнедышащих даже не видел отворота.

– А был бы, ты его опять перепутал бы с чем-нибудь, – сказал Мрак. – Хватит с нас жаб с неба!

Лиска сказала с негодованием:

– Это даже хорошо, что перепутал!

– Да ладно, ладно, – сказал Мрак. – Все, что ни делается, к лучшему. Вот Тарх вообще такое брякнул, что и на голову не налезет, а нас даже не разнесли на клочки… Дурацкий мир, в котором живем! В другом давно бы прибили.

Таргитай любовно щупал дудочку, улыбаясь своим мыслям. Сказал рассеянно:

– Вообще-то он мне нравится.

Мрак с Олегом переглянулись. Мрак безнадежно махнул рукой. Олег сказал с неуверенностью:

– Мне вообще-то тоже.

Таргитай поднес дудочку к губам:

– А я, будь богом, все-таки сделал бы лучше.

Лиска прыснула, Мраку показалось, что даже кони заржали, жеребец под ним зашатался – едва не упал от смеха.

– А лень куды бы дел? – спросил Мрак очень серьезно. – Она ж родилась раньше тебя. Сперва говорит лень, потом – ты.

Таргитай почесал в затылке, задумался. Дальше ехали под насвистывание на дудочке. Змей певца не страшил, до него еще верст десять, а так далеко стоит ли заглядывать? Пусть под ним конь ломает голову о грядущем, она у него большая. Да еще Олег – иссохнет, ежели не дать разобрать завтрашний день по щепочкам.

Дым стал реже, черный превратился в сизый, затем вовсе в белесый. Огонь исчез, вскоре все рассмотрели у подножия дерева нечто зеленое, похожее на ящерицу размером с сарай. На спине бугрился неопрятный горб. Невры не сразу узнали сложенные крылья.

– Кожистые, – определил Мрак. – Как у Олега!

– И летает, наверное, – предположил добрый Таргитай, – так же замечательно.

– Наша вещая птаха огнем не дышит, – сказал Мрак. Он бросил взгляд на волхва. Тот, судя по жестам, убеждал Лиску держаться позади. Если со Змеем что случится, то чтобы не встревала. Двое, мол, в драку, а третий… третий в другое место. Тем более женщина. Хоть и злая. Мрак понюхал воздух, привстал. – Не успеваем. А в потемках не наступить бы ему на хвост… Привал, ребята!

По дороге встречали странные холмики – деревянные, иной раз до половины вбитые неведомой силой в землю. Олег первым догадался, что к чему, все рассматривал потрясенно, потом привык даже он, сейчас же Мрак один такой холмик умело надсек – дерево твердое как камень, поджег стружку, затем подпалил весь холм – древесную чешуйку, что свалилась с Дерева!

Странное дерево горело мощно, Степь осветилась на сотни шагов. От жара невры трижды отсаживались. Мрак поджарил добытых по дороге дроф, вывалял в золе – пепел оказался еще солонее, чем от простого дерева. В ночи выли степные звери, над головой проносились темные тела. Огонь вспыхивал, однажды раздался страшный крик, полный ярости. Запахло паленым.

– Задницу припалил, – меланхолично заметил Мрак. – Поучился бы у нашего волхва. Зайца из-под небес бьет! Без промаха.

– Олег летает, – согласился Таргитай с завистью. – Уже здорово. А что иной раз мордой оземь, так своей же мордой! И не из-под самых облаков, а то бы убился. А голова у него, хоть и волхв, крепкая…

Олег морщился, ерзал от такой защиты.

– Хохотать по-волчьи приходится, а вы зубы скалите. Как пройдем мимо Змея? Почему никто даже не думает? Тарх – понятно, но ты, Мрак?

– Мимо? – удивился Мрак. – Рази такой пропустит? Такого надо бить по голове. А вот как, думай ты.

– Я все время об этом думаю!

– Да? – удивился Мрак снова. Покосился на разрумянившуюся у костра амазонку. – Все время про Змея думаешь?

– Да, – ответил Олег сердито. – Мой задум – пройти мимо него в потемках. Змей тоже должен спать, все звери ночью спят, кроме ночных, конечно.

– А Змей?

– Ящерки и гадюки ночью спят, им холодно. А Змей – это большая ящерка. Или крупная гадюка.

Мрак с сомнением поскреб когтями волосатую грудь.

– Да? Такому сараю и мороз не помеха. Разве что привык… Маленьким был, шкурка вон как у тебя, так себе. Среди лета замерзал, особливо ежели шелудивым уродился…

Мясо пахло вкусно, а после долгого перехода сожрали и косточки. Лиска вслед за неврами расстегнула пояс. Олег же, напротив, поднялся – бледный, посуровевший, тяжело вздохнул, прерывисто, как после долгого плача, пошел из освещенного круга. Мрак с сочувствием пробормотал вслед:

– Ишь, горбится, ровно коня несет. Не любит, ох как не любит это дело.

– Ночью и я бы разлюбил, – сказал Таргитай. – Ночью спать надоб…

Заснул, не договорив, едва голова коснулась земли. Мрак кивнул одобрительно: мужчина не должен изнеживать себя, подмащивая под голову булыжники или полено, тем более – седла, не должен лишаться сна перед схваткой. Если ты родился – все равно умрешь. Так стоит ли хитрить, изворачиваться, трусить? Вот ежели бы боги отпустили человеку хотя бы тыщу лет, тогда жаль обрывать жизнь, особливо в самом начале.

Олег вышел в темень. Вскоре бесформенная тень взметнулась в ночное небо. От воздушной волны колыхнулось пламя, взметнулись искры.

Тихо в ночи. Воздух не двигался, запах Дерева стал мощнее. Мрак не замечал, привык. Лиска крутила носиком, морщилась. Далеко вверху раздался далекий крик – слабый, замирающий. Все насторожились, Мрак буркнул:

– Это не Олег.

Лиска бросила благодарный взгляд:

– Да, он бы не стал кричать.

– Да, он бы сразу, – согласился Мрак, но что за «сразу», уточнять не стал. Амазонка вспыхнула, Таргитай проснулся, сонно всматривался в ночное небо.

– Может, на него напал кто-то? – спросил тревожно. – Сам он не…

Мрак подумал, предположил:

– А ежели повстречал такое же волосатое? Только сучку? Она ему то да се, а он: я-де не могу, я не совсем птица… Что тогда?

Долго всматривались вверх. Мрак вздохнул:

– Ложись. Чем поможем отсюда, с земли? Я останусь на страже, от вас все одно толку мало.

Таргитай спал непробудно, Лиска осталась на ногах. Вытянулась, словно могла взлететь, кулачки прижала к груди. Мрак сидел, поставив секиру между коленей, подбородок упер в рукоять, терпеливо ждал утра. Белобог даст день, Чернобог придумает беду. Так испокон, вдвоем вытесали человека таким, какой ныне, – злого, увертливого, отважного, хитрого, подлого, самоотверженного, готового помочь другу, а то и просто чужаку: все-таки люди, свои, супротив них весь мир – нечисть, нежить, навьи, боги, маги, звери, морозы и засуха, половодье, болезни…

Правда, тот же человек особо люто бьется с себе подобным. Поди разберись, почему боги так устроили. Себе на забавку нешто?

Светало, когда вблизи россыпи крупных багровых углей тяжело рухнуло бесформенное тело. Едва кожистые крылья стянулись на горбатую спину, Мрак подхватил бледного дрожащего друга под руки. Лиска быстро, но без спешки, принесла одежду, нехотя отвернулась.

– Ничо-ничо, – сказал Олег торопливо. – Заморился. Днем теплый дух от земли держит. Даже подымает, а ночью намахаешься этими парусами…

Спешно напялил портки, а Лиска начала разминать ему спину и шею. Олег охал, постанывал, выгибался горбиком. Мрак спросил нетерпеливо:

– Узрел что?

Олег постанывал, Лиска мяла изо всех сил, раскраснелась. Мрак бросил ему на плечи волчью душегрейку.

– Спит Змей аль не спит?

– Хуже, – ответил Олег тихо. Покосился на спящего Таргитая, понизил голос: – Там племя. Большие и малые, есть змееныши. Один на моих глазах вылупился. Совсем махонький – с теленка. Сейчас спят, проснутся с первыми лучами солнца.

Мрак быстро посмотрел на светлеющее небо:

– Не успеваем.

– Надо успеть, – сказал Олег замученно. – Иначе нас сегодня утром схватят люди Агимаса. Ты не представляешь, Мрак… С одним Змеем сражаться немыслимо, а когда их целое стадо?

Мрак пихнул ногой Таргитая, Лиска метнулась седлать коней. Олег туго подпоясался, кивнул Таргитаю на разбросанные мешки. Когда Мрак и Лиска привели коней, все сразу пустили в галоп.

Небо светлело чересчур быстро, из темно-зеленого стремительно превращалось в изумрудное. Мрак посматривал с тревогой, нюхал воздух. Олег начал сдерживать бег.

– Коней оставим. Стучат, как Таргитай в лесу. Перебудят змеиное племя.

– Пешком? – вскрикнула Лиска негодующе.

– Можешь на четвереньках, – предложил Мрак. – Волхв прав, у меня от грохота копыт в ушах звенит. Это Таргитаю все одно. У змей уши получше, хотя мне еще ни одну не удавалось поймать за уши. Даже лягушку не ловил…

Он спрыгнул, мигом сдернул седло и взвалил на плечо. Мешок и секира заняли свои места на спине. Таргитай с несчастным видом стащил седло со своего коня.

– А зачем? Какие на Дереве кони?

– Увидишь Змея, – объяснил Мрак терпеливо, – скинешь седло – и так легко удирать!

– Да, – пробормотал Таргитай, приняв все за чистую монету, – если еще смогу таскать ноги.

Мрак чмокнул коня в бархатный нос, потрепал по пышной гриве. Конь обнюхал хозяина, глаза печальные, понимающие, как у Таргитая, только Таргитай еще и говорить умеет, хотя не умеет так быстро бегать.

– Возвращайтесь!.. Авось попадутся добрые хозяева. А вы, ленивцы… Кто отстанет – шею сверну!

Ночь озарялась вспышками огня, словно разламывалось горящее бревно, выстреливая в небо огненные стрелы. Доносился глухой рев-ворчание. Послышался и обиженный визг – тонкий, будто верещала белка размером с медведя.

– Так его, – буркнул Мрак нервно. – Спать надо, дурак.

Он часто останавливался, отпрыгивал в сторону, и все отбегали следом. Дважды падал и отползал, двигая всем телом, как ящерица. Оба раза натыкался подошвами сапог в лицо Таргитаю, со злостью пихал, шипел, как разъяренный Змей.

Оба раза мимо проползало нечто огромное. Земля подрагивала, воздух пропитался запахом сырой рыбы. Невры переползли через полосу влажной земли и слизи.

Мрак зло шипел на Таргитая: тот, как любопытный хомяк, старался рассмотреть страшных зверей, не спешил убраться с дороги – полное бесстрашие дурака могло погубить всех.

– Да спят они, – оправдывался Таргитай виновато. – Спят!

– В любой вороньей стае одна бдит, – прошептал Мрак. – Иначе бы давно перебили!

– Так то вороны! Правда, эти тоже с крыльями… Но ведь не в перьях же…

Олег дальше не слышал их разговора, ибо Лиска, натыкаясь на каждую щепку, набирала в грудь воздуха для вопля. Он спешно зажимал ей рот, со стыдом понимал, что ее трусость другого сорта: стоило зайти сзади и сказать над ухом: «Гав!», как под храброй воительницей сразу образовывалась лужа, зато лицом к лицу с опасностью, глядя ей в глаза, не трусила, а вот он, мужчина…

Дальше Олег старался не додумывать, иначе от позора придется вовсе лезть Змею в пасть. Разбудить, раздразнить, чтобы раскрыл пасть или хотя бы зевнул, и залезть. Эти сараи кажутся спящими горами, хотя бы на фоне звездного неба выделялись! Но и звезд не видно в извечной тени Прадуба! А на спящих Змеев натыкаешься на каждом шагу… возможно, на одного и того же Змея – то на хвост, то на лапу, то ткнешься головой в мягкое пузо, а когда после долгого ползания решишь, что убрался далеко и можно перевести дух, замечаешь, что оперся головой, а то и локтем на его морду.

– Спят, – послышался жалобный шепот Таргитая. – Мрак, я все пузо вытер… перевести дух бы малость!

Донесся и сердитый шепот оборотня:

– А поесть бы, да? Ты еще дудку чертову вынь…

Послышался шорох, будто доверчивый Таргитай полез за дудкой, а Мрак ткнул его мордой о землю.

Олег страстно надеялся, что Змеи не проснутся от грохота его сердца, посматривал вверх: хотя бы слабый блик лунного света, но луна, как теперь кажется, зарывается в крону – кто бы подумал – Прадуба, надо запомнить и записать в мудрые книги.

К счастью, земля поблескивала гнилостным светом – словно раздавили мириады светлячков. Слюни Змеев или слизь с их лап, но Олег заставлял себя думать о гнилушках, что падают с этой каменной горы, именуемой Прадубом.

Земля вздрогнула, полыхнуло огнем. В небе с шипением вырос столб оранжевого огня, превратился в красный, багровый и растворился в ночи. Пахнуло гнилостным запахом. Следом раздался тоскливый рев: Змею приснилось что-то страшное. Олег застыл, пережидая, пока чудовище перевернется на другой бок, во тьме слышались сопение, вздохи – зверь умащивался, подгребал лапы, хвост, горестно вздыхал. Задница мешает, подумал Олег со страхом и злостью. Все мешало Змею: отпихивал камни или вбивал в землю, такую же твердую, покряхтывал, словно от старости болели кости.

Из ночи послышался сердитый голос:

– Олег, хватит рассматривать! Таргитай давно на Дереве, как деревенский кот. Небось гнезда разоряет.

– Да понимаешь, – пробормотал Олег сдавленным голосом, – чудной зверь! В нашем лесу таких не было.

– На обратном пути поторчишь дольше.

– Да, – едва выговорил Олег побелевшими губами, совсем забыл, что еще обратно! – Спасибо, что напомнил, Мрак…

Едва передвигая ослабевшими руками, потащился вокруг исполинского тела. Чудовищное брюхо колыхалось. Змей храпел, иногда вздрагивал и дрыгал лапами: от кого-то бежал или за кем-то гнался. Олег страшился, что зверь во сне попытается натянуть одеяло, в дурном сне чего не пригрезится!

– Только бы ночь была теплая, – прошептал он.

Мрак с его волчьими ушами расслышал, удивился:

– Это ты об этих зеленых жабах-переростках заботишься, как о своих коровах, или о Лиске?

– О Таргитае. Расчихается, Змеев переполошит.

– Я ж сказал, он птичьи гнезда зорит. Хотя какие на таком деревце пташечки… Кони с крыльями аль верблюды? Или Змеи?

Олег крепко держал Лиску за руку, тащил, не давая опомниться. Дважды сослепу натыкался на спящие горы молодого мяса – старые спали шумно: храпели, сопели, вздыхали. Однажды страшная лапа взвилась в воздух, сбила с ног Олега. Лиска тонко вскрикнула, в ее узкой ладошке появилась холодная полоска стали. Не раздумывая, рубанула. Олег едва успел придушенно вскрикнуть:

– Не надо… Змей просто почесался…

Острый меч попал точно между пластинками. Змей глухо рыкнул сквозь сон. Мрак вскочил.

– Что за дурни… Бегом к Дубу!

Олег с ужасом увидел в руках оборотня секиру. Сзади нарастал раздраженный рев – разбуженный Змей лизал поцарапанную лапу. Земля дрогнула. Олег на бегу оглянулся: огромная туша высотой с сосну поднялась на все четыре. Земля снова вздрогнула – Змей раздраженно ударил хвостом.

– Догонит! – вскрикнула Лиска. – Надо защищаться!

– Ты ему что псяке муха, – бросил Мрак через плечо. – Ладно-ладно, муха с красивыми крыльями!

Секира колыхалась на бегу, привыкшие к блеклому свету глаза улавливали слабые блики на отточенном лезвии. Мрак бежал ровно, краем глаза держал Олега и Лиску. Впереди вырастала чернота, оттуда воняло теплом – Прадуб отдавал дневное тепло медленно и нехотя.

Рев прогремел яростный, мощный. Сбоку земля качнулась, гупнуло, взревели сразу два голоса. Олег хотел думать, что старый Змей лупит молодых: мол, не спите на страже.

Ночь озарило, как при пожаре. Пронесся столб огня. От жара затрещали волосы. Ослепленный Олег вскрикнул, тонко завизжала Лиска. Сильные руки схватили Олега, потащили, а едва тот раскрыл глаза, грубо бросили на землю. Над головой прогремел рев, воздух колыхнулся, над головой пронеслось что-то громадное.

– Отползай, дурень! – донесся крик Мрака. Сухо стукнуло, словно деревом ударили по камню. Олег откатился, взвился на ноги, выставив перед собой посох.

Змей полз на Мрака, но тот следил за страшной пастью: голова чудовища раскачивалась на длинной шее. Змей выпускал горящие клубы дыма, но не выдыхал во всю мощь – старался поймать Мрака поточнее. Бережет огненные стрелы, понял Олег. Они в нем откуда-то берутся, не может же все время метать огонь!

– Мрак! – закричал он. – У него в пузе одна-две стрелы! Вымани, пусть выстрелит, пустой, не такой страшный…

– В пузе две, а за щеками две по восемь! – крикнул Мрак. Он увертывался, падал, блестящие волчьи глаза ни на миг не оставляли чудовищного зверя. – Да и лапы не отвалились… и зубы не выпали…

Пасть Змея в длинных, как мечи, зубах, а голова укрыта костяными плитами толщиной с дубовые лавки. Крохотные глазки прятались в ямках, сверху нависали костяные выросты, с боков и снизу пещеры глаз защищали толстые кости.

– Он неуязвим! – вскрикнул Олег в отчаянии.

– Зато мы, – крикнул Мрак утешающе, – на один кутний зуб!

Змей плюнул огнем, по земле пролегла опаленная дорожка. Мрак увернулся с трудом. Будь огонь побольше, охватил бы с головой. Сверху раздался тонкий вскрик, на спину Змея упало бревно. Зверь не повел и головой, Мрак закричал:

– Кидай на шею! Тонкая, как у гуся, – обломится!

При голове размером с сарай шея в самом деле выглядела тонкой: с дерево в два обхвата, не толще, правда, защищена чешуйками с ладонь и толщиной с подошву. Секирой не пересечь, разве что сверху упадет обломок коры со скалу.

Сзади нарастал топот, земля качалась. Олег увидел факелы, те приближались чересчур быстро. Сиплый рев, сперва сонный и раздраженный, стал свирепым: звери почуяли добычу. Сверху тонкий голос верещал:

– Сделайте что-нибудь!

Зверь оставил ловить Мрака, хотя почти схватил, а Мрак, споткнувшись, упал перед Змеем. Змей же с обиженным ревом метнулся в сторону. При свете вспыхнувшего факела – совсем слабого, багрового, как затухающие угли, – Олег увидел белое перо в ноздре Змея.

– Беги! – заорал он. – Он за тобой!

Мрак быстро подхватился на ноги, в руках оказался лук. Три стрелы свистнули одна за другой, он отбежал в сторону и выпустил еще две. Змей взревел громче, оставил Лиску – та ломала о его панцирь оставшиеся стрелы, повернулась к Мраку. Олег кинулся к Лиске, потащил к темной стене.

Они успели проскочить под широким носом другого Змея. Сзади дохнуло огнем. Высветилась темная, изрытая щелями стена. Сзади раздался натужный рев, земля затряслась под ударами тяжеленных лап.

– Левее, левее! – заорал сверху Таргитай. – Там щель! Он же вам помог, осветил!

Олег на бегу забросил девушку в темную трещину. В спину страшно ударило. Он влетел вслед, сбил с ног. Сквозь грохот в ушах ощутил маленькие сильные руки. Грудь разрывалась от дыма и едкого запаха, глаза жгло, закашлялся, едва не выплюнул легкие. Лиска кашляла еще отчаяннее, но упорно оттаскивала от входа, где скреблась чешуйчатая лапа с бревно, пыталась протиснуться. Когти величиной с ножи скребли края камня.

Глава 14

Олег не сразу понял, что это не камень, – они проскользнули в трещину коры, а Змей старается выковырнуть их, как дятел муравьев. Лиска что-то кричала в ухо. Олег слышал тонкий жалобный голосок. В голове гудело, перед глазами прыгали красные искры. Лиска снова попыталась его поднять. Изогнутый, как киммерийский меч, коготь зацепил за подошву, но Лиска ухватилась за Олега, подошва затрещала, коготь исчез с подошвой. Когда снова появился в щели, Олег пытался отползти, охнул от режущей боли в спине. Лиска подхватила его сзади, отволокла к стене.

Сверху зашуршало. На Олега упало тяжелое, пахнущее волком. Олег сказал, не раскрывая слезящихся глаз – все равно ничего не видно:

– Мрак, днем Змеи нас достанут! Вожак не влезет, так детеныша запустят…

– Уже рассветает, – послышался торопливый голос Таргитая. – Змеев мы перебудили на сто верст. Это все ты со своей Лиской!.. Быстро наверх!

– Не могу. У меня спина перебита. Змей влупил вдогонку. Догнать не мог, так влупил. А где Мрак?

– Ты палец прищемишь – крик за Авзацкими горами слышно. Если мы уцелели, то Мрак вовсе не левой ногой сморкается.

Лиска подставила Олегу плечо с другой стороны, и он, преодолевая острую боль, со стоном начал карабкаться вверх. Дерево слабо светилось, глаза еще не отошли от багрового пламени огнедышащих жаб-переростков, как их обозвал неустрашимый Мрак, ноги скользили и срывались. Таргитай поддерживал, тянул за шиворот.

– Может, тебе проще перекинуться волосатой птахой? – предложил он, намучившись. – Мы с Лиской лучше понесем твои штаны. Все равно несем, но еще и тебя в них!

Олег ощутил, как от обиды наворачиваются слезы, глаза защипало сильнее. Лиска сочувствующе вздыхала, но молчала.

– Как я буду махать крыльями, если душа едва в теле?

– А-а, – понял Таргитай, – а я думал, тебе нас жалко. Штаны у тебя почему-то тяжелые. Ты ничего туда не наложил?

В темноте послышался задыхающийся голос Лиски:

– Тарх, пожалеешь! Олег научится и людей носить в когтях. Мог бы и тебя…

– Пусть сперва научится свои яйца носить, – послышался разочарованный голос дудошника.

– Олег яйца не несет, – начала она негодующе и осеклась.

В темноте карабкались наверх, оступались, но удавалось не сорваться – подъем шел по наклонной. Потом Таргитай круто свернул, двинулись вверх уже в противоположную сторону. Олег медленно приходил в себя, шум в голове утих. Он пощупал стены. Даже не древесина, до той еще версту, если не больше, а всего лишь кора! Подымаются по трещине, сворачивая то вправо, то влево, но все-таки ползут наверх!

Взбирались целую вечность, прежде чем Олег увидел смутные силуэты Таргитая и Лиски. За спиной Таргитая горбился гигантский мешок, впервые дудошник нес такой груз. Лиска карабкалась то сбоку, то отставала. Олег постоянно слышал ее тяжелое дыхание, в горле у нее хрипело. Дочь Песков привыкла нестись на горячем коне, глотая просторы, ровную как стол Степь, а приходилось лезть на Дерево. Хорошо еще, что в ее племени нет запрета лазить по деревьям! Видимо, там просто не знали деревьев!

– Где же Мрак? – спросил Олег снова.

– Мрак в огне не горит, – ответил Таргитай, но голос звучал не так уверенно. – В воде не тонет. А что такое Прадуб? Всего лишь дерево.

– А что такое Змеи? – ответил Олег ему в тон. – Всего лишь жабы-переростки. Правда, тогда мы – комары для жабьего корма.

– Сам ты жабий.

Далеко сзади донеслось хриплое:

– Я… больше… не могу…

Лиска без сил распласталась на выступе. Глаз не видно, рыжие волосы закрывали ее лицо. Олег поспешно снял с ее плеча мешок, пытался взять и меч, но Лиска слабо воспротивилась. Таргитай оглянулся:

– Привал? Вот здорово. У тебя что-нибудь поесть осталось?

– Как ты можешь все есть и есть? – слабо возразил Олег.

– Как? – повторил Таргитай с недоумением. – Хорошо могу есть, как говорят гиксосы. Все одно надо ждать Мрака! Без него Жезл не добыть. Да мне на сто Жезлов наплевать, если для этого надо повредить Мраку.

Лиска дышала хрипло, грудь ходила ходуном. Олег спросил зло:

– А как же со счастьем для всех людей на свете?

Таргитай подумал, сказал упрямо:

– Даже для счастья всех людей.

Рассвет высветил изможденные зеленые лица. Олег повторил мучивший его самого вопрос:

– Но Мрак один, а людей на свете много. Разве для спасения всех не достойно ли обречь одного?

– Нет, – ответил Таргитай не задумываясь. – А ты?

Олег в затруднении пожал плечами:

– Я не круглый дурак, ответить так быстро не могу.

Небо вспыхнуло, стало ярко-зеленым. Внизу чернота, но зеленый свет быстро сползал по темной стене. Проступили глубокие трещины, разломы, овраги. Кое-где из этих щелей торчали верхушки простых деревьев: ветром нанесло земли, он же забросил семена, если не птицы, деревья выросли, не подозревая, что растут на праотце всех деревьев.

Таргитай вытащил из мешка ломти жареного мяса. Олег не верил, что певец сможет есть, но Таргитай уплетал за обе щеки, Лиска негодующе отвернулась. Олег протянул руку, послышались шаги. Через гребень в дюжине шагов перемахнула человеческая фигура в волчьей шкуре.

– Мрак! – закричал Олег. – Мы здесь.

Мрак легко перепрыгнул к ним, гаркнул:

– Что вы здесь, видно не только мне. Люди Агимаса тоже видят!

– Агимас? – пролепетал Олег. Лицо стало белым. – А как же… Змей?

– Он сам из змеиной породы, – буркнул Мрак. – Как-то договорились. Я видел, их не тронули. Карабкаются, а вы тут сидите, как вороны на дохлой корове!

Олег со стоном поднялся. Таргитай задержал кусок мяса у рта.

– Опять?

– Не опять, а снова! До капища рукой подать, а вы хлебалами щелкаете.

– Мы тебя ждали. Длинные руки у того, кто дотянется до капища.

Лиска скоро выдохлась, взмокла, двигалась за неврами красная, распаренная, злая. Олег снял с ее плеча перевязь с мечом и колчан со стрелами, она сверкнула глазами, но противиться не стала – волхв даже не запыхался, а нес два тюка и посох. Вообще все трое невров бежали вверх как муравьи, привыкли в своем диком Лесу носиться через буреломы!

Больше страдала, что взмокла, как толстуха. Массивные мужчины еще и перебрасываются непонятными репликами, сбивают и не собьют себе дыхание!

Когда навстречу выскочили малорослые люди с бледными лицами, никогда не видавшими солнца, Лиска ахнуть не успела, а трое лесных смяли их на бегу, втоптали, вбили в твердую, как камень, кору по уши и понеслись дальше. Ей показалось, что даже оружия не вынимали, хотя стража загородила путь копьями и топорами.

Вторая стража попалась через версту, так казалось Лиске. Их смяли почти с той же легкостью, Таргитай задержался – на него навалились трое. Олег повернулся помочь, но Таргитай выдрался, как медведь из своры собак, расшвырял, стараясь, чтобы не перелетели через гребень.

– Уже скоро, – подбодрил Мрак с угрюмым удовлетворением. – Волочите клешни шибче, улитки!

Лиска всхлипнула: мчится почти по отвесной стене как белка! А эти трое бегут так, что она кажется застывшей – как мошка в прозрачном камне. Таргитай вертел головой, в чистых глазах невинное удивление. Олег тревожно посматривал на Лиску, протягивал руку, под ноги не смотрел, будто бежал по ровной как стол Степи.

Она раздиралась между желанием ухватиться за руку Олега и страхом, что примут как слабость женщины, а этим опозорит себя в глазах Мрака. Мрак несся словно разъяренный лось, секира казалась вросшей в ладонь. За спиной, ничуть не оттягивая плечи, горбился огромный тюк с мешком и оружием.

Когда пелена едкого пота застлала ей глаза, услышала удовлетворенный рев Мрака, затем вскрик Таргитая:

– Опять?

– Снова, – поправил Олег, теперь очень следил за точностью слов.

Она смахнула горстью пот, глаза защипало еще сильнее. Сквозь едкую завесу увидела, как из-за гребня вышли и остановились рослые воины в шлемах и панцирях. Ноги защищали широкие поножи, а на левой руке у каждого висел легкий круглый щит, укрывая левую сторону груди. В руках остро блестели боевые топоры.

– Уже рядом! – выкрикнул Мрак свирепо. – Последний бой! Я чую запах.

Лиска тоже уловила странно знакомый запах горелого мяса. Лицо Олега посерело. Лиска поняла: в капище служителей культа Дерева приносят в жертву человека!

– Последний? – послышался стонущий голос Таргитая. – До верхушки еще сотни верст! Те могли вскарабкаться, как дурные вороны, на самую маковку.

– Волхвы? – переспросил Мрак с невыразимым презрением. – Чтобы эти жирные бабы подняли свои задницы выше курятника?

Лиска вспыхнула, но едкий пот попал в рот, ожег уголки разорванного рта. Ответить не смогла, зато взглядом прожгла оборотня насквозь, размазала по Дереву, по всем веткам и корням.

Воины не двигались, ждали. В их молчании зловещая уверенность. Они показались Лиске гигантами, а их не меньше двух дюжин. В середине ряда высился воин со шрамами на лице, поперек себя шире. Грудь закрывали широкие металлические пластины размером с тарелки. Из-под шлема опускалась кольчужная сетка, на руках кожаные рукавицы, обшитые бронзовыми бляхами. Встретился взглядом с Мраком, на угрюмом лице проступила злая ухмылка.

– Дам в лоб – и ухи отпадут, – пообещал Мрак. – Беги, пока цел!

Воин сделал шаг вперед, остальные шагнули следом. Мрак взревел, ринулся навстречу. Воин обученно поднял щит, отвел руку с топором, чуть согнул колени. Мрак широко замахнулся, изображая ярость осатаневшего варвара, он-де прет напролом, качнулся в сторону. На шлем воина обрушился удар сбоку плашмя. Страж без звука перелетел через гребень, исчез.

Схватка вожаков закончилась так молниеносно, что воины замерли, таращили глаза на грозного чужака. Мрак, не останавливаясь, пошел крушить направо и налево. Ревел как раненый медведь, выкрикивал угрозы, а Таргитай, остановившись перед могучим мужиком с сильно побитым оспой и крупными чирьями лицом, пообещал, подражая Мраку:

– Дам в лоб – все прыщи посыпятся с морды! Беги, пока шкура цела.

Воин смерил его недобрым, испытующим взглядом: молодой, явно уходит от боя, трусит, побледнел, голос почти умоляющий… Хищно оскалил зубы и пошел вперед, занося топор.

Таргитай горестно вздохнул, потащил из-за плеча свое недоброе оружие. Огненный Меч прорезал воздух со злым свистом. Страж пытался проследить за ним взглядом, а смертоносное лезвие прыгнуло вперед и вниз. Из рассеченной вместе со шлемом головы брызнули струи горячей крови. Блистающая полоса металла тут же метнулась вправо и влево, едва не вывихнув кисть Таргитаю, – звякнуло, послышался прерванный на полуслове вскрик. Таргитай еще не понял, кого и как, а сбоку сдавленно крикнул Олег:

– Спаси…бо…

– Все в долг, – предупредил Таргитай практично. – В вирии почешешь мне спину.

Мрак повернул разъяренное лицо:

– Размечтались!.. А на ком Ящеру воду возить?

Лиска пыталась выхватить меч, но пальцы дрожали и не слушались. Дыхание вырывалось с хрипами, в груди сипело, а ноги стали как кисель. Как эти люди, которые на последнем издыхании поднялись так высоко, еще и сражаются?

Олег дрался без охоты, бледный и сосредоточенный, ударами посоха вышибал противников через гребень, не желая видеть их крови. Лиска поняла, что волхв в рассеянности, свойственной очень мудрым людям, перепутал правый и левый гребни и выбрасывает несчастных с Дерева вовсе. Она слышала долгие затухающие крики, которые будут длиться все их оставшиеся жизни.

Не проговориться бы, напомнила себе настойчиво. Он такой добрый, такой добрый. А уж такой мягкий… Она вспомнила, какой мягкий, покраснела, ощутила, как горячая кровь прилила к щекам и намного ниже, а ноги ее вовсе стали как вода.

Мрак прорубился через два ряда, смял третий, дальше открылась широкая расщелина в темной, отполированной до блеска коре. Оттуда несло горелым мясом, выбивались редкие клубы черного дыма, изредка полыхал далекий огонек.

– Капище долбодятлов наше! – заорал он, потрясая секирой.

Крупные капли крови падали на голову и плечи. Шерсть на волчьей душегрейке слиплась, повисла космами. Последние из защитников обреченно надвигались, но уверенность из них выдуло, как ледяным ветром. Две трети полегло, словно молодая трава под остро заточенной косой, а варвары в звериных шкурах даже не ранены! Таргитай и Олег бросились наперехват. Последние стражи пали на мокрую от крови блестящую кору.

Мрак даже не оглянулся, с торжествующим ревом несся к зияющему входу. Из глубины послышались затухающие удары, крики. Таргитай, спешно сунув Меч в ножны – тот протестующе завизжал, – кинулся сломя голову следом. Олег ухватил амазонку за руку:

– Бежим! Агимас, как видишь, тоже умеет лазить по деревьям! Правда, как коза – на низкие.

Она не поняла, какие же тогда высокие, но внизу слышались яростные крики – заметили. Блеснул золотой шлем предводителя. Лиска различила крохотные фигурки, что карабкались широкой цепью. Еще ниже поднималась серо-зеленая масса, похожая на старый мох. Лиска вздрогнула и похолодела, узнав сотни и сотни людей Агимаса. Они двигались сплошной массой, выше не прорубиться ни Мраку с его не знающей устали секирой, ни Таргитаю с алчущим крови огненным Мечом.

– Да быстрее же, – поторопил Олег пугливо. – Отстанем – потеряемся в потемках!

Он тяжело дышал, с отвращением отряхивал с одежды кровь и какую-то грязь, похожую на мозги.

Боится еще и темноты, поняла Лиска участливо. Заторопилась, упала. Олег подхватил и почти понес ее. Лиска снова боролась со страстным желанием остаться в его крепких руках, прикинуться томной девой. К стыду, ощутила себя в самом деле такой, но более мощное чувство победило – к тому же ни на миг нельзя забывать о Цели! Слабо высвободилась из его мокрых от чужой крови рук, побежала рядом на все еще ватных ногах. Бесчувственный зверь по имени Мрак ждать не станет!

Впереди во тьме гремели шаги. Слышались глухие удары и сдавленные стоны, а то и обиженный визг – Таргитай с разбега натыкался на выступы. Впереди блистали огоньки, их часто загораживала темная фигура. Тогда и Олег с разбега влипал в нависающие и выступающие, со злостью думал, что перепороть бы здешних волхвов – не следят, богоотступники, за капищем внутри. Или головы еще крепче здешнего Дуба?

Впереди озарилось красноватым трепещущим светом. Таргитай явно вбежал вслед за Мраком в капище, Олег наддал – друзья могут драться спина к спине с ворогами, а он отстал, его трусость нашла оправдание, мол, слабая женщина на руках, то да се, нужна защита…

От стыда так наддал, что амазонку потащил как тряпичную куклу. Дважды влупился в дерево, которое крепче любого камня, но пронесся дальше, похоже – снес выступы.

Мрак и Таргитай стояли, растопырив руки, вблизи входа в гигантскую пещеру, которую дуплом назвать трудно. Пол отполирован до блеска, пещера как пещера, в середке, шагах в двадцати от невров, в беспорядке разбросанные камни-глыбы, догорают расшвырянные неведомой силой куски дерева – чешуйки Дуба. Слева на камнях – растерзанные тела. Двое прямо на багровых углях – мясо почернело и дымилось, сладковатый запах все еще наполняет пещеру. Еще дальше грудой лежат целые чешуйки – отполированные, расписанные странными знаками, среди которых невры узнали солярный знак Рода и знак Великой Матери-Лосихи.

Олег ворвался, запыхавшись, волоча Лиску.

– Скорее! Агимас идет по пятам! Где Жезл?

Невры молчали, наконец Мрак сказал со злостью:

– Разуй глаза. Не видишь, здесь побывали до нас.

Глава 15

Олег ошалело обвел взглядом беспорядочную груду дерева, что осталась от построек, разбросанные валуны, каждый в рост человека, изуродованные тела. Почти у всех в руках зажаты топоры, на перекошенных лицах застыл ужас.

– Агимас? – предположил Таргитай. – Лискин жених… Савиджак?

Слышалось частое дыхание амазонки. Мрак медленно пошел к руинам, повернул на спину человека в богатой одежде. В крепко стиснутом кулаке нож, глаза безумно вытаращены. Грудь и живот были сплошной кровавой раной, словно там вырубывали тупым топором куски мяса.

– Не Агимас, – сказал Мрак угрюмо. – Что-то хуже.

– Что может быть хуже? – спросил Таргитай безнадежно. – Разве что этот неведомый Савиджак.

– Поживешь… если поживешь, увидишь.

– Тогда стоит ли жить?

Все разбрелись по разоренному капищу. Неведомая сила разметала глыбы и бревна, как щепочки, на стенах остались свежие царапины. Похоже, та же неведомая сила в ярости зачем-то била острием меча или копья, высекла глубокие бороздки. Мрак зябко двинул плечами: в плотной, как гранит, древесине такую бороздку вырубывал бы полдня. Здесь же, судя по царапине, кто-то лишь взмахнул мечом… Мечом?

– Нам повезло, что не схлестнулись с этим парнем, – сказал он хмуро.

– Как утопленникам, – согласился Олег, вытягивая шею, вслушивался в далекий шум. – Агимас с его сбродом у входа!

– А другого выхода нет?

– Здесь вообще нет выхода. Один вход, – объяснил Олег. Отстранил Лиску за спину, взял посох в обе руки, шире расставил ноги. – Придется встречать здесь.

Мрак вытащил секиру. Уши шевельнулись, шум стал громче.

– Когда Лиска сварила в супе лягушку, у тебя вход враз стал и выходом, да еще каким! Агимас жаждет встречи, так пусть же получит!

С секирой на уровне пояса ринулся в темный провал. Таргитай, не раздумывая – он вообще редко раздумывал, – бросился следом. Олег опешил лишь на мгновение, но Таргитай уже исчезал, его золотой Меч выскользнул из ножен с радостным свистом, рассыпал красные искры, а Лиска едва успела метнуться следом.

Дорогу знали, успели одолеть две трети пути, когда топот десятков бегущих ног превратился из легкого шороха в грохот. Зажатое эхо в страхе металось между стенами. Таргитаю, а особенно Лиске враги казались бегущими даже по стенам и своду.

Волчьи глаза Мрака не подвели во тьме. Без крика и воплей рубил направо и налево, в самом деле похожий на матерого волка в овечьем стаде.

Таргитай и Олег дрались тоже молча; кое-как различали надвигающиеся силуэты – догорающий огонь светил врагам в лицо. Те не успевали поднять оружие – падали, как под ударами молнии. Лиска отдышалась, ее меч иногда поблескивал как одинокая искорка: старалась держаться между Таргитаем и Олегом, те почему-то упорно оттесняли ее назад.

Мрак прорубывался словно косарь в густой траве. Ослепленные враги двигались плотно, грозили задавить массой. Пещера наполнилась криками, лязгом и хриплыми командами.

Не скрываясь, Мрак рявкнул:

– На выход, хлопцы! Там эта расцарапанная жаба. Прибьем – в вирии нас ниже спины поцелуют. А Ящер от тоски удавится!

Впереди блеснул и начал приближаться яркий свет. Нанося удары во все стороны, они прорвались к выходу. Мрак залит кровью, на лбу зияла широкая рана, правая рука беспомощно висела, а секиру неловко держал в левой. Теперь свет бил им в глаза, ослепляя и высвечивая их врагам. Таргитай вскрикнул предостерегающе:

– Берегись, зашибу!

Мрак поспешно бросился вниз лицом. Таргитай пробежал по его спине, перед ним и по бокам блистала стена из оранжевого булата, а воздух наполнился вжиканьем и холодным посвистом. Таргитай, мокрый от крови, часто поскальзывался и падал на колени. Олег спешно подхватывал: где проходил Таргитай, сражаться посохом не приходилось.

Яркий свет больно ударил по глазам. Агимас и дюжина телохранителей ожидали в десятке шагов. На гребне сотни воинов пробегали по вытоптанной до блеска тропе, исчезали в черном разломе.

– Он! – закричал Мрак страшным голосом. – Бей дураков!

Таргитай в три прыжка взлетел на гребень, снес заслон, увидел совсем близко расширенные глаза Агимаса: узнал его Меч, проклятый, не погасло воспоминание о золотом оружии, священной реликвии киммерийцев!

Таргитай прыгнул к Агимасу, тот отшатнулся, сделал шаг назад. Таргитай невольно протянул руку: ноги предводителя тюринцев оказались на самом уступе коры. Агимас отчаянно взмахнул руками, словно пытался взлететь, вскрикнул, начал падать… Он видел, что сорвался в самую глубокую пропасть на свете. Лицо стало белым, а глаза едва не лопнули – обречен, а враг, за которым гонялся по всему свету, цел и смеется!

Таргитай не смеялся: хотя от Агимаса остался только удаляющийся крик, но тюринцев не посечь всех, не стоптать, а кисть распухла, Меч вот-вот вывалится из слабеющих пальцев.

– Все влево! – услышали отчаянный вопль Олега. – Там ветка!

Таргитай не знал, зачем ветка, но без раздумий ринулся влево. Сверкающая стена двигалась перед ним, под ногами мокро, а красное и мокрое двигалось, корчилось и хватало за ноги.

Мрак остался, сверкающее лезвие слилось в сплошной мерцающий диск, откуда летели капли крови. Амазонка поднырнула, избегая удара, ухватила его обеими руками.

– Быстро! За Олегом!

– Зачем? – рыкнул Мрак люто. – Если бы бегство спасло, заяц был бы бессмертным!

Она едва не повалила, спасла от брошенных дротиков. Еще один клюнул в правое плечо, но следующий щелкнул в воздухе и разлетелся в щепу: Таргитай вернулся, закрыл собой, а Лиска отчаянно утаскивала упирающегося оборотня.

Мрак задыхался, кровь бежала ручьем из рассеченного плеча, на лбу зияла рубленая рана. Красное лицо пожелтело, страшен как смерть, губы посинели.

– Умрем здесь… окружены… видно же…

– Умрем, но позже! – крикнул Олег торопливо.

– Тебе не… все… одно?

– Ой не все! – воскликнул Олег. – Еще как не все!

Впереди раздавался сиплый отчаянный рев. Умолкал, словно неведомый зверь набирал в грудь воздуха, снова ревел, прерывая себя пыхтением и тяжелым сопением.

Когда выбежали на уступ, навстречу блеснуло янтарное море – оранжевое, бескрайнее. Огромные валы медленно надвигались друг на друга, подминали, вдавливались, застывали желтыми, как мед, наплывами. С края, касаясь хвостом серого древесного берега, барахтался Змей – передние лапы и белесое пузо влипли в янтарный сок. Правое крыло приклеилось когтистым краем, а когда люди подбежали ближе, приклеилось целиком. Голову Змей держал высоко, ревел тоскливо, в грозном реве не было надежды на избавление.

– Это что? – крикнул Таргитай пораженно. – Глянь туда…

Разделенное древесным гребнем, справа искрилось прозрачное море застывшего янтаря. На разной глубине просвечивали застывшие Змеи – гигантские и совсем крохотные, зеленые и с радужными крыльями, а помимо Змеев совсем немыслимые существа: многолапые, с крыльями как у гигантских стрекоз, но с длинными зубастыми клювами…

– Мир гораздо старше, чем я думал, – пробормотал Олег пораженно. Он даже забыл трястись и лязгать от ужаса зубами. – Этих зверей нынче нет…

– Были в старину герои, – оценил Мрак. – Перебили, как вшивых гусей. Может быть, простыми палками.

Змей взревел так, что заколыхались желтые волны. В отчаянной последней попытке дернулся изо всех сил, приподнялся. За ним тянулись липкие оранжевые струи, тут же его рвануло обратно, звучно шлепнулся. Влип весь – оба крыла, лапы, даже голова пристыла нижней челюстью.

– Гузно влипло – хана птичке, – бросил Мрак на бегу. – Ну и хрен с таким гузном.

Сзади нарастали крики – их заметили. Змей пытался вывернуть шею, достать страшной зубастой пастью людишек. Олег остановился, словно налетел на невидимую стену, подбежал к Змею, что-то крикнул.

Мрак бешено заорал:

– Не отставай, дурень!..

– Сейчас-сейчас, – ответил Олег торопливо. Он снова что-то сказал на странном щелкающем языке Змею. Налитые кровью глаза зверя погасли. Пытался оторвать рогатую голову, но липкий сок держал. Олег задергался, словно его раздирали надвое, закричал: – Лезьте ему на спину!.. Все!

– От высоты свихнулся? – ахнул Мрак.

Лиска послушно ступила на толстый хвост, усеянный шипами. Сразу изорвала сапоги, но как белка пробралась на спину, ухватилась обеими руками за гребень. Таргитай бездумно полез следом, всегда делал то, что говорили, а Мрак остался один – разъяренный, красный, с секирой в руке.

– Мрак! – закричал Олег отчаянно, как раненый заяц. – У нас нет выбора! Мы и так уже погибли!

Мрак, ругаясь, полез по хвосту на спину обездвиженного Змея. Олег взобрался последним. Из-за поворота выскочили преследователи. В невров и Лиску полетели стрелы, но не долетели – расцветили липучку белым оперением. Олег срывающимся голосом прокричал длинную фразу на том же щелкающем языке.

Над головой страшно загремело. Блеснул яростный свет. Мрак вскрикнул и зажмурился. В ноздри ударил удушающий запах, расчихались Лиска и Таргитай. Олег прокричал еще, расчихался тоже.

Мрак приоткрыл глаз, отшатнулся. Огромное янтарное море застывающего сока кипело, возносилось плотными желтыми струями. Змей барахтался, едва не скидывая людей, пятился на твердый берег. Липкая масса под лапами растеклась желтой водой. Неожиданно крылья с чмоканьем оторвались от разжиженного сока, взметнулись, разбрызгивая желтые капли.

Олег закричал:

– Цепляйтесь крепче!..

Порывами ветра от крыльев едва не сбрасывало, два дротика ударили в круглые щиты плотных чешуек. Одно древком стукнуло Мрака по голове. Он выругался:

– Куда эта летучая мышь прет?

Змей тяжело побежал по гребню расщелины, все убыстряя и убыстряя бег. Навстречу, спотыкаясь и падая, неслись стражи, метали дротики, тыкали короткими мечами. Змей смял их, как медведь мышей, на бегу присел и мощно оттолкнулся.

Борясь с наступившей тяжестью, Мрак с трудом повернул голову. Его защемило между длинными иглами гребня – тупыми, вытертыми, а внизу за округлым боком Змея, с выпирающими, как у голодной коровы, ребрами, проплывала далекая земля. Ноги Мрака упирались в чешуйку, больше похожую на каменную плиту, иначе соскользнул бы вниз. С трудом оторвал взгляд, чувствуя, как отчаянно колотится сердце, поднял голову и зажмурился.

Ветер свистел в ушах, толчки подбрасывали, прижимали к угловатым пластинам-чешуйкам. Олег протянул Лиске и Таргитаю из мешка веревку – мол, привяжитесь. Мрак вроде бы держится цепко.

– Мрак, у тебя глаза острее… Мы летим к северу или к югу?

– Восток! – выкрикнул Мрак сквозь порыв ветра. Глаз не открывал.

– Да?.. Мрак, а что вон там внизу – стадо или конники Агимаса?

Мрак лежал на дергающейся спине Змея, как застывший на зиму клещ, вцепился всеми четырьмя. Не открывая глаз, подвигал носом, ловя далекие запахи, прохрипел:

– Стадо.

– Да? – повторил Олег встревоженно. – Ты по запаху? А это не от Таргитая? А где Агимас? Тебе не видно? А что видно?

– Тебя, дурня, видно, – ответил Мрак зло. Он приоткрыл один глаз, но вниз не смотрел. – Я волк, понимаешь? Не дурная птаха с уродливыми крыльями и голыми лапами.

Олега словно палкой по темени шибанули. Мрак впервые выказал страх, да еще где! На спине Змея совсем не страшно, разве что чуть боязно. Вон даже Таргитай вовсю лялякает с Лиской, правда, смотрит ей в глаза, но Таргитай не умеет чувствовать страх.

Мрак медленно открыл другой глаз, взглянул, тут же голова вздернулась кверху, словно конь лягнул в подбородок, но опять же замедленно и с натугой отпустил, будто сворачивал шею быку, на этот раз смотрел долго, а затуманенные глаза обрели прежнюю ясность.

– Мрак, – сказал Олег, – ты вон сразу привыкаешь… А я чуть не умер от страха, когда меня подняло в воздух. А подняли ж свои крылья, и то перепугался до свинячьего визга!

– Куда этот сарай с крыльями прет? – спросил Мрак, отводя глаза.

– Знать бы…

– Ты же волхв, увидь, догадайся, пойми!

– Куда может лететь Змей? Баб красть, как говаривают, но, думаю, это брехня. Лучше корову сопрет – мяса больше. Да и каких баб ему сейчас, не до баб – худой, дрожит, не верит, что вырвался…

– А как он сумел?

– Знаю заклятие, разжижающее смолу. Правда, ненадолго.

Мрак с опаской смерил взглядом расстояние до рогатой головы Змея. Теперь видел, что это не рога – костяные выступы под глазами. Мощные надбровные дуги, голова как бочка, а шея хоть и коротковата, но позволит дотянуться до спины.

– Эта гадюка хоть понимает, – спросил он с надеждой, – что ее спасли?

Олег подумал, пожал плечами:

– Вряд ли. Древние, если верить старым книгам, умели разговаривать, но этот, судя по шерсти на лапах и костяным мозолям на гузне, – из новых, подурнее.

– Когда есть сила, – согласился Мрак, – то ум зачем? Вон Громобой силен, как этот летающий уж, а ума вряд ли больше.

Змей растопырил крылья, застыл, вытянул морду. Теплые токи поддерживали в воздухе, несли. Змей скользил как стрела между зеленым небом и желтой от сухости землей. Мрак толкнул Олега, указал на крылья: мол, вот так надо и тебе учиться летать, когтем не шелохнет, скотина, летит сам по себе. Приловчился, это тебе не конем управлять без поводьев, уметь надо.

Лиска храбро улыбалась, хоть и пожелтела. Разговаривала с Таргитаем, зубы стучали, ее трясло, а Таргитай с восторгом свесил голову, повизгивал, указывал пальцем на проплывающих внизу крохотных всадников, стада.

Змей подвигал спиной, словно конь, сгоняющий слепней, повернул голову. В вытаращенных глазах крылатой рептилии появилось тупое изумление. Змей словно сейчас обнаружил на спине чужое присутствие. А может, и в самом деле сейчас – одурел в смоле, приходит в себя с трудом.

Олег выставил перед собой кулак с белым кольцом, но Змей лишь страшно лязгнул огромной пастью, чуть промахнулся, а Мрак с размаха, держа секиру одной рукой, ударил. Удар пришелся плашмя по ноздре. Змей взвыл, из ноздри вылетела гигантская сопля, Олег едва увернулся. Мрак снова занес секиру. И их прижало к спине, тела отяжелели. Ветер свистел в ушах, кожаные крылья хлопали часто, щелкали в воздухе, как деревенский пастух щелкает кнутом, подгоняя коров.

В выси Змей снова попытался стащить зубастой пастью непрошеных седоков. Мрак отчаянно колотил секирой, стараясь бить по нежным ноздрям. С другой стороны Олег с размаха тыкал острой палкой в глаза. Лиска завизжала: ослепнет, все упадут, как спелые груши, но глаза Змея оказались под прозрачной кожей – даже не мигнул. Не умеет, как объяснил Олег.

Их швыряло в воздухе, прижимало. Мрак дважды хватал Таргитая почти на лету, руки онемели, а секира едва не выпала из ослабевших пальцев.

– Ну и жизнь, – прохрипел он. – Жили себе в Лесу, жили…

– А в Болоте? – ответил Олег тоскливо. – Дурни, еще жаловались.

Змей захлопнул голодную пасть, снова вытянулся в струну, но пошел резко вниз. Мрак, которого едва не снесло вверх, с проклятиями уцепился крепче. Внизу, на далекой желтой земле, двигались крохотные коровы – некрупное стадо в две-три сотни голов, сзади ехали конные пастухи.

– Жратаньки восхотел, – сказал Мрак с ненавистью. – Не мог смолы нажраться, там же ее на сто Змеев, да еще и гадюкам хватит!

– А мы?

– Что мы? У Таргитая в мешке мясо и лепешки.

– Да нет, Змей сейчас кинется на коров…

Воздух свистел в ушах. Змей шел вниз как сапсан, бьющий уток на лету. Таргитай зачем-то щупал мешок, лицо недоумевающее. Мрак криво усмехнулся: наивный волхв думает, что у Таргитая в мешке залежится что-то съестное. Он скоро мешок начнет жевать.

Огромная уродливая тень упала на стадо. Коровы тревожно замычали, начали разбегаться. Пастухи, воинственно хлопая бичами и крича, пустили коней во весь опор. Хищников надлежит отгонять, будь это волки или крылатые твари. Змей хлопал крыльями, перешел в стремительный полет над самой землей, догнал крупную коровенку с раздутыми боками.

Олег надеялся, что Змей схватит ее и поднимет в воздух, унесет, но огромная туша рухнула прямо на бедное животное. Корова даже не мукнула, Змей прижал к земле, огромные крылья опустились на землю.

Таргитай от внезапного толчка скатился с шипастой спины, оказался на странно толстом кожистом одеяле, натянутом на изогнутые сухие кости. Из шкуры торчали редкие вытертые волоски, просматривалась сеточка с пульсирующей кровью. Кое-как сообразил, что лежит на растопыренном крыле, уткнувшись носом в кожистую перепонку между крючковатыми пальцами.

Змей жадно рвал корову, заглатывал, сопя и давясь, огромные куски с брызжущей кровью. Пасть в крови, красные слюни текли и капали на землю.

Пастухи примчались с криками, отважно метнули дротики. Кони храпели и пятились. Дротики упали, не долетев. Пастухи схватились за луки, а Мрак заорал:

– Стойте! Вы рехнулись? Вы ж своих коней кормите!

Пастухи торопливо пустили стрелы. Таргитай охнул, схватился за плечо. Лиска уворачивалась, а Мрак зло ловил стрелы, ломал, остро жалея, что с ним нет его лука: посшибал бы с коней, как спелые дыни. Олег шептал заклятия, тер кольцо и чертил в воздухе знаки. Две стрелы пронеслись рядом, одна задела волосы, еще три ударили у ног в костяные чешуйки.

Олег укрылся за широким костяным гребнем, вернее – затащила Лиска. Он присел рядом, спрашивал торопливо:

– Что делать, а? Что делать? Вон там мчатся всадники Агимаса! Тот и на Змея полезет, зубами стащит…

– Озверел почище Змея. Чем так допекли?

Змей жрал корову, ни на что не обращая внимания. Таргитай наконец вскарабкался, а Мрак, напротив, соскочил, секиру держал обеими руками. Один из всадников отважно ринулся на него, в руке блеснул меч. Мрак в последний миг качнулся в сторону, секира со страшной силой ударила наискось – конь всхрапнул, сделал судорожный прыжок вперед и упал: тяжелое лезвие рассекло грудь пополам.

Всадник перелетел через голову, ударился. Мрак в мгновение ока оказался рядом, сорвал колчан, тут же наложил стрелу на тетиву. Три стрелы вылетели одна за другой. Два всадника зашатались в седлах, а третий, раненный в ногу, поспешно повернул коня.

Оглушенный попытался подняться, лапнул отлетевший меч. Мрак пинком отправил его обратно, оскалил зубы в злой усмешке:

– Кто поспеет раньше: Агимас или Змей?

– Агимас погиб! – крикнул Олег со Змея.

Змей чавкал, давился. Кости трещали, кровь брызгала, текла по жуткой пасти. Пыльное облако заблистало бликами на металле, вперед вырвались всадники на бешено скачущих конях. Мрак бросил секиру за спину и снова наложил стрелу на тетиву.

– Нажрется, – сказал Таргитай с тревогой, – не взлетит. Целую корову!

– Здоров пожрать, – буркнул Мрак. – Ты да Змей – едоки не угонишься! Оттяни его за уши, надо уносить ноги.

– А где у него уши?

– Тогда за хвост.

Таргитай едва не пошел тащить Змея за хвост, Олег перехватил, загнал наверх и велел держаться за гребень. Лиска торопливо привязывала к костяному частоколу мешки, себя перехватила за пояс, в руках появился ее костяной лук.

Мрак прицелился. Впереди несся невредимый Агимас, в опущенной руке блестел кривой меч. На смуглом обезображенном лице, покрытом свежими ссадинами, проступила хищная радость. За ним из пыльного облака вынырнуло около сотни всадников.

Змей забеспокоился, поднял голову. Крылья пошли в стороны. Олег закричал отчаянно:

– Мрак! Быстрее к нам! Сейчас взлетит!

Мрак в недоумении повернул голову:

– Драться не будет?

– Он дурак, но не такой же! Знает стрелы, копья, а то и мечи. Такая добыча кусается сама. Быстрее!

Змей побежал неожиданно резво. Крылья захлопали по воздуху, пузо сперва волочилось, вздымая сухую пыль, но Змей вскоре подобрался, скачки стали шире.

– Быстрее!

Мрак бежал сбоку, пытался ухватиться за лапу, промахнулся. Змей толчком сбил, Мрак перекувыркнулся через голову. Невры и Лиска со страхом глядели на распростертое тело, на которое уже набегали всадники с занесенными над головами мечами.

Мрак извернулся, цапнул проносящийся рядом кончик хвоста. Его протащило по сухой земле, душегрейка разогрелась и едва не задымилась, едкая пыль забила горло. Взметнуло в воздух, опора ушла из-под ног. Сцепив зубы, отгоняя картины удаляющейся земли, он начал подтягиваться на руках, переползать выше.

Когда залез на хвост, похожий на старое бревно, с засохшей кровью, застыл, приходя в себя, но глаз все равно не открывал. Его трясло, как Олега, а руки стали ватными, как у Таргитая после обеда. Смутно слышал сквозь шум крови в ушах крики, грохот копыт и хлопающие удары по воздуху.

Шероховатое бревно начало терять жесткость, изогнулось. Проклиная все на свете, едва не всхлипывая, Мрак пополз вверх, уверяя себя, что всего-навсего взбирается по хрупкой ветке на вершину дерева в разгар урагана.

Удары по воздуху прекратились, бревно – заметно утолщившееся – снова вытянулось, а ветер дул в лицо. Мрак открыл глаза, сжал челюсти, потихоньку двинулся дальше, цепляясь за чешуйки и гребень. Трое на спине Змея привязались веревкой, никто даже руки не протянет, бесчувственные. Для них Мрак – несокрушимая скала, а у этой несокрушимой – в животе льдина с сарай размером! Как бы сам не дрогнул в заднице…

Когда кое-как из последних сил втянулся на горбатую спину, Таргитай сразу пожаловался:

– Холодно, Мрак!.. У меня от этого проклятого Змея зуб на зуб не попадает. Сам как лягушка, да еще ветер…

Мрак отер дрожащей рукой крупные капли с распаренного лица, прохрипел:

– Шелудивому свиненку в червень зябко.

– Куда летим? – спросила Лиска.

– Спроси у Змея, – предложил Мрак.

– Наверное, купаться, – предположил Олег. – Что делать, хорошо пожравши?

– Известно что, – сказал Таргитай наивно.

– Эт дело нехитрое, можно и на лету.

– Пчела на лету не может, – сказал Таргитай. – У нее живот такой.

– Думаю, что у этой пчелы живот другой, – заметил Олег. – Не завидую тем, кто сейчас под нами.

– Да, – сказал Мрак странным голосом. – Зато нам совсем хорошо.

Змей летел тяжело, часто растопыривал крылья и подолгу парил. Его медленно вздымало вверх, оттуда по наклонной быстро скользил вперед, а когда оказывался у земли, снова распахивал гигантские крылья во всю ширь, вздымался на невидимых тепловых струях.

Таргитай устал таращить глаза ввысь – надеялся узреть небесную твердь, за которой хранятся несметные массы воды, именуемые за неизмеримость хлябями. Даже шляпок золотых гвоздей не рассмотрел, а те должны быть немалыми – ведь небесную твердь ковали боги!

Лиска потеряла интерес к небу – им не интересовался Олег. Мрак суетливо ощупывал мешки, перебирал оружие. Несмотря на раззяв-изгоев, почти ничего не утеряно. Волхв кроме мешка с волховскими зельями захватил и сверток с одеялом. У него, подумать только, даже секира торчит на перевязи, когда и успел, видать, душа трепещет, как рыба на сковородке, а руки свое делают!

Однажды Змей повернул голову, чем-то раздраженный, попытался ухватить седоков. Мрак уже оклемался, тут же ткнул обеими руками секирой. Тонкая кожа лопнула, каплю черной крови сорвало ветром. Олег успел пригнуться, кровь попала на костяной гребень, кость зашипела и потемнела, запахло горелым. Змей обиженно взревел, больше не поворачивался.

К вечеру впереди начали вырастать горы. Огромное зеленое облако Прадуба осталось позади, ствол казался тонким, как у подсолнуха. Горы приближались быстро. Змей усиленно работал крыльями, даже шею вытянул, торопился.

Олег пытался вытащить книгу, но ветер едва не вырвал из рук. Перекинул мешок через плечо, прищурился:

– На Авзацкие горы мало похоже… Агриппейские?.. Или Агапские? Как тебе кажется, Мрак?

– Когда мне кажется, я плюю через левое плечо.

– Да, я тоже попадаю на бедного Таргитая. Но ежели эти горы Авзацкие, то нам придется делать крюк, чтобы попасть к Гольшу.

– А стоит ли? – сказал Мрак безнадежно. – От бедного Гольша наверняка одни косточки…

Змей лупил по воздуху остервенело, несся как выпущенная стрела. Свирепый ветер продувал до костей. Олег наконец обхватил дрожащую Лиску, сдавил, согревая. Таргитай горбился за их спиной, укрываясь от ветра, ладони сунул под мышки, заодно прижимая к груди дудочку. Мрак щурился, высматривал впереди. Первым напрягся, не глядя, нащупал рукоять секиры.

Змей начал снижаться, полетел над самыми вершинами гор. Мрак похолодел, старался не опускать глаза – прямо под пузом Змея проносились острые гребни.

– Глядите! – вскрикнул Таргитай запоздало.

Глава 16

Змей круто свернул. Если бы не веревки, сорвались бы – быстро пошел вниз. На широком уступе отвесной стены, блестящей как слюда, темнело гнездо – понял даже Таргитай. Лишь когда Змей снизился, рассмотрели, что гнездо из деревьев, вырванных с корнем, а дно устлано шкурами. Воздух наполнился смрадом. Чем ниже спускался Змей, тем мощнее становился запах гниющего мяса.

– К бою! – велел Мрак хриплым голосом.

Из гнезда поднялась худая голая шея. Непомерно большая голова распахнула рот – беззубый, но огромный, как жерло печи. Еще два голых детеныша Змея лежали неподвижно, культяпки крыльев бессильно распластались. Змей тяжело рухнул на край гнезда, бревна затрещали, вонь стала невыносимой. Крепкие когти ухватились за каменный выступ.

– Прыгай! – велел Мрак страшным голосом. – Вон там нора!

Разрубив веревку, он скакнул вниз, сдернул за ногу Таргитая. Олег с Лиской спрыгнули с другой стороны. Ноги до колен погрузились в зловонную жижу, от смрада звенело в ушах. За двигающейся шеей птенца виднелась темная расщелина. Мрак гнал туда пинками Таргитая.

– Берегись! – заорал он.

Коготь Змея отлетел под ударом секиры. Мрак упал, перекатился через голову. Секиру удержал, перекосился от боли – руки онемели. Таргитай добежал до расщелины, оглянулся. Олег и Лиска спешили, увязали в вонючей жиже с другого бока, а Мрак отчаянно отбивался от Змея – тот тянул когтистые лапы, пытался ухватить пастью. Мрак увертывался, отпрыгивал, падал, всякий раз бил острием либо по носу Змея, где уже текли струйки крови, либо по лапам – срубил два когтя.

– Мрак! – закричал Таргитай, выхватил Меч, кинулся к сражающимся.

Мрак пытался отступить к расщелине, но дорогу загораживал детеныш Змея – озверевший, голодный, увидевший сладкую добычу так рядом. Змей раздраженно пытался поймать маленького человечка лапой и одновременно пастью – из нее вырывались клубы сизого дыма. Мрак ударил секирой, рассек нижнюю губу, отпрыгнул, когтистая лапа обрушилась сбоку.

Таргитай заорал дурным голосом, набежал грудью, со всего размаха обрушил Меч. Страшно звякнуло, брызнули чешуйки. Лезвие прорубило кожу, из-под золотого острия чвиркнула черная кровь. Змей зашипел, отдернул лапу. Мрак лежал, вмятый в зловонную жижу, спина залита кровью.

Таргитай одной рукой с усилием поднял неподвижное тело, ахнул – плечо и спину оборотня рассекли три жуткие раны.

– Олег! – закричал он отчаянно.

Волхв уже спешил – бледный, с вытаращенными безумными глазами. Лиска вскрикнула, ее меч со свистом прорезал воздух. Змееныш хрипло каркнул, обрушился на Олега, сбил с ног – еще трепыхающийся. Лиска выдернула меч из разрубленной голой шеи, спешно помогла выдраться из липких экскрементов.

Таргитай тащил бессильно обвисшего Мрака. Оборотень медленно приходил в себя, начал озираться, но секира осталась где-то в ворохе гниющих шкур. Он вяло попытался вернуться, Таргитай не пустил, над ними гремел раздраженный рев: отважная амазонка и волхв приняли гнев Змея на себя.

Таргитай внес Мрака, но щель оказалась просто нишей. Дальше стена, палец не просунуть. Вдогонку обрушился удар, когтистая лапа со скрежетом царапнула скалу. Коготь задел Таргитая, сорвал шкуру и распорол кожу на плече.

Упали, а лапа, загораживающая свет, исчезла. Снаружи рев, звон металла, крики. Верещала Лиска, Олег дрался молча. Наконец шум приблизился, в расщелину вбежала измазанная Лиска. Волхв вдвинулся спиной, в руках у него секира Мрака.

Мрак сидел в луже крови, упершись в скалу спиной. Глаза затуманены болью, а губы изогнулись в горькой усмешке.

Олег обернулся бледный, с рассеченной бровью, с расширенными глазами. Кровь заливала глаз, он раздраженно смахивал ее горстью. Секира, раньше облепленная экскрементами, теперь блестела, омытая змеиной кровью. Темные капли срывались с лезвия, на каменном полу вспыхивали дымки.

– Выхода нет? – спросил Олег быстро.

Мрак с трудом разлепил посиневшие губы:

– На этот раз вляпались…

Олег стиснул губы, смолчал. Таргитай постанывал, пытался нащупать рану на спине – длинный порез, из которого обильно струилась кровь. Лиска, благодаря увертливости оставшаяся без единой царапины, хватала ртом воздух, задыхалась от вони. Лицо посинело, она натыкалась на стены.

Олег опустился возле входа на обломок, секиру подобно Мраку поставил между колен. Таргитай, кривясь от боли, сказал просяще:

– Олег, Мраку плохо… Помоги.

Голос Олега посуровевший – так волхв никогда не разговаривал:

– Тарх, скоро нам никто уже не поможет. А мешок с травами остался в дерьме.

Лиска молча села рядом. Дважды исполинская лапа пыталась протиснуться в щель. Олег бил секирой по когтистым пальцам. Раздраженный рев становился громче, затем послышалось мощное хлопанье крыльев. Волной воздуха в щель загнало удушливый запах такой мощи, что Лиска охнула и сползла вниз.

В тишине слышно хриплое дыхание Мрака. Слабо постанывал Таргитай. Олег поднялся, сказал непривычно властно:

– Сидите, не двигайтесь.

Он исчез, секира осталась у входа. Из-под нее поднимались сизые дымки. Таргитай, поскуливая громче, пробрался к щели.

По опустевшему гнезду бродил Олег. Третий птенец лежал на трупах братьев, те издохли с голоду, пока Змей барахтался в смоле. Глаза всех троих закрыты, из перерубленной шеи третьего птенца хлестала черная дымящаяся кровь. Олег, забрызганный нечистотами, нагибался, поднимал облепленные обломки дерева, куски истлевших шкур, отшвыривал, рылся в завалах грязи.

– Олег! – позвал Таргитай, голос его стал совсем сиплым.

Олег не услышал или не захотел – все с той же жутковатой медлительностью раздвигал гнилые бревна, нагибался, руки по плечи облеплены нечистотами.

Таргитай пытался позвать Олега еще, но губы почти не двигались. По спине текла горячая струйка. Он с трудом повернул голову, чувствуя от слабости звон в ушах. Мрак сидел в той же позе, руки бессильно лежали на полу. Лиска распласталась вниз лицом, ее маленькие ладошки зажимали рот…

Затем наступила тьма, а яркие искорки погасли одна за другой.

Стошнило, он поспешно повернулся вниз лицом, открыл глаза. Олег склонился над Мраком, щупал ему голову. Лиска сидела на полу – бледная, исхудавшая, с отчаянно вытаращенными глазами. Под ней лужа, пахло кислым и горьким, словно ее вывернуло за неимением другого уже желчью.

Олег обернулся – непривычно посуровевший:

– Ожил? Собери мешки.

– Что с Мраком?

– Много потерял крови, – ответил Олег.

Таргитай раздраженно засопел, это даже умному видно. Олег пояснил вынужденно:

– В нем много мощи, я ее бужу.

– Может, не помрет? – спросил Таргитай с подпрыгнувшим сердцем.

– Собери мешки.

Таргитай выбежал, сразу наткнулся на доспехи, изъеденные ржавчиной два гигантских меча, тронутые ржой, странные обручи, груду браслетов – золотых, бронзовых.

Опасливо обойдя груду металла – Олег натаскал из дерьма, – Таргитай пробрался на место схватки. Экскременты застыли, но корка проламывалась, ноги погружались до колен, жидкая дрянь лилась через халявы.

Своего мешка с одеялом отыскать не удалось, хотя вывозился в дерьме по уши. Черная кровь убитого змееныша залила середину гнезда, вступать в нее Таргитай боялся, обошел по краю.

Лиска стояла в расщелине, меч блестел в ее кулачке. Лицо страдальческое, но отважно бдила небо, лишь искоса поглядывала на кучу металла.

– Что с Мраком? – спросил Таргитай моляще.

– Труднее, чем с тобой, – ответила амазонка, – но Олег бьется…

– А что со мной? – не понял Таргитай.

Бледное лицо искривилось в злой гримаске.

– Дурень, ты бы околел, если бы не Олег! У тебя на спине была рана! От плеча, которое не любишь утруждать, до задницы, которой думаешь. Истек бы, если бы не Олег.

Таргитай в недоумении потряс мешком:

– Разве его травы не здесь?

– Там, – ответила Лиска победно, – но Жезл у него в руках!

Таргитай, разбрызгивая дерьмо, вихрем ворвался в нишу, едва не размазав амазонку по стене. Олег сидел на корточках перед Мраком. Глаза оборотня ввалились, скулы натягивали кожу так, что та грозила порваться.

В углу ниши ничем не примечательный посох – деревянный, украшенный незатейливой резьбой. Так вырезает простым ножиком нехитрые узоры деревенский пастух, пока коровы лениво пасутся на сочной траве.

– Откуда? – выдохнул Таргитай.

Олег промолчал, ему было очевидно, а Мрак сказал слабым голосом:

– Эта гадюка с крыльями занесла. Зараза, все блестящее тянет, у кого что может.

– Я видел доспехи…

Олег покачал головой:

– Доспехи тех, кто дрался со Змеем! А наворовано из разгромленных и разграбленных дворцов, королевских сокровищниц. Это все ерунда…

Амазонка оскорбленно вскинулась:

– Такие драгоценности? Что ты понимаешь?

– А что не ерунда? – спросил Таргитай жадно.

– Змей нагло тащил и вещи из башен магов, пещер отшельников. Он и Жезл уволок, и всякое-разное… Змей, как вижу, древний, таскает издавна. Там в расщелинах полно магических штук. Наверняка есть и мощнее этого Жезла, но вряд ли даже Гольш сумеет разобраться…

Мрак хмыкнул:

– А если старая лиса сумеет? Захватим пару штук?

Олег с сомнением покачал головой:

– Их там тысячи… Можно, конечно, захватить. Но я еще не знаю, как выберемся.

Все умолкли. Стена отвесная, а Змей вот-вот вернется. С добычей для змееныша. А когда обнаружит, что погиб и последний, в ярости и скалы разнесет, но доберется!

Все взоры устремились на Олега.

К вечеру горы исчезли на горизонте. Они сидели на спине летящего Змея – присмиревшего, послушного, покорного магической мощи Жезла. Мрак еще зябко кутался – ослабел от потери крови, а быстрое заживление страшных ран отняло последние силы. Таргитай шевелил губами, складывал песни – опять же не о своих или друзей подвигах, битве со Змеем, – а о бабах, вздохах, коровах на лугу, сю-сю, ням-ням, патя-патя… Лиска прижалась всем телом к спине Олега, обхватила и прильнула щекой к спине. Волхв сидел на загривке Змея выпрямленный, между ногами держал Жезл Мощи. Набалдашник почти не светился: Гольш знает, как накапливать мощь от Солнца и звездного неба, но то Гольш, а сейчас дотянуть бы…

Таргитай придерживал Мрака. Оборотня ремнем захлестнули поперек пояса и привязали к встопорщенному гребню, но летающая жаба с крыльями часто ныряла, виляла из стороны в сторону, словно и в воздухе протоптали дороги с рытвинами, колдобинами, ямами. Тело Мрака начинало выскальзывать, Таргитай хватался за оборотня обеими руками, ногами упирался в шипы.

Далеко внизу темнела стена – великанский лес – порождение Прадуба, на котором желуди созревают раз в тыщу лет. Еще полсуток лету, ежели одурманенный Змей будет слушаться, покажется Великая Река… А там дотянуть бы через бескрайнюю пустыню горячих песчаных гор!..

Далеко в снежных Гималаях на вершине горы сидел полуголый человек. Когда пришел зов, он дернулся, открыл глаза. Пронизывающий ветер срывал крупицы льда, грыз гранит. Слепящее холодное солнце играло в льдинках. Воздух чистый и острый, как нож.

Настойчивый голос упорно долбил:

– Вишандра, очнись! Очнись, Вишандра!

Человек с великим усилием разомкнул смерзшиеся губы:

– Что жаждешь, смертный?

Голос торопливо сказал:

– Хвала Извечным! Мне пришлось пробиваться к тебе, в твой мир, двое суток. Я думал, ты ушел в мир блаженства!

– Что надо? – повторил Вишандра уже раздраженно.

Сделал усилие закрыться в магическом коконе, но неизвестный ловко сунул ногу в щель, сказал еще торопливее:

– Тебя призывает Могучий!

– Почему не сам? Прислал смертного…

– Ну-ну, ты еще не вечножитель. У Главного нет времени расталкивать тебя. У тебя глаза покрылись льдом, а кровь замерзла.

– Значит, я забрался далеко. А ты, ты…

Он ощутил пронизывающий ветер, холод. Лед под ним перестал казаться теплым песком. Голос что-то бубнил в мозгу, настаивал, но Вишандра сосредоточился, поймал взглядом вершины далекой горы, скользнул мыслью дальше, пока не уперся в небесную твердь, скользнул по ней, как по ледяной горке, дальше за горизонт.

Воздух вокруг него потеплел, пошел струйками. Худое смуглое тело дернулось, блеснул короткий огонь. Почерневший круг на камне исходил струйками перегретого воздуха.

Сильный хлопок колыхнул шторы в роскошно убранной комнате, похожей на покои шаха. Вишандра возник посредине, дико огляделся. Со всех сторон липли густые запахи. Всюду шелестело, шуршало, потрескивало, серебрилось. Воздух тяжелый, грязный, настоянный на чужом дыхании. В солнечном свете, что с трудом проникал сквозь узкое окно, густо плавала шерсть с ковров и шкур.

Дальняя резная дверь резко распахнулась. Грузный человек почти вбежал, полы длинного халата волочились по коврам.

– Могучий Вишандра!.. Ты нужен срочно!

Вишандра молча подошел к окну, толчком распахнул створки. Свежий воздух взвинтил пыль, по коврам на стенах прошла волна. Человек в халате отшатнулся:

– Здесь и так сквозняки!

Вишандра опустился на пол, скрестил ноги, завернув их настолько, что ступни оказались на бедрах. Голос аскета холодный и равнодушный, как снежная гора, на которой медитировал:

– Узнаю великого мага. Истреблять народы, но не справиться с насморком… Говори, Мардух. Если нарушил мою нирвану зазря, то я, хоть ты и великий маг, камня на камне здесь не оставлю.

Мардух отодвинулся к стене, там дуло не так мощно, сказал медленно, делая весомым каждое слово:

– Равновесие Мира, которое создали боги и которым владеем мы, маги, грозит нарушиться.

Вишандра обронил равнодушно:

– Кем?

– Из Гипербореи… есть такая северная страна. В нашем мире появились странные люди. Они явно обладают странной мощью.

– Ну и что?

– Вишандра, не будь так спокоен. Они походя разметали державу киммерийцев, когда не вошли даже в половину своей силы.

– Ну и что? – повторил Вишандра уже с отвращением. – Я могу разметать любую державу движением мизинца. Ты можешь, любой из высших магов может.

– Они тогда не знали своей силы! Но затем им повезло украсть мой ковер, у меня тогда гостил Синкадж, их полумертвых донесло до южной башни Гольша…

– Пустынника?

– Да, поедателя саранчи и ящериц. Тот успел кое-чему их научить, затем отправил с опасным заданием…

Вишандра вяло шевельнулся, но глаза блеснули остро, с интересом.

– Со дня падения державы киммеров не прошло и двух месяцев. Как чему-то научил? У меня на каждую ступень уходят десятки лет.

– Вишандра, это странный народ. Чересчур непредсказуемый, чтобы позволить таким ходить по земле. Дурость или счастье, но этим лохматым людям постоянно случается то, что называем слепой удачей. Они избегли ловушек, попросту их не заметив, а в других случаях справились с засадами, не сообразив даже, что это засада.

– Как удалось?

– Говорю, у них другой взгляд на мир. Это не восточный фатализм: мол, от судьбы не скроешься и в мышиной норке, но и не западная страсть рассчитать каждый шаг на сто полетов стрелы. Они часто ориентируются на «авось» – загадочнейшее свойство, которое их постоянно спасает. Наши дешифраторы заняты дни и ночи, пытаются понять колдовской смысл во фразах: «Авось не бог, но полбога есть», «Наше авось не с дуба сорвалось», «Авось после бога – первое», но пока новые ценности ускользают от понимания.

– Ценности или ориентиры?

– Пока не ясно. Фагим предположил, что авось – это мгновенный расчет миллионов вариантов, примерка схожих ситуаций, когда выдается сразу конечный результат, конечное решение, а весь путь расчетов проследить невозможно. Я с ним не очень согласен, но и опровергнуть пока нечем. По-моему, это вообще третий путь. Но мы не можем позволить, чтобы где-то взрастала неведомая мощь, которая нам угрожает!

Лицо Вишандры темнело, он медленно поднял голову. Глаза их встретились.

– Я уничтожу их, – произнес он.

– Будь осторожен, – предостерег Мардух. – Гольш обучил одного, а двое дуболомы с крепкими кулаками, но ты веди себя так, будто там не один маг, а три. И все три – могучие!

– Я учту.

– Будь осторожен, – повторил Мардух. – Эти люди не верят в судьбу. Сами двигают звездами! Я с тревогой вижу это по небу. Они веселы и беспечны, как дети. Машут рукой, говорят «авось», идут без страха по незнакомым дорогам… Есть еще одно слово, с которым идут и побеждают, – «хусим», но значение его совсем темно.

Вишандра разомкнул ноги, поднялся – худой, с выпирающими ребрами. Глаза его полыхнули, как багровые уголья. Сквозь его тело начали просвечивать стены. Аскет исчезал, Мардух вспомнил:

– Лиска тоже с ними.

Вишандра снова налился плотью. Бесцветные глаза потемнели.

– С дикарями из Гипербореи?

– Я сам не поверил.

– Не убили?.. Но она ведь дикий зверь…

– Похоже, как-то приручили, хотя уму непостижимо. Или она хочет их как-то использовать, что вероятнее.

– Может быть, передать, чтобы прирезала их ночью? А ты пошлешь за ней ковер?

– Попробую, – пообещал Мардух, но уверенности в голосе не было. – Но совладай с ними так, будто, кроме тебя, у них противников нет.

– Сделаю.

– Убьешь?

Вишандра ответил надменно:

– Смерти нет. Есть воссоединение с Великой Адити, Праматерью Сущего, восшествие в Мировой Океан Прадревнего Разума…

Мардух протестующе выставил перед собой ладони.

– Отправь куда хочешь, но чтобы среди живых не осталось.

Когда ослепленный Мардух открыл слезящиеся глаза, посреди роскошного ковра дымились края дыры, а мраморный пол пошел мелкими трещинами.

Кусты трещали, испуганные птицы кричали в вершинах деревьев. Дикий Охотник несся через лес, как брошенная рукой бога скала. В сотне шагов впереди мчался, хрипя и роняя желтую пену, мегасерос – огромный олень, какие сохранились от времен, когда по земле ходили только звери и боги. Желтая пена срывалась ветром, копыта сбиты в кровь.

Охотник на бегу дышал ровно, мощно. Когда до жертвы осталось с десяток шагов, в правой руке человека блеснул нож. Олень пытался ускорить бег, но Охотник догнал без усилий, широкая ладонь ухватила загривок зверя.

В последний миг Охотник сунул нож в чехол на поясе. Олень от толчка рухнул, человек прыгнул, позвонки лесного зверя сухо хрустнули. Человек с рычанием вонзил зубы в шею, сжал челюсти.

Кровь брызнула тугой горячей струей. Человек ликующе взревел, жадно глотнул крови. Перепачканный красным, всадил пальцы в раны, рванул. Плоть затрещала, а человек припал красным ртом к еще живому мясу.

Лес тревожно зашумел. Над поляной в лиловом сиянии возникло крупное мясистое лицо. Голос прозвучал хрипловатый, рассерженный:

– Остап, брось забавы! Ты нужен.

Охотник поднял голову, кровь капала изо рта, прорычал:

– Мое древнее имя вспомнил?.. Значит, в самом деле вас приперло к стене.

Налитое багровым огнем лицо Мардуха заколыхалось. Сквозь него просвечивали деревья.

– Остап, над миром нависла угроза.

Охотник с сожалением взглянул на распростертую тушу. Великолепный олень еще дергался, из широкой раны хлестала кровь.

– От кого угроза?

– Остап, в мир пришли странные люди из далекой северной страны. Они заполучили Жезл Мощи!

Остап посерьезнел, поднял голову. Лицо Мардуха колыхалось в плотном воздухе насупленное, между бровями проскакивали короткие молнии.

– Разве он еще существует?

– Они его нашли!

– Но Жезл хранили на Мировом Дереве… Я сам туда наведывался дважды. Первый раз пришлось стражу перебить, второй раз прошел так, что меня не заметили. Жезла там не было!

– Упорным да упрямым боги помогают. Жезл утащил Змей, они отыскали этого Змея, уж не знаю, как им удалось, разорили гнездо и забрали магический Жезл. Теперь с ними могут справиться самые сильные маги. Таких на всем белом свете лишь трое. Я, ты и Вишандра. Но Вишандра где-то в горах, я занят равновесием мира, а ты… ты свободен! Ты Охотник, а они – дичь.

Остап поднялся на ноги, налитые кровью глаза без сожаления соскользнули с залитого дымящейся кровью великанского оленя. Волосатая грудь с шумом поднялась и опала.

– Я – Охотник. Люблю живую кровь. А ты все еще жрешь мертвечину?

Злая гримаса перекосила лицо Мардуха. Темные струи пересеклись наискось, изображение заколыхалось, словно луна в темной воде, раздробилось на тысячи бликов и растаяло. Остап гулко захохотал, вскинув голову. Толстые пальцы сорвали с пояса огромный рог. Над лесом пронесся страшный звериный рев. С деревьев посыпались листья, а птица, что сидела на ближнем дереве, закричала в страхе и уронила перья.

Остап захохотал снова, а вдали раздался другой звериный рев – хриплый, мощный. На поляну с треском вывалилась, ломая кусты, огромная зеленая туша – в шипах, с неопрятными потертыми крыльями, кожаными, белесыми на сгибах. Тупая жабья голова сидела на короткой шее, от зверя хлынул тяжелый запах смрада и гнилого мяса.

Охотник мощным прыжком взлетел на шипастую спину чудовища. Вытертый до блеска гребень поднялся. Охотник страшно гикнул, ухватился за гребень. Зверь неуклюже побежал через поляну, натужно замахал крыльями.

Вихрем взметнуло сухие листья. Зверь проломился через низкий кустарник, подпрыгнул и пошел медленно набирать высоту, отчаянно хлопая по воздуху широкими крыльями, похожими на старые грязные паруса.

Назад: Глава 8

Дальше: Часть III