Монархия как форма правового государства

Для понимания взглядов Ильина на феномен монархической государственности нельзя обойти вниманием его воззрения на право, ибо теснейшая связь права с государством несомненна. Ильин неоднократно подчеркивал взаимозависимость этих явлений.

Начиная со славянофилов и западников, в русском обществе господствовала мысль, что русский народ в своих поступках руководствуется только своим внутренним сознанием и действует по этическим побуждениям и что ему чужды «юридические начала». А.И.Герцен, К.Н.Леонтьев и ряд других отечественных мыслителей видели в неразработанности положительного права даже некоторое преимущество перед Западом. К.С.Аксаков писал, что, если «западное человечество» двинулось «путем внешней правды, путем государства», то русский народ пошел путем «внутренней правды». Русский человек хорошо понимал, что любая юрисдикция сковывает всесторонние проявления жизненных интересоов, ограничивает полноту жизни. Если за юридическим правом не стоит жизненный интерес, то это обман, если стоит – то важно не юридическое право, а сам жизненный интерес. Так, Н.В.Гоголь писал, что наш народ «бежит как от черта, от всякой письменной бумаги. Знает, что там притык всей человеческой путаницы, крючкотворства и каверзничества».

Значительно больше внимания проблеме права уделялось на Западе. Упомянем трактаты Гоббса «О гражданине», Монтескье «Дух законов», Руссо «Об общественном договоре». Ведущие представители немецкой классической философии Кант, Фихте, Гегель уделяли философии права видное место в своих размышлениях.

Русская нравственная философия конца XIX – начала XX века была настроена весьма критически в отношении философско-социологических теорий, видевших в решении социально-экономических проблем путь к достижению материального и духовного благополучия. Социальная мысль руководствовалась убеждением, что не воздушные, пусть и духовно прекрасные замки должен строить человек, а заниматься конкретной деятельностью по преобразованию и совершенствованию условий жизни, и прежде всего материальных, чтобы создать реальные предпосылки для совершенствования других условий. Жажда непосредственного материального блага, уверенность в том, что путем изменений в сфере материальной решатся все человеческие проблемы, отодвигало на задний план духовную задачу совершенствования человека и человечества.

Религиозно ориентированная мысль, которую вполне разделял Ильин, основывалась на уверенности в преобразовании человеческой души, в результате которого только и может что-то случиться в мире, и лишь от человека все в мире зависит. Если речь идет об устройстве общественном, то это должно быть прежде всего и в конечном счете нравственное устройство.

Историки права относят Ильина к последователям теории естественного права, которое получило в России определенное развитие в начале XX века в трудах Б.А.Кистяковского, П.И.Новгородцева, Л.И.Петражицкого, Б.Н.Чичерина. Правовед по образованию, Ильин был хорошо знаком с трудами этих философов, однако гораздо большее влияние на него оказал Гегель. Можно согласиться с В.В.Зеньковским и еще целым рядом исследователей, считавших Ильина «неогегельянцем», отметив, что в вопросах права и государства взгляды Ильина и Гегеля особенно близки.

Характерный для Ильина прием осмысления двойственности понятий, как-то: соотношение между духом и инстинктом, монархией и республикой, проявляется и в понятии естественного и положительного права. Особенностью правовой концепции Ильина является обоснование природы права путем раскрытия его душевно-духовной сущности, вводимой понятием правосознания. Ильин различает естественное и положительное право, отмечая характерное для людей разделение между ними и указывая на строгое разграничение между сущностью права и его историческим осуществлением. Он видит прямую и неразрывную связь между правосознанием и правом. Чем совершеннее правосознание человека, тем совершеннее будет положительное право, выражаемое в виде законов для руководства внешними поступками людей. Верно также и обратное положение: положительное право воздействует на естественное право, они обоюдно нуждаются друг в друге. Главная задача права пробуждать в душе человека мотивы для лучшего поведения, необходимо, чтобы в человеческом инстинкте уже с детства выявлять духовные начала, поощрять их развитие в стремлении ко всякому благу, добру, справедливости. «Нормальное правосознание может быть развито и упрочено в душе только в связи с ее общим, моральным и нравственным воспитанием».

Различие между естественным и положительным правом имеет давнюю традицию в истории философии, спор о котором начат Аристотелем и продолжен в веках многими мыслителями. Право, по Ильину, не относительное релятивистское понятие. Оно также присуще человеку, как понятие истины, добра, красоты, откровения. Такое трактование права всегда было уязвимо для оппонентов. Так, В.А. Кистяковский, современник Ильина, говорил об относительности этого понятия, его зависимости от внешних социальных условий жизни человека в обществе. Ильин некоторым образом смещал функции права как объективной абсолютной категории на нечто более значимое, чем обычно представлялось в философии права. Для Ильина, как правоведа, характерна прямая, неделимая, обоюдозначимая связь между правосознанием и правом. «Правовые нормы, стоящие в согласии с моралью и справедливостью, называются естественным правом (то есть правом, соответствующим самому «естеству» человека как духовно-нравственного существа)». Перемену мира он видит в изменении законов, посредством положительного права, вырастающего из естественного права, питаемого, в свою очередь, здоровым правосознанием.

Ильин в своих построениях не отождествляет понятие положительного права с положительным правосознанием, а естественного права с естественным правосознанием, однако их близость в ряде случаев несомненна. По аналогии с мнением Ильина о том, что «в философии права Гегеля нельзя разуметь обычное за обычным», так и философию права самого Ильина нельзя понять без уяснения того, что он понимал под термином правосознание. Как уже говорилось, Ильин дает много определений правосознанию: нормальное, зрелое, народное, естественное, положительное, а также государственное и монархическое. Ведя речь о том или ином правосознании, философ имеет ввиду определенную стадию развития человеческого духа.

Нормальное правосознание, по Ильину, это сила жизни духа, стремящаяся к совершенству посредством права. Общая задача права состоит в том, «чтобы создавать в душе человека мотивы для лучшего поведения».

Из кризиса выродившегося и разложившегося правосознания, как полагал Ильин, возникло марксистское учение, согласующееся с позитивной теорией права, где право – надстройка, зависящая от экономических условий жизни государства.

В праве Ильин на первое место ставит проблему бытия, а не долженствования. Право не только внешний образ поведения человека, право вырождается в формальную видимость, если отрывается от основ правосознания. В то же время право тогда осуществит свое назначение, когда найдет основу в человеческом духе, когда человек добровольно вменяет себе в обязанности соблюдение его положений с осознанием мыслью, опытом и волей. «Духовное назначение права состоит в том, чтобы жить в душах людей, «наполняя» своим содержанием их переживания и слагая, таким образом, в их сознании внутренние побуждения, воздействуя на их жизнь и на их внешний образ действий».

В ранний период творчества Ильин с оптимизмом смотрел на развитие естественного права. «Создать естественное право есть идеал, который постепенно осуществляется в истории, но который еще далеко не осуществлен». В зрелый период жизни он говорит о духовном кризисе современного человечества и путях его преодоления. Однако неизменным остается признание того, что природа духа основывается на духовной самостоятельности и свободе, на признании того, что возможность вести духовную жизнь есть основа естественного права.

Ильин исключает противопоставление права и закона, равно как и противопоставление естественного и положительного права. Он говорит о конфликте. Человеческое сознание стремится идею естественного права воплотить в нормах положительного права, а оно в своих нормах расходится с требованиями естественного права.

Он видит задачу современного правосознания в освобождении духовных потенций человека от принуждения.

Ильин обосновывает категории естественного и положительного права, считая последнее «целесообразной формой поддержания естественного права».

В своем первоначальном значении естественное право выступает базовой, родовой формой духовного существования человека.

Необходимость положительного права обусловливается несколькими причинами. Во-первых, находясь в отношениях с другими людьми, человек нуждается в ограждении своей духовной жизни нормами внешнего поведения. Во-вторых, положительное право принуждает человека к самоограничению его субъективных стремлений. Превращение права в закон путем законодательства придает праву форму определенности и всеобщности, однако предметом законодательства остаются лишь внешние стороны человеческих отношений, внутренняя сфера остается за естественным правом, естественным правосознанием по Ильину, или за идеей права как свободы по Гегелю. Нормы положительного права становятся формой возвышения и укрепления духовных устремлений личности. В разные периоды жизни Ильин по-разному формулировал назначение положительного права, оставляя неизменной мысль об основной задаче положительного права – осознанное следование его требованиям, самообязывание в их выполнении. В наиболее отчетливом виде эта формулировка выглядит так: «Нормальное правосознание состоит в том, что человек сам управляет своим поведением, но согласно положительному праву».

Нормальное правосознание при всех несовершенствах положительного права всегда видит в нем попытку осмысленного формулирования норм естественного права, как живое и творческое состояние человеческого духа, оно всегда динамично в стремлении верного осуществления справедливого права. Правосознание видит в положительном праве прообраз естественного права, его духовное содержание, организационную попытку его формулирования. Обосновывая положительное право, необходимо исходить от предметного опыта бытия, более глубокого и всеобъемлющего, чем простое знание норм положительного права. Ильин, вслед за Гегелем, проводит разграничение между сущностью положительного права и примерами его исторического осуществления в разное время у разных народов.

Важное значение для понимания концепции государственности имеет общность взглядов Ильина и Гегеля на индивидуальность законов у разных народов. Поскольку нравы и обычаи у народов разные, то и нормы законов оказываются разными. Степень развития, условия жизни, – все это находит отражение в законах народа.

В своем первоначальном виде право определяется нравами и обычаями. По Гегелю: нравы и обычаи, как первые бессознательные и непосредственные обнаружения объективной свободы. Предметное, целенаправленное обращение к нравам и обычаям, придание им формы всеобщности и принятие ко всеобщему сведению приводит их к виду закона. Подобное соотношение приводит к тому, что закон оказывается осуществлением свободы человека, ибо выражает в общей форме то, что сам человек почитает за благо. Закон, таким образом, адекватно выражает волю индивида. Отсюда следует, что закон не может стеснить или ограничить свободу. Следуя закону, человек следует самому себе и потому остается свободным.

Естественное право в виде родовой сущности едино для всех времен и народов, причем реально именно естественное право, а не положительное право, потому, что естественное право есть особое состояние духа, стремящееся к свободе посредством воли. Положительное право – это уже организованная система своеобразных различных правил, выношенных и проведенных в жизнь разными народами. Человеческое сознание стремится идею естественного права воплотить в нормах положительного права, которое, как правило, в своих нормах расходится с требованиями естественного права. Теоретически, считает Ильин, этот конфликт должен быть разрешен в пользу естественного права, так как объективное значение норм положительного права определяется духовным достоинством естественного. На практике указанный конфликт должен быть разрешен путем правотворчества, то есть отменой неверных или устаревших законов и заменой их лучшими. Таким образом, право обновляется на своих внутренних путях, без насилия и революций. Ильин считает обязательным знание народом норм положительного права.

В совместной жизни люди обращаются к праву с тем, чтобы найденное раньше верное решение закрепить в виде нормы и распространить его с целью увеличения сферы бесспорного в столкновениях единичных своеобразных духовных человеческих монад. Право, по идее, единое в жизни людей, разделяется на естественное и положительное, далеко не всегда совпадающие по содержанию. По мнению Ильина, нормальное правосознание, видя перед собой раздвоение, ведет борьбу за единое право. Правосознание признает цель положительного права, поэтому своей волей оно стремится к жизненному осуществлению права.

Право, у Ильина, должно быть осознано мыслью, проверено опытом и признано волей. Целью же права, как формы бытия, полагает Ильин, должно стать «мирное сожительство людей».

Философ исходит из предметности права, его объективного значения. Главным из недостатков, присущих современному пониманию права, он считал релятивизм, то есть понимание права как нечто относительное. Ильин считал, что должна быть вскрыта объективная, разумная сущность права. Эта объективность не выводится логически, не постигается посредством эмпирических опытов, ее открытость выявляется, если «представить силы своей души разуму предмета», усмотреть с силой очевидности объективное значение права. Философия права, полагает Ильин, «двигается путем систематической интуиции, направленной на объективно обстоящий предмет».

Предметом права остается состояние человеческой души, а цель права всегда одна – создание лучшего порядка совместного бытия людей, поэтому обращаясь к предмету права посредством мысли, чувства, воли, человек усваивает его сущность. Чтобы закрепить и описать сущность права необходимо «организовать в себе мыслящее, чувствующее и желающее обращение к единой безусловной цели права».

Волевое состояние души в своем развитии ведет к праву, которое явится в свою очередь, непременным условием жизни естественного правосознания. Существование человека в обществе требует правового размежевания для ограждения отдельного «я». Право создается людьми как свод правил для их внешнего социального поведения с одной главной целью: создать необходимые условия для творческого развития человеческого духа. В зависимости от формы верховной власти в государстве может устанавливаться одним человеком, многими или всеми. Для отдельного индивида это право должно приниматься сознательно, а не в порядке повиновения. Человек полномочен в своем поведении, однако в рамках положительного права. Вместе с тем, положительное право, как считает Ильин, не автономно. Оно исходит и вырастает из нормального естественного правосознания, которое более объемно и значимо для людей. В истории государств достаточно примеров, когда оно старается максимально закрепить человеческие поступки законодательными рамками. В этом случае речь идет о тоталитарном государстве. Ильин полагал, что по мере развития человеческих взаимоотношений «положительное право будет становиться все менее нужным по мере того, как оно само будет приближаться к духу и смыслу естественного права, а правосознание будет расти, углубляться и укрепляться».

Содержание права у Ильина основывается на опыте, заключающемся не в сборе формальных, эмпирических сведений и их переработке, но на» опыте, спекулятивно очищенном, выношенном и выстраданном». Именно такой опыт, «такое испытание, проведенное и очищенное интуитивным методом» приводит к установлению объективного значения предмета. Созерцательно погружаясь в предмет права, исследователь усматривает в своей душе содержание предмета, причем это не результат его субъективности или пристрастия, а плод созерцания открывшегося разума предмета как тождество познающего и познаваемого.

Особенностью философской концепции права у Ильина явилось обоснование значения мотивов соблюдения права. В XX веке развитие теории положительного права получило самодовлеющее значение, где все право исчерпывается одним положительным правом, все правосознание сводится к привычке соблюдения законов, как внешней авторитетной силы, без собственного внутреннего признания этих законов. Соблюдается законная форма в поступках, но правосознание не имеет добровольного самоопределения и внутренне тяготится навязанными нормами права. «Если человек переживает право только как проявление чужой воли, стремящейся его связать и ограничить, то он утрачивает свою духовную свободу, а вместе с ней и подлинное уважение к себе».

То состояние человека, когда он соблюдает в отношениях предписанную форму поведения, но внутренне не согласен с нею, противоречит, по Ильину, духу и цели права. Такое право признает силу, но не достоинство. Это правосознание раба, который «покоряется, не признавая и не уважая».

По мнению Ильина, мотивы, по которым человек принимает право, имеют исключительное значение. Они не только не безразличны, но заключают в себе самый корень правосознания, и если эти мотивы таковы, что «попирают и унижают свободу духа и лишают человека уважения к себе, то правосознание оказывается разлагающим в самой глубине своей».

Ильин видит задачу современного правосознания в освобождении духовных потенций человека от принуждения. В правовом государстве мотивы признания права должны осуществляться принципиально осознанно и свободно.

Положительное право, как и государство, у Ильина, не цель, а лишь средство для созидающей жизни человеческого духа. В построениях Ильина налицо прямая и нерасторжимая связь между правом и государством, и это не случайно, поскольку исходным моментом обоих понятий выступает правосознание человека.

Государство трактуется Ильиным в противоположность марксистскому классовому пониманию государства. Это отнюдь не «продукт и проявление непримиримых классовых противоречий».

Государство, по Ильину, призвано разрешить все те задачи, что стоят перед правом. Рассуждая о причинах возникновения государств, философ приходит к выводу, что эмпирические условия жизни человека приводят к необходимости создания государственности, где поддержание правопорядка есть необходимое условие жизни людей. Ильин видит существо государства в единении и сотрудничестве, оно стремится не только примирить возможные столкновения, но и исключить саму возможность их возникновения, поскольку при надлежащей организации государства почвы для их возникновения не существует.

В государстве, по мнению философа, право находит свое зримое осуществление. Вместе с тем, не всякое государство можно назвать правовым. «Власть, совсем лишенная правовой санкции, есть юридически индифферентное явление: она не имеет правового измерения». Государство трактуется как человеческая общность, где не абстрактно, а наяву нормы права находят свое воплощение. Ильин, в отличие от Аристотеля, не говорит о правильных и неправильных формах государственной власти. Для него только та человеческая общность является государством, где правовое разрешение столкновений между гражданами является основной задачей. То, что обязано решать право: выносить и проводить в жизнь справедливые решения, – оказывается возможным лишь в государстве. «…Самая сущность государства состоит во властвовании по праву, через право и ради права»….

Поскольку справедливое (естественное) право всегда является морально верным правом, то государство, разрабатывая его нормы, работает над нравственным, духовным развитием людей. «…Государство как правовой союз имеет все те задачи, которые предстоит разрешать праву: государство должно стремиться к водворению в жизни людей справедливой, свободной, равной и братской совместной жизни».

Посредством права и правопорядка государство совершенствует совместную жизнь людей. Государство не господствует над правом, оно условие его осуществления, ибо все, что происходит в государстве совершается по правовым нормам. Таким образом, государство у Ильина трактуется как субъект права, правовой союз, господствующий над единой территорией, подчиненный единой власти, связанный правами и обязанностями по отношению к своим гражданам и другим государствам, где само существование государства определяется самодеятельностью его граждан. «Государство существует не только ради граждан и для них, но через граждан и в них»….

Учение о тесной связи права с государством напоминает концепцию Г.Кельзена, определявшим государство как некий централизованный правопорядок и делавшим вывод о том, что любое государство уже есть правовое государство.

Если в государстве принимаются и не выполняются законы, это свидетельствует о том, что неуспех данного политического строя обусловлен разорванностью его связи с народным правосознанием. Необходимость этой связи Ильин объясняет тем, что положительное, установленное законодателями право, оторванное от народного правосознания, от духа, всегда будет только лишь внешним упорядочением жизни граждан в государстве. В реальной политической жизни участвуют реальные, живые люди, и для нормальной жизни государства вовсе небезразлично состояние человеческой души. Закон, абстрактно взятый, формален, но он творится, создается и исполняется живыми людьми. Законодательство, как проявление политической жизни, предполагает дух, то есть людей, творящих и исполняющих это самое законодательство. «Итак, – пишет Ильин, – формален только закон; но ни правосознание законодателя, ни правосознание чиновника или судьи (применяющих право), ни правосознание рядового подчиненного гражданина – вовсе не формальны. Напротив, все эти три инстанции правосознания должны быть связаны с глубокими источниками духовной жизни: им необходима и вера, и любовь, и внутренняя свобода, и совесть, и патриотизм, и чувство собственного достоинства, и чувство справедливости. Тогда они будут стоять на высоте, и жизнь людей будет не вырождаться от их действия, а совершенствоваться».

Реальность права есть не только лишь институционально установленные нормы и законы, но и соответствующая им внутренняя, душевная и духовная жизнь человека. Следует подчеркнуть, что разделение Ильиным правосознания на правосознание властей, правителей и рядовых граждан имеет под собой одно общее основание – правосознание личности, независимо от ее социально-политического статуса. Этим обусловлено и то, что именно народному правосознанию Ильин отводит, в конечном счете, решающую роль в политической жизни, поскольку именно от состояния народного правосознания зависит успех тех или иных государственных преобразований.

Как справедливо подчеркивается многими исследователями, в вопросах государственности Ильин является последователем Платона, Аристотеля, Монтескье, Руссо и особенно Гегеля. В своей диссертации о Гегеле Ильин подчеркивает понимание последним государства как проявление внутренней солидарности множества людей. Излагая Гегеля, Ильин пишет: «Государство есть сама органическая жизнь народного духа».

При создании собственной концепции государства Ильин воспринял у Гегеля ряд положений, среди которых мы выделим следующие:

а) государство есть условие осуществления совместной жизни;

б) только в государстве идея свободы находит свое истинное осуществление;

в) государственный строй слагается у каждого народа по-своему, исходя из особенностей его самосознания.

Ильин отмечает исключительно сложный характер государственного устройства и исходит из того, что его основу составляет духовная солидарность людей, видящих в государственных интересах свой собственный интерес. Он настаивает на понимании государства не как механизма подавления, проявления общественно-экономических противоречий, а как «организм духовной солидарности».

Ранее уже говорилось, что государство у Ильина выступает гарантом права. Касаясь причин возникновения государства, Ильин писал: «…незрелое состояние человеческих душ… делает государство необходимым и целесообразным способом поддержания естественного права через его положительно-правовое провозглашение и вменение».

В данном случае важно отметить, что незрелость человеческой души вовсе не является препятствием в образовании государственности, это лишь качественная сторона, характеризующая уровень государственной жизни. Основа государственной жизни всегда не внешняя, а внутренняя – духовная однородность граждан. Степень развития, совершенство государственного устройства определяются зрелостью народного духа. «Народ должен чувствовать, что его государственное устройство соответствует его праву и его состоянию, в противном случае оно может, правда, быть внешне наличным, но не будет иметь ни значения, ни ценности».

Ключевое слово в его философии права, как и в социальной философии в целом, это правосознание. Через категорию правосознания Ильин осмысливает природу права, видя в нем не только знание законов, но и волю, чувства, воображение. В правовом обществе изменение норм права должно происходить лишь совершенствованием существующих законов в установленном порядке. Одной из особенностей зрелого правосознания является осознание несовершенства норм положительного права, стремление к улучшению отживших, устаревших, не отвечающих требованиям жизни законов, и в то же время готовность следовать этим законам вплоть до их отмены в рамках существующего законодательства. Внешний порядок жизни может осуществляться лишь благодаря внутреннему, духовному совершенствованию, но не путем насилия, заговоров, революций.

Исходные базовые основы естественного права едины для всех народов, всех людей, ибо корень человеческого духа всегда направлен на благо. Человек не может извратить своей сущности, но может одновременно обманываться в конкретном эмпирическом. Уже в общении людей друг с другом, в обществе, в народе складываются устойчивые отличия, нравы, обычаи, характерные для отдельно взятого народа. Индивидуальные отличия народов выражаются в законах. Законы одного народа могут не соответствовать правосознанию людей другого народа. «Закон, по содержанию своему, есть помысленный обычай народа».

Вопрос о государстве теснейшим образом связан с вопросом о праве и правосознании. Государственное правосознание является разновидностью общего правосознания. В государстве, как организационном единении, люди осознают духовную солидарность и поддерживают ее своими действиями. Гражданин, кроме личных целей, имеет еще одну единую цель, общий всем гражданам интерес – защита и обеспечение безопасности собственного государства. Государство, как политический союз, держится на солидарности политической деятельности граждан, где политика и патриотизм составляют одно целое.

Государственное устройство всецело и исключительно определяется свойствами, индивидуальными особенностями духовных устремлений того или иного народа, или особенностями его правосознания, по терминологии Ильина. Философ видит неразрывную связь между правосознанием народа и формой его верховной власти. Перемена, обновление государственного устройства возможны и внешним путем, но его качественное совершенствование – лишь на путях воспитания глубины, цельности, моральности духовных устремлений. Ильин относится к сторонникам патерналистского, опекающего государства в дилемме «автономия-гетерономия». Он всегда обосновывал преимущества опекающей формы государства, что можно выразить его формулой: «Призвание государства сводится к справедливому и социальному обращению с отдельными гражданами».

В монархическом государстве закон, по мысли Ильина, имеет главенствующее значение. Закону подчиняются и подданные, и монарх. Монархия как форма власти имеет особенности в отношении прав и обязанностей монарха, однако и они не переходят правовых границ. Эти особенности заключаются в том, что монарх не имеет над собой высшего органа и не отвечает ни перед кем из подданных за свои действия, он повинуется только правовым нормам, которые сам утвердил.

В истории философии мы можем упомянуть имена лишь очень немногих мыслителей, которые сумели придать своим выводам форму законов. К их числу относится и Ильин. Чрезвычайно глубокая, многолетняя, основательная проработка философских проблем подвигла его наряду с аксиомами правосознания к выводу об аксиомах власти. Эти шесть аксиом власти имеют надвременной и внеклассовый характер, подразумевающие правомерность их применения вне зависимости от форм верховной власти. В сущности власти, кроме авторитета, Ильин выделяет силу. Сочетание власть без силы, уже не есть власть. Но сильная власть, для Ильина, в ее внутреннем духовно-правовом авторитете и влиянии. Напротив, физическая сила, аппарат принуждения, хотя и составляет необходимую часть государственной власти, всегда есть «слабейшая из ее опор». «…государственный строй тем совершеннее, чем менее он обращается к физической силе»…. Рассуждая о правовом государстве, Ильин не акцентирует внимания на его форме правления. Он говорит о спекулятивной сущности государства и его законах. Содержательное ядро правового государства для Ильина не ограничивается его юридическими рамками. Оно основано, помимо аксиом правосознания, на аксиомах власти, в силу чего представляется целесообразным рассмотреть насколько нормы аксиом власти соответствуют принципам монархического государства, ибо, по высказыванию Ильина: «Самодержавие есть форма государственного устройства, а следовательно, и разновидность права; а потому все аксиомы права и правосознания действительны и для самодержавия».

В аксиомах власти на первом месте у Ильина стоит требование, что государственная власть не может никому принадлежать помимо правового полномочия. Право на власть должно исходить не от силы, но только и исключительно от права. Власть без права возможна, но она не будет иметь законных полномочий, и правосознание людей не воспримет ее. Подобные режимы власти возникают при переворотах, однако быстро изживают себя, не находя опоры в правосознании людей. В этой аксиоме, как и в целом всей философской трактовки государственности Ильина отчетливо просматривается, на наш взгляд, убеждение, что крепость государства зависит не от условий обитания, климата, экономики, размеров страны, а от осознания людьми, общих целей, государственных задач. Ильин трактует формы государственного устройства исходя из понятий корпорации и учреждения. Подразумевая идеальный строй государства как корпорацию, то есть самоуправление народа или, говоря современным языком, демократию, Ильин доказывает, что в государстве (Ильин применяет термин «историческое государство») всегда много людей с незрелым, негосударственным правосознанием, которым пагубно доверять государственное дело. Симпатии Ильина явным образом обращаются к гетерономному, патерналистскому, опекающему государству, управляемому квалифицированным меньшинством и исходящему в управлении перечисленными аксиомами власти. В монархическом государстве право монарха на верховную власть неоспоримо не только вследствие династичности, а главным образом вследствие убеждения принадлежности власти Богу, для земного выполнения воли которого является монарх. В своих работах Ильин мало касается разбора искажений монархической формы власти, для него важнее исследование ее совершенной сути. Но в данном случае Ильин подчеркивал, что положение о том, будто монарх в своей деятельности не связан законом характеризует не монархию, а деспотию. Подобное утверждение нарушает аксиомы права и правосознания, уводит монархию за пределы права. В самодержавии монарх обладает всей полнотой власти, доставшейся ему по праву наследия, он соединяет в себе законодательную, судебную и исполнительную власть, но проводит в жизнь ее решения посредством законов.

Вторая аксиома власти гласит: государственная власть в рамках политического союза должна быть единой. По всей видимости, речь идет о монополии государственной власти, как компетентном и единственном источнике права. Монархия составляет проявление единоличной власти, являя собой феномен коллективного единомыслия. Один человек не может принудить множество людей, если только он не является выразителем и представителем единого религиозно-нравственного настроения народа, что и наблюдается в монархии. Следует оговориться, что подобное подчинение многих одному возможно, но в этом случае речь должна идти не о монархии. Власть монарха представляет сознание людей, видящих в нем воплощение собственного миросозерцания и потому составляющая в рамках государства единое целое с монархом. Повинуясь ему, народ, в сущности, повинуется самому себе. Монархическая власть, таким образом, держится на основе сознательного и добровольного подчинения. Очевидно, что монархическая власть обладает свойствами единства, прочности, нахождения вне частных интересов, имеет значение единого источника права. Гегель, сторонник конституционной монархии, заключал: «Власть государя – это не голый произвол, напротив, решение в соответствие с конституцией, в соответствие с законами, есть то, что принадлежит монарху».

Третья аксиома власти о том, что государство должно управляться лучшими людьми, хорошо известна в истории философии. Современные исследователи, даже и разных философских направлений, не склонны оспаривать это суждение. Эта аксиома лишь на первый взгляд неприменима к монархии. Действительно, монарх как единоличный представитель верховной власти не в состоянии исполнять многообразные государственные функции. Это обстоятельство вынуждает привлекать к участию в государственных делах наиболее способных и подготовленных людей. «Государственная власть всегда и безусловно должна иметь аристократический характер»,– писал Ильин. В аристократии высоко развито чувство достоинства, это наиболее образованная часть населения, способная к государственному управлению. Эта категория образует в монархии правительство. Законодательные, судебные, исполнительные органы правительства имеют от монарха полномочия, права и обязанности. Монарх, как верховная власть, выражает осведомленность, разум, соответствие с духом народа. Монарх, как человек, может не знать, что нужно для установления того или иного закона. Аристократический слой, выполняющий основные государственные функции, восполняет эту проблему для монарха. «В благоустроенной монархии объективная сторона принадлежит только закону, к которому монарху надлежит добавить лишь субъективное «я хочу». Роль аристократии заключается и в том, чтобы судьба государства не зависела только от способностей монарха. Личные способности монарха не должны иметь решающего значения, его недостатки должны быть компенсированы талантом его слуг, ибо в государстве всегда есть люди способнее самого монарха. Для монархии важно, чтобы такие люди обеспечивали решающее участие в системе управления государством.

Четвертая аксиома говорит о политических программах, включающих в себя общенациональные интересы. Здесь уместно отметить два аспекта. Во-первых, Ильин не отрицает возможность наличия в государстве различных политических партий, и число их может быть разным. Во-вторых, он говорит о необходимости отстаивания этими партиями общегосударственных интересов. Политическая партия не может быть классовою, если она ставит своей целью стать во главе государственной власти, сколь много людей ее не поддерживали. Она неизбежно должна отражать общие интересы, интересы всего населения. Если она поддерживает лишь один класс, то это, по Ильину, уже антигосударственная партия. Поэтому партии должны отличаться не потому, чей интерес они представляют, а потому, как они понимают общегосударственный интерес».

Спор различных пониманий при наличности общих целей обеспечивает и достоинство предмета и творческое сотрудничество разномыслящих». «Разномыслие» для монархии приемлемо в том отношении, что позволяет человеку развивать свои способности, свою индивидуальность, поскольку монархическое государство существует для личности и определяется личностями. Однако, если «разномыслие» будет сопровождаться утратой того нравственного идеала, того духовного союза, что является основой монархии, то это уже будет не монархия, а иная форма власти. В совершенной монархии наличие нравственного идеала есть одновременно принцип примирения и консолидации всех партий и движений.

Следующая аксиома власти примыкает по смыслу к предыдущей и касается осуществимости программ власти. Ильин считает оправданным наличие у партии, пришедшей к власти, двух программ действий: минимум и максимум, усматривая в последней возможность опекающих действий. Философ рассматривает в данном случае вступление во власть, что не характерно для монархии, так как династичность правления исчерпывает это понятие. В то же время программа – максимум представляет для монархии принцип поступательного и последовательного решения задач, стоящих перед государством, вне зависимости от конкретной личности монарха, ибо эти задачи объективны и насущны.

Последней аксиомой Ильин называет связь государственной власти с распределяющей справедливостью. Имея в виду, что осуществление принципа справедливости в социальной жизни есть одна из основных задач государства, Ильин полагает, что выполнение этого принципа вне зависимости от конкретно-исторических условий жизни общества может привести к гибели государства. «Справедливость служит духу, а не дух- справедливости», – писал Ильин.

Он подчеркивает, что социальная справедливость не есть формальное уравнивание людей, она требует объективного рассмотрения человеческих сходств и различий и исходя из них требует правового неравенства. Подобное требование также присуще монархии, монархическому правосознанию, склонному к сосредоточению на человеческих несходствах, соблюдению чувства ранга.

Отметим, что в политической сфере идеальные нормы аксиом власти Ильин неизменно сочетает с конкретными историческими условиями жизни государства.

И Ильин, и Тихомиров были согласны в том, что идеал русского народа – нравственно-религиозная, а не общественно-политическая жизнь, поскольку народ не верит в возможность устроить общественно-политическую жизнь посредством юридических норм. Уверенность в невозможности совершенства политических отношений не приводит народ к унижению их, а напротив, к стремлению в возможно большей степени повысить их, подчиняя абсолютному нравственному идеалу правды. Для этого нужно, чтобы политические отношения подчинялись нравственным, а для этого, в свою очередь, носителем верховной власти должен быть один человек, решатель дел по совести. Он требует от политической жизни большего, чем способен дать ей закон без соображения с индивидуальностью и личности, и случая. Единственное средство поставить правду высшей нормой общественной жизни состоит в том, чтобы искать ее в личности, и внизу, и вверху, ибо закон хорош только потому, как он применяется, а применение зависит от того, находится ли личность под властью высшей правды. В свое время А.С. Пушкин написал об этом так: «Нужно, чтобы один человек был выше всего, выше даже закона».

Государство как политический институт, духовная форма бытия людей, условие претворения естественного права нуждается в «правильной организации», в выработке верной комбинации корпоративных и учрежденческих начал, отвечающих правосознанию народа.

Аксиомы власти основываются на духовно-нравственной природе человека. Авторитет положительного права государственной власти покоится на духовной правоте, содержательной верности издаваемых законов. На наш взгляд, общий знаменатель этих аксиом при всей их универсальности на стороне монархической формы государственности как типу государственного строения, в котором преобладает нравственно-религиозная доминанта в поведении людей.

Изложенные аксиомы власти заключают в себе основные требования, предъявляемые к правовому государству, к числу которых можно отнести: господство права над властью, наличие прав и свобод личности, высокий уровень их защищенности, разделение властей на законодательную, исполнительную и судебную, плюралистическая структура общества. Монархия как форма государственного правления в полной мере отвечает этим требованиям. Вместе с тем, по нашему мнению, складывается впечатление, что у Ильина в ряде случаев требования права опережают жизнь. Что не действительность жизни отражается в законах, а сами законы предписывают жизненным явлениям определенную последовательность. С этим же наблюдением связано и то положение в монархии, при котором она становится выше требований, предъявляемых к правовому государству. Имеется ввиду, что нормы положительного права устанавливают лишь средние нормы справедливости, а люди живут своими индивидуальными нормами и потому требования законов не всегда совпадают с естественным правом. Изменения в жизни всегда следуют впереди законотворческих актов. Закон никогда не может предусмотреть всех ухищрений человеческих поступков. При потери людьми чувства правды, они могут комбинировать законные недосмотры, вынуждая законодательство к разработке новых норм. В монархии отражается нравственная философия народа, естественное же право именно выражает в себе требования нравственного идеала. Именно поэтому в монархии отражается особенное отношение к правде и справедливости как основе естественного права, в отличие от демократии, где господствует юридическое понятие права. Характерно высказывание Тихомирова: «Самодержавие… особая концепция государственности, которая ставит выше всего, выше юридических отношений, начало этическое». Это высказывание совсем не говорит о пренебрежении законом, а лишь подчеркивает ту особенность монархии, что вера в правду, а не вера в закон и его карающую силу, обеспечивают справедливые межчеловеческие отношения. Возможность монарха как высшей власти решать дела по совести поддерживает сознание народа в том, что правда выше закона. Подданные обращаются к монарху в тех случаях, когда требования законов разошлись с жизненными реалиями, и царская прерогатива решать дела в силу закона нравственного имеет здесь большое значение. Особо подчеркнем, что данное положение имеет лишь принципиальное значение. Монарх, как обычный земной человек, не в состоянии разрешить множества человеческих столкновений, жалоб, апелляций. Главнейшее значение и для монархического государства состоит в создании норм правового характера и правовых учреждений, ибо только закон дает ясные и всем известные способы действий, обеспечивая тем самым правопорядок в отношениях между людьми.

Ильин дает свое толкование проблемы различия между самодержавием и абсолютизмом, которая являлась камнем преткновения для монархистов и демократов как в России, так и за рубежом. Характерный подход к этим понятиям – смешение их. Ильин четко обозначает различие обоих терминов, так как самодержавие монарха указывает на законную правовую природу его власти, в то время как термин «абсолютный» – позволение монарху всего того, чего он пожелает. Самодержавие монарха является высшим правовым органом государства, но оно же и ограничено законом. Решение законов государства осуществляется самодержавным монархом независимо от кого-либо, поскольку он обладает законодательными, исполнительными, судебными и воинскими полномочиями. Самодержавие отвергает и осуждает абсолютизм за разрушение и компрометацию самой природы монархии. Абсолютизм отрицает за самодержавным монархом звание верховного субъекта права, стремится обосновать форму власти самодержавного монарха как тираническую.

С учетом изложенного в этом параграфе можно заключить, что аксиомы власти, несмотря на их первоначально провозглашенный внеклассовый, надвременной, не зависящий от форм верховной власти характер, несут отпечаток симпатий Ильина к опекающей форме государственной власти. Кроме того:

а) в государстве право обеспечивает себе реальное осуществление, но не всякое государство можно назвать правовым;

б) понимание задач государственной власти Ильин излагает в аксиомах власти, в которых важное место занимает проблема права. Требования аксиом власти, основывающихся на духовной правоте издаваемых норм, полностью соответствуют принципам организации монархического государства;

в) монархия обращает особое внимание на соблюдение норм естественного права, выражающего требования нравственного идеала, который является основой монархической государственности.