24. Рука и сердце
Направляюсь обратно в бальную залу к Клифтону, но останавливаюсь на вершине каменного мостика. Внизу, в пруду, отражаются звезды – миллиарды других миров. Загибаю лучи тонюсенькой звезды Рейкина, отрываю их один за другим и бросаю в темную воду. По ней расходятся концентрические круги. Из Дворца доносится нежная музыка. Наконец все кусочки устройства тонут, и я глубоко вдыхаю, прислонившись лбом к каменным перилам.
Выпрямиться меня заставляет звук раздавшихся шагов. Я поворачиваюсь: у начала моста стоит мужчина. Хоторн! Лицо скрыто в тени, но я узнаю его где угодно. Он медленно, демонстративно приближается ко мне. Я отступаю. Оружия у меня при себе нет. Отшатываюсь к другой стороне моста, но Хоторн заступает путь.
– Тебе нельзя здесь находиться, – произношу я слабым, дрожащим голосом. Хоторн подходит еще ближе. – Мажино разорвут тебя в клочья.
– Ты не боишься этих злобных киборгов, но боишься меня? – бормочет он.
– Они меня никогда не обижали.
Хоторн с потерянным видом отводит взгляд.
– Тебе нужно уходить. Прямо сейчас. И не возвращайся во Дворец! – Он берет меня за руку, из кармана достает небольшой распылитель и брызгает из него поверх метки. Голограмма меча тут же исчезает. – На базу тоже нельзя – оставайся в городе. На базе Клифтон не может тебя защитить так, как в Горне.
– Что ты сделал с моей меткой?
– Это CR-40, полимер. Он блокирует сигнал метки на несколько часов. Хватит времени отсюда убраться.
– Но зачем?
– Габриэль слетел с катушек. Он отдал приказ тебя уничтожить. Убийцы уже посланы.
– Но я ему не враг, и он это знает! Это не Габриэль, он не такой, Хоторн!
– Теперь он именно такой, Розель. Если я не убью тебя сегодня, придут другие. Будь настороже и не отпускай ни на шаг охрану Сэлоуэя.
– И давно ты работаешь на моего брата?
В день возвращения из Удела Звезд я видела Хоторна с Габриэлем, но отказывалась верить в то, что в глубине души считала правдой.
– С того дня, как мы с тобой встретились. Это он отправил меня тебя искать – проверить, выжила ли ты после нападения.
– Так кто спас меня от агента Кроу – ты или Габриэль?
– Я всегда действовал по своей инициативе, Розель, – хмурится Хоторн. – Семья Сен-Сисмод не возражала против твоей смерти. Напротив. – Бросает взгляд через плечо и снова поворачивается ко мне. Поняв, что я не уйду без хоть каких-нибудь объяснений, уступает: – Мой брат был правой рукой Габриэля в Совете Наследников. Ты знала Флинта?
– С одиннадцати лет меня стали держать от Габриэля подальше, – качаю головой я. – Больше не разрешали с ним разговаривать. Я была их недостойна.
Хоторн, помрачнев, кивает. Он теперь по другую сторону баррикад – стал одним из привилегированных, – но все еще помнит, каково быть второрожденным.
– В день нападения на Горн Флинт связался со мной от имени Габриэля. Ты помнишь, как я тебя нашел?
– Да, – киваю я. – Ты думал, у меня шок.
– Нам передали твои последние координаты. Когда я тебя обнаружил, то по гарнитуре разговаривал как раз с Флинтом. Мы не общались после моего Перехода, и тут вдруг он потребовал найти тебя – выяснить, жива ты или нет.
– Они боялись, что я умерла?
– Единственное, чего они боялись, – что тебя забрали Врата Зари. Тогда бы ты вышла из-под контроля. Убедившись, что ты выжила, они приказали доставить тебя на базу для Перехода.
Кажется, я уже ничего не хочу знать. Горло сжимается от боли, но спросить нужно:
– То есть ты думал, что как только отправишь меня, покончишь со всеми нами?
– Да, но все вышло не так, верно? Габриэль приказал, чтобы тебя разместили в моей воздушной казарме. С того утра, как я обнаружил тебя в раздевалке, я должен был передавать твоему брату и Флинту сведения о тебе. Но я никогда не сообщал им, о чем мы с тобой разговаривали на самом деле, все сообщения были ложными. То, что я влюбился в тебя с десяти лет – правда. Все, что было между нами, – правда.
Не знаю, чему верить…
– Почему ты мне не рассказал?
– Я ломал голову, как тебе признаться, но твоя неосведомленность делала то вранье, которое я им передавал, более достоверным. К тому же тебя и так мучали кошмары. Что бы сталось с тобой, если бы ты выяснила, что моя ложь помогает тебе оставаться в живых? Я продолжал врать тебе, врать им – все что угодно, только бы тебя оставили в покое. А потом Флинта убили, и теперь я знаю правду.
– Какую правду?
– Габриэль сходит с ума. Он стал параноиком, особенно когда узнал о существовании Общества Розария. И, прежде чем ты спросишь – нет, это не я ему рассказал. Все выяснила Отала и передала Габриэлю. Тебе грозит опасность. Он встал на сторону матери и хочет тебя убить, Розель.
Я ощущаю себя преданной. Но и любовь к брату и Хоторну никуда не делась. Это сводит с ума. Я поняла все, что сказал Хоторн. И, может быть, даже буду в состоянии принять это – позже, когда улягутся сокрушительная паника и отвращение. Заслужив доверие Габриэля, Хоторн меня оберегал. Габриэль доверял ему – я видела это по глазам брата в Большом холле. А Клифтон подтолкнул Габриэля к крайним мерам.
– Кем ты теперь приходишься моему брату? Ведь ты уже не его соглядатай.
Услышав, как я его называю, Хоторн морщится.
– Я занял место Флинта в Совете Наследников. Я его Первый лейтенант.
– Правая рука Габриэля? – бледнею я. Такую должность за здорово живешь не дают. Убей Хоторн меня, это доказало бы его верность, а он вместо этого пришел предупредить.
– Пусть он сделал меня правой рукой, но ты, Розель, всегда будешь моим сердцем. – В его голосе звучит болезненная нежность, невозможно это отрицать.
– Хоторн, пожалуйста, не причиняй вреда Габриэлю, – умоляю я, хватаясь за его руку. – Он болен, это мать его таким сделала.
– Он сам себя таким сделал, Розель, – сквозь зубы говорит Хоторн. – От препаратов, которые он принимает, у него гниют мозги. Его мучит мания преследования и галлюцинации. Габриэль то желает тебе смерти, то – буквально через минуту – заявляет, что кроме тебя его никто не любит и не понимает. Он почти бредит, и Просветленная больше не может это скрывать. Вопрос стоит – твоя жизнь или его. У меня нет выбора, я всегда предпочитал тебя. Он должен умереть.
– Дай мне с ним поговорить, Хоторн, – упрашиваю я. – Габриэль меня послушает. Я с ним справлюсь, он просто боится! – Пытаюсь пройти мимо него, но Хоторн хватает меня за руки.
– Нельзя с ним разговаривать, Розель. Он убьет тебя, если ты снова окажешься рядом. Твой брат ненормальный, он принимает шквал, – настаивает Хоторн. В свете луны я вглядываюсь в его лицо. – Этот наркотик переворачивает мир с ног на голову, заставляет верить, что ты бог, сводит с ума. Тебе нужно спрятаться до начала Состязаний второрожденных.
– Почему? Что там произойдет?
– Просто поверь. Тебе пора!
Отчаяние в голосе Хоторна пробуждает мои инстинкты выживания. В глубине души я все еще ему доверяю, хотя он врал мне с самой первой встречи.
– Уже ухожу, – шепчу я.
Хоторн разворачивает меня к себе. Упираюсь рукой ему в грудь – пласт мужских мышц остается тверд и недвижим. Хоторн грубо зажимает в кулак мои волосы. У меня в ушах ревет кровь, колени подкашиваются от страха и желания.
– Ты мое все, Розель, – шепчет Хоторн. Он тяжело дышит, стараясь сдерживаться. Трется носом о шею, отыскивает ртом мои губы и требовательно в них впивается. – Я всегда любил тебя, клянусь. Никогда не переставал. Я не позволю причинить тебе боль.
– Я так по тебе скучала, Хо… – Он закрывает мне рот поцелуем.
Проводит руками по тонкой ткани платья – по груди, по бедрам. Мне отчаянно хочется всей кожей ощутить его жесткие мускулы.
– Скоро мы будем вместе, – обещает Хоторн, – но сейчас тебе нужно идти, пока нас не нашли.
Он ослабляет объятия. У меня подгибаются колени, но увидев движение впереди, я настораживаюсь. В нашу сторону цепочкой идут гвардейцы-ионо. Хоторн их тоже замечает. Он хватает меня, тащит с моста, а потом вниз – мы прячемся в темном туннеле под мостом, на маленьком выступе у кромки воды. Слышно, как наверху идут солдаты.
– У тебя есть оружие? – шепчет Хоторн.
Качая головой, трясусь от страха и прохладного воздуха ночи. Хоторн отстегивает накидку от офицерской формы. Сбрызгивает спреем свою метку, и та гаснет.
Воздух пронзает душераздирающий вопль.
– Куда пошли гвардейцы? – дрожащим голосом спрашиваю я.
Хоторн медленно продвигается вперед и выглядывает из-за камня.
– На псарню.
– На какую? – хмурюсь я. – На восток или на запад?
– На запад.
На вопль разномастным воем отвечает стая мажино – та, что я кормила раньше.
– Нужно убираться, немедленно. Мажино программируют на охоту!
Снимаю туфли, расстегиваю подол платья, затем бросаю обувь и клатч в воду. Хоторн хватает меня за руку. Мы разворачиваемся и ползем под мост по туннелю, держась за стены, и выбираемся с другой стороны.
Здесь пруд впадает в маленькую речушку, что течет в лес. С дальнего конца туннеля доносится очередной неестественный вопль – нечто среднее между волчьим воем и раскатом грома. Мы пускаемся бежать.
Примерно через полмили мы оказываемся в лесу у периметра дворцовых стен возле круглого каменного сооружения. Река бежит дальше, а мы с Хоторном направляемся к высоким воротам черного металла со скошенными ступенями. Купольную крышу поддерживают серые колонны. Высотой строение с двухэтажный дом, внутри всего четыре комнаты. Оно предназначено для медитации. Раньше здесь приносили дань богу, который то ли исчез, то ли просто умер, как и люди, которые ему поклонялись. В детстве я пряталась здесь от камер. Это было мое тайное убежище.
Двери никогда не запирают. Я, задыхаясь, подбегаю к ним и толкаю тяжелую бронзовую створку. Жалобно визжат ржавые петли. Единственный источник света – крошечные дыры в слуховых окнах на потолке и узкие витражи на первом этаже. Воздух пропитан густым ароматом старого ладана. Мы запираем вход и скрепляем створки железными болтами. Прислоняюсь к холодной бронзе, пытаясь отдышаться. Вытащив меч из ножен, Хоторн активирует его, и наконец мы можем оглядеться. Вдоль стен стоят статуи богов-воинов. Мраморный пол покрыт грязью и листьями, но в целом в идеальном состоянии.
В дверь ударяется что-то тяжелое, створки поддаются, толкая меня вперед. Воздух снова пронзает ужасающий вой.
– Сюда, – шепчу я.
Витраж рядом с нами разлетается на куски. Цветные осколки дождем осыпаются на пол. В узкое окно старается пролезть жуткая морда мажино. Щелкают челюсти, капает слюна, но пробиться чудовище не может. Это не Кролик, скорее всего, какая-то новая модель – я не узнаю серебристые отметки в его глазах.
Гигантский мажино снова бросается на дверь. Грохот эхом отдается под куполом. Хоторн не отрывает взгляд от окна:
– Отсюда есть другой выход?
Я веду его через мраморный холл за бронзовую статую прекрасного бога в лавровом венце. Больше из одежды на нем почти ничего нет. Касаюсь зазубрины на стене, и кусок серого камня отъезжает в сторону. За ним – пологая лестница. Путь вниз нам освещает меч Хоторна; стена позади закрывается.
– Куда она ведет? – спрашивает Хоторн.
– Я точно не знаю… Мне всегда не хватало сил открыть дверь на том конце. Но коридор длинный, он должен выходить за стены Дворца. – Мы спускаемся друг за другом, я иду впереди. – Нужно держаться западной стороны. Там есть система защиты, она тебе не понравится.
Мы выходим к кладбищу животных. Повсюду разбросаны груды костей мелких грызунов и ошметки засыпанной грязью шерсти. Подобрав небольшой голыш, бросаю его в туннель – к левой стене. Раздается взрыв. Хоторн бросает еще один камешек вправо: тот просто падает на землю.
– Пошли. Еще сюрпризы есть?
– Не думаю, но, как я уже говорила, я никогда не выходила наружу.
– Туннель длинный? – спрашивает Хоторн.
– Примерно миля.
– И ты бродила здесь одна?
– Я почти все делаю одна, Хоторн.
– Тебе никто не нужен, правда?
– Нет. Мне отчаянно нужен тот, кому я смогу доверять.
– Я люблю тебя, – негромко говорит он, – и снова завоюю твое доверие, даже если это меня прикончит.
– Я не хочу твоей смерти, – отвечаю я. – Я не переживу, если тебя не станет.
Мы идем дальше, приближаясь к спиральному трапу, ведущему наверх. Он выходит в небольшую прямоугольную комнату. Я показываю Хоторну очертания тяжелой каменной двери. Стены и пол выложены маленькими металлическими клинками в виде повторяющегося ромбовидного узора.
Вручив мне меч, Хоторн наваливается на дверь. Та не двигается с места.
– Тут должен быть рычаг, – бормочет Хоторн, нажимая на меч на стене. Он утопает внутри, но ничего не происходит. Отпускает – и орнамент возвращается на место. Тогда Хоторн нажимает по очереди на все мечи, которые может достать. Дверь по-прежнему не шелохнется.
Хоторн разочарованно рычит.
В щель проникает сквозняк. Прижавшись к ней лицом, я чувствую водяную взвесь на коже и слышу в отдалении шум бегущей воды. Смотрю наверх. Далеко не видно, но становится понятно, что стена скошена внутрь.
– Это форма обелиска, – говорю я. – Мы шли на запад от Дворца, получается, выходим в парк – Пустошь Вестербейн. Наверное это… фонтан Тайберна?
– Кажется, ты права.
– Этот урок Дюна вдалбливал мне одним из первых.
– О чем ты? – спрашивает Хоторн.
Отдаю Хоторну офицерскую накидку и встаю в центре маленькой комнаты.
– Как думаешь, где запад?
Хоторн достает карманный компас. Типичный вояка.
– Там, – указывает он на стену рядом с запертой дверью.
Все еще держа в руке меч, объясняю:
– Тайберн – это божество. Его называют Воином Западного Ветра. Чтобы почтить Западный Ветер, нужно принять позу воина, встав лицом на запад.
Я вытягиваю правую руку вперед, левую отвожу назад. Правую ногу сгибаю под прямым углом, стопа смотрит на запад. Левая нога отставлена назад, стопа развернута на юг. На мгновение застываю в этой позе. Затем правую руку с мечом направляю вертикально вверх. Привстав на кончики пальцев правой ноги, левую поднимаю назад, придерживая ладонью, пока ступней не коснусь затылка. Задерживаю дыхание, а потом разворачиваюсь в прыжке и кружусь снова и снова, подобно смерчу. Остановившись, снова замираю в позе воина лицом на запад.
Проследив линию от моей правой руки до бронзового меча на стене, где она заканчивается, Хоторн нажимает на него и фиксирует. Затем проделывает то же самое относительно левой руки. Дверь остается на месте.
– Попробуй с ногами, – подсказываю я, шевеля пальцами ног.
Хоторн нажимает на меч на полу перед моей правой ногой, а затем касается последнего – на который указывает левая нога. По всему зданию прокатывается грохот.
Сверху падает еще одна каменная дверь, отрезая путь во Дворец. А затем с ужасным скрежетом поднимается та, что на северной стене. За ней водопадом низвергается вода, и проход почти сразу начинает закрываться. Мы вместе бросаемся вперед, прыгаем и оказываемся в глубоком бассейне. Я ослабляю хватку на рукоятке меча, и тот гаснет, но все же не даю ему утонуть. Выныриваю, кашляя и отплевываясь. Сзади всплывает Хоторн и прижимает меня к себе.
– Ты знаешь, что ты потрясающая?
Обнимаю Хоторна, прижимаясь к нему грудью, тянусь к губам и целую, как мечтала поцеловать с тех пор, когда его метка стала золотой. Он встает и поднимает меня из воды, я обнимаю его ногами за талию, и мы бредем по дну фонтана. Подойдя к низкому бортику, Хоторн сажает меня на него и садится рядом. Возвращаю оружие, и он убирает меч в ножны.
Резервуар подсвечивается снизу. В центре каменный обелиск смотрит в ночное небо. Бронзовые статуи лошадей с безумным взором бьют копытами в воздух. Обелиск окружает многоуровневый фонтан. Его украшают статуи грозных солдат, размахивающих мечами, и свирепых богов, застывших в устрашающих позах. Самый большой и мужественный среди них – Тайберн. Он пронзает огромным мечом Гипериона, бога воды. Из раны на боку последнего вырываются струи – олицетворение предания о том, как Западный Ветер подарил людям воду.
Дверь, через которую мы вышли, находится с северной стороны монумента. На нее указывает статуя обнаженной девушки с розой в руке. Это любовница Тайберна, Розелин. Она беззаботно усмехается. Ее прекрасный лоб оплетает тяжелая корона из роз.
– Похоже, мое секретное убежище – храм Тайберна, – тяжело дыша, шепчу я.
– Кажется, пора начинать ему поклоняться. – Увидев, как сильно я дрожу, Хоторн поторапливает: – Идем!
И мы бежим, пытаясь найти выход. Уже, должно быть, заполночь, парк пуст. Стараемся ступать по газонам, избегать освещенных дорожек.
– Не знаю, в какую нам сторону. Я никогда не бывал в Пустоши Вестербейн. Видел ее только на картинках, – озираясь, рычит Хоторн, пытаясь понять, в каком направлении идти. – Семья немного потратила на мое образование, прежде чем передать Уделу.
Голос Хоторна звучит пристыженно. Похоже, месяцы после Перехода от второрожденного к перворожденному дались тяжело. Могу лишь представить, с какими насмешками пришлось столкнуться ему, не знающему ни этикета, ни правил. Наверное, чувствовал себя варваром с дубинкой среди бабочек.
– Твоя подготовка лучше, чем все их образование. Ты знаешь, как поймать рыбу, разделать ее и приготовить. Как управлять боевым истребителем и ремонтировать его двигатель. Как защитить себя, и каково это – прийти на выручку другу.
Впереди сияют огни города. Мы ускоряем темп.
– Мне очень помогла стажировка экзо, – продолжает Хоторн. – Военное искусство – это то, что для меня имеет смысл. Она направлена на спецоперации. К тому же я прошел боевую подготовку второрожденных, поэтому мой случай уникален, и адмирала Дрездена очень привлекает этот факт.
– Хоторн, адмирал Дрезден беспринципный убийца. Если он тобой заинтересовался, это по меньшей мере мерзко.
– Определенно заинтересовался.
– Он правая рука моей матери. Будь предельно с ним осторожен.
Мы подходим к арке из кованого железа и, пройдя через нее, оказываемся на тротуаре городской улицы. Хоторн подзывает аэротакси. Мы забираемся внутрь, но автопилот произносит:
– Пожалуйста, отсканируйте метку.
На лице Хоторна отражается разочарование. Мы уже собираемся выйти, как свет уличных фонарей загораживает тень. Твердолобой башкой бок кара таранит мажино. Дверь сминается, засыпая нас осколками стекла. Удар выбрасывает такси на середину улицы. «Отсканируйте метку», – хрипит автопилот.
Черный зверь с серебристыми отметинами кружит вокруг такси. Желтые глаза без отрыва смотрят в мои. Из открытой пасти капает слюна. Хоторн выталкивает меня через другую дверь. Активирует меч, закрывая меня спиной. Мажино запрыгивает на крышу машины. Хоторн замахивается на него, но киборг ловко уклоняется, припадает к крыше для прыжка, но в такси врезается стремительно летящий аэрокар. Из-под обломков рассыпаются искры и валит дым. Мажино падает на землю, и такси взрывается огненным шаром. Волкодав перекатывается и встает на лапы. Шерсть на левом боку слезла, обнажив металлический скелет. Он встряхивается всем телом, перезагружая системы; трясутся повисшие уши.
Вверх по улице катится горбач-мусоровоз под управлением старика-рабочего. Мы бросаемся к пассажирской двери. Открыв ее, Хоторн забирается внутрь. Меч у него в руке – неплохой стимул для мусорщика освободить кабину. Хоторн наклоняется, помогает мне подняться и лишь потом садится на место водителя.
– Ты знаешь, как управлять этой штуковиной? – спрашиваю я.
– Нет. – Он хватается за рычаг переключения передач, и тот издает жуткий скрежет. – А ты?
– Нет! – У меня начинается паника: обычно Хоторн знает все.
Он сдвигает рычаг, и мы трогаемся. Мусоровоз бросает в сторону припаркованных у тротуара машин, летят искры. Хоторн дергает за рычаг, и мы возвращаемся на середину желоба.
– Это и правда, как управлять горбатым китом, – жалуется Хоторн. – Ты видишь мажино?
Открываю окно. В кабину врывается холодный ветер. Высовываю голову и смотрю назад. Сначала темнота кажется непроглядной, но потом глаза привыкают, и мрак обретает форму приближающегося волкодава.
– Дай меч, – прошу я. Хоторн бросает мне оружие. – И не останавливайся.
Подтянувшись, сажусь в открытом окне. Держась за поручень возле кабины, выбираюсь на крышу. Вскакиваю на ноги и активирую меч. В лунном свете он сияет золотом.
Желтоглазый зверь всего в нескольких шагах позади. Он бежит бок о бок с грузовиком, затем подскакивает вверх, почти достав до крыши, падает обратно в желоб, но не замедляет ход. Я перепрыгиваю с кабины на мусорный резервуар. Постукиваю по горбу пяткой и слышу гулкий пустой звон. Взмахиваю мечом, прорубаю крышу и бегу к противоположному концу, разрезая металл. Там разворачиваюсь под прямым углом, прочерчивая перпендикулярную линию. У края останавливаюсь. Дьявольское создание, преодолевая препятствия, взбирается на припаркованную у тротуара машину, мчится по стоящим вдоль желоба аэрокарам и наконец догоняет нас. Я снова поворачиваю под прямым углом, продолжая резать крышу. Железо, плавясь, светится оранжевым. Бегу в сторону кабины; позади сотрясает воздух леденящий душу вой.
Вдруг мусоровоз вздрагивает: это мажино приземляется возле заднего откидного борта. Мы раскачиваемся, и мои бедра горят от напряжения – я стараюсь балансировать, но Хоторну удается удержать нас в желобе. Шерсть на загривке киборга встает дыбом. Брыли приподнимаются, обнажая острые клыки. Мощная лапа делает шаг ко мне. Стальные когти царапают поверхность горба. Зажав во влажной от пота ладони меч, направляю раскаленный клинок вниз, и жду. Вдох, другой…
Мажино опускает голову и бросается ко мне. Я вонзаю меч в крышу и тащу его к противоположному краю, проводя последнюю черту. Первой проваливается задняя часть прямоугольника. Киборг скользит вниз, острые как бритва когти впиваются в металл, стараясь зацепиться. И тогда обрушивается остальная часть крыши: зверь падает, исчезая в брюхе мусоровоза.
Из бака доносится разгневанный вой; разъяренный мажино кидается в стену. Мусоровоз кренится в сторону. Я падаю на живот, выронив меч, и тот ускользает от меня. Тянусь за ним, но очередной решительный толчок в борт кузова швыряет меня к краю, и я едва не лечу вниз. Клинок падает в мою сторону, и я перехватываю его.
Отрываю кусок с подола платья, подношу ткань к пылающему лезвию, и та загорается. Я бросаю ее в мусорный бак, откуда сразу начинает подниматься дым. Вонь горящих отбросов почти невыносима. Из провала эхом доносится жуткий вой. Отпрыгиваю обратно к кабине, ложусь на крышу, переваливаюсь за борт и ныряю в окно.
– Стой! – приказываю я Хоторну, падая на сиденье.
Тот выключает двигатель. Мусоровоз выбрасывает шасси и тормозит, разбрасывая брызги искр. Только я открываю рот, как кабина кренится набок. Мажино старается протаранить борт. В боковое зеркало видны появляющиеся на нем огромные вмятины. Я нажимаю синий рычаг между сиденьями, помеченный как «пресс», и сразу включается гидравлический привод. Уплотнитель отходов, издав протяжный свист, начинает работу. Из дыры на крыше валит дым. Мусоровоз трясется и грохочет, и ужасный вой обрывается, остается лишь хруст металла. Синяя рукоятка возвращается в исходное положение, и воцаряется тишина.
Где-то вдалеке раздаются сирены.
– Ты можешь бежать? – спрашивает Хоторн. Я киваю. Мы выбираемся наружу, ныряем в просвет между ближайшими зданиями и исчезаем в ночи.
