21. Белая роза

Я просыпаюсь в стерильной постели. Попискивают и моргают медицинские приборы. Напротив на экране в человеческий рост идет хроника событий, снятая возле штаб-квартиры концерна Сэлоуэй: меня в бессознательном состоянии переносят на воздушных носилках. Я ничего такого не помню. Оглядываюсь, ища, как бы убавить звук, и вдруг взгляд падает на мужчину в черном плаще, сидящего у моей кровати. Его светлые волосы откинуты назад. Он неотрывно смотрит на экран.

– Агент Кроу, – ворчу я, нахожу переключатель на перилах кровати и медленно привожу ее в полусидячее положение.

– Розель! – Кроу произносит мое имя так, словно для него нет ничего слаще. – Я тебя разбудил?

Он убавляет звук, и теперь я ничего не слышу из-за бешеного стука собственного сердца.

– Тебя называют героиней, – машет он в сторону экрана. – Ты отразила атаку Врат Зари, когда твой корабль сбился с курса и разбился на вражеской территории. Потрясающе, что ты вообще уцелела.

– Не так уж и уцелела, мне разбили голову.

– Ах, да. У тебя тяжелое сотрясение мозга. Дурака они не валяли, – сверкает стальными зубами Кроу.

– «Их» была целая толпа.

– Как же тебе удалось сбежать? – удивляется он, подаваясь вперед.

– Все как в тумане. Не могу припомнить, травмы головы коварны.

– То есть ты бросила Эджертона и Хэммон отбиваться одних?

– Не понимаю, о чем вы.

– О друзьях, которых ты захватила с собой. Они остались в Уделе Звезд? – Кроу крутит пальцами, словно расплетает клубок заговора.

– Я была одна.

– Подумай как следует, Розель, – рычит он. – Конечно, не одна! Ты спрятала свою беременную подружку и ее любовника в своем корабле и вывезла их из Удела Мечей.

– Если Хэммон пропала, должно быть, ее кто-то забрал. Например, агент Ценза. Ваши беззакония давно стали легендой. Считаете, что можете хватать кого угодно! Вообще-то я видела, как она перед моим уходом беседовала с вами. Интересно, сколько второрожденных пропали после таких бесед, агент Кроу?

– Думаешь, стала очень влиятельной, раз живешь с Клифтоном Сэлоуэем? – мрачнеет Кроу.

– Нет, думаю, вы боитесь, что я и правда приобрету влияние – с Сэлоуэем или без него.

– Я всегда буду искать их, Розель. И обещаю – найду. А потом вернусь за тобой.

Я потираю ноющие виски:

– А мне надоело искать вашу душу, в этом вряд ли есть смысл. Что-то мне подсказывает – у вас ее вовсе нет.

Хохотнув, он направляется к двери.

– Доктора отлично поработали над твоим личиком. Ты стала еще очаровательнее. Жду не дождусь, когда же наступит мой черед им заняться.

Кроу выходит из палаты, а я с трудом сдерживаю рвотный позыв, вызванный его прощальными словами. Направляюсь к маленькому шкафу на противоположной стороне комнаты и внутри нахожу неказистый плащ Мэгс. В кармане все еще лежит фуражка. Вытаскиваю ее и достаю из козырька тонкую золотую звезду. Иду в ванную и собираю волосы в узел, закрепив его обнаруженной в комоде резинкой. В этот узел я и прячу звезду. Затем впервые рассматриваю в зеркало свое лицо, крутя головой в разные стороны, изучая новый нос – тоньше и прямее прежнего, – и гладкую кожу. Общий вид почти не изменился, просто стал чуть изысканнее. Не знаю, что они со мной делали, но протестовать не собираюсь. Мне уже почти не больно. Разве что голова немного ноет и движения пока скованные.

– Розель!

Заглядываю за дверь – там вместе с Кларой Алмаз стоит, прижав руку к груди, Эммит. У него отвисает челюсть.

– Какой ужас! – бурчит он себе под нос. – Нужно вытащить ее отсюда, пока не подоспели камеры. В этом освещении она выглядит чудовищно.

– Эммит? – Я выхожу из ванной.

– Розель! Дорогая моя! Как я рад тебя видеть. – Он одаривает меня воздушными поцелуями в обе щеки. – Твой нос – само совершенство. Я всегда думал, что он великоват. Правда, Клара?

– Эммит все время это твердил, – кивает та.

– Что ж… Спасибо, – бормочу я. – Что вы здесь делаете?

Он стискивает кулаки.

– Тебе никто не сказал?

– Что не сказал?

– В эти выходные ты будешь почетной гостьей во Дворце Мечей. Мы празднуем твое триумфальное возвращение из тыла врага. – Эммит выжидающе на меня смотрит.

– Ах, вот что… Звучит… заманчиво. – Я щупаю узел волос, надеясь, что ни один конец звезды не выглядывает.

Не знаю, что и думать по поводу возвращения домой.

– Все будет прекрасно! Тебе придется захватить своего шикарного парня – Клифтона Сэлоуэя. Он захочет посмотреть, как тебе вручают медаль. Может, ты наденешь ее для него, ну, знаешь – после церемонии, когда вы…

– Что за медаль?

– Медаль за отвагу. Твоя мать вручит ее тебе за отличия в боевых действиях по защите Уделов.

– Мне не нужна медаль.

Эммит демонстративно смотрит на Клару.

– Ей не нужна медаль! Розель такая милашка – так бы и съел. Разумеется, медаль тебе нужна. Всем нужны медали. Даже мне, и уж я ее заслуживаю, – добавляет он, подталкивая меня локтем в только что вылеченные ребра, – мне ведь приходится иметь дело с твоей матушкой.

– Я вовсе не героиня. Просто корабль был неисправен.

– Ни о чем не волнуйся. Наряд для тебя я приготовлю. Где ты остановилась? Только, умоляю, не говори, что снова в каком-нибудь Древе, – заявляет он, морща нос. – Не могу же я отправиться туда и…

В палату, с кителем, наброшенным на руку, врывается Клифтон. Он, как всегда, выглядит превосходно.

– Почему ты не в постели? – хмуро интересуется он, оглядывая мою тонкую сорочку.

– Вы получили приглашение на праздничный ужин в честь Розель? – уточняет Эммит, едва дыша в присутствии высокого гостя.

– Да, – отвечает Клифтон, осторожно берет меня за руку и ведет обратно к кровати, затем укладывает и накрывает одеялом. – Мой помощник сегодня же пришлет ответ. Мы с Розель будем счастливы посетить ваш прием.

Довольный Эммит едва не сияет.

– Мне понадобится ее адрес, чтобы помочь ей подготовиться.

– Розель переезжает. Адрес я пришлю. – Клифтон манит Эммита пальцем в коридор.

Клара тут же подходит ко мне. Бросает взгляд за плечо на Эммита и Клифтона и вдруг достает из-под полы лавандового плаща белую розу.

– Это тебе от друга, – шепчет она, вручая мне цветок. – Можешь передавать ему через меня сообщения. Эммит не знает.

Не успеваю я уточнить, что она имеет в виду, как Клара стремительно удаляется в коридор к мужчинам. Я подношу розу к лицу и вдыхаю запах.

– О, Клара принесла тебе розу? – заглядывает в палату Эммит. – Очень предусмотрительно, считай, что она и от меня тоже. Мне пора – отправляюсь готовить тебе платье. Чуть позже пришлю несколько эскизов. – Ухмыляясь, он спешит прочь, уводя с собой Клару.

Возвращается Клифтон.

– Дорогая, – говорит он, касаясь губами моей щеки, – я так волновался. Несколько часов думал, что потерял тебя… – Клифтон устало присаживается на кровать и берет меня за руку. – Тебе проломили череп, Розель. Пришлось восстанавливать его через нос. А ведь при встрече ты даже не жаловалась на боль…

– Не хотела, чтобы вы злились.

– Я буду злиться, только если ты опять скроешь от меня нечто подобное, – искренне говорит он. – Не знаю, что бы я делал, потеряв тебя.

– Значит, вам мой нос не казался чересчур большим и вы не хотели его исправить? Какое облегчение! – улыбаюсь я.

Не знаю, как вести себя с таким Клифтоном. Он держится заботливо, словно позабыл о своем происхождении.

Клифтон не сдерживает смех:

– Я не говорил им его уменьшить, если ты об этом. Как самочувствие? Врачи сказали, ты идешь на поправку. Осложнений не предвидится.

– Мне намного лучше, спасибо.

Мое внимание привлекает движение за окном. На стене здания, стоящего напротив больницы, транслируется реклама концерна Сэлоуэй. В ней я, одетая в облегающий кожаный наряд, демонстрирую приемы боя на мечах с помощью «Дуал-Блейд Х16», созданного Джейксом.

Хмурюсь и бросаю взгляд на Клифтона. Тот награждает меня сияющей улыбкой, кивая в сторону рекламы:

– «Х16» – хит продаж. Бертон локти кусает.

Остаток дня Клифтон проводит со мной, заказывая нам еду и гоняя персонал больницы. Читает вслух бредни, которые про нас написали в прессе. Некоторые ужасно смешные, например история про «бессмертную любовь Клифтона к его творческой музе, Розель Сен-Сисмод, женщине, которую он отчаянно старается впечатлить самым современным оружием».

– Почему вы не такой, как они? – спрашиваю я.

– Как кто? Перворожденные?

– Да. То есть вы тоже очень высокомерны, но вместе с тем трудитесь не покладая рук.

– Я стал таким потому, что мой младший брат в семь лет скончался от сердечной недостаточности. Мне было девять. Он не дожил до Дня Перехода.

– Мне жаль.

– Не извиняйся, – тихо говорит он. – Это сделало меня тем, кто я есть. Мать не могла родить еще одного ребенка вместо Астона, ей не разрешили. Мы подозреваем, дело в политике. Семья потеряла место среди элиты. Пришлось крутиться самим. Офицеру-экзо не так уж хорошо платят. К счастью, я родился в семье, где знают, как заработать на жизнь, в этом мы преуспели. Настоящие аристократы, которые наличные гребут лопатой за одни лишь фамилии, не стремятся к общению с нами. Хотя, если помахать у них перед носом деньгами, быстро идут на уступки. Именно так я сумел выкупить обратно свой титул, вернуть фамильное гнездо и снова войти в высшие сферы. Уделы Республики нынче не богаты, война отнимает все средства.

– И умножает ваши.

– Наши, – поправляет он. – Не забывай, что я перечисляю твой заработок на секретный счет. Я не все отправляю твоей жадной семейке. Ужин во Дворце Мечей в твою честь будет оплачен из твоих же средств.

На большую часть моих денег имеют право мать, отец и старший брат. Остальное должно идти Уделам Республики в поддержку таких людей, как Фабиан Боуи и Гришолм. Система полностью прогнила. Я могу рассчитывать лишь на капсулу в воздушной казарме и трехразовое питание, и то зависит от прихоти моего командира.

– Давайте не будем о деньгах, это раздражает.

– А о чем ты хочешь поговорить? – Он потирает мою руку костяшками пальцев, и я дрожу от остроты ощущений.

– Когда я проснулась, здесь был агент Кроу.

Клифтон старается показать злость, но он слишком красив, и грозный вид у него не выходит.

– Я прикончу безопасников! – в сердцах произносит он. – Они должны были охранять больницу. Что он тебе сказал?

Дословно передаю ему беседу с Кроу.

– Разберусь с этим сегодня же, – ворчит Клифтон, вставая, напоследок погладив меня по щеке. – Не волнуйся о Кроу. Он больше не посмеет тебе угрожать. Пожалуйста, постарайся поспать. Хочу поскорее забрать тебя домой. Увидимся завтра утром, позавтракаем вместе.

– Хорошо, – киваю я.

И только когда он уходит, я понимаю, как вымоталась. Сворачиваюсь калачиком под одеялом и вдыхаю аромат белой розы. И замечаю на одном из лепестков черные буквы. Вынимаю его, переворачиваю и читаю сообщение: «Надеюсь, ты выздоравливаешь. Р.В.».

Рейкин Винтерсторм. Клара связана с Вратами Зари! Выпрыгиваю из постели, мчусь в ванную и смываю лепесток в канализацию. Затем возвращаюсь и внимательно изучаю цветок, но больше ничего не нахожу.

Волосы колышет легкий ветерок. Открываю глаза и таращусь в темноту палаты. Окна, выходящие в коридор, закрыты; через них почти не проникает свет. Не помню, как я их закрывала. Приподнимаюсь на локте и замечаю, что окно на противоположной стороне открыто. Здание напротив не освещено, только реклама горит яркими вспышками. Они окрашивают стены оранжевым, желтым и красным, танцуя по всем поверхностям, даже по мне. У изножья кровати – темная фигура. Лицом ко мне стоит отлично сложенный мужчина. Его невозможно не узнать, хоть он в черном комбинезоне и вязаной маске, скрывающей черты.

– Хоторн, – шепчу я. Он быстро перемещается к открытому окну. – Хоторн, подожди! – Силуэт оглядывается. Молча. – Не уходи, ты мне нужен, – умоляю я.

Но он отворачивается и выпрыгивает в окно. Его тень уже почти у земли, когда я подхожу к подоконнику и выглядываю наружу, пытаясь разглядеть получше. Растрепавшиеся волосы выскальзывают из прически. Комбинезон с гравитатором замедляет падение. Фигура приземляется на тротуар, прямо на ноги, и вскоре исчезает из вида.

Я еще долго стою у окна, а когда наконец прихожу в себя, в просвет между домами виден восход солнца.