20. Сердце-Меч

Мы выходим в море. Примерно через час я стягиваю с левой руки перчатку со свинцом. Проходит около тридцати минут, и у нашего борта садится на воду дорогой летательный аппарат – «Верринджер». Такими судами, кроме главы Удела Добродетели, владеет лишь один человек – Клифтон Сэлоуэй. У него их пять.

«Верринджер» полностью черного цвета, обтекаемой формы и способен маскироваться. Корабль покачивается на воде, точно огромное длинноногое насекомое. Впечатляющая военная машина по сравнению с неуклюжим грузовым баркасом, на котором плыву я. «Верринджер» выдвигает широкий трап, тот цепляется за борт нашей скорлупки. Из люка выходит вооруженная до зубов охрана. Капитан только недоуменно почесывает бороду, не понимая, что происходит. К нему подходит Круциус, личный телохранитель Клифтона, вручает вознаграждение, и все возражения мигом снимаются.

Я стою на палубе в поношенном плаще Мэгс. От холодного ветра он совсем не защищает, зато похож на вещь, которой я могла бы обзавестись самостоятельно. Фуражку я сняла и засунула в карман, волосы разметались, пряди падают на лицо. Из «Верринджера» выходит Клифтон и ступает на ржавую палубу. Воротник длинного пальто поднят, а на лице – облегчение. Впрочем, чем ближе Сэлоуэй подходит, тем сильнее хмурится. Остановившись напротив, аккуратно берет меня за подбородок, поворачивая лицо, чтобы заглянуть в глаза.

– Кто это сделал? – требовательно вопрошает он.

– Недалеко от границы Удела Звезд я влипла в неприятности. Пришлось бросить «Антроскоп». Извините. Он мне так нравился… Я верну деньги.

– Плевать на него. Ты сильно пострадала?

– Возможно, сотрясение мозга и пара сломанных ребер.

– Так и думал, что зря позволил тебе пилотировать корабль в одиночку. Давно пора было приставить к тебе телохранителей. Больше не желаю слушать, что ты можешь сама за себя постоять. Ты уязвима, тебя легко могут убить. – Похоже, несмотря на все свои жуткие манипуляции, Клифтон питает ко мне искренние чувства. Возможно, считает меня не только своей собственностью, но и другом. – Пойдем, хватит торчать на холоде, – говорит Сэлоуэй, обнимая меня за плечи.

Мы сходим по трапу и отправляемся в его личную каюту на «Верринджере». Сэлоуэй подводит меня к удобному креслу, забирает плащ и приглашает сесть. С соседнего сиденья берет мягкий плед и укутывает мои колени. Я прижимаю мягкую шерсть к себе.

– Рада, что вы не очень злитесь… Наверное, мне понадобится ваша помощь, чтобы объяснить инцидент командованию.

– Еще как злюсь.

– Но ведь не слишком? – умоляющим тоном переспрашиваю я.

– Мне всегда было сложно на тебя злиться, Розель. И не переживай, как оправдаться. В твоем подразделении ничего не знают. Я сказал коммандеру Асланбеку, что ты была со мной, когда твой корабль пропал. Все решили, что ты разрабатывала стратегию применения новых продуктов и оружия на нашем полигоне. А вот отделаться от одного известного тебе цензора было непросто. Он вбил в голову, что я укрываю тебя и еще пару Мечей из твоего полка – Хэммон и Эджертона. Ты их знаешь?

– Это мои лучшие друзья. Помните, вы помогли им год назад?

– Смутно и без подробностей.

Я нервно терзаю плед.

– Не хочу вас в это втягивать. Вам такое не интересно.

Клифтон откидывается на спинку сиденья, обводя меня взглядом.

– И это стоило избиения?

– Отчасти, – грустно улыбаюсь я. – Знай я, как мне придется туго, сто раз бы подумала, помогать ли им.

Подробностями с Клифтоном лучше не делиться. Он ценит верность, но лишь до определенного предела. Думает, что вправе приказать мне разорвать любые отношения, которые сочтет невыгодными. Все, кто отнимает мое время, лезут в душу, отвлекают от Клифтона, должны исчезнуть. Произошедшее Клифтон расценил бы как жесткое нарушение.

– Мы больше никогда не увидимся, так что вопрос уже не актуален, – добавляю я.

– Тогда и мы закроем эту тему.

– Но агент создаст проблемы.

Кроу никогда не угомонится. Если ему представится хоть один шанс, будет до конца преследовать Хэм и Эджертона.

– С ним разберутся. Твой корабль уклонился от курса и приземлился на вражеской территории. На тебя напали солдаты Врат Зари, но тебе, несмотря на ранения, удалось бежать. Ты связалась со мной, своим командиром, а я пришел на выручку. Моя команда подготовит заявление, и я отвечу от твоего имени на все вопросы.

– Спасибо.

– Придется не спешить с лечением твоих ран на лице, по крайней мере до выступления перед прессой. В конце концов, это твое алиби. Потом о тебе позаботится мой личный врач.

– Вы очень ко мне добры.

– Я – тот, кто тебе нужен, Розель. – Он берет мою руку и целует тыльную сторону ладони, а потом бережно опускает на подлокотник. – Я ужасно волновался. Рад, что ты цела.

– Я так благодарна, что вы лично за мной прилетели. Вы отвезете меня обратно на базу «Каменный лес»?

– Нет. Твоя воздушная казарма отправилась к линии фронта. Сейчас она в «Сумерках».

– Так мы летим в «Сумерки»?

Думала, что хуже некуда, однако от одной мысли о грядущем бое к горлу подкатывает желчь.

– Больше незачем возвращаться в Тритиум-101. Я забрал тебя оттуда и подыскал место поближе ко мне. Ты сегодня переезжаешь.

– Вы подготовили для меня жилье?

– Уже давно.

Мне становится интересно, когда он его подготовил? Когда решил убить брата Хоторна? А потом я задумываюсь, не Клифтон ли перехватывал сообщения от Хоторна, адресованные мне…

– Мы вернемся ко мне в офис, а потом я отвезу тебя домой.

Верный своему слову, Клифтон организует мое алиби. Связывается с прикормленными журналистами, и, когда мы приземляемся на крышу штаб-квартиры концерна Сэлоуэй, пресса и видеодроны уже наготове. Записывают, как я с помощью Клифтона схожу с корабля, кутаясь в потертый плащ Мэгс.

Толпа репортеров засыпает меня сотнями вопросов. Клифтон прикрывает мое лицо, провожая к личному входу в свою небесную империю.

– У Розель был тяжелый день. В свое время вы получите все ответы.

Весь верхний этаж штаб-квартиры корпорации – личные владения Клифтона. Раньше мне не доводилось бывать в его уединенных апартаментах. Консультации я обычно проводила на производственных объектах, в лабораториях, на полигонах. Оглядываюсь вокруг, изучая прототипы оружия, упрятанные за толстое защитное стекло. Клифтон звонит своему личному доктору, чтобы уточнить время визита.

– Выпьешь что-нибудь, Розель? – закончив, спрашивает он.

– Воды, если можно.

Сэлоуэй включает экран. Журналисты уже обсуждают тридцатисекундное видео, снятое несколько минут назад. Рекламная кампания новейшего пистолета и двустороннего меча перемежается со старыми новостями – кадрами нападения на Удел Мечей в день моего неудачного Перехода.

Не хочу переживать все заново, поэтому отхожу к окну. За ним – Дом Наследия. Стекла в кабинете Клифтона зеркальные, так что меня никто не видит. Я смотрю вдаль, и вид говорит о многом. Каждый день из этих окон Клифтон смотрит вниз на рукоять Дома Наследия. Единственные обитатели противоположного люкса, расположенного всего на несколько этажей ниже, – Совет Наследников.

Я уже было поворачиваюсь уходить, но тут двери пентхауса открываются. Из них выходит высокий мужчина с белокурыми волосами в форме офицера экзо. Делает пару шагов по газону террасы, осматриваясь вокруг, пока, задрав голову, не натыкается взглядом на верхний этаж корпорации. Хоторн!

Я с силой прижимаю руки к окну. Затем к стоящему у перил Хоторну подходит Габриэль. Увидев их вместе, я испытываю такое потрясение, что кровь ударяет в голову, и я падаю на пол, скользя ладонью по стеклу.