18

Мы валялись в кровати до девяти утра. То есть я лежала. Он спал… Я провела пальцами под глазами, убирая темные круги – напоминание о бессонной ночи.

Я была зла и обижена. Он меня даже не обнял. Наверное, я ему совсем не нравилась… Трудно было принять то, что он, очевидно, считал меня такой страшной.

Утром, когда он ушел, трижды убедившись, хорошо ли я себя чувствую, и извинившись, что он заснул (он собирался бодрствовать), я обняла Бегемота и расплакалась. Кот шершавым языком слизывал соленые слезы с моих щек, а потом перестал, уткнулся своей мордочкой в мою шею и терпеливо сносил мои слезы, капавшие на его шерстку. Наконец я успокоилась.

Я поставила кота на пол и вытерла лицо. Пора взять себя в руки. Может, Петруша просто очень устал и поэтому сразу уснул? Да, наверняка так и было. В конце концов, я тоже жутко устала.

Хм… и все же я не уснула.

Это потому, что я слишком много думаю. Вот и все!

– Я должна сходить накричать на Белета, – сказала я котенку. – Неизвестно, когда он снова попытается убить Петрушу.

Я вставила ключ в стену, усиленно думая о своем дьяволе. Когда передо мной появилась дверь, я заколебалась. Следовало бы постучать, но хотелось ли мне быть вежливой? Я дважды ударила кулаком по вишневому дереву.

– Заходи… – ответил мне его голос.

Я нажала на ручку и вошла во дворец родом из сказок «Тысячи и одной ночи». Громадная спальня в восточном стиле слепила бесчисленным количеством деталей, скульптур, украшений и орнаментов.

Круглая кровать, заваленная узорчатыми подушками, так и манила к себе. Интерьер навевал мысли о ревностно охраняемых тайнах восточных гаремов.

Я увидела Белета возле большого зеркала. Он стоял босиком на мраморном полу, на нем были только широкие, темно-зеленые шаровары, подвязанные на талии широким поясом.

Он не смотрел на меня – был полностью сосредоточен на прозрачной полоске ткани. Мне открывался прекрасный вид на его сильную мускулистую спину и столь же прекрасную рельефную грудь, отражавшуюся в зеркале. Оливковую кожу на спине уродовали только два черных, будто прижженных, шрама на лопатках.

Черные непослушные волосы лежали на опущенной шее, падая на лоб и щеки. Глаз его я не видела.

Тоже мне, Аладдин чертов.

Я подошла к нему. Подождала, пока он наконец соизволит повернуться ко мне, и, когда наши глаза встретились, со всей силы ударила его по лицу.

– Ты что себе вообразил?! Чего ты хотел добиться? – крикнула я, барабаня кулаками по его груди. – Ненавижу тебя!

Я снова расплакалась. Не знаю, плакала ли я потому, что Петруша чуть не умер, либо потому, что он совсем не обращал на меня внимания и ночью не предпринял никаких шагов в мою сторону.

Белет стоял как окаменевший, с опущенной головой и без сопротивления сносил мои крики.

– Ненавижу тебя! – крикнула я и посмотрела на него, уперевшись руками в его грудь.

Белет схватил меня за запястья и отодвинул от себя, нахмурившись.

– Ты… – выдавил он. – Твои глаза, твои зрачки…

– Не уходи от темы, – буркнула я, обеспокоенная ужасом на его лице, и глянула в зеркало.

Мои глаза, как обычно, были темно-карими.

– Сейчас они нормальные, – объяснил он. – Должно быть, мне показалось… что они были молочно-белыми. Клянусь.

– Что ты имеешь в виду?! – Я снова посмотрела в зеркало.

Мои глаза были совершенно обычными. Какие молочно-белые? О чем он говорит? Единственное, что не было нормальным, – это покрасневшие от злости щеки.

– Не уходи от темы! – завопила я, не в силах понять его поведение, и вырвала свои руки из его. – Ты!.. Ты!.. Ненавижу тебя! – снова начала я.

Наконец мои силы иссякли. Я отошла от него и присела на деревянной скамейке у кровати. Уткнулась лицом в руки. Не помню, когда в последний раз мне было так плохо.

Дьявол без слов сел рядом со мной. Я посмотрела на него. Он надел замысловато вышитую рубашку, доходившую ему до самых колен.

– Прости, – сказал он, упрямо глядя мне в глаза, будто ища там какие-то отклонения. – Я не хотел причинять тебе боль. Не знал, что ты будешь так страдать. Я просто хотел его… убрать. Заставить тебя забыть о нем. Чтобы ты была только моей.

Его золотистые глаза казались искренними. Только он был дьяволом. Дьяволы не могут быть до конца честными.

– Не делай так больше. Никогда. Не смей забирать у меня людей, которых я люблю.

Он кивнул. Я не верила, что он не попытается сделать подобное снова. Верить я ему больше не могла.

– Поклянись, что не причинишь ему вреда!

Он сидел, молча глядя перед собой. Открыл рот, но не мог произнести ни звука. Не мог выговорить это обещание. В конце концов он посмотрел на меня. Я вгляделась в его пустые золотистые глаза.

Внезапно я испугалась – что он захочет в обмен на это обещание? Мне не хотелось ничего ему давать. Особенно себя.

– Я не хотел делать тебе больно, – только повторил он.

– Но сделал. – Я перешла в нападение, пользуясь моментом, чтобы ему и в голову не пришло торговаться со мной. – И сделаешь еще больнее, если причинишь ему вред.

Белет снова стал смотреть перед собой. Он о чем-то глубоко задумался, а затем едва заметно усмехнулся. Я вздрогнула. Это была неприятная усмешка.

– Я больше никогда не причиню ему зла. Клянусь, – довольный собой, он протянул мне руку.

– Ты просто так соглашаешься? – недоверчиво спросила я.

Он пожал широкими плечами.

– Ты важна для меня. Не хочу делать тебе больно. К сожалению, делая больно ему… я делаю больно и тебе, – вздохнул он.

Он выглядел подавленным, но в уголках его губ затаилась легкая улыбка. Он что-то задумал, что-то запланировал, и я не могла ничего с этим сделать.

– Подожди… – Я убрала ладонь, которую уже протянула ему. – Поклянись также, что не попросишь никого навредить ему.

– Клянусь, – ответил он спокойно.

Что-то было не так. Он слишком легко согласился. Не отступился. Наверняка просто придумал какой-то способ обойти клятву.

Но у меня не было выбора. Мы пожали друг другу руки. Я почувствовала, как по руке поднимается теплая волна, от которой по коже побежали мурашки.

– Откуда у тебя вообще взялась идея убить его? – поинтересовалась я, убирая ладонь.

Не хотелось трогать его дольше, чем необходимо. Только не после того, что он сделал. Белет слегка обиженно посмотрел на меня.

– Ты же должен был знать, что я возненавижу тебя за это.

Белет поморщился и провел рукой по волосам, но они вновь встали дыбом. Я подавила в себе порыв пригладить их.

– Эта идея… не только глупая, но еще и не моя, – сказал он. – Не знаю, зачем я это сделал. Теперь я понимаю, что ничего бы не изменилось. Я выбрал наихудший метод…

Он говорил об этом так обыденно, будто говорил о цвете обоев. Тон его голоса меня разозлил.

– И чья это была идея? – буркнула я.

– Азазеля…

Его ответ меня не удивил. Мерзкий интриган. «Главное – устроить хаос» – таков его девиз.

– А откуда ты узнала, что я собирался его убить? – с любопытством спросил он.

Из его золотистых глаз исчезла пустота. Он снова был тем самым спокойным Белетом, который полюбился мне в самом начале.

– Клеопатра рассказала мне, что Азазель рассказал ей, что ты рассказал ему о своей гениальной идее.

Белет нахмурился и резко выпрямился.

– Это была не моя идея! – повторил он. – Это он… – Он рассмеялся. – Ну да. В общем, Азазель мне этого не советовал. Он говорил полунамеками, поддакивал в нужных моментах. Сказал, что он сделал бы так на моем месте.

Он снова рассмеялся, восхищаясь Азазелем.

– Вот это дьявол. – Он хлопнул в ладоши. – Хотел бы я уметь так манипулировать.

Я не смеялась – я была в ярости. На них обоих. За то, что они так беспечно относились к чужой жизни. Для них это была просто забава, очередная словесная стычка. В конце концов, что такое человек? Только прах и пыль… Ну, я сейчас Азазелю устрою!

– Чего ты такая сердитая? – спросил Белет.

Этот нелепый вопрос вывел меня из себя. Он что, издевается?!

– Помимо того, что ты пытался убить Петрушу? – фыркнула я, а он, изображая раскаяние, опустил голову.

Я тяжело вздохнула. Не было смысла с ним спорить. У него была своя правда, и он уже принял решение убрать Петрека из моей жизни.

– Что с тобой? – Он по-дружески пихнул меня плечом.

– Кажется, я не нравлюсь Петруше…

Белет застыл на мгновение. Он хотел помириться со мной, но не думал, что я наброшусь на него с такими словами.

– Значит, он тебе тоже не нравится? – удостоверился он спустя пару секунд.

– Нравится… – вздохнула я. – В этом-то и проблема. Должно быть, это какое-то особое отклонение. Я, наверное, ненормальная.

– Из вежливости не стану тебе перечить… – разочарованно сказал он.

– Не зли меня, – рявкнула я и встала.

Белет тоже поднялся. Галантность и манеры, как обычно. Это меня всегда в нем привлекало. Парни моего возраста себя так не вели. Ну… видимо, мужчины начинают себя так вести, когда им стукнет миллиард лет.

– Извини, – снова сказал он. – Простишь ли ты меня когда-нибудь?

Я заколебалась. В руке я уже сжимала дьявольский ключ. Начала вертеть его в руках, любуясь вырезанными розочками.

Прощу ли я его? Вечность длинная. Возможно, спустя какое-то время я снова поддамся его нежным рукам и верным золотистым глазам. Но сейчас я была на него зла.

– Не знаю.

Он печально кивнул, будто не ожидал другого ответа.

Я вставила ключ в стену, усиленно думая об Азазеле. Передо мной появилась обычная дверь. Я обернулась к Белету в последний раз.

– Почему ты так странно одет? – спросила я, потому что это не давало мне покоя.

Его одежда сочеталась с интерьером его дома, но он не одевался так каждый день.

– Я собирался вернуться сегодня в свое любимое место во всем времени и пространстве, – ответил он.

– Ты выглядишь как Аладдин.

Он весело мне улыбнулся.

– Почти угадала. Познакомься с тринадцатым демоном Гоэтии. – Он поклонился мне.

– Я не имею никакого понятия, о чем ты говоришь… – вздохнула я.

Он громко рассмеялся.

– Всего нас семьдесят два. Присоединение к ним было моим единственным шансом периодически сбегать из Ада, после того как меня разжаловали. Колдуны могли призывать нас на помощь. Однажды меня вызвал сам Соломон. Угадай, кто посоветовал ему разрезать ребенка напополам, чтобы таким образом узнать его настоящую мать? – Его голос был наполнен гордостью.

Я вспомнила, что Клеопатра рассказывала мне про его наказание.

– Да, знаю, – сказала я. – Тебя понизили и отправили в Распределение за роман со смертной.

– Откуда ты знаешь?

– Не забывай, кто я.

Он понял, что я цитирую его слова, и ухмыльнулся.

– Никогда не забуду. – Он снова склонил передо мной голову.

Я открыла дверь и вошла в темную комнату. Дверь захлопнулась и исчезла, на мгновение осветив помещение. Я напрягла зрение, чтобы разглядеть хоть что-то, но все было зря.

По спине пробежала дрожь. Где я?

Вдруг напротив меня вспыхнул свет.