Нет на свете ни высокой поэзии, ни глубокомысленной философии, ни усладительных сказов и легенд, в которых не признавалось бы воздействие мiра горнего на мiр сей и тонкое вплетение небесных сил в земные дела. Нет и такой истории человечества, или хроники бытия какого-либо народа, или биографии одного-единственного человека, которая представала бы перед нами сплошным нагромождением фактов, покрытых мрачной [пеленой] без какой-либо загадочной (букв.: таинственной. — Ред.) путеводной звезды. Однако звезду эту способен видеть не каждый, а лишь ищущие ее великие мудрецы, которым она [и] открывается.

В жизни Иисуса нет ни одной покрытой мраком случайности. Весь Его земной путь озарен не одной звездой, а целыми факелами горнего света для всех тех, кто имеет очи видеть. Все события Его жизни непосредственно управляются небесной логикой, дальновидной в обоих направлениях: в прошлое и в будущее — чтобы [утвердить и] удостоверить пророков и оправдать Апостолов.

Как и все прочее в Его детстве, так и Его бегство в Египет подчинено небесной логике. Мог Он удалиться и в какую-нибудь другую страну, не досягаемую для власти Ирода, но надлежало Ему отправиться [именно] в Египет. Своим пребыванием среди язычников должен был Он явить Свою любовь и к ним — как Мессия и Спаситель не только израильского народа, но и всех народов вообще. Подобало Ему приласкать к Себе и детей Хамовых в их громадной области проживания, в Африке, и собственной печатью отметить черный (букв.: негритянский. — Ред.) континент как Свое грядущее духовное достояние, а также приободрить Своих будущих Апостолов и миссионеров, чтобы без страха пошли они по Его стопам к язычникам. Если с Ним, с Младенцем в пеленах, не приключилось никакого зла среди диких племен и народов, то и к ним не приразится зло. Следовательно, бежал Иисус не для того только, чтобы спастись бегством, но и для того чтобы распространить Свое будущее Царство за рамки узких границ земли Израилевой. Так действует Бог — одним ходом достигает Он множества целей.

Из Египта вернулся Иосиф с Младенцем и Матерью Его в землю свою, по повелению Ангела Божия во сне (Мф. 2, 19–21). Ибо умер царь Ирод, обрадовав мiр своей смертью больше, чем своей жизнью.

И поселился Иисус в городке Назарете, где до того провел девять месяцев во чреве Своей Святой Матери и где проживет еще почти тридцать лет. Почему в Назарете? Потому что Назарет был, в первую очередь, чисто еврейским городом, так что противники Иисуса, не смогли бы в дальнейшем упрекать Его за какое-либо смешение с язычниками, будь то по крови или по учению. Кроме того, в Назарете был дом и мастерская его отчима Иосифа, где Он мог обитать у Своего очага, подле Своей Матери. А в довершение ко всему, Назарет был местечком скромным, патриархальным, и жили в нем не торговцы, а земледельцы и ремесленники. Естественно, народ и здесь не чувствовал себя до вольным и счастливым. Сетовали люди на трудные времена, не от души платили налог на содержание храма и еще неохотнее работали на римлян, презирая собственных вождей за их себялюбие и ненавидя римских [хозяев]. При всем этом, однако, строго исполняли они обрядовый Закон и религиозные предписания, ходили в синагогу и укреплялись одной только надеждой на скорое пришествие Мессии. А тем временем Мессия рос и жил среди них 30 лет, и никто даже не подозревал, что плотников сын (Мф. 13, 55) — это Тот, Кто должен прийти и воцариться на престоле Давидовом.

* * *

Тем временем Иисус внешне возрастал и мужал, как и прочие сыны человеческие, перед глазами всех, кто за Ним наблюдал. Но что совершалось у Него внутри, изо дня в день и из года в год: как Его человеческая душа усовершалась и как Его Божество исподволь озаряло Его — кто бы мог выразить это языком, даже если бы и знал? Но не знал этого никто, кроме Него Самого. Не мог Он открыть это даже Своей Матери. А то, что не говорил Он об этом и Своей Матери, очевидно из описания события, когда 12-летним мальчиком пришел Он с родителями в Иерусалим на праздник Пасхи. И когда торжества оканчивались, скрылся юный Иисус от их глаз, и они без Него направились домой, твердо полагая, что ушел Он вперед с родственниками и знакомыми из Назарета. Сходя из Иерусалима под гору, к Самарии, они нагнали своих сродников и соседей и стали расспрашивать об Иисусе. А так как никто не мог сказать им ничего определенного, то они очень испугались за Сына и возвратились в город, разыскивая Его повсюду. Спустя три дня — когда их спутники уже добрались до Назарета — заглянули они в храм, чтобы в молитве к Богу излить свою скорбь. Но к своему великому удивлению, нашли Иисуса в [том самом] храме, где 12 лет назад старец Симеон взял Его на руки и объявил чаемым Спасителем, Светом к просвещению язычников и Славой Израилевой (Лк. 2, 32). Причем нашли его не стоящим, а сидящим в кругу знаменитых учителей и законников; восседает мальчик среди старцев и беседует с ними; ведет беседу не как меньший их, а как равный им — и даже больший их. Ибо Своими вопросами и ответами вызывает Он изумление у всех, кто Его слушает. А ведь по возрасту был Он не старше детей, едва окончивших начальную школу. На самом же деле, Он и этой школы не кончал.

— Сын Мой, — сказала Ему Мать, — к чему Ты так поступил с нами? Вот, искали мы Тебя со страхом и тревогой.

— Зачем вы искали Меня? — спросил Он. — Неужели не знаете, что Мне подобает быть в том, что принадлежит Отцу Моему (в серб. букв.:… что Мне подобает быть тем, что Отца Моего. — Пер.) (Лк. 2, 46–50)?

Впоследствии Он выразил это яснее: Мне должно делать дела Пославшего меня, доколе есть день (Ин. 9, 4).

Это — первое Христово свидетельство пред Иосифом, что нет у Него отца на земле, но что Его Отец на небе, как прежде небо возвестило об этом и Марии, и Иосифу: Марии наяву, а Иосифу во сне.

И когда возвратились они в Назарет, Он был в повиновении (Лк. 2, 51) у Своих родителей, больше не смущая их никакими особенными поступками или словами. Пока Иосиф был жив, Он трудился вместе с ним в мастерской. А когда сей праведный муж вскорости умер, Он продолжил Его плотницкое дело. Обтесывая и отшлифовывая каждую доску, думал Он о душах человеческих, которые должен будет обтесывать от грубости и [очищать] от шероховатости [и заусенцев]. И хотя уже в 12 лет превзошел Он Своей мудростью самых образованных и начитанных людей в Своем народе, но и далее преуспевал в премудрости и в возрасте и в любви у Бога и человеков (Лк. 2, 52). Особенно уважали Его товарищи по работе, видевшие в Нем образец мастерства и добросовестности. Но и все другие, старые и молодые, здоровые и недужные, любили повстречаться с Ним, повидать Его и послушать. С кротостью и доброй улыбкой общался Он со всеми. Хотя насквозь провидел души человеческие и знал людские немощи и страсти, однако не сердился на людей. Гневался Он только на того человеконенавистника, имя которого потребил в век и во век века (Пс. 9, 6), ибо тот был первопричиной человеческого уничижения, расслабления и безумия. А людям Иисус сострадал, помогал, оказывал услуги и всей душой любил их. И люди чувствовали теплоту Его чистой и святой любви, как ощущают они лучи солнца. Поэтому на любовь отзывались они любовью, на доброту добротой, на милость милостью. Никогда в Назарете ни один труженик не был так любим, как Иисус Назарянин.