Глава 22
— Не вежливо. — Поигрывая мышцам плеч, Злодей начинает двигаться по кругу, в центре которого стою я. — Зашел, не поздоровался и уходишь, не попрощавшись. Да еще и наглый без меры. Лицо не прячешь. Может у тебя крыша настолько крутая, что тебе срать на подобных мне? — Его улыбка — не более чем провокация, плевать местные авторитеты хотели на кого угодно.
Молча развожу руками, но на всякий случай складываю указательный и большой палец левой руки в английскую букву «G».
— Наемник… — Его улыбка становится еще более зловещей, так как лицо изменяется, вытягиваясь и становясь больше похожим на морду дикого зверя.
«Его движения! Чем больше он превращается в зверя, тем сильнее и быстрее становится!» — Сеф не теряет времени даром. — «Сейчас ты сильнее его, но если он завершит трансформу, то шансов не будет никаких, и не убежишь! Валим!».
«Извини. Но я мальчишку не брошу. Я ему слово дал. Обещал выбор будущего. Если вновь посадят на цепь, у него этого выбора не будет».
«Когда речь идет о гибели, следует плюнуть на подобные сантименты!» — в чем-то согласен с «напарником».
Возможно, не упомяни паренек своего страха перед отцом, я бы уже сейчас сверкал пятками, пока Рыжий не перекинулся окончательно. Пока еще есть неиллюзорный шанс сбежать, пусть и одному. Непочиненный накопитель, конечно, проблема, но из тех, которые, в отличие от смерти, исправить можно. Теоретически.
«Когда вопрос станет так остро, тогда и решу!» — Отмахиваюсь от настоятельного требования «напарника».
Знаю, что далек от того, кого можно назвать хорошим человеком. Я многое натворил в жизни, отчего иногда претит смотреть в зеркало. Какая разница станет ли одним «грехом» больше?
Но, вот не могу сорваться в бег. Не могу, и все. Что-то более сильное, чем страх смерти, удерживает меня на месте. Потому как все эти мысли о старых «грехах» — не более чем внутренняя софистика. В машине позади лежит мальчишка с похожей судьбой. Только в разы более беспомощный, чем был я в его положении. Оставить его здесь, бросить — это не какой-то мелкий «грех», это предательство самого себя.
Впрочем, я все же не герой и не Герой. Отдаю себе отчет в том, что когда реально почувствую неотвратимое дыхание костлявой старухи, то скорее всего брошу мальчугана, наплевав на будущие внутренние переживания.
— Наемник… — Продолжает Рыжий. Он остановил Изменения, застыв на половинчатой фазе превращения. Сейчас Супер выглядит, как какой-нибудь старый бог из древнего пантеона. Раньше люди любили изображать своих богов полузверьми. — Так мне вдвойне обиднее. Я же тоже в Гильдии был. — Сказав это, Ирландец рыкнул будто медведь. — Зашел бы, навестил. Поговорил. — Новый рык. Ощущение, что чем в нем больше звериного, тем тяжелее ему сдерживаться и внятно говорить. — Нет! Ты пришел ко мне на территорию. — В этот раз рычание куда более протяжное, а сам Супер опускается ниже. Все жду, когда у него и руки начнут в лапы превращаться, но пока он сдерживает себя. — Напал… — Рычание прерывает его мысль. — Думал удрать? Разве это по понятиям? Особенно между бывшими коллегами. — Сложные, иногда даже вежливые слова сильно контрастируют с его внешним видом, что пугает еще сильнее. Он, наверное, прекрасно знает о подобном эффекте, потому продолжает говорить, а не нападает сразу. — Плохо ты себя повел, пшек, плохо. Если думаешь, что Крест тебя прикроет, то не жди. Он открестился от тебя, Наемничек. Говорит, не знаю о таком, не слышал, никого к тебе не посылал, все договора наши, говорит, в силе… — Еще рык в этот раз более злой и нетерпеливый. — Говорит, пришлый ты, а не его. Что скажешь на это, гость незваный?
Его развлекает сложившаяся ситуация. Причем, обе ипостаси и человеческая, и звериная получают, кажется, равное удовольствие от происходящего. К тому же, его зверь предвкушает драку, а затем и триумф, возможно, с поеданием свежего мяса.
«Каков шанс договориться? Пусть и откупившись?» — Задаю вопрос Сефу.
«Минимальный, но ты попробуй» — Отвечает «напарник», который, похоже, смирился с тем, что я убегать пока не планирую.
— По понятиям трешь? — Включаюсь в его хождение по кругу и начинаю приставными шагами мерить засыпанную гравием площадку в противоход оборотню. — Да? Я клиентом пришел. Денег дал. — Меня нервируют его клыки и слюна, с них капающая, навевает негативные мысли. Его зверь — не волк, а скорее медведь, судя по оскалу. — Мои деньги взяли, и что потом? — Рык, от которого у обычного человека может начаться медвежья болезнь, мне в ответ. — Наезд и угрозы. Это по понятиям? Да, я не местный, а с Каролины. Так что меня кидать можно? Угрозы не от уважаемых людей слушать, а от малолеток, которым еще в школу ходить. Это по понятиям? — Слюна перестает капать с его клыков, а вот взгляд становится еще злее.
— По мелюзге не в претензии. — Отмахивается Рыжий, это настоящее чудо, что с такой мордой он говорит внятно и четко. — Берега сами потеряли, тут не вопрос. Но зачем ты моего человека положил?
— Все живы. — Это я точно знаю.
— Мне врать не надо. — Это уже не рык, это шипение сквозь зубы. — С пробитым монтировкой черепом не живут. А Суперы, пусть и такие никчемные, каким был Олаф, на дороге не валяются!
О как! Кто-то под шумок, видимо, сыграл в свою игру. Очнулся раньше телекинетика и прибил того, списав все на чужака. Так вот почему рядовое по сути происшествие привлекло главаря и подняло на уши полицию. Копы полноценную облаву из-за местечковой разборки не учинили бы. Как я упустил эту деталь? Надо просчитывать ситуацию полнее, учитывая подобные нюансы.
— Были живы, когда я уходил. — Уточняю в ответ. — На моих руках крови твоих людей нет.
— Ты предлагаешь поверить тебе, а не моим людям?
Не могу понять, зачем ему этот разговор? Он вроде как тянет время, но явно не потому, что меня опасается. Тогда зачем?
— Даже если ты не врешь. — Усмешка на звериной морде выглядит как стоп кадр из хорошего фильма ужасов. — Даже если так. То я разберусь. Потом. После того, как с тобой закончу.
«Он не упоминает о мальчишке-азиате, кажется, он вообще не знает о нем. Та шпана, что на способности паренька решила открыть свой бизнес, судя по всему, далеко не все детали своего дела раскрыла старшим» — в словах Сефа есть резон.
Можно как-то сыграть на этом предположении? Можно, уверен в этом, но что-то пока никаких мыслей в голову не идет. Все внимание привлекают плавные движения оборотня и его по-настоящему звериный оскал. Между нами метров семь, но я не обольщаюсь по поводу этой дистанции, один его прыжок, и все.
Меня беспокоит то, что Рыжий слишком в себе уверен. Он думает, что я Супер. При этом не знает моих возможностей и, тем не менее, вообще не сомневается в результате поединка. Странно. Обычно со столь атрофированным чувством самосохранения Одаренные в нашем жестоком мире долго не живут, особенно главари банд.
«Может быть, что одна из его способностей как-то определять силу и опасность врагов?» — Выдвигает предположение Сеф. — «Какое-нибудь звериное чутье или что-то подобное?».
Если так, то дело плохо. На блефе не проехать. Кажется, разойтись на словах не получится. Обидно. Но, на самом деле, терпимо. В той половинчатой форме, в которой ирландский Супер находится сейчас, мы равны. Чтобы победить, ему придется перекинуться полностью. И, возможно, полное преображение превратит его в зверя не только внешне, но и разумом. В этом мой шанс.
Что оборотень ждет? Почему не нападает? Все эти его разговоры, они пусты.
Не пойму.
«Полицейские сирены удаляются» — Добавляет в копилку наблюдений «напарник».
Тянуть время — это, судя по всему, играть ему на руку. Но и нападать первым — не лучшая идея. Шанс все решить словами невероятно мал. Но, пока мы говорим, этот шанс остается.
— Как на счет виры? — Забрасываю пробную блесну.
— Сто миллионов! — Рыжий отвечает быстро, будто ждал именно этого вопроса.
Меня так легко просчитать? Или тут дело банально в опыте подобных разборок? Скорее всего именно второй вариант.
— Не серьезно. — Отмахиваюсь от этого предложения, как от назойливой мухи. — Десять кусков.
— Кха… Кха… Кха… — Смех оборотня вообще не похож на человеческий. — Олаф был, конечно, никчёмным человеком, говенным Супером и отвратительным папашей своей дочке. Но! — Его указательный палец, увенчанный почти пяти сантиметровым когтем устремляется вверх. — Он был просто отличным медвежатником. Уникальным. Сто миллионов или твоя голова. Выбирай.
Медвежатником? То есть взломщиком сейфов? Впрочем, тут удивляться нечему, при его способности к телекинезу, это грамотный выбор криминальной специализации.
«Движение. Недостроенный корпус, четвертый этаж. Сто пятьдесят метров на запад» — Делая вид, что обдумываю предложение Рыжего, слушаю Сефа и отмечаю для себя дополнительные цели. — «Двое. Оптика. Отставить, не снайперы. У обоих профессиональные цифровые камеры. Расходятся по этажу. Будет съемка с двух ракурсов».
Судя по походке оборотня, он прекрасно знал об этой паре. Его движения изменились, стали более агрессивными и немного даже показушными и наигранными.
Ясно. Теперь-то понятно, для чего он тянул время. Хочет заснять бой, а затем казнь нарушителя. Значит, и правда может чувствовать уровень Силы или опасности, исходящий от других. Иначе не был бы настолько уверен в успехе, что даже операторов привел.
Он и стоимость виры-то заломил такую потому, видимо, что остро нуждается в поднятии своего авторитета. Запись сражения и затем показательной расправы над чужаком, что может быть лучше для того, чтобы вернуть веру своих людей в лидера?
— Сто тысяч. — У меня нет таких денег с собой.
Произношу это только для того, чтобы дать себя время подготовиться к бою.
— Кха!.. Ты сам выбрал! — Ревет Рыжий в ответ.
Его рев полон предвкушения и азарта. Черт! Да он просто любит подраться.
«И убивать» — Продолжает мою мысль «напарник» — «Тоже любит».
Прыжок ирландца излишне театрален. Он даже сделал его из позиции, когда ракурс относительно камер наиболее красочен. Позер…
Лучший шанс закончить все одним ударом. Встретить его резко, на максимальной скорости, оглушить прямым выпадом, наплевав на возможнее переломы кисти и запястья. После чего добить стилетами, пока регенерирует.
Мой встречный выпад быстр, стремителен и смертоносен. Я должен был попасть костяшками ровно в висок измененного черепа. Должен, но не попал. В последнее мгновение оборотень дернул плечом, и мой кулак, мимолетно задев это препятствие, немного изменил траекторию. В итоге, мой выпад пришелся выше виска, да и вскользь. Череп оборотня выдержал.
Рыжий, получив увесистую плюху, кубарем откатился в сторону и затряс вытянутой мордой.
«Ладонь цела. Запястье цело. Переломов нет. Сильный ушиб, на боевой функционал не влияет» — Тут же следует мгновенный отчет Сефа.
Пока противник в небольшом нокдауне, перехожу в атаку.
Я Огонь!
Я Пламя!
Кулак в открытую морду. Колено в бедро, и на уходе локтем по печени. Разворот с нижней подсечкой. Есть! Все удары достигают цели. Я бил в уязвимые области, сдерживал силу ровно настолько, чтобы не сломать себе кости. Будь на месте этого ирландца тот же Желтый Шмель, то после таких попаданий Героя можно было бы списывать как бойца. Но оборотень выдержал. Не устоял на ногах, а сжался, закрылся, принимая удары на мышечный каркас. Тем не менее, пару клыков я ему выбил, по печени прописал отлично и точно сломал голень!
Рыжий явно не ожидал от меня такой прыти. Он ошеломлен, и этим надо пользоваться. Моя новая серия атак безупречна. Кости лидера этнической диаспоры трещат под ударами. Он только и успевает закрывать морду и пах, всему остальному телу достается неслабо. Откатываюсь, мои ладони — сплошной синяк, а костяшки пальцев содраны до крови. Результат моей атаки: пять сломанных ребер Рыжего и еще, кажется, ключица, но с последним даже Сеф не уверен.
Вот же крепкая тварь! Мои удары должны были не ребра сломать, а разорвать внутренние органы и остановить сердце. Мало того, что ирландец жив, он еще двигается, а также Изменяется, все больше превращаясь в Зверя!
«Быстрее!».
В этот раз бью ногами. Я почти успел.
Почти.
Но в бою это не считается. Оборотень сжался в комок и за мгновение до того, как моя ступня попала ему в колено, разбивая чашечку, он весь покрылся толстой шерстью. Эта шерсть не выросла, а просто появилась по всему его телу. Длинная, плотная, ворсистая и очень вязкая. Она и погасила часть моего удара. Примерно треть, но этого было достаточно, кости оборотня в разы крепче, чем у простого человека, и его колено выдержало. Вся моя остальная связка также достигла цели, но была самортизирована.
Огромная лапа, и правда похожая на медвежью, вылетает из-под шерсти в надежде разодрать мне бедренную артерию. Уклоняюсь сближением, как запущенный умелой рукой волчок, ввинчиваюсь во врага, нанося за секунду не меньше десятка ударов кулаками, локтями, коленями, лбом. Но затем приходится отпрыгнуть, так как острые когти Рыжего едва не рассекли мне горло.
«Мы прос… проиграли» — Констатирует очевидное Сеф.
Напротив меня уже не человек, а Зверь. Могучее животное, помесь медведя и саблезубого волка, если такой существовал когда-либо в природе. Зверь с умными, человеческими глазами. И в этих глазах мой приговор.
«Сила два и три. Скорость от один и один, до один и три. Регенерация десять тысяч от эталона. Он, кстати, уже вылечил все переломы».
Отчет «напарника» ставит крест на моих надеждах завершить бой в свою пользу. Он сильнее, быстрее, массивнее. Дежа вю… Я будто вновь на той крыше, а напротив меня упырь. Такая же разница в Силах, только еще хуже, так как мертвец сражался бездумно, на инстинктах, а оборотень сохраняет полноту рассудка.
«Вампир… Оборотень…» — Мелькают мысли Сефа. — «А тебе не кажется…».
Зверь не дал мне дослушать, громогласно взревел во всю свою мощь и ринулся в лобовую атаку. Видно, что Рыжий оценил мою силу, прикинул что и как, после чего выбрал оптимальную для себя стратегию. Давить массой, не защищать ничего, кроме морды, принимать удары в надежде на шерсть, крепость мышц и костей, атаковать беспрестанно. И это когда-нибудь принесет свои плоды, так как он быстрее, сильнее и живучее.
Вновь, в который уже раз, меня спасает только мастерство боя.
Я вода.
Река, в которую падают тяжелые камни. Падают и не причиняют никакого вреда, только круги по воде от них. Только круги.
Как я не бесталанен на поприще боевых искусств, но когда тебя тренирует лучший мастер в мире, завершая каждую тренировку два раза в неделю спаррингом, в котором учитель не стесняется бить насмерть. И бьет, раз за разом убивая нерадивого ученика. То в конце концов даже из такого бездаря, как я, что-то можно вылепить. Если, конечно, ученика будет кто-то возрождать после каждого такого «сеанса обучения». Меня вот возрождали.
Да…
Три года.
Два раза в неделю.
Ровно триста тринадцать раз.
Сейчас эти умения, вбитые столь изуверским способом, спасают мне жизнь. Нет, я, увы, не мастер, но до подмастерья уже дотягиваюсь. Различные стили — мои костыли. Сейчас Вода, и я танцую бешенное танго с огромным Зверем. Танго, в котором любая ошибка, и мое тело будет разорвано на клочки.
Сеф молчит, понимает, что на такой скорости любое отвлечение, идущее изнутри, и мы мертвы. Я на пределе и даже немного вышел за него, что мне, несомненно, аукнется, но это будет потом, да и то если жив останусь. Тем не менее, помню намек «напарника» и выжидаю.
Мощная лапа с когтями, размером с ладонь, широким замахом летит мне в бедро. Это то, что я ждал. Если ничего не получится, то извини, мальчишка, но мне придется нарушить данное тебе слово и сбежать. Да, я буду чувствовать себя полным говном многие годы, но сохраню саму способность чувствовать, тогда как мертвые её лишены.
Левая ладонь уходит за спину и, когда лапа уже совсем близко, мой удар подобен разряду молнии. Если Сеф не прав, то стальной сердечник, окованный серебром, только немного поцарапает Зверя.
Но нет! Серебряный стилет входит в огромную медвежью лапу, подобно хорошо отточенному ножу в плавленый сыр.
Вампиры и оборотни!
Да!
Сеф, ты чудо!
Согласно мифам, оба этих монстра боятся серебра!
Второй стилет прыгает в правую руку. Но не все оказывается так просто, как с упырем. Шерсть Зверя не поддается серебряному оружию, оно просто отскакивает от неё. Да и Рыжий, почувствовав угрозу, теперь не нападает, а наоборот держит дистанцию. Видимо, анализирует и ищет выход.
В очередной раз отпрыгнув от меня, он изменяет свою правую руку и подает какой-то знак. Воспользоваться этим у меня не получается, оборотень по-прежнему двигается быстрее, когда дело касается сохранения расстояния между нами.
«Наблюдение» — Передышка, и Сеф оживает. — «Чем больше он в Звере, тем сильнее на него действует серебро. Чем ближе к человеку, тем быстрее затягиваются нанесенные серебром раны».
Видимо, Рыжий пришел к такому же выводу. По его телу прошла волна изменения, и теперь он вновь напоминает древнего бога, застыв в промежуточной форме. Правда, шерсть он благоразумно убирать не стал.
— Не Артефакт… — Сквозь рык разбираю его удивленное. — Я бы почуял. — Оборотень ведет носом. — Серебро? Агрх… Как? Не знал, что оно способно… — Он явно ошеломлен открытием, что серебро способно нанести ему столь неприятные и долго заживающие раны.
Пока он говорит, я пробую дотянутся, ударить, но он прыгает, уклоняется, держит расстояние. Рыжий оказался умным противником и изменился ровно настолько, чтобы не сильно опасаться серебра, но при этом и не уступать мне в скорости. Однако, он сам теперь не может меня убить.
Патовая ситуация.
— Я хотел поиграть с тобой. — Он продолжает менять своё тело, видимо, подбирая оптимальную конфигурацию изменений. — Теперь не до игр.
Как не странно, но я его понял. Если в городе станет известно, что Рыжего можно убить серебряным оружием, то уже завтра кто-то сделает тысячу серебряных пуль. Он не может опустить меня живым. Также, думаю, обречены и те, кто снимает наш поединок. Как там любимые слова у мафии: «Ничего личного!». Да, именно они.
«Машины. Много».
Тот знак, что он давал наблюдателям. Это был приказ выдвигать бойцов.
— Замри и умрешь быстро. — Предлагает главарь ирландцев. — Обещаю, твоя смерть не будет мучительной.
— Откажусь.
— Поясню. Сейчас тут будет полсотни бойцов, вооруженных не хуже тактических групп. — он ухмыляется. — Сбежать тебе я не дам. Серебро — это больно, но сразу меня не убьет. И тебя подстрелят. — Оборотень смакует каждое слово. — Несколько пуль ты выдержишь, не умрешь. И тогда ты вспомнишь о моем предложении быстрой смерти, но будет поздно.
— Пошел ты…
— Уважаю. Но все равно убью.
Я Воздух!
Мои атаки быстры и смертоносны. Я здесь и везде. Стилеты, как молнии в моих руках. Бесконечных два десятка секунд продолжается атака.
«На девять!» — Орет Сеф.
Прерываю вихрь ударов и откатываюсь в сторону. Там, где только что была моя голова, проносится остроконечная пуля из снайперской винтовки.
— Сдайся! Умри быстро! — Оборотень едва держится на ногах, его тело покрыто десятками ран, но он жив.
«Одиннадцать часов!» — Новый вопль «напарника».
Перекатом ухожу от очереди из М-16.
«Сколько их?».
Ирландцы все пребывают, выскакивают из машин на расстоянии примерно двух сотен метров и занимают позиции. Все вооружены армейским оружием.
«Три десятка! И еще пять машин на подходе, судя по звукам».
Как испуганный заяц, прыгаю по площадке, уходя от десятков пуль. Две секунды, и я закатываюсь в тот проем, из которого точит багажник «Кадиллака», после чего прислоняюсь спиной к кирпичной кладке. Недостроенная подсобка на три десятка квадратов площади. Из всего возведены только стены до второго этажа.
Оборотень сюда не сунется в ближний бой. Кирпичи сдержат автоматные пули.
«Ненадолго» — Разбивает мои надежды Сеф. — «Подтянут что-то покрупнее или закидают гранатами. У нас максимум минута или две, чтобы что-то придумать».
— Тебе не убежать! — Кричит Рыжий. — Выходи и умри быстро!
— Да щаз!! — Выкрикиваю в ответ. — Я что, похож на твоего сына?!
— Что?!
— Я не дебил, говорю!
— Ах ты! — Кажется я что-то задел в его душе, потому как оборотень буквально давится слюной. — Тащите гранаты и Браунинг!
«Мне не нравится, как он произнес «Браунинг», так не говорят о пистолетах» — Нервничает Сеф. — «Речь, видимо, идет о крупнокалиберном армейском пулемете!».
«Согласен».
«Там калибр двенадцать и семь, он прошьет эти кирпичи как бумагу».
«Шансы уйти?» — Задаю самый важный сейчас вопрос.
«С мальчишкой ноль. Без него, на предельном ускорении, под разрыв связок и мышц, тридцать три процента на успех, и неделя в кровати на восстановление, если все получится».
Открываю дверцу «Кадиллака».
— Прости парень. — Мальчишка до сих пор без сознания и не слышит моих слов. Это не важно, так как говорю больше для себя самого. — Я не сдержу своего слова. Спрячу тебя под машину, и все. Конечно, тебя найдут. Но надеюсь, не убьют. Если выживу, то вернусь и освобожу тебя.
«Если…».
