Лев попытался вскочить вслед за ней, но голова закружилась настолько сильно, что он пошатнулся и упал. Потом все-таки поднялся, опираясь на дверь своей квартиры. Покачиваясь и держась рукой за стену, он спешно начал спускаться по лестнице.

На втором этаже коридор теперь был в полном порядке. Пещера со страшным зверем исчезла как не бывала. Лев спустился на первый и успел увидеть Нику, выбегающую с шокером в руках из того номера, где она переодевалась в платье.

– Подожди! – крикнул он, но она его не услышала и помчалась в холл.

Воды в коридоре уже не было. Металлическая плита так и лежала на паркете, но была абсолютно сухой. Лев отметил это автоматически, пока бежал, громыхая каблуками по стали, вслед за девушкой. Еще из коридора он увидел, что возле ресепшена тоже не осталось никаких следов от былого буйства растительности.

Лев выскочил в холл и замер.

В левой стене, там, где ранее был выход в Дарк-Таун, теперь зияла огромная дыра. Дверь вырвали вместе с дверной коробкой и частью кладки вокруг. В воздухе до сих пор медленно оседала цементная пыль. Крупные камни, заменявшие с этой стороны отеля кирпичи, валялись под огромными босыми ступнями монстра. Аббадон стоял на самом пороге.

Демон почти доставал головой до трехметрового потолка. Судя по оскаленной морде с большими бешеными и абсолютно черными глазами навыкате, рожден он был не иначе как в результате скрещивания быка и крокодила. Иначе объяснить то, что в итоге получилось, было нельзя. С длинной зубастой пасти с каждым выдохом слетала пена слюны, как у проскакавшего пару миль горячего жеребца. Одеждой Аббадон либо не обзавелся, либо разорвал ее в клочки, пока добирался сюда: если ноги и пах еще кое-как закрывала хламида из лоскутов черной кожи, то обнаженный потный мускулистый торс блестел цветом позеленевшей бронзы. Бугрящиеся перекачанными мышцами руки заканчивались острыми длинными блестящими черными когтями.

Напротив него, преградив дорогу к московской двери, стояла худенькая мокрая девушка в черном вечернем платье с электрошокером в руках. «Такая хрупкая… как стеклянная статуэтка», – успел подумать Лев.

– Не стой на моем пути. Хоть твоя кровь и призвала меня, благодарности не жди. Пошла прочь, шавка, ты мне больше не нужна! – пророкотал Аббадон глубоким басом и сощурил большие черные глаза.

– Здесь, между мирами, у тебя нет твоей силы. Иллюзии кончились. Подождал бы еще минуту, я бы сдохла, и никто бы уже не стоял у тебя на пути. Но ты так спешил войти сюда. И теперь так просто ты не пройдешь. Тебе придется драться! – глядя на него исподлобья, тихо сказала Ника.

– С тобой?! – Демон захохотал. Здание задрожало, и с потолка посыпалась штукатурка.

Ника щелкнула выключателем, и короткая молния затрещала между электродами шокера. Демона это развеселило еще больше.

Льву хотелось зажмуриться от ужаса. Это было так невыносимо нелепо и безнадежно! Огромный трехметровый мускулистый монстр и тоненькая Ника в мокром черном вечернем платье с жалким шокером в руках. Бабочка на пути тепловоза. Песчинка, пытающаяся остановить цунами. Да один удар этой когтистой лапы просто разорвет ее пополам. Ее надо было защитить, но у Льва под рукой, как назло, не было ничего хотя бы отдаленно напоминающего оружие. Даже тесак Марьи Петровны так и остался на площадке третьего этажа – он не догадался захватить его. Лев все-таки до хруста сжал зубы и сделал шаг вперед, намереваясь накинуться на демона с кулаками. Сейчас он не думал о последствиях.

И тут Ника ткнула электрошокером себе в шею.

– Нет! Стой! – с ужасом крикнул Лев.

Любого человека такой разряд должен был срубить на месте. Любого… но не Нику.

Лев остановился и сделал шаг назад. В одно мгновение Ника исчезла, а вместо нее появился… дракон. Она не превратилась постепенно, как оборотень. Это было так же мгновенно, как разряд молнии. Как будто мир мигнул, и в этот момент кто-то быстрым движением сменил тоненькую хрупкую девушку на огромного зверя.

Черное блестящее гибкое и тонкое тело вместе с хвостом было длиной метров пять. Ее сверкающая чешуя казалась керамической и отливала иссиня-черным. Все четыре лапы заканчивались огромными и острыми, как клинки, когтями, а широченные, черные с золотыми прожилками крылья вообще с трудом помещались в холле.

Только янтарные глаза хоть и стали намного больше, но все равно были родными и Никиными. Они смотрели сейчас на Льва с грустью и болью.

Демон перестал смеяться.

Дракон подхватил Аббадона одной лапой, легко, как куклу, перебросил через себя и со всей силы приложил спиной об пол. Во все стороны брызнули осколки половиц. Так же, играючи Ника подбросила врага, ударив о потолок, а потом опять бросила вниз, вколачивая в паркет.

Демон скинул с себя ее лапу и тут же поднялся. Он был в ярости.

Ника развернулась на месте и боковым ударом хвоста теперь вбила бронзовокожую тварь в стену. Когда Аббадон сделал шаг вперед, то в обоях и штукатурке осталась глубокая вмятина, идеально повторяющая контуры его тела.

– Так его! – радостно крикнул Лев.

Продолжая разворот, Ника ударила когтистой лапой сверху вниз. Льву казалось, лезвия, которыми заканчивались теперь ее пальцы, должны были нашинковать демона, как колбасу.

Аббадон легко поймал и остановил ее лапу на лету, а в ответ пнул Нику ногой.

Дракон отлетел к остаткам стены в Дарк-Таун, выломав из нее еще один большой кусок кладки.

Лев лихорадочно соображал, как же он может помочь Нике. «Пистолет!» – вспомнил он и помчался в кабинет. Демон пока совершенно не обращал на него внимания. Лев забежал за стол, открыл ящик, схватил оружие, вылетел обратно в холл, выставил руку с пистолетом вперед и попытался выстрелить.

Ничего не произошло. Спусковой крючок вообще не нажимался. Лев несколько раз судорожно надавил на него, но все было без толку.

Дракон и демон обменивались ударами, сотрясающими здание. Лев, холодея от ужаса, заметил, что на Аббадоне эта битва не оставляла вообще никаких следов, в то время как на полу уже валялись чешуйки драконьей брони, а на теле Ники кое-где поблескивало золото незащищенной кожи.

«Предохранитель!» – вспомнил он внезапно. Что это такое, он не знал, но в фильмах слишком часто кто-то забывал снять пистолет с предохранителя. Хорошо, что на оружии в принципе было не так много кнопок и переключателей и найти нужный не составило труда. Лев передвинул вверх какой-то рычажок, снова выставил руку в сторону демона и нажал на спусковой крючок. Раздался выстрел, и на торсе Аббадона брызнули искры. Тот задержал очередной удар по Нике и обернулся.

Лев выпустил в ухмыляющуюся звериную рожу всю обойму, патрон за патроном, с каждым выстрелом все больше понимая бессмысленность этой затеи. Пули отскакивали от монстра, как будто он был сделан из металла.

Демон не только не был ранен. Он даже не разозлился. Абаддон громко заржал и повернулся обратно к Нике. За это время дракон успел собраться, опереться на хвост и ударить врага задними лапами.

Лев еле успел увернуться от пролетающего мимо него бронзовокожего монстра.

Демон быстро вскочил, схватил одно из кресел и запустил им в Нику. Она мгновенно рассекла его в воздухе когтями на четыре куска.

«Если демону плевать на иллюзию, то как для него может быть реальным кресло, которое я придумал?» – подумал Лев автоматически, а потом чуть не треснул себя по лбу за тупость. Если выращенное зданием кресло было реальным для этой твари, то он сейчас ему покажет! А отель ему с удовольствием поможет.

Лев закрыл глаза, вызывая чувство слияния с отелем, и чуть не застонал. Гостинице было больно от причиненных разрушений, и эта боль теперь передавалась и отельеру. Убеждать здание в том, что ему грозит опасность, уже не требовалось. Отель был готов помогать всем, чем может.

Позади демона из пола выросли острейшие шипы по полметра длиной. Стальные, серебряные, вольфрамовые, титановые, золотые и даже урановые – все, что пришло Льву в голову. Проверять, какой из металлов более смертоносен для твари, времени не было.

Ника увидела их и поняла намек. Неожиданно она пустила в ход крыло, подбросив Аббадона вверх. Тот подлетел и упал спиной ровно на построенную Львом ловушку.

Монстр опять тут же легко вскочил на ноги. Казавшиеся такими смертоносными шипы были смяты, поломаны и согнуты. На голом бронзовом торсе не было ни царапины.

«Его действительно ничего не берет», – с ужасом понял Лев.

После очередного удара дракон застонал. На плечах Ники почти не осталось броневых пластин чешуи, и теперь на золотой коже появилась первая красная кровь.

Слабо понимая, что он делает, Лев схватил высокий вращающийся стул со стойки, подбежал к демону сзади и ударил его стальными ножками по спине.

Аббадон, не оборачиваясь, отмахнулся от отельера рукой, как от назойливой мухи. Основной удар пришелся по стулу, и это спасло Льва. Погнутые железки отлетели в сторону, а его, как волчок, развернуло на месте и бросило на пол, приложив головой о стойку. Вылетая из его руки, стул острым железным краем разодрал ему ладонь. Правая кисть тут же намокла кровью.

Лев помотал головой и приподнялся на четвереньки. Когда мир вокруг перестал кружится, а тошнота отпустила, он поднял голову. Перед ним было то самое старое зеркало в бронзовой оправе. Его зеркальный двойник сидел на корточках прямо перед его лицом и отчаянно крутил пальцем у виска. Если бы зеркало могло издавать звук, то из-за стекла сейчас несся бы отборный мат. Заметив, что он все-таки привлек внимание хозяина, обитатель зеркала выпучил глаза и обеими руками замахал в сторону кабинета.

Лев вскочил с пола, пошатнулся и упал, но тут же, держась за стойку, снова поднялся и побежал в кабинет. Там он остановился возле своего письменного стола и начал лихорадочно оглядываться по сторонам. Что его отражение имело в виду? Что тут может ранить демона?

Его внимание привлекла мелкая дрожь. Брошенное на стол пальто шевелилось и вибрировало. Точнее не сама ткань, а то, на чем она лежала. Дрожала подставка с мечом. Лев сдернул пальто и отшвырнул его на пол.

Меч ожил. Он трепетал, он бился в оковах и дрожал от нетерпения. По ножнам пробегали яркие всполохи света. Совсем как тогда, когда Лев спасался от зазеркального жителя, но только теперь они были ослепительно яркими. Лев осторожно взялся за длинную рукоять окровавленной правой рукой.

Как будто электрический разряд пробил его до самой макушки, наполняя тело энергией и силой. Меч зашипел и жадно впитал кровь с его ладони. Тело конвульсивно дернулось, и Лев упал на колени, но рукоять не выпустил.

Раздалось три громких щелчка. Ножны сами соскочили с подставки, а когда Лев взялся за них второй рукой и потянул из них клинок, тот выскочил легко, словно почти ничего не весил. От сияния лезвия хотелось зажмуриться. Ему показалось, что он держит в руке кусок солнца.

Лев поднялся с колен, подошел к двери из кабинета, но замер, не дойдя до порога один шаг. Он заранее понял, а точнее, даже как будто увидел в своей голове, что будет дальше. Вот он выбегает из кабинета, демон оборачивается на это сияние, которое тут же заполнит весь холл. Аббадон ждет, когда Лев подбежит поближе, и играючи выбивает меч из его руки, а самого Льва убивает вторым же ударом. Фехтовать Лев не умел. Меч, возможно, и был каким-то волшебным и, скорее всего, действительно мог навредить демону, но только никаких сверхсил своему хозяину не давал. Аббадон все равно был куда более опытным и намного более сильным бойцом. У Льва имелся только один шанс на единственную неожиданную атаку исподтишка. Но как подкрасться к демону, держа маленькое солнце в своей руке?

У непобедимого врага был только один недостаток. Он был непобедим. Главное, что он сам прекрасно знал это. Аббадон был слишком уверен в своем превосходстве. Нужно было сделать так, чтобы он сам разрешил Льву приблизиться, ухмыляясь и веря в свою неуязвимость, как только что спокойно позволил выпустить себе в рожу всю обойму. Надо было замаскировать меч. Но как? Спрятать в ножны? Не факт, что демон не почувствует его и не обернется. Лев слишком хорошо помнил недавний конфуз с предохранителем. Пока он будет вытаскивать меч из ножен, этот монстр из него уже два раза фарш сделает.

В голове Льва отчетливо прозвучали слова монаха: «Вспомни! Все вокруг тебя такая же иллюзия, как и та, которую ты творишь для обычных людей. Выйди и за ее рамки…»

«Мэри так не умела», – сказала как-то раз Ника, когда он сделал часы в холле.

С чего он решил, что это отель выращивает для него мебель, кресла и все остальное? Мэри действительно так не умела. Она не вырастила светильники в холле, а купила их. Часы, розетки и кресло родились не потому, что он лучше чувствует это здание, чем прежний отельер. Просто отель вообще тут был ни при чем.

В этот момент Лев внезапно понял, осознал и до конца почувствовал, что сам убедил себя, что создает предметы с помощью гостиницы. Никто ему это не говорил. Он придумал себе это как костыль. Так было проще поверить в свои способности. Сейчас ему больше не нужны были костыли. Более того, если он не отбросит их, то через мгновение погибнет Ника. Потому что сейчас ему нужно было придумать и воплотить в реальность то, что навредит отелю. То, чему здание будет активно сопротивляться.

Лев закрыл глаза и попытался сконцентрироваться и поверить. Дело было вовсе не в этом месте. Нет никакой разницы, где создавать иллюзию – в голове других людей или в реальности отеля. Потому что нет никакой реальности. Есть только то, что ты хочешь видеть вокруг себя и заставляешь видеть других. Именно это имел в виду монах.

Демон играл пространствами и сущностью других миров, но он не мог существовать вне иллюзии вообще, потому что вне ее ничего нет. Кресло отеля, которое придумал Лев, было реальным для Аббадона. Так же, как оно было реальным для Льва и Ники. Если бы здесь сейчас был тот монах, то вся битва, наверное, происходила бы на горном перевале, потому что таким предпочитал видеть это место более сильный мастер и его иллюзия стала бы на время реальностью для всех тех, кто находился в отеле.

Сейчас Льву было необходимо, чтобы здесь появилось пламя. Не иллюзорное, как тогда с двойником. Настоящее. Реальное. Вокруг должно быть очень много огня.

Отель вопил и сопротивлялся. Лев попытался забыть про него, но не смог выкинуть здание из головы. Это было также больно, как отпиливать самому себе ногу. В этот момент он ощутил, что если он полностью уничтожит это место, то умрет и сам. Но после пожара у отеля все-таки был шанс выжить, а если он не сожжет тут все, то у Ники такого шанса точно не будет. А она была гораздо важнее.

Отель должен сгореть!

Пол, стены и потолок в холле вспыхнули, как будто были облиты бензином, и волна пламени стремительно пошла в сторону демона.

Под ее прикрытием Лев выбежал из кабинета. Он заранее набрал в легкие воздух. Мокрая до сих пор рубашка пока спасала тело, но кожа на лице и руках тут же взорвалась болью.

Пока огненный торнадо только расходился, Лев успел увидеть, что Аббадон уже вонзил когти и даже пальцы в беззащитное, не прикрытое броней плечо дракона, пригвоздил его к остаткам стены и собирается добить, замахиваясь второй рукой. В этот момент пламя взбесилось и взвилось до потолка.

– Ты хочешь напугать меня огнем, щенок? – хохотнул где-то по ту сторону огненной стены демон. – Да я в нем рожден!

Пламя достигло Аббадона.

«Он слишком самоуверен. Он подождет, чтобы показать мне, как он крут».

Лев схватил меч двумя руками, выставил его вперед, как копье, и прыгнул вперед в самое пекло.

– Да я… – начал было демон, но внезапно запнулся.

Сияющее лезвие вошло ему в живот, проткнуло насквозь и вышло с другой стороны, всего на ладонь не дойдя до тела дракона.

Аббадон взревел и сквозь огонь вслепую ударил рукой снизу вверх. Льва перевернуло в воздухе, ударило о потолок, а потом, с еще большей силой, об пол.

Пламя тут же исчезло.

Лев лежал на спине и пытался заново научиться дышать. Если бы у него не перехватило духание от удара, он бы, наверное, сейчас орал от боли. В ребра словно кто-то вогнал кинжал, а кожа была вся горела от ожога. Но это было не важно. Лев смотрел, как от сияющего меча по телу демона расползается чернота тления. Аббадон на глазах превращался в пепел. Демон, еще не веря в то, что произошло, уставился на свой живот. В этот момент меч вывалился из расширившейся раны и тихо звякнул, упав на пол и погаснув. Лезвие больше не светилось.

Аббадон вскинул руки вверх, то ли в мольбе, то ли пытаясь нанести еще один удар, но не успел. С тихим шелестом он весь превратился в хлопья пепла.

Дракон сполз по остаткам стены и рухнул на пол. Лев с трудом повернул голову. Теперь рядом с ним лежала Ника в человеческом теле. Ее грудь часто вздымалась.

«Живая!»

– Ника… ты как? – хрипло спросил он, закашлялся и застонал от острой боли в сломанных ребрах.

Ее платье было разодрано в клочья. Из глубоких ран на плече сочилась кровь.

– Могло быть лучше, – тихо сказала Ника и едва заметно ухмыльнулась.

Лев внутри возликовал. Говорит! Шутит! Значит, все в порядке. Значит, действительно все кончилось хорошо!

– Тебя надо перевязать! У тебя кровь струей. Погоди, я сейчас найду бинты…

Он попробовал подняться, но вскрикнул от боли и опять упал на спину.

– Забей.

Лев опять испугался. Вдруг она ранена смертельно? Но Ника тут же добавила:

– На мне все заживает, как… как на тебе. Если до сих пор не сдохла, теперь точно не помру. Дай просто полежать и отдохнуть.

Лев повернул голову, чтобы видеть ее глаза.

– Почему ты не сказала мне, что ты дракон?

– А почему ты не сказал мне, что ты долбанный ангел?

– Я не ангел.

– Ну тогда я не дракон.

Лев помолчал несколько секунд.

– А кого я тогда только что видел?

– Мою вторую половинку, – она чуть заметно улыбнулась. – Мы же с тобой оба полукровки. Я наполовину дракон. Ты наполовину ангел.

– Да не ангел я! Ты где-нибудь видишь огненные крылья?

– На крыльях пламени ты же и прилетел мне на помощь, – она сейчас так ласково на него смотрела, что Льву хотелось задержать этот момент как можно дольше. – Этот меч работает только в руках ангела. Для него ангельская кровь как пароль. Никто другой его даже поднять не сможет. Ты что, не знал?

Лев медленно покачал головой.

Ника продолжила:

– Именно этим клинком в прошлый раз сразили Аббадона прямо здесь. На пороге этого отеля. Меч потому здесь и хранился. Ждал, пока не придет новый защитник. Даже странно, что ты этого не знаешь, ты же портрет его старого владельца повесил над камином. У Мэри этой фотографии не было.

– Это портрет моего отца.

Ника молчала, глядя ему в глаза. Потом тихонько засмеялась.

– С ума сойти, – наконец сказала она.

– А зачем ты себя шокером? Я чуть не умер, когда это увидел.

– Я же не совсем дракон. Просто так вызвать его не могу. Дракон всегда рядом, где-то внутри меня, но… не знаю… как по другую сторону зеркала. Я меняюсь с ним местами только если меня сильно ранят, так чтобы была реальная угроза жизни, но куда проще сделать это при ударе током. Ну и еще я сразу превращаюсь, если прыгну с большой высоты.

– А ты правда летать можешь? А почему ты на него огнем ни разу не дыхнула?

– Я лунный дракон. Мы огнем не плюемся. Зато небо действительно моя стихия. Особенно ночью и при луне.

– Покажешь, как ты летаешь?

– А ты… действительно к этому так просто относишься? Я очень боялась говорить тебе…

– Когда ты с крыльями, ты такая же красивая, – улыбнулся Лев.

Ника смутилась. Медленно перевернулась на спину и пододвинулась поближе. Лев тоже перевернулся на спину. Они лежали и смотрели на обугленный потолок. Теперь их головы соприкасались.

Ника медленно оглядела холл… точнее, то, что когда-то им было. Меньше всего пострадала только стена с дверью в Москву. Вся остальная обстановка либо сгорела, либо была разнесена в щепки.

– Вот завтра утром Пал Саныч охренеет… – сказал вдруг Лев.

Ника захихикала. Ойкнула – видимо, ей тоже было больно, но потом все же засмеялась вовсю. Лев тоже не удержался. Они хохотали и хохотали, превозмогая боль. Им так не хватало этой разрядки. Наконец-то все кончилось. Никаких больше загадок. Никаких тайн друг от друга. Никаких врагов.

Наконец Лев вытер слезы от смеха, повернул голову к Нике. Ее ушко было совсем рядом.

– Я люблю тебя, – прошептал он.

Она повернулась к нему. Ее глаза сейчас лучились золотом. Она хотела что-то сказать, но тут вдруг зазвонил ее телефон. Мелодия была незнакомой. Ника приподнялась на локтях и обеспокоенно поискала глазами источник звука. Ее обугленная сумочка валялась под обломками кресла.

Лев хотел было подсказать ей, что в такой момент стоило бы послать весь остальной мир куда подальше, но лицо Ники было уж слишком серьезным. Видимо, она по мелодии поняла, кто звонит.

Пока она вставала, он увидел кровавые матовые пятна на блестящей чешуе платья.

– Тебя все же перевязать надо, – сказал он. Ника ничего не ответила. Осторожно ступая по деревянным обломкам босиком, быстро подошла к тому месту, откуда раздавался звонок, и выцепила из кучи хлама смартфон.

Чехол у телефона тоже местами оплавился, но сам аппарат работал.

– Да! – напряженно сказала она и, услышав ответ, внезапно выпрямилась, как натянутая струна.

– Сейчас буду! – бросила она и стремглав побежала к выходу.

– Что случилось? – крикнул Лев, тоже пытаясь встать с пола. – Ты куда?

– Мама… – бросила она на бегу, – ей хуже.

Ника пулей вылетела на улицу. Лев зарычал от боли в ребрах, но все же вскочил и бросился за ней.

Прохожие недоуменно проводили взглядом босую окровавленную девушку в тонком разорванном платье, выбежавшую на московскую февральскую улицу. Ника запрыгнула в черную спортивную машину и та, взвизгнув шинами, под возмущенные гудки подрезанных водителей умчалась вниз по улице.

Лев постоял несколько секунд в дверях, думая, не поехать ли за ней, но потом понял, что лучше позвонить ей и спросить, чем он может помочь. Возможно, лучше сгонять к врачу Саше за каким-нибудь лекарством, пока она будет сидеть возле матери. Он вернулся в холл.

От телефонов на ресепшене, как, впрочем, и от самой стойки, не осталось ничего. Он попинал ногами обломки и головешки, ища свой мобильник. Где он вообще его потерял? Может наверху, когда по полу катался от визга?

Тут он почувствовал, что он в отеле не один.

Лев обернулся к московской двери.

– Отель пока закрыт, – осторожно сказал он высокому светловолосому мужчине в кремовом костюме-тройке. Потом демонстративно оглядел помещение и добавил для убедительности: – На ремонт.

– Я знаю, – с вежливой полуулыбкой ответил тот.

– Тогда что вы хотите? – устало вздохнув, спросил Лев.

– Я был другом твоего отца, – мужчина медленно опустился в неожиданно появившееся за его спиной белое кресло и положил нога на ногу.

Лев стоял и молчал, глядя в нечеловечески светлые глаза незнакомца.

– Сказать честно, я впечатлен, – наконец произнес тот.

Лев огляделся. Из всей мебели уцелело только старое зеркало. Его, похоже, ничего не брало.

– Я тоже, – ответил он.

– Обстановку давно надо было сменить, – улыбнулся гость, – на что-нибудь более современное. Да и название стоит наконец придумать. Отель «У Ангела», думаю, будет в самый раз. Но я пришел не для этого. Ты ведь уже знаешь, как погиб твой отец?

– Знаю от чего. Но не знаю как.

– В позапрошлый раз, в начале девятнадцатого века, Аббадон убил трех защитников, прежде чем еще двое смогли его остановить. Четыре года назад твой отец справился в одиночку. Но нанести последний удар он смог, только полностью раскрывшись и пожертвовав собой. Вообще вы с Никой первые, кто сумел остановить высшего демона совсем без потерь… и вот это действительно впечатляет.

– Почему мой отец оказался один против монстра? Почему вы не помогли нам? Почему Ника одна сражалась против этой твари? Ведь мы победили абсолютно случайно! – зло прокричал Лев.

Незнакомец был невозмутим. Он продолжил спокойным медленным голосом. Что-то в его манере речи было общим с Дургой. Та тоже говорила так, словно в ее распоряжении впереди еще целая вечность и никуда не надо спешить.

– Случайностей не бывает. Мэри заманила бы тебя в отель рано или поздно. Она же знала тебя с детства и даже помогала твоей матери с деньгами на первых порах. Меч бы все равно позвал тебя. И вы не могли не справиться. Не имели права. Возможно, вы бы оба не выжили, но зло все равно бы остановили. Потому что за вашей спиной больше никого не было. Только беззащитный город. Понимаешь, каждый из нас всегда один. Всегда в одиночку отвечает за то, чтобы его работа была выполнена на совесть. Твой отец не мог не выйти против Аббадона. И не мог позволить ему пройти. За его спиной в городе, который разрушил бы демон, спал его трехлетний сын. В другом месте такие же, как он, как вы с Никой, в одиночку решают не менее страшные и сложные проблемы. Каждый день. Каждый из нас. Существовать вне иллюзии, быть настоящим – это не только привилегии. Это еще и обязанность. В том числе обязанность умереть, но сделать. К сожалению, чаще всего это означает, что ты всегда будешь один на один со всеми проблемами.

Лев молчал, зло глядя в белые холодные глаза гостя.

– Так было до этого момента, – с улыбкой добавил мужчина, – но сегодня мы решили внести кое-какие изменения.

Он поднялся из кресла, которое тут же исчезло без следа. Гость выпрямился и сказал более официальным тоном:

– Лев Ярин, сын великого героя Михаила Ярина! От имени совета хочу поблагодарить вас за то, что вы добровольно взяли на себя функцию защитника, несмотря на свои обязанности отельера. Я прошу вас передать вашей спутнице, которую вы очень скоро увидите, что такую же благодарность мы выражаем и ей. Оценив эффективность ваших действий, мы предлагаем вам двоим взять на себя дополнительные обязанности защитника. Под словом «вам» я подразумеваю именно обоих одновременно. Если вы согласитесь, то вы будете защитником, только когда действуете вдвоем. Совет считает, что по одиночке вы будете и вполовину не так эффективны, как требуется. Но объединяясь вместе, вы почему-то способны творить чудеса.

– А разве, чтобы быть защитником, не надо быть ангелом… по крови? – растерянно спросил Лев.

– Мы считаем, что достаточно того, что эта кровь есть в одном из вас. Но защитником вы будете только в паре. Дракон и ангел. Человек и человек. Что-то в этом есть, о чем нам еще надо будет серьезно поразмыслить.

Лев растерянно огляделся.

– Это не помешает вашей работе отельера, – успокоил его гость. – Поверьте, защитники задействуются крайне редко. Мы вообще надеемся, что у нас теперь будет хотя бы лет сто относительного затишья. Если только вы не решите помочь коллегам из других регионов…

Лев постарался не думать о том, что обещал маме не геройствовать.

– Я-то не против… но надо спросить Нику…

– Отлично. Тогда у меня есть еще одно официальное объявление, – неожиданно тепло улыбнулся мужчина. В уголках его глаз внезапно собрались морщинки, что сделало взгляд уже не таким равнодушным и холодным. – Раз ты принял предложение, то в таком случае ты получаешь стандартную награду защитника за хорошо выполненную работу. Так как именно твоя рука нанесла решающий удар, то награду получаешь именно ты.

Лев отмахнулся:

– Деньги сейчас это последнее…

– Выслушай меня до конца, – вдруг строго сказал гость, – стандартное вознаграждение за такую работу – это жизнь.

– В том смысле, что вы оставляете меня в живых? – усмехнулся Лев.

– Мы дарим тебе запасную жизнь. Ты можешь потратить ее на себя в любой момент, но можешь отдать и любому другому человеку. Оживить уже умершего это не поможет, но точно спасет смертельно раненного или больного. Того, кто стоит на пороге смерти.

– А что я должен сделать для этого? – напряженно спросил Лев.

– Просто коснуться рукой и мысленно сказать про себя, что ты отдаешь запасную жизнь. Себе или другому.

– И я могу это сделать уже сейчас?

– Да, конечно.

– Тогда прошу меня простить… мне надо бежать! – крикнул Лев и вылетел в московскую дверь.

Мужчина проводил его улыбкой. Вокруг его глаз появилось еще больше добрых морщинок.

– Конечно надо, и побыстрее, – сказал он, когда дверь за Львом захлопнулась. И исчез.