Ника ушла домой, сказав, что все-таки мечтает на этой неделе хоть разок выспаться, чего и ему желает.

Мэри, пока была хозяйкой, предпочитала спать днем. Ночью отель полон гостей, и кому-нибудь что-нибудь всегда может понадобиться посреди ночи. Утро тоже было занято, так как гости выезжали, а поставщики привозили продукты. Получалось, что действительно самое ленивое время здесь наступало после полудня, но Льву пока такой график не подходил. Уж больно бурные у него дни выдавались. Так что он понадеялся на то, что отель его как-нибудь разбудит, ежели именно сегодня попадется гость с бессонницей, и в час ночи отправился к себе наверх спать.

Он даже принял душ, разделся и лег в кровать под одеяло. Лев уже забыл, как давно нормально спал в постели.

Ночь выдалась спокойной. Отель разбудил его только в семь, когда проснулся первый гость.

Выезд постояльцев прошел спокойно. Только с эльфом смешно вышло. Когда тот изящно и одновременно небрежно бросил ключ на стойку и выложил несколько эльфийских серебряных монет, Лев сказал ему:

– Ночью заходила Дурга. Хотя, возможно, вы зовете ее иначе. Передавала привет и просила напомнить про сегодняшний бал.

Эльф поменялся в лице. Впервые эта гладкая, почти фарфоровая маска отобразила хоть какую-то эмоцию. Понять, что это было – страх или неприязнь – было сложно.

– Просто напомнить? – осторожно спросил король.

«И как ему может быть более пятисот лет? – думал Лев. – На вид не более двадцати… а по мозгам так и того меньше».

– Она будет на сегодняшнем балу лично. Если у вас есть вопросы, сможете спросить у нее.

Тут эльф заметил черно-золотую карточку, лежащую на стойке.

– Это мне? – он показал тонким длинным пальцем на приглашение. К нему уже вернулась прежняя надменность. Поэтому Лев с превеликим удовольствием с улыбкой ответил:

– Нет. Это мое.

Эльф вздрогнул и посмотрел на него иначе. Словно впервые увидел или вообще наконец заметил. Помедлил, но так ничего и не сказал и в задумчивости вышел в московскую дверь.

В рутинные дела Лев, можно сказать, уже втянулся. Помог донести продукты на кухню Марье Петровне. Заплатил Пал Санычу и попросил его отрегулировать кран в десятом номере на втором этаже. Лев чувствовал, что тот начал капать.

Потом он опять сходил в компьютерный магазин. Там наконец привезли его заказ, который он сделал сразу после борьбы с захватившим отель самозванцем. Мэри еще можно было простить ее недоверие к технике. Конечно, родись Лев во времена кардинала Ришелье, небось тоже бы шарахался от всех этих гаджетов. Но почему он, дитя двадцать первого века, должен существовать по средневековым правилам?

Он забрал из магазина шесть небольших камер, второй компьютер с большим монитором и роутер, работающий от мобильного интернета. Вернувшись в отель, Лев еще пару часов разбирался с настройками всей этой техники. С помощью Пал Саныча прикрепил камеры и аккуратно проложил провода. Отель не сопротивлялся. Он был не против. Даже специальные канавки для кабелей в плинтусах и рейках на потолке сделал. По одной камере они поставили в коридорах на каждом этаже, включая третий. Еще по одной в каждой столовой, и последнюю, шестую, Лев прикрепил в холле. Пусть в номерах гости творят что хотят, вуайеризмом Лев не страдал и подсматривать за чужими секретами не собирался, но что творится в местах общего пользования в отеле, он хотел видеть и знать. Чтобы не было такого, как в прошлый раз, с этим зазеркальщиком.

Самым сложным было вырастить розетки. Отель долго не понимал, что от него хотят. Льву пришлось даже лезть в учебник физики, заново врубаться в устройство электрических цепей и потом пытаться все это образно передать зданию. Но в итоге электричество получили и камеры, и куча новеньких розеток на стойке, а самое главное, розетки появились и во всех номерах. «В конце концов, сюда и нормальные люди с мобильниками заходят, которые неплохо было бы подзаряжать», – решил Лев.

Изображение всех камер он вывел на монитор, который поставил со своей стороны стойки. Посетителям экран не был виден, зато Лев теперь мог знать, кто в какой номер ходит и кто когда идет ужинать. Конечно, если бы он постарался, то мог бы это и так почувствовать, но постоянно находиться в состоянии слияния с отелем было утомительно, а вот камеры писали все круглосуточно. Главное, что запись могла храниться сколько угодно, а изображения с камер он мог теперь просматривать и с ноута, и со смартфона в то время, когда отсутствовал. Больше не надо будет гадать, кто же там хлопнул дверью, пока его нет.

Перед балом это было особенно актуально. Там, если верить приглашению, их ожидали к полуночи. То есть в то время, когда гости еще не спят, а некоторые вообще могут припоздниться и захотеть заселиться за несколько минут до часу ночи. Так что с камерами и возможностью наблюдать за отелем дистанционно ему было намного спокойнее.

Когда все заработало, Лев удовлетворенно попытался откинуться на стоящем возле стойки стуле и чуть было не упал с него. Сиденье опять подло провернулось «Какого черта я все это терплю?» – подумал он, отошел в сторону и скептически уставился на ресепшен. Изменить стойку, не меняя весь интерьер холла было сложно. Уж больно она гармонично тут выглядела. Но вот стул…

Лев взял высокую крутящуюся табуретку и отодвинул пока в сторону. Закрыл глаза и вообразил себе стоящий на небольшом возвышении высокий, но устойчивый стул с подлокотниками и крепкой спинкой. Без лишних украшений. Простая добротная дубовая мебель, в стиле всего холла.

Он открыл глаза. Стул был на месте.

– Спасибо, – сказал он отелю, улыбнулся, зашел за стойку и плюхнулся на новое приобретение.

– Вот так теперь хорошо, – добавил он, откинулся на спинку и удовлетворенно закинул руки за голову.

В это время дверь в Москву открылась, и в холл вошел невысокий лысый пожилой человек, одетый в серую одежду до пят. Будь она черной, Лев решил бы, что перед ним священник или монах, но, кроме колористической неточности костюма, у гостя напрочь отсутствовала борода, а на груди не висели кресты или символы иных религий. Тем не менее одет он был крайне аскетично, а в руке держал длинный посох. Хотя это могла быть и просто палка, подобранная в парке напротив, так как никаких узоров, резьбы или даже просто набалдашника у нее не было. Лев почему-то все равно про себя обозвал этого гостя «монахом».

Старец кивнул Льву и улыбнулся ему как старому знакомому.

– Здравствуйте, – поздоровался монах. – Рад видеть, что наконец это место оказалось в таких подходящих для него руках. Не смущайтесь. Это заведение любит вас куда больше, чем предыдущую хозяйку. Ведьмы, знаете ли, никогда не могут избавиться от эгоцентризма.

Лев решил прервать поток комплиментов в свою сторону, от которых ему становилось неловко.

– Вам номер на втором этаже? – вежливо уточнил он.

– Что? А… нет, благодарю. Я так… по-простому. Просто через вас путь короче.

Монах кивнул на вторую дверь. Он прекрасно ее видел.

– А… вы один из нас? – улыбнулся Лев.

– Если вы имеете в виду работников междумирья, юноша, то, боюсь, я вас разочарую. Я простой человек.

– А как же тогда… – растерялся Лев.

Монах задорно улыбнулся и внезапно подмигнул ему. Повернулся и, постукивая кривоватой палкой по паркету, пошел в сторону левой двери, но на середине пути остановился, покачал головой и почему-то вернулся.

– Я все же почувствовал, что вам просто необходимо успеть узнать кое-что, а кроме меня вам некому будет это рассказать, – сказал он уже совершенно серьезно. – К сожалению, вам приходится очень быстро расти, юноша. У вас очень мало времени. Не знаю, успеете ли вы понять и принять…

Гость сокрушенно покачал головой, но все же продолжил:

– Еще вчера вы жили там, – старик кивнул на правую дверь, – и были твердо уверены в реальности того мира, где вы выросли. Сегодня вы живете в междумирье и знаете, как легко возводить иллюзии для своих прежних друзей и соседей, но на самом деле и сердцем, и головой вы все еще там. Вы не избавились от ограничений своего мира. Когда вы выходите в свой родной город, для вас там все по-прежнему. Он для вас реален так же, как и раньше. Поэтому и здесь вам кажется, что вот это все, – монах окинул взглядом холл, – настоящее. Я понял, что должен вам сказать всего одну идею. Больше будет некому. Если вы не поймете и не почувствуете ее, то шансы выжить у вас очень малы. Иллюзия реальности многослойна, юноша. Вам кажется, что вы вышли из одной двери, хотя на самом деле пока все еще застряли на пороге и остановились. Вы пока не видите, что чуть подальше находится вторая. Совсем как в вашем отеле. Я вернулся, чтобы сказать вам: «Не останавливайтесь».

Монах заметил, что Лев внутренне возмутился, хоть и ничего не сказал.

– Вы все-таки не поняли… это не значит, что вы должны покидать это место, которое вам по душе. И бросать тех, кого вы нашли здесь и кто вам дорог, тоже не нужно. Не останавливайтесь внутри себя. Почувствуйте, что вот это все вокруг вас такая же иллюзия, как и та, что вы по желанию творите для обычных людей. Выйдите и за ее рамки. Ваши глаза пока закрыты, и вы по-прежнему смотрите не на то, что вас окружает, а всего лишь на игру картинок на ваших веках. Постарайтесь открыть их хотя бы на пару секунд. Жить в таком состоянии непросто, и многие, на миг открыв глаза, предпочитают сразу закрыть их обратно или придумать себе картинку, которую видеть приятнее, чем ослепительно сияющую пустоту. Но вам надо уметь видеть сквозь иллюзию. Вам особенно.

Лев помолчал, рассматривая поверхность стола перед собой.

– А что сейчас видите вы? – спросил он и посмотрел в глаза монаху.

– Я сейчас стою на ветру на узком горном перевале. Я поднялся по одной тропе и сейчас спущусь по второй, – старик кивнул в сторону левой двери, – но это ничего не значит. Это всего лишь то, что предпочитаю видеть я. Удачи вам, юноша.

Монах улыбнулся и, постукивая палкой, вышел в левую дверь. На сей раз он не потрудился ее открыть, а просто прошел сквозь нее.

Лев опустился обратно на свой стул. «Интересно, с его точки зрения я тут на кучке камней, что ли, сижу?» – вяло подумал он.

Слова монаха все никак не выходили из головы, хотя ни принять их, ни понять он не мог. Наверное, так мог бы себя чувствовать первоклассник, только что похваставшийся профессору математики, что освоил сложение, а в ответ получив что-то типа: «Это ерунда, осталось освоить умножение, возведение в степень, а там и до логарифмов недалеко».

«Да ну на фиг… жесть какая-то. Как так жить-то можно?» – подумал Лев и постарался пока выкинуть все это из головы.

Он сходил на кухню и нанес смертельное оскорбление Марье Петровне, достав из холодильника и разогрев мамину еду. Повариха поджала губы и даже разговаривать с ним не стала. Только яростно шинковала какие-то овощи. Но Лев знал, что она уже завтра отойдет и будет вести себя с ним как ни в чем не бывало.

Когда он доел, в левую дверь постучали.

Вот это было странно. Со стороны Дарк-Тауна про отель знали все. Гости уверенно заходили внутрь. Раньше стучали только со стороны Москвы, да и то в основном изрядно перепуганные опера.

Лев вернулся в холл и открыл дверь. На пороге стоял очень мускулистый мужчина с кожей странного горчичного цвета в не очень чистом черном дешевом пиджаке, надетым прямо на голый торс. Черная косматая шевелюра вряд ли вообще была знакома с расческой, а плоское лицо с широким приплюснутым носом создавало ощущение, что по этой морде только что кто-то приложил со всей силы доской.

Существо попыталось улыбнуться, и Лев разглядел два больших нижних клыка, торчащих поверх верхней губы.

– Доштавка, шер.

Только тут Лев заметил большой сверток темной ткани, прислоненный к стене.

– Я ничего не заказывал.

Неизвестный запустил четырехпалую лапу с черными когтями куда-то в район своей подмышки и явил свету желтоватую скомканную бумажку. Он с трудом расправил ее и по слогам прочитал:

– Ни-ка. Жакаж шделала она.

– А что там? – Лев кивнул на сверток.

– Жеркало.

Ника действительно возмущалась, что во всем отеле нет ни одного зеркала.

– Хорошо. Заносите, – Лев посторонился.

Грузчик очень бережно взял сверток, затащил в холл и прислонил к стене.

– Сколько я вам должен?

– Вше оплачено уже, – мужчина, не дожидаясь чаевых, тут же вышел за дверь и быстро, как показалось Льву, даже торопливо прикрыл ее за собой.

Он аккуратно потянул за край ткани, и та легко сползла вниз, открыв его взгляду огромное зеркало в тяжелой бронзовой оправе. Зеркальное полотно было метра два в высоту и примерно метр в ширину. Толстая и по виду жутко тяжелая рама в виде переплетающихся черных и бронзовых колючих веток была закреплена на специальной подставке с колесиками. Так как сейчас неожиданный подарок стоял под наклоном, прислоняясь к стене верхним концом, то колесики подставки болтались в воздухе.

«Надо же… и ничего мне не сказала».

Лев потянул за раму, чтобы придать зеркалу вертикальное положение, но оно даже не сдвинулось. Он рванул посильнее. Весила вся конструкция килограмм семьдесят как минимум.

Зеркало медленно начало клониться вперед. Как только передняя ножка коснулась пола, она тут же с треском подломилась и огромная рама, двигаясь дальше по инерции, начала падать. Лев попытался удержать ее, но с таким же успехом можно было попробовать остановить паровоз. Пальцы только беспомощно скользнули по скользкому металлу. Со всего размаху зеркало громыхнулось об пол.

Раздался неожиданно громкий звон, чем-то даже напоминающий стон, и по паркету разлетелись в разные стороны мелкие острые брызги. Лев вскрикнул. Пара осколков вонзилась ему в щиколотку. Он осторожно вытащил их и бросил на пол. Потом посмотрел на зеркало и испуганно отпрыгнул в сторону.

Из-под бронзовой рамы медленно вытекала и растекалась по полу кровь. Лев почему-то сразу понял, что это не какая-то красная жидкость, а именно густая кровь. Ему даже показалось, что при падении рама пришибла какое-то существо и оно сейчас там кровоточило из-за многочисленных порезов.

Лев осторожно подошел, взялся за край рамы, напрягся изо всех сил и перевернул зеркало стеклом, или тем, что от него осталось, вверх.

Некоторые осколки еще торчали по краям, но в центре рама, оказывается, скрывала за зеркальным полотном достаточно злобную морду. Она тоже была отлита из металла и чуть выступала из задней плоскости. Чем-то эта рожа напоминала театральную маску трагедии, только уж очень уродливую. Пустые черные глазницы, которые почему-то казались намного глубже, чем позволяла толщина рамы, грубая щель рта, застывшего в гримасе омерзения и полное отсутствие носа. Именно из глаз и рта рожи вытекали, уже постепенно истощаясь, струйки крови.

И в этот момент Лев почувствовал, что в отеле кто-то есть.

Ощущение было странным. Обычно, когда в здание входил гость, это было как падение камня в воду. От него постоянно исходили круги возмущения. Куда бы он ни шел, они обозначали его как плещущуюся в воде рыбу. Тот, кто появился в отеле сейчас, не давал такого возмущения. Это была словно водомерка, едва касающаяся воды. Судя по ощущениям, таинственное существо появлялось на долю секунды, чуть касалось пространства отеля и тут же исчезало, чтобы через мгновение появиться вновь. От него шли не круги, а еле ощутимая рябь.

Лев огляделся. В холле никого не было. Но ведь он ощущал неизвестного именно здесь. Не так далеко от себя.

Он отошел к двери в коридор. Таинственный гость вроде бы не двигался. Лев пошел по коридору, периодически оглядываясь, и примерно на середине пути почувствовал, что таинственное невидимое существо двинулось следом за ним. Сейчас оно было где-то в районе границы коридора и холла.

Лев остановился и посмотрел назад. Никого.

И вот тут ему наконец стало страшно.

Он повернулся и добежал до другого конца коридора, туда, где были застекленные двери в столовые и на лестницу.

Неприятное ощущение, отзывавшееся холодными мурашками на спине, подсказало ему, что нечто продолжает следовать за ним. Лев опять обернулся, но коридор по-прежнему был пуст. Что-то едва мелькнувшее перед глазами заставило сердце замереть, а затем бешено панически запрыгать в груди. Только спустя секунду мозг осознал, что именно. Лев с трудом заставил себя отвернуться от пустого коридора, где – он чувствовал – явно таилась опасность, и посмотреть на застекленную дверь, за которой находилась лестница. Стекло там было неровным, но он смог разглядеть слабое отражение своего бледного лица, темноту коридора и страшную рожу без глаз и рта метрах в десяти позади.

Он еще раз оглянулся. Никого. Повернулся к стеклу. Страшное бурое существо, похожее на древнего идола с пустыми глазницами и застывшей на уродливой роже маской омерзения, стояло в центре коридора и не двигалось.

Лев моргнул и с тут ужасом увидел, что существо стало ближе. Совсем чуть-чуть, на полшага, но ближе. От неожиданности он моргнул еще раз. Оно опять приблизилось. Он смотрел в кривое тусклое отражение на стекле, пытаясь поймать движение, но страшное создание стояло на месте. Лев понял, что оно двигается, только когда он закрывает глаза.

«Но нельзя же вообще не моргать!» – с ужасом подумал он.

А потом еще: «А что будет, когда оно приблизится совсем?»

Он почувствовал липкий страх, расползающийся по позвоночнику, и понял, что ему очень не хочется проверять, что же тогда случится.

Лев достал из кармана смартфон, включил камеру для селфи и посмотрел с ее помощью через плечо. Коридор был пуст. Он сделал снимок… и вот на нем, к своему ужасу, увидел серо-бурое размытое пятно. Такое, как если бы кто-то двигался слишком быстро для того, чтобы получиться на фото. Мерзкое страшное существо как будто дрожало, стоя на месте, то появляясь в реальности коридора, то исчезая вновь так быстро, что видео не могло его зафиксировать, а камера давала только смазанные контуры.

Лев попытался собраться с мыслями и сконцентрироваться, стараясь не закрывать для этого глаза.

«Мне грозит опасность. Отелю грозит опасность», – подумал он и создал иллюзорную волну пламени, которая прокатилась по коридору от него в сторону неизвестного существа.

В отражении в стекле он видел, что оно никак не среагировало на то, что должно было если не обжечь, то как минимум напугать обитателя любого из миров.

Лев постарался представить, как отель, чтобы защитить себя, выращивает реальный острый металлический штырь ровно в том месте, где стоит истукан. Из паркета действительно с треском разрываемых половиц выстрелил стальной шип. Не иллюзорный. Настоящий. Будь там Лев, сталь пронзила бы его насмерть. Серо-бурая безобразная рожа в отражении даже не дернулась, хотя металл вроде бы прошел прямо сквозь нее.

Лев не выдержал и моргнул.

Истукан опять стал ближе на несколько сантиметров, пройдя свозь стальной шип, словно этой преграды для него вообще не существовало.

Лев автоматически прикинул, что до того момента, как плачущая кровавыми слезами пустоглазая рожа настигнет его, осталось всего-то десятка два морганий. Звонить Нике было бессмысленно. Она даже приехать не успеет.

Тут он вспомнил, где в отеле есть единственное настоящее зеркало. В его квартире, в ванной комнате над раковиной. Он как можно быстрее побежал по лестнице наверх, втайне надеясь, что по ступенькам его настойчивый преследователь подняться не сможет.

Он забежал в свою квартиру, включил свет, помчался в ванную, добежал до раковины и замер в ужасе.

Сколько раз он моргнул по пути?

Сквозь открытую дверь ванной теперь он во всех деталях смог разглядеть стоящее посреди комнаты существо. Демон был покрыт грубой ороговевшей серо-коричневой кожей. В его пустых глазницах пряталась непроницаемая тьма, словно они были провалами в бездну. Вместе с кровью из них теперь сочилась еще какая-то мерзкая желтовато-зеленая слизь. Беззубый рот со свисающей ниткой из смешанной с гноем крови тоже был как кривая неровная щель в черную пропасть и приводил его в ужас. Рук у существа не было видно, но почему-то Лев чувствовал, что тому достаточно оказаться в одном шаге от него… и все. Спасения не будет.

Но самым страшным было то, что он только что добровольно загнал себя в тупик.

Теперь между этой мерзостью и Львом было всего метров пять. И оно теперь перегораживало единственный путь наружу. Чтобы попасть обратно к двери в квартиру, ему пришлось бы пройти совсем рядом с этими пустыми глазницами.

«Блин, почему я не додумался попросить отель создать зеркало прямо там, в коридоре?» – с горечью подумал он и ударил кулаком по зеркалу. Посыпались осколки. Боли он не почувствовал, но в раковину закапала кровь из порезанной руки.

Лев схватил наиболее крупный осколок, но окровавленные пальцы скользнули по стеклу и выронили его обратно. Тот разлетелся на мелкие брызги. Лев взял следующий осколок левой, чистой рукой и поднес его к глазам. Пальцы дрожали, но так он все-таки прекрасно видел своего преследователя и при этом мог двигаться. Холодея от ужаса, он сделал два небольших шага спиной вперед. Решиться приблизится к этому чудищу было сложно, но стоять, таращить глаза в попытке не моргнуть и ждать, пока оно зайдет в ванную, было еще страшнее.

Теперь в зеркале отражалась вся комната. Лев видел, что если пятиться вдоль самой стены, совсем прижавшись к ней, то можно попытаться обойти это существо на безопасном расстоянии. Главное не моргать.

Глаза тут же зачесались. Их просто невыносимо жгло.

Достаточно было моргнуть пару раз, и из комнаты ему уже не выйти.

И тут ему показалось, что в зеркальном отражении мелькнул странный всполох.

Лев медленно повернул осколок зеркала и посмотрел на другую стену, где располагался камин. На большой мраморной полке на подставке лежал бутафорский меч, но сейчас он слабо светился. По ножнам и рукояти пробегали редкие голубые, белые и желтоватые всполохи пламени. Еле заметные, прозрачные, похожие на северное сияние.

Лев обернулся. Если смотреть не в отражение, то меч был совершенно обычным. Никакого свечения.

Тут он все-таки забыл о самоконтроле и автоматически моргнул.

Пробираться по стене рядом с камином было еще опаснее, чем по противоположной. Чтобы обойти полку и портал камина, теперь надо было приблизиться к страшной роже совсем близко, но выхода не было. Даже если он сбежит из комнаты, да и из отеля вообще… почему-то Лев был уверен, что и на московских улицах, как только он посмотрит в осколок зеркала, все равно увидит в паре шагов за спиной сочащиеся кровью и гноем провалы в бездну. От этого не сбежать. Когда-нибудь он моргнет в последний раз… и все.

Странные всполохи на мече были хоть какой-то надеждой. Существо вылезло из подло разбившегося зеркала. Увидеть его можно было только в отражении. И исключительно в отражении существовало и свечение меча.

Между камином и подкрадывающимся с каждым закрытием глаз ужасом было не больше метра. Лев закричал и рванул бегом к мечу. Чтобы монстр до него не дотянулся, он почти запрыгнул на каминную полку. Та под его тяжестью тут же треснула. В обнимку с мечом, так и не отделившимся от массивной подставки, Лев рухнул на пол. Сверху на него обрушились куски мрамора, из которого была сделана полка.

Больно было ужасно. То ли меч с подставкой, то ли осколки полки здорово ударили по голени, прямо по надкостнице, а еще он обо что-то так сильно ударился спиной в районе почек, что аж в глазах потемнело. О том, чтобы немедленно вскочить и куда-то бежать, и речи быть не могло.

Лев вслепую шарил правой рукой по полу в поисках осколка зеркала. Левой он схватился за рукоять меча.

По тому пробежал очередной всполох, теперь видимый даже без зеркала. Руку укололо электрическим разрядом. Лев подергал клинок, но тот по-прежнему не хотел ни слезать с подставки, ни вытаскиваться из ножен.

Зато правая наконец наткнулась-таки на стекло. Тот осколок зеркала, через который он смотрел раньше, разбился. Теперь в его распоряжении был заляпанный кровью кусочек диаметром всего сантиметра два. Лев поднес его к глазам и начал быстро крутить головой. Существо же и так стояло почти рядом с камином, а когда он падал, то непроизвольно закрыл глаза, так что сейчас оно должно находиться уже совсем впритык.

Жуткая рожа была неожиданно далеко, метрах в четырех. Она отошла к противоположной стене. Лев от удивления моргнул. Существо отодвинулось почти на метр в сторону двери. Он не поверил своим глазам и моргнул еще раз. Монстр отошел еще на шаг.

Лев радостно вскочил и моргнул еще три раза, но рожа тут же опять приблизилась.

«Да что за жесть!» – воскликнул он вслух.

«Что изменилось? Думай… думай!»

Он посмотрел под ноги. Когда он встал, то выпустил из рук меч.

Придерживая осколок возле глаза, он нагнулся и с трудом поднял левой рукой тяжеленные ножны с приваренной к ним подставкой. И опять моргнул. Существо вновь отдалилось.

– Да ты боишься меча! – радостно крикнул Лев.

Бросаться в атаку с оружием, которое он даже из ножен-то вынуть не может, было глупо, но он начал медленно приближаться к демону, периодически моргая. Монстр стремительно отступал. Таким способом Лев выгнал рожу из квартиры, потом протолкал по лестнице и коридору.

Он надеялся выгнать призрака за левую дверь, но тот как только дошел до зеркала, то словно впитался в бронзовую раму. Лев подбежал ближе. На его глазах по полу медленно поползли осколки зеркала. Они расплавились и превратились в зеркальные капли. Те слились в большую ртутную лужицу, которая подтекла под раму, впиталась в нее, а затем растеклась новым зеркальным полотном по поверхности, сразу став твердой. Теперь в зеркале почему-то не хватало только маленького кусочка.

Тут что-то больно укололо пальцы правой руки. Лев вскрикнул и выпустил тот небольшой осколок, через который все это время наблюдал за бегством призрака. От укола на пальце выступила кровь, а и без того окровавленная стекляшка, ведомая непонятной силой, подкатилась к раме, подпрыгнула и идеально вписалась в оставленное для нее место. Зеркало тут же жадно впитало капли крови Льва с этого осколка.

Теперь на полу лежало абсолютно целое чистое зеркало со сломанной подставкой. Лужа крови тоже исчезла. Словно ничего и не было.

«Оно все-таки получило кусочек меня. Мою кровь», – подумал Лев.

Он выпустил тяжеленный меч, и тот с глухим стуком упал на паркет.

Лев подошел ближе и внимательно осмотрел зеркало. Теперь было очевидно, что новую подставку кое-как прикрепили к старинной раме. Этому предмету было очень много лет, а наспех привинченная подставка была новоделом. Отлетевшая ножка была специально подпилена.

Лев отодрал нелепые, покрашенные под бронзу трубы от рамы и отбросил их в сторону.

«Что ж с тобой делать-то?» – сказал он вслух, глядя на злое зеркало.

Выкинуть? Это означало натравить призрака на кого-то еще. Кто-нибудь либо разобьет стекло, либо заберет домой… и рано или поздно все равно разобьет. Лев почему-то чувствовал, что подлая рама этому очень даже поспособствует.

Разрушить? Такую толстую металлическую раму ему было нечем сломать. Да и какие последствия это за собой повлечет, он тоже не мог предположить. Сейчас страшное существо спряталось, удовлетворившись каплей его крови, но если речь пойдет о выживании, то загнанная в угол крыса гораздо опаснее сытой.

Лев каким-то шестым чувством ощущал, что ему зеркало больше не опасно. Существо из него поняло, что отельер ему не по зубам, признало свое поражение и еще раз пробовать победить его не будет. Подлостей для себя от этого предмета он больше не ждал.

Он огляделся. Лучшим решением будет, если эта страшная вещь теперь вообще не покинет отель. Здесь она намного безопаснее, чем за его пределами. В конце концов, в этом зеркале теперь есть частица его, Льва.

Лев нашел бинт и перевязал руку. Это была та самая кисть, на которую пришелся укус оборотня. «Похоже, гости начнут привыкать, что я все время с забинтованной конечностью, – усмехнулся он про себя. – «Отель у калеки» —… вот как это место назвать надо».

Ему очень не хотелось дарить раме еще хоть каплю своей крови, поэтому он тщательно проверил, что ни одного красного пятнышка на бинте нет. Потом напрягся, поднял зеркало, с трудом подтащил его поближе к стойке и прислонил к стене.

Он закрыл глаза. А когда открыл их, отель уже впитал зеркало в себя. Стена окружила раму деревом, и теперь казалось, что она там была всегда. Обычное антикварное настенное зеркало.

Лев отошел подальше и посмотрел на отражение. Вроде все нормально. Стекло исправно показывало холл и его самого. Он уже хотел было отвернуться, но тут его зазеркальный двойник внезапно ему подмигнул. Лев вздрогнул, но отражение тут же исправилось и больше не проявляло никаких признаков самодеятельности. Он специально прошел мимо зеркала несколько раз. Отходил и внезапно поворачивался. Никакого эффекта. Отражение вело себя так, как и должно было.

– Ну и хрен с тобой, – сказал наконец Лев.