О хлебах

Обращу внимание на то, что тема «хлебов» появилась у Достоевского еще за несколько лет до написания «Братьев Карамазовых». В майском выпуске «Дневника писателя» 1876 года писатель употребил евангельскую фразу о «камнях, обращенных в хлебы». Суть этих слов состояла в том, что в статье «Одна несоответственная идея» Достоевский анализировал предсмертное письмо акушерки-самоубийцы Писаревой, где она давала последние распоряжения относительно небольшой суммы денег, оставляемых ею. Писатель сделал из этого завещания неожиданный вывод: «Эта важность, приданная деньгам, есть, может быть, последний отзыв главного предрассудка всей жизни о „камнях, обращенных в хлебы“». Писатель находил мысли Писаревой характерными для демократически настроенной молодежи, радеющей об осуществлении социалистической утопии, «где прежде всего будет хлеб и хлеб будет раздаваться поровну, а имений не будет». Он рассуждал о молодом поколении людей, ждущих «будущего устройства общества без личной ответственности» и преувеличивающих, по мысли Достоевского, значение денежных расчетов «по идее, которую им придают». Достоевский делает заключительный вывод: «Одним словом, проглядывает руководящее убеждение всей жизни, то есть „были бы все обеспечены, были бы все и счастливы, не было бы бедных, не было бы преступлений". Преступлений нет совсем. Преступление есть болезненное состояние, происходящее от бедности и от несчастной среды…»

Один из почитателей Достоевского, некто В. А. Алексеев, в своем письме писателю просил разъяснить подробнее мысль о «камнях и хлебах». Федор Михайлович в письме Алексееву (от 7 июня 1876 года) расшифровал свою аллегорию: «В искушении диавола слилось три колоссальные мировые идеи». <…> «Ты Сын Божий – стало быть, ты все можешь. Вот камни, видишь, как много. Тебе стоит только повелеть – и камни обратятся в хлебы». <…> «„Камни и хлебы" значит теперешний социальный вопрос, среда». <…> «Нынешний социализм в Европе, да и у нас, везде устраняет Христа и хлопочет прежде всего о хлебе, призывает науку и утверждает, что причиною всех бедствий человеческих одно – нищета, борьба за существование, „среда заела"». <…> «На это Христос отвечал: „не одним хлебом бывает жив человек"». <.> «Дьяволова идея могла подходить только к человеку-скоту». <.> «Если притом не будет жизни духовной, идеала Красоты, то затоскует человек, умрет, с ума сойдет, убьет себя или пустится в языческие фантазии».

Даже если бы Христос принял только одно, первое предложение дьявола, Он, по мнению Великого инквизитора, многого бы достиг. Он накормил бы людей хлебами земными и тем самым гарантировал поклонение Себе с их стороны. Но Он более говорил о «хлебе небесном», который якобы обеспечивал человеку более высокую потребность, а кроме того, помогал сохранять свободу, от которой многие люди лишь тяготились: «Ты знал, ты не мог не знать эту основную тайну природы человеческой, но Ты отверг единственное абсолютное знамя, которое предлагалось Тебе, чтобы заставить всех преклониться пред Тобою бесспорно, – знамя хлеба земного, и отверг во имя свободы и хлеба небесного».

Великий инквизитор сформулировал четкий принцип: хлеба не будет вдоволь до тех пор, пока люди будут иметь свободу. Иначе говоря: свобода конвертируется в хлеб. Хотите хлеба – пожертвуйте своей свободой! Можно даже выразить эту мысль в виде формулы: количество хлеба и количество свободы находятся в обратной зависимости. Вот как рассуждает на «хлебную» тему старик-инквизитор: «О, никогда, никогда без нас они не накормят себя! Никакая наука не даст им хлеба, пока они будут оставаться свободными, но кончится тем, что они принесут свою свободу к ногам нашим и скажут нам: „Лучше поработите нас, но накормите нас“. Поймут, наконец, сами, что свобода и хлеб земной вдоволь для всякого вместе немыслимы, ибо никогда, никогда не сумеют они разделиться между собою!»

Что ж, вожди инквизиции решили исправить эту «ошибку» Христа и накормить всех хлебом земным. Причем самое удивительное, что хлеба эти будут добывать сами люди, а вожди будут лишь из своих рук кормить народ этими хлебами: «Получая от нас хлебы, конечно, они ясно будут видеть, что мы их же хлебы, их же руками добытые, берем у них, чтобы им же раздать, безо всякого чуда, увидят, что не обратили мы камней в хлебы, но воистину более, чем самому хлебу, рады они будут тому, что получают его из рук наших! Ибо слишком будут помнить, что прежде, без нас, самые хлебы, добытые ими, обращались в руках их лишь в камни, а когда они воротились к нам, то самые камни обратились в руках их в хлебы. Слишком, слишком оценят они, что значит раз навсегда подчиниться!»

Итак, хлеб будет обменен на свободу и подчинение. Произойдет даже некоторое «чудо» в деле создания «хлебов». Если раньше, пока люди были свободны, у них добытые потом и трудом «хлебы» нередко превращались в «камни». А при полном подчинении вождям инквизиции произойдет обратное: «камни» будут обращаться в «хлебы». Как это понимать? – В «неорганизованном» обществе могут происходить экономические кризисы, гражданские и межгосударственные войны, прочие социальные катаклизмы, уничтожающие продукты труда или, по крайней мере, затрудняющие создание таких продуктов, сдерживающие рост производительности труда. А вот в «организованном» обществе, где будет тоталитарный контроль над всеми людьми, можно будет создать эффективную экономику, использующую новейшие достижения науки и техники. И тогда можно будет делать «хлебы» даже из «камней». Не только во времена Великого инквизитора, но даже во времена Достоевского эти слова можно было понимать лишь аллегорически. Однако сегодня, в начале XXI века, творение «хлебов» из «камней» можно понимать почти буквально. Речь идет о широком ассортименте искусственных пищевых продуктов, создаваемых из органических, а отчасти и неорганических компонентов. В переносном смысле обращение «камней» в «хлебы» можно трактовать как гораздо более высокую производительность труда в «организованном» обществе.

Впрочем, трудно отказать Великому инквизитору в том, что он обладает большой проницательностью и понимает, что даже полное обеспечение человека «хлебами» не дает ему еще ощущение полного покоя и счастья. Что даже для слабого человека могут быть вещи гораздо более важные, чем «хлеба». Это совесть, а совесть говорит в человеке тогда, когда он свободен: «…но если в то же время кто-нибудь овладеет его совестью помимо Тебя – о, тогда он даже бросит хлеб Твой и пойдет за тем, который обольстит его совесть. В этом Ты был прав. Ибо тайна бытия человеческого не в том, чтобы только жить, а в том, для чего жить. Без твердого представления себе, для чего ему жить, человек не согласится жить и скорей истребит себя, чем останется на земле, хотя бы кругом его все были хлебы». Как видим, «хлеба» – необходимое, но недостаточное условие того, что могло бы дать человеку покой и счастье. Ему надо лишь свободы. Впрочем, человек с радостью готов отдать свою свободу в другие руки. Чьи? Руки того, кого он считает «авторитетом».