Войти в систему
Войти с помощью соц. сетей:
Еще раз повторим, что в эпизодах искушений Христа заложена вся метафизика мировой истории от Его пришествия к людям и до последних времен: «Преодоление трех искушений – вот религиозный смысл будущей истории человечества: не поклониться хлебу земному, не вручить совести своей авторитету земному, не соединяться всемирно в абсолютном государстве земном, под человеческой властью „Кесаря“, кто бы ни скрывался под этим символом власти».
Уже в первые века христианства появлялись еретики, которые пытались «скорректировать» духовный смысл искушений. А ко времени Великого инквизитора отношение к упомянутым искушениям в католицизме изменилось на 180 градусов, иначе говоря, он встал на сторону дьявола-искусителя. Великий инквизитор предъявляет Христу обвинение в том, что Он в начале Своего земного служения с порога отверг три искушения. С точки зрения кардинала, это совсем и не искушения, а очень конструктивные и выгодные предложения. Выгодные не только для Того, кому они адресовались, но и для человечества. Великий инквизитор восхищается гениальностью того, кто сформулировал три важнейших пункта программы построения «правильного» общества на Земле (т. е. дьявола), и предлагает Христу заняться устроением такого общества:
«Страшный и умный дух, дух самоуничтожения и небытия, – продолжает старик, – великий дух говорил с Тобой в пустыне, и нам передано в книгах, что он будто бы „искушал" Тебя. Так ли это? И можно ли было сказать хоть что-нибудь истиннее того, что он возвестил Тебе в трех вопросах, и что Ты отверг, и что в книгах названо „искушениями"? А между тем если было когда-нибудь на земле совершено настоящее громовое чудо, то это в тот день, в день этих трех искушений. Именно в появлении этих трех вопросов и заключалось чудо. Если бы возможно было помыслить, лишь для пробы и для примера, что три эти вопроса страшного духа бесследно утрачены в книгах и что их надо восстановить, вновь придумать и сочинить, чтоб внести опять в книги, и для этого собрать всех мудрецов земных – правителей, первосвященников, ученых, философов, поэтов – и задать им задачу: придумайте, сочините три вопроса, но такие, которые мало того, что соответствовали бы размеру события, но и выражали бы сверх того, в трех словах, в трех только фразах человеческих, всю будущую историю мира и человечества, – то думаешь ли Ты, что вся премудрость земли, вместе соединившаяся, могла бы придумать хоть что-нибудь подобное по силе и по глубине тем трем вопросам, которые действительно были предложены Тебе тогда могучим и умным духом в пустыне? Уж по одним вопросам этим, лишь по чуду их появления, можно понимать, что имеешь дело не с человеческим текущим умом, а с вековечным и абсолютным. Ибо в этих трех вопросах как бы совокуплена в одно целое и предсказана вся дальнейшая история человеческая и явлены три образа, в которых сойдутся все неразрешимые исторические противоречия человеческой природы на всей земле. Тогда это не могло быть еще так видно, ибо будущее было неведомо, но теперь, когда прошло пятнадцать веков, мы видим, что все в этих трех вопросах до того угадано и предсказано и до того оправдалось, что прибавить к ним или убавить от них ничего нельзя более».
Отказавшись от конструктивных предложений «страшного и умного духа», Христос, по мнению Великого инквизитора, обрек человечество на страдания и несчастия. Христос своим примером категорического отрицания всех искушений со стороны дьявола дал понять людям, как им реагировать на подобные «предложения» со стороны лукавого. Для этого Бог наделил человека свободой, понимаемой как возможность добровольного выбора между добром и злом, между правдой и кривдой, между светом и тьмой, между жизнью и смертью. А умственные и чувственные позывы в пользу выбора человеком зла и смерти Христос называет искушениями.
Комментируя рассуждения Великого инквизитора о трех искушениях Христа, русский философ Н. Бердяев писал: «Вся история христианского мира есть непрерывная борьба Христа – начала свободы, смысла, высшей природы в человеке и вечной жизни с тремя искушениями дьявола. И теперь еще, когда прошло уже не пятнадцать, а двадцать веков, все это еще недостаточно видно, и потому Легенда о Великом инквизиторе остается книгой пророческой. Антихрист у Вл. Соловьева тоже соблазняет людей тремя старыми искушениями: он осуществляет мечту социалистической религии о превращении камней в хлеба, дает людям равную сытость, он делает чудеса, порабощающие людей, и основывает вселенское царство земное».
Эти же искушения продолжают действовать и в XXI веке.
Идея непосильного бремени свободы для слабого человека проходит красной нитью через многие произведения Достоевского. Впервые эта идея обозначилась в ранней повести «Хозяйка» (1846–1847). В нем выведен образ хозяйки – Катерины и ее мрачного деспота купца Мурина: «Ничего и никогда не было для человека и человеческого общества невыносимее свободы»; «слабому человеку одному не сдержаться! Только дай ему все, он сам же придет, все назад отдаст, дай ему полцарства земного в обладание, попробуй – ты думаешь что? Он тебе тут же в башмак тотчас спрячется, так умалится. Дай ему волюшку, слабому человеку, – сам ее свяжет, назад принесет», – так рассуждает он о Катерине. Эти слова Мурина перекликаются с идеями Великого инквизитора.
Старик-инквизитор нападает на дарованную Богом свободу человека. Он считает, что ему она совсем не нужна. Такой свободой умеют распоряжаться только сильные. А люди в своей массе слабы, свобода для них непозволительная и бесполезная роскошь. Слабосильному человеку нужно другое. Прежде всего – те самые «хлеба», которые можно было бы делать из камней. Великий инквизитор гневно попрекает Христа за то, что Он учил людей быть свободными:
«…вместо того, чтоб овладеть свободой людей, Ты увеличил им ее еще больше! Или Ты забыл, что спокойствие и даже смерть человеку дороже свободного выбора в познании добра и зла? Нет ничего обольстительнее для человека, как свобода его совести, но нет ничего и мучительнее. И вот вместо твердых основ для успокоения совести человеческой раз навсегда – Ты взял все, что есть необычайного, гадательного и неопределенного, взял все, что было не по силам людей, а потому поступил как бы и не любя их вовсе, – и это Кто же: Тот, который пришел отдать за них жизнь Свою! Вместо того чтоб овладеть людскою свободой, Ты умножил ее и обременил ее мучениями душевное царство человека вовеки. Ты возжелал свободной любви человека, чтобы свободно пошел он за Тобою, прельщенный и плененный Тобою. Вместо твердого древнего закона – свободным сердцем должен был человек решать впредь сам, что добро и что зло, имея лишь в руководстве Твой образ пред собою, – но неужели Ты не подумал, что он отвергнет же наконец и оспорит даже и Твой образ и Твою правду, если его угнетут таким страшным бременем, как свобода выбора? Они воскликнут наконец, что правда не в Тебе, ибо невозможно было оставить их в смятении и мучении более, чем сделал Ты, оставив им столько забот и неразрешимых задач».
Сердцевиной модернистского учения Великого инквизитора является именно отрицание им свободы во имя якобы счастья людей. В таком мнении сходятся почти все исследователи рассматриваемого нами произведения Достоевского. Вот, например, Н. Бердяев писал: «В чем главные черты Великого инквизитора в понимании Достоевского? Отвержение свободы во имя счастья людей, Бога во имя человечества. Этим соблазняет Великий инквизитор людей, принуждает их отказаться от свободы, отвращает их от вечности».
Католицизм: надо принять три «деловых предложения» дьявола и освободить людей отмуксовести и свободы
Вожди католицизма полностью приняли все три предложения дьявола, презрев подвиг Христа в пустыне: «Мы не с Тобой, а с ним, вот наша тайна! Мы давно уже не с Тобою, а с ним, уже восемь веков». Далее Великий инквизитор делает следующее логическое заключение: коли нет свободы, то исчезает и понятие греха: «преступления нет, а стало быть нет и греха, а есть лишь только голодные. „Накорми, тогда и спрашивай с них добродетели!"», а сломленное человечество заявит в отчаянии своим духовным вождям: «лучше поработите нас, но накормите нас». На первое место выходит вопрос «хлебов», а это уже идеология безбожного социализма.
Идея свободы, как сказал Великий инквизитор, была главной ошибкой Христа: «Таким образом, сам Ты и положил основание к разрушению Своего же царства и не вини никого в этом более». И вот на протяжении нескольких веков католицизм исправляет эту ошибку: «Не Ты ли так часто тогда говорил: „Хочу сделать вас свободными". Но вот Ты теперь увидел этих „свободных" людей, – прибавляет вдруг старик со вдумчивою усмешкой. – Да, это дело нам дорого стоило, – продолжает он, строго смотря на него, – но мы докончили наконец это дело во имя Твое».
Люди, как продолжил инквизитор, «пятнадцать веков мучились… с этою свободой, но теперь это кончено, и кончено крепко. Ты не веришь, что кончено крепко? Ты смотришь на меня кротко и не удостаиваешь меня даже негодования? Но знай, что теперь и именно ныне эти люди уверены более чем когда-нибудь, что свободны вполне, а между тем сами же они принесли нам свободу свою и покорно положили ее к ногам нашим. Но это сделали мы, а того ль Ты желал, такой ли свободы?»
Итак, люди добровольно отказались от свободы, и полномочия определять, что есть добро, а что есть зло, и управление человеческим стадом взяли на себя вожди католицизма, в том числе иезуиты и инквизиторы.
Войти с помощью соц. сетей: