Достоевский: Россия попала в плен «денежного принципа» (роман «Идиот»)

Деньги, а не Мораль, являются главным принципом общественных отношений цивилизованной нации.

Томас Джефферсон, третий президент США (1801–1809)

События романов и почти всех произведений Федора Михайловича Достоевского относятся к 60-70-м годам XIX века. Он описывал Россию в эпоху так называемых «реформ» Александра II, которые резко развернули страну и направили ее по пути капитализма. Для Федора Михайловича капиталистическое устройство общества было самым настоящим потрясением (впрочем, как и для большинства русских людей того времени).

Творчество писателя приобретает сегодня особую актуальность. Даже большую, чем, скажем, в советское время. И это понятно: сегодня мы неожиданно оказались в том обществе, которое можно назвать «капитализмом». И мы все более отчетливо видим разрушительную природу этого устройства жизни. В романах Достоевского узнаем сегодняшний день.

Да и в сатирическом рассказе Достоевского «Крокодил» герои во главу угла жизни ставят «экономический принцип». Писатель показывает абсурдность и опасность этого принципа для русского человека и для русского общества в целом. «Крокодил» – яркий антикапиталистический памфлет писателя.

Жесткую критику «новой жизни» (писатель не называет ее «капитализмом», поскольку при его жизни не было в обиходе еще такого слова) мы видим во всем «Пятикнижии» Достоевского.

Остановлюсь на романе «Идиот». Во-первых, для этого есть формальный повод: недавно было 150-летие выхода в свет этого романа (писатель создавал его в 1867–1869 годах). Во-вторых, потому что в «Идиоте» особенно ярко и выразительно показана абсурдность и разрушительность «экономического принципа», его несовместимость с традиционными устоями русской жизни. Есть много коротких формулировок литературоведов, раскрывающих основную мысль автора «Идиота». Предлагаю еще одну формулировку: «Идиот» – роман о деньгах. Деньги становятся главной целью, смыслом жизни почти всех героев романа (но не всех). В их жизни доминирующим становится «экономический принцип». Вернее даже: «денежный принцип».

Напомню, что почти все события романа протекают в Петербурге. Круг героев – не самый высший свет, но публика в большинстве своем достаточно знатная (есть даже князья и генералы), образованная и материально обеспеченная. Хотя есть там и герои сравнительно бедные; беднеть и «опускаться» они стали в результате «реформ».

Ярким примером «благополучного» героя является генерал Иван Федорович Епанчин. Он типичный «герой своего времени», демонстрирующий, каких «успехов» можно достичь от «правильного» совмещения казенной службы и бизнеса: «Генерал Епанчин жил в собственном своем доме, несколько в стороне от Литейной, к Спасу Преображения. Кроме этого (превосходного) дома, пять шестых которого отдавались внаем, генерал Епанчин имел еще огромный дом на Садовой, приносивший тоже чрезвычайный доход. Кроме этих двух домов, у него было под самым Петербургом весьма выгодное и значительное поместье; была еще в Петербургском уезде какая-то фабрика. В старину генерал Епанчин, как всем известно было, участвовал в откупах. Ныне он участвовал и имел весьма значительный голос в некоторых солидных акционерных компаниях. Слыл он человеком с большими деньгами, с большими занятиями и с большими связями».

А вот еще один представитель «благополучных» – Афанасий Иванович Тоцкий: «…человек высшего света, с высшими связями и необыкновенного богатства. с некоторого времени он с генералом Епанчиным состоял в необыкновенной дружбе, особенно усиленной взаимным участием в некоторых финансовых предприятиях.»

Примером человека, теряющего свои позиции в обществе и стремительно обедневшего, может служить другой генерал (уже отставной) – Ардалион Александрович Иволгин: «Наружность его, кроме некоторого неряшества, все еще была довольно прилична, о чем сам он знал очень хорошо. Ему случалось бывать прежде и в очень хорошем обществе, из которого он был исключен окончательно всего только года два-три назад. С этого же срока и предался он слишком уже без удержу некоторым своим слабостям (прежде всего, винопитие. – В. К.); но ловкая и приятная манера оставалась в нем и доселе.»

«Денежный принцип», которым руководствовались герои (не все, но большинство) романа «Идиот», в свою очередь, состоял из нескольких более частных принципов.

Во-первых, «деньги все могут». Вот, например, фрагмент из романа: день рождения Настасьи Филипповны. На празднество нежданно-негаданно заявляется купец-миллионщик Парфен Рогожин, принеся пачку денег в сто тысяч рублей. Этими деньгами он хочет «купить» Настасью Филипповну. Рогожин и его деньги производят сильное впечатление на присутствующих гостей. Рогожина сопровождала «свита», и наиболее умственно продвинутым в ней был Лукьян Тимофеевич Лебедев. Вот какие мысли на дне рождения крутились в голове Лукьяна Тимофеевича и других членов «свиты»: «Один только Лебедев был из числа наиболее ободренных и убежденных и выступал почти рядом с Рогожиным, постигая, что в самом деле значит миллион четыреста тысяч чистыми деньгами и сто тысяч теперь, сейчас же, в руках. Надо, впрочем, заметить, что все они, не исключая даже знатока Лебедева, несколько сбивались в познании границ и пределов своего могущества, и в самом ли деле им теперь все дозволено или нет?» Впрочем, Лукьян Тимофеевич интуитивно чувствовал, что деньгам все-таки не все дозволено, вспоминая, что некоторые законы пока (именно пока) могут быть сильнее денег: «Лебедев в иные минуты готов был поклясться, что все, но в другие минуты ощущал беспокойную потребность припомнить про себя, на всякий случай, некоторые и преимущественно ободрительные и успокоительные статейки свода законов».

Под магическим гипнозом власти денег находится сын упомянутого выше генерала Иволгина – Гаврила Ардалионович Иволгин. В романе его обычно величают Ганя. Его снедает страсть стать богатым. В разговоре с князем Мышкиным в порыве откровения у него вырывается: «Вы мне говорите, что я человек не оригинальный. Заметьте себе, милый князь, что нет ничего обиднее человеку нашего времени и племени, как сказать ему, что он не оригинален, слаб характером, без особенных талантов и человек обыкновенный. Вы меня даже хорошим подлецом не удостоили счесть… Это, батюшка, меня давно уже бесит, и я денег хочу. Нажив деньги, знайте, – я буду человек в высшей степени оригинальный. Деньги тем всего подлее и ненавистнее, что они даже таланты дают. И будут давать до скончания мира». Уж не приходится говорить о том, что деньги многим героям нужны для того, чтобы иметь комфорт, славу, а некоторым и власть. Тот же Ганя Иволгин открывает князю Мышкину свою потаенную мечту: «.чрез пятнадцать лет скажут: „вот Иволгин, король Иудейский"».

В Евангелии сказано: «Не можете служить Богу и маммоне» (Мф. 6:24, Лк. 16:13). И большинство героев романа, подобно Гане, делают выбор в пользу маммоны. Для них деньги становятся «богом».

Во-вторых, эти герои действительно без остатка стараются служить маммоне. Что значит «без остатка»? Некоторые герои готовы даже на аскетические подвиги ради накопления и приумножения денежного богатства. Опять-таки можно вспомнить Ганю Иволгина. Он собирается жениться по расчету на Настасье Филипповне, поскольку ее «благодетель» Тоцкий готов отдать ее замуж с приданым в 75 тысяч рублей. И в разговоре с князем Мышкиным он откровенничает: «Я по страсти, по влечению иду, потому что у меня цель капитальная есть. Вы вот думаете, что я семьдесят пять тысяч получу и сейчас же карету куплю. Нет-с, я тогда третьегодний старый сюртук донашивать стану и все мои клубные знакомства брошу. У нас мало выдерживающих людей, хоть и все ростовщики, а я хочу выдержать. Тут, главное, довести до конца – вся задача!» По ходу отмечу, что тема аскетического служения маммоне, подробно раскрыта в романе «Подросток», где в такой «аскетике» упражняется молодой человек Аркадий Долгорукий, мечтающий стать «Ротшильдом».

В-третьих, они готовы приумножать капиталы даже ценой нарушения нравственных и юридических законов, т. е. с помощью преступлений. У того же Гани Иволгина со временем на первое место выходит принцип «подличать»: «„Подличать, так подличать", повторял он себе тогда каждый день с самодовольствием, но и с некоторым страхом; „уж коли подличать, так уж доходить до верхушки, ободрял он себя поминутно; рутина в этих случаях оробеет, а мы не оробеем!"»

Настасья Филипповна в порыве откровения говорит в глаза своему «жениху» Гане Иволгину, что тот за деньги и зарезать может: «И добро бы ты с голоду умирал, а ты ведь жалованье, говорят, хорошее получаешь! Да ко всему-то в придачу, кроме позора-то, ненавистную жену ввести в дом! (потому что ведь ты меня ненавидишь, я это знаю!) Нет, теперь я верю, что этакой за деньги зарежет! Ведь теперь их всех такая жажда обуяла, так их разнимает на деньги, что они словно одурели. Сам ребенок, а уж лезет в ростовщики!»

А вот жена генерала Епанчина Елизавета Прокофьевна рассказывает, что и адвокаты могут оправдывать убийц, если мотивацией их убийств является «денежный принцип»: «…даже сам защитник на суде объявлял, что ничего нет естественнее, как по бедности шесть человек укокошить, так уж и впрямь последние времена пришли. Этого я еще и не слыхивала. Теперь мне все объяснилось! Да этот косноязычный, разве он не зарежет (она указала на Бурдовского (Антип Бурдовский – один из персонажей романа, который задумал вытребовать с князя Мышкина часть наследства, полученного им после смерти своего воспитателя и опекуна. – В. К.), смотревшего на нее с чрезвычайным недоумением)? Да побьюсь об заклад, что он зарежет! Он денег твоих, десяти тысяч, пожалуй, не возьмет, пожалуй, и по совести не возьмет, а ночью придет и зарежет, да и вынет их из шкатулки. По совести вынет! Это у него не бесчестно! Это „благородного отчаяния порыв“, это „отрицание", или там чорт знает что… Тьфу! все навыворот, все кверху ногами пошли».

В-четвертых, человек оценивается по денежному богатству. Это видно, в частности, по разным матримониальным делам героев. Претендент на брак, в первую очередь, должен быть состоятельным. Все остальные качества – «бесплатное приложение». Вот, например, Аглая – младшая дочь генерала Епанчина, самая красивая из трех дочерей. На нее в семье делают особую ставку: «Будущий муж Аглаи должен был быть обладателем всех совершенств и успехов, не говоря уже о богатстве (курсив мой. – В. К.)». А князь Мышкин? К нему до поры до времени относились снисходительно, как к «чудаку», «странному» или даже «ненормальному». Но вот неожиданно выясняется, что он становится реальным претендентом на получение очень большого наследства. Эта новость была озвучена ростовщиком Птицыным на дне рождения Настасьи Филипповны. И все посмотрели на князя совсем другими глазами. И вскоре уже все стали говорить, что Аглая может в ближайшее время выйти замуж за Льва Николаевича Мышкина.

В-пятых, все продается и все покупается. Предметом купли-продажи становится сам человек. А денежное рабство даже похлеще того крепостного права, от которого русского мужика освободила реформа Александра II. Конечно, прежде всего товаром стал именно бывший крепостной, который впал в окончательную нищету после реформы и пошел в город. Там его купил фабрикант или заводчик. Крепостное рабство трансформировалось в рабство наемное. Правда, об этом наемном рабстве Достоевский в романе «Идиот» почти не упоминает. Но зато принцип «все продается и все покупается» ярко высветился в судьбе Настасьи Филипповны. Она в прямом смысле слова становится предметом купли, предметом торга. Генерал Епанчин, Ганя Иволгин, купец-миллионщик Парфен Рогожин – все они рассчитывают так или иначе «купить» Настасью Филипповну. Апогеем торга становится сцена, когда на дне рождения Настасьи Филипповны появляется купец Рогожин и выкладывает грязную пачку денег, в которой сто тысяч рублей: «Это, господа, сто тысяч, – сказала Настасья Филипповна, обращаясь ко всем с каким-то лихорадочно-нетерпеливым вызовом, – вот в этой грязной пачке. Давеча вот он закричал как сумасшедший, что привезет мне вечером сто тысяч, и я все ждала его. Это он торговал меня; начал с восемнадцати тысяч, потом вдруг скакнул на сорок, а потом вот и эти сто». И чуть ниже (слова Настасьи Филипповны): «Вот, перед вами же, пришел да положил сто тысяч на стол, после пяти-то лет невинности, и уж наверно у них там тройки стоят и меня ждут. Во сто тысяч меня оценил!»

Выше я сказал о том, что «денежный принцип» установил свою беспредельную власть над многими героями романа «Идиот». Над многими, но не всеми. Вне власти «денежного принципа» пребывает главный герой романа – князь Лев Николаевич Мышкин. Приведу лишь один пример, относящийся к сцене дня рождения Настасьи Филипповны. Она отказывается от ста тысяч купца Рогожина (бросает деньги в печь, а потом эту слегка обгоревшую пачку отдает Гане). Возникает момент, когда Настасья Филипповна говорит, что она и не Рогожина, и не Ганина. Что она свободная. И тут князь Мышкин неожиданно делает Настасье Филипповне предложение. За ним последовал следующий диалог между князем и Настасьей Филипповной:

«– Я вас честную беру, Настасья Филипповна, а не рогожинскую, – сказал князь.

– Это я-то честная?

Князь встал и дрожащим, робким голосом, но в то же время с видом глубоко убежденного человека произнес:

– Я ничего не знаю, Настасья Филипповна, я ничего не видел, вы правы, но я. я сочту, что вы мне, а не я сделаю честь. Я ничто, а вы страдали и из такого ада чистая вышли, а это много. К чему же вы стыдитесь да с Рогожиным ехать хотите? Это лихорадка. Вы господину Тоцкому семьдесят тысяч отдали и говорите, что все, что здесь есть, все бросите, этого никто здесь не сделает. Я вас. Настасья Филипповна. люблю. Я умру за вас, Настасья Филипповна. Я никому не позволю про вас слова сказать, Настасья Филипповна. Если мы будем бедны, я работать буду, Настасья Филипповна.

– Спасибо, князь, со мной так никто не говорил до сих пор, – проговорила Настасья Филипповна, – меня всё торговали, а замуж никто еще не сватал из порядочных людей».

Против «денежного принципа» взбунтовалась и Настасья Филипповна. Бунт этот в наиболее яркой форме проявился на ее дне рождения. Публичный отказ от брака с Ганей означает, что она отказывается от тех 75 тысяч, которые предлагал Тоцкий. Но тут на сцену выходят еще 100 тысяч – деньги Рогожина. Она их бросает в печь. Заявляя, что Ганя может спасти их, выхватив из огня, и они будут его деньгами. Ганя, сжав зубы, терпит, но за деньгами не бросается. От нервного перенапряжения Ганя теряет сознание. Тогда Настасья Филипповна сама выхватывает деньги из печи и отдает их Гане…

Тут же следует ряд монологов Настасьи Филипповны, в которых она эмоционально выражает протест против «денежного принципа», а заодно и себя не жалеет. Например, обращается к Рогожину: «Ты думал, как сам жениться хотел, так пачка у тебя и останется? Врешь! Я сама бесстыдница! Я Тоцкого наложницей была.» Настасья Филипповна так устала от засилья «денежного принципа», что готова бросить все деньги и уйти в простые прачки: «Нет, уж лучше на улицу, где мне и следует быть! Иль разгуляться с Рогожиным, иль завтра же в прачки пойти! Потому ведь на мне ничего своего; уйду – все ему брошу, последнюю тряпку оставлю, а без всего меня кто возьмет, спроси-ка вот Ганю, возьмет ли? Да меня и Фердыщенко (один из персонажей, которого в обществе воспринимали как шута. – В. К.) не возьмет!..» Настасья Филипповна не готова даже принять предложение князя Мышкина, проявляя благородство и боясь испортить жизнь князю: «Князь! тебе теперь надо Аглаю Епанчину, а не Настасью Филипповну, а то что – Фердыщенко-то пальцами будет указывать! Ты не боишься, да я буду бояться, что тебя загубила да что потом попрекнешь!»

Самое удивительное, что в мир, где царит «денежный принцип», не вписываются не только князь Мышкин и Настасья Филипповна, но и многие другие герои. Даже те, которые присягали служить маммоне. По той причине, что они имеют множество «предрассудков», которые маммона терпеть не может. В мир денег не вписался даже Ганя Иволгин, который так страстно мечтал стать «королем Иудейским» и «Ротшильдом». Он, в частности, совершил такой «иррациональный поступок», как отказ от тех ста тысяч, которые Настасья Филипповна бросила к его ногам. Пытался свататься к Епанчиным (за Аглаю), но и там не «обломилось». В четвертой части романа, где повествование ведется уже от автора (писателя), мы читаем о дальнейшей судьбе Гани, который в свое время поклялся «подличать» ради денег: «он бросил службу и погрузился в тоску и уныние».

Что ж, мы и в сегодняшней России видим людей, которые глухо бойкотируют «денежный принцип», продолжая в условиях нежданного капитализма действовать иррационально, по-старому (ставя выше денег Бога и человека).

Есть и такие, кто громко и эмоционально протестуют против «денежного принципа» (при этом одни противопоставляют ему христианский принцип любви, другие – марксистский принцип социализма).

Наконец, есть и такие, которые с радостью восприняли «денежный принцип», то ли рассчитывая на то, что он сделает всех счастливыми и богатыми, то ли ожидая (подобно Гане Иволгину), что он сделает лично их счастливыми и богатыми. Многие из последних сегодня, выражаясь словами Достоевского, бросили службу (точнее бизнес) и погрузились в тоску и уныние.

Конечно, данная статья является лишь самым общим обзором темы «денежного принципа» в романе «Идиот». Я не успел, в частности, ничего сказать о таком проявлении «денежного принципа», как ростовщичество. Но об этом нужен отдельный разговор.