Глава 3
Так прошло около двух суток. Не во сне, понятное дело, а ожидание волнующей встречи старых друзей это время съело. А я внимательно изучал навигационные тропы в этом секторе пространства, прикидывая, как к этой парочке лучше подкрадываться, изредка поглядывал на обстановку вокруг, отражающуюся на сканнере пассивного излучения, завтракал-обедал-ужинал и играл с Бчёлкой в морской бой. Так я назвал свой бот и его искина, само собой. Сказанул неосторожно как-то при обсуждении вопросов модернизации бота и его новых характеристик на совещании с инженерами клана, а имя возьми да и прилипни! Правда, из «Бешеной пчёлки» оно как-то сразу редуцировалось в «Бчёлку», но всё равно, похоже, ведь? Во-во, и другим пришлось по душе! А с искином ещё проще получилось. Старый искин бота был немного… простоват, скажем так. То, что достаточно для военного бота было явно маловато для нужного мне маленького, но очень боевого корабля. И мы его сняли. Подобрали на складе базы новый искин, с хорошими показателями, с личностной матрицей. Но он был пустой. Только установленные при изготовлении программы и прочие служебные файлы. Я взял и попросил Стаса поставить на этот искин копию его Шурки Балаганова, только без его личностной матрицы. На Бчёлку я намеревался поставить образ Димы Соколова из «Уральских пельменей» в образе «Пчеловека» с пасеки, ворующего мёд. Очень уж он в этом образе похож на придуманного нами Бчёлку! А по сумме знаний, умений и опыта, набранных искином Балагановым в совместных полётах со Стасом, он любой искин Фронтира далеко за кормой оставит! Иметь такой искин на своём корабле дорогого стоит.
Так и появился Бчёлка, с которым я и резался в морской бой. С разгромным счётом, надо честно признать. Для меня, естественно. Тогда я злодейски стал жульничать и рисовать свои корабли не на положенном месте, на клеточках, ровно и правильно, а смещая их так, что мои корабли лежали сразу на клеточках двух соседних букв. И теперь при ходе Бчёлки, скажем, «Б-4», я мог искренне сказать «Мимо!», посчитав, что мой корабль большей частью лежит на линии «В». Вот такая я шельма, что с ветреного герцога взять! Бчёлка это понимал и не злился. Изредка, совсем изредка, он привлекал моё внимание к проходящим через наш сектор кораблям. В гиперпузыре, была у «Бчёлки» такая аппаратура, и так, в реальном пространстве, на маршевых двигателях. Но это были единичные случаи и они не привлекали моего особого внимания. Это была не наша цель.
А на исходе вторых суток через наблюдаемый сектор прошел обычный транспорт, потрёпанный жизнью торгаш четвертого поколения. Такие данные давал его идентификатор. Он вывалился из пузыря гиперперехода и сразу начал разгон для нового прыжка дальше по своему курсу. А пока разгонялся, на весь сектор пространства вопил закольцованным непонятным радиосигналом. Это для других непонятным сигналом, для меня он был ясным и коротким сообщением, которое транспорт-торгаш по заданию аратанской разведки передавал вслепую, в нескольких секторах подряд на своём длинном пути в сторону Центральных миров. А чтоб никто не догадался, где именно я прятался! Сообщение гласило, что пиратский курьер с главой клана на борту ушёл по нужному мне вектору в прыжок. Выйти он может в секторах, скажем, «А», «В» и «С». А где он выйдет на самом деле — попробуй, угадай!
Я посоветовался с Бчёлкой, а потом крутанул виртуальное колесо рулетки. «Красное» отметаем сразу, вокруг лежит только чёрный бархат космоса, подсвеченный мириадами звёзд. Значит, нам «Чёрное», а номер сектора по навигационному атласу… Пусть будет «семь»! Счастливое еврейское число! И я крикнул: «Бчёлка! Запускай свой паровик, якорь поднять, швартовы отдать! Идём в сектор ИАК-545003-ЖЛ-364777. Я выбираю три семёрки. Игра сделана, ставок больше нет»! И мы прыгнули.
* * *
Конечно, мы с Бчёлкой опоздали. Аграфы на своём новом корабле, это был рейдер, судя по всему, зубастый и скоростной, уже затихарились в этой самой «семёрке» и молча лежали в пространстве, накинув на свой корабль маскировочную сеть с хорошими, надо сказать, показателями. Похоже на «Пелену» у Стаса на фрегате, но намного мощнее. Но Бчёлка знал характеристики «Пелены» назубок, он же её там, на «Пиле», сам изучал и устанавливал, будучи ещё Шуркой Балагановым, и сопротивлялась новая аграфская маскировка его напору недолго. Поисковая аппаратура Джоре увидела рейдер ушастых практически сразу, как только мы на цыпочках вошли в выбранный нами сектор (вот угадал с ним, это просто праздник какой-то!), после того, как вышли из прыжка задолго до нашей цели. К кроликам мы подходили в полной невидимости, на маршевых двигателях. Прыгать было нельзя, заметят. Крались долго, но успели. Пираты ещё на место встречи не прибыли. Всё же мой бот был к месту встречи этих негодяев намного ближе пиратского курьера. Я зашёл кроликам в кормовую полусферу и затаился.
Так прошло четырнадцать часов. Потом появились пираты. Они вышли из прыжкового конуса, сразу юркнули под прикрытие большого, изломанного и избитого метеорами планетоида и несколько раз передали в пустоту короткий сигнал. Извещали о прибытии, не иначе. Аграфы, под прикрытием, естественно, тихо лежали в засаде и наблюдали за пиратами. Те настороженно сидели в тени планетоида. Мы были за спиной ушастых. Все замерли… И тишина… Картина, полная спокойствия и благолепия…
Так продолжалось часов пять. Я успел со вкусом поесть и снова пытался обдурить Бчёлку в морской бой, но он теперь был умный и стрелял исключительно в центр креста сходящихся квадратиков. Наконец аграфам наскучило лежать на печи. Их рейдер медленно двинулся на маневровых и медленно скользнул за спину пиратского курьера. Я, естественно, подождал и пополз следом.
Аграфы вышли на позицию, исключающую какую-либо попытку курьера напасть на них. Нет, на корме у курьера тоже была пара башен ПРО, но поцарапать этими пушечками аграфский рейдер было просто невозможно. А вот кролики при желании могли одним залпом своих носовых крупнокалиберок разнести пиратский курьер в мелкие клочья. Мне понравилась эта позиция при общении верных друзей. Представьте себе, что при встрече вы из темноты подкрадываетесь к близкому другу со спины, приставляете к его затылку холодное дуло взведенного пистолета, щёлкаете предохранителем, а потом крепко хлопаете его по плечу и радостно орете: «Привет, брателло»! Охренеть от радости неожиданной встречи можно! Сургуч в штаны отложить — как нечего сделать! Вот такие они, верные друзья! Но к делу…
Итак, встреча началась. Рукопожатий, а тем более объятий не было, но пираты наверняка чувствовали тёплый взгляд аграфов между своих лопаток. Или ягодиц. Через прицел. Каждый из собеседников сиднем сидел в своей лоханке. Общались они по направленному лучу. Я их разговор перехватить не мог, да и ни к чему это было. Пиратов вскоре ожидал полновесный удар по башке, допрос и кому смерть, а кому каторга. Аграфам предназначался плен, допрос и безмолвное исчезновение. Но всё оказалось не так просто.
Встреча закончилась. Пиратский кораблик робко, но шустро пошёл вперёд, не поворачиваясь носом к аграфам. После короткого разгона он прыгнул и исчез с глаз моих. Ну, до новых встреч, братки! Оставалось разобраться с аграфами.
А они так и продолжали лежать под маскировочными полями, да и оборонительные щиты не опускали. Уровень их накачки, как подсказывала мне аппаратура Джоре, был не ниже восьмидесяти процентов. Осторожные кролики! Робкие, как зайцы в период линьки. Ну, и я подожду. Мне спешить некуда. Мне предстояло поучаствовать в последнем действии поставленного нами спектакля.
Наконец, уровень накачки щитов пополз вниз. Это означало, что рейдер готовился начать движение. Я подождал, пока щиты не упадут до пятнадцати процентов мощности, и ошарашил рейдер ударом своей дубины. Стрелять из пушек я и не планировал, а снижение мощности щитов говорило о том, что вахта в рубке рейдера уже не опасалась нападения и отвлеклась на штатные процедуры подготовки к гиперпрыжку. Заняты они все по длинные уши были, проще говоря. Тут я и ударил. А щиты всё равно пси-удар не держат. На уровень их накачки мне наплевать.
Но сразу грудь обожгло чувство опасности, и пронзительно заверещал Бчёлка.
— Ментальная атака, ментальная атака! Фильтры предотвращения опасности на пределе!
Тут же проснулся и мой Симба.
— Удар сферой с попыткой погасить сознание! Ставь защиту, Серьга! Больше, ещё больше! Бей в ответ, ну, чего же ты ждешь?
Думать и соображать было некогда, и я замолотил ментальными кулаками как в бою с тенью. Своего противника я не видел, но с опозданием подумал, что у сволочных аграфов полно псионов-менталистов. На редкость одарённая нация тёмных колдунов.
Надо было что-то делать. И немедленно. Аграф-псион был намного сильнее меня по классу. Да и по опыту, безусловно. Эти зайцы ушастые живут, чёрт его знает, сколько лет. Сколько он провёл таких боёв? И ведь все выиграл, если жив до сих пор. А по используемой им мощи — я и не говорю! Она просто давила меня, заставляя скрючиваться и кряхтеть. Как под навалившейся на меня каменной плитой. Он еще меня не видел, этот псион. Бил расходящейся от рейдера сферой, посылая силу во все стороны сразу в бешеном желании зацепить, уничтожить неизвестного врага! А вот если он определит, куда ему надо направить свой удар, то мне будет плохо… Очень плохо. Я с ним не справлюсь…
Поэтому я судорожно рвал с пояса пузырёк с глотком грибной настойки Пал Ильича. В основном она ушла на эксперименты с докторами Ройс. Остался один маленький глоток. На самый последний случай. И вот он настал. Я успел глотнуть, и тут на меня навалилась чужая сила. Не с чем мне сравнивать. Под прессом с многотонным усилием я не был, врать не буду. Но впечатление было такое… что меня впечатывает в пол. Сразу пропал слух, под носом стало мокро. Рук к лицу было не поднять, но я понял, что это кровь. Ноги подломились, и я рухнул на тёплый прорезиненный пол. Стало, вроде бы легче. В мозгу бился и ревел Симба. Я будто видел разъярённого жёлтого льва, который молниеносно крутился в туче поднятой им пыли, ревя и полосуя лапой с выпущенными огромными когтями какой-то чёрный клубок, мелькающий перед ним. Глаза стали закрываться… Сил уже не было. Симба взревел: «Бей его»! Я взглянул в сторону рейдера аграфов, представил его рубку, валяющиеся на полу тела, одиноко стоящего бледного, с когтистыми, скрюченными руками и искажённым гримасой ненависти лицом высокого человека в чёрном и последним усилием уронил на него своего «Meurtrier». Свою последнюю надежду. Потухающим сознанием я услышал тихий аккорд его клавиш. И всё пропало. Свой первый бой с вражеским псионом я проиграл…
* * *
Сознание вернулось, как ни странно, легко. Не открывая глаз, я бегло проверил тело, пошевелил пальцами рук, легонько стукнул ступнями ног друг о друга. Всё, вроде бы, было в порядке. Шевелить писюном я не стал. Не та ситуация. Херовая, конечно, но не до такой же степени, чтобы своим хером как телячьим хвостом крутить. Странно… Я же умер? Так ведь? В памяти чётко запечатлелся последний удар врага, после чего моё сознание залила молчаливая тьма. Тут раздался негромкий писк контрольной аппаратуры, и я открыл глаза.
Это определённо медбокс Джоре в санатории «Трын-трава». Уж кому, как не мне, знать его изнутри. Сколько я в этом медбоксе пролежал. Та-а-к, интересно, как я сюда попал? Перемещением порталами я не владею. Хотел попробовать прыжки из рубки в рубку идущих бок о бок кораблей, но побоялся. Это сразу отметаем. Тогда как?
Крышка медбокса поползла вверх. Я подобрался.
— Нет-нет! Не двигайся, Сергей! — воскликнул появившийся в поле зрения доктор Ройс. Ну, кто же ещё? Конечно, он. Я так и думал.
— Здравствуйте, доктор Ройс. А в чём дело? Как я оказался у вас? — сумел прохрипеть я.
Доктор молча поднёс к моим губам такую чашку-поилку. Формой она походила на лампу с джинном, которую потом так успешно тёр Аладдин. Вот, никакого тебе псионизма и даром не надо! Потёр старую лампу, и всё тебе тут, прямо на персидском ковре лежит. И финики, и бананы, лепёшка с шаурмой из кошатины, кисленькое виноградное вино и принцесса в прозрачных шальварах! Тоже лежит себе… Уже без штанов… Завидки просто берут, чесслово!
После глотка воды говорить, слушать и соображать стало намного легче.
— Почему мне не следует двигаться, доктор Ройс? Где Симба, он не отвечает на прямой запрос. Что всё-таки со мной произошло, а доктор?
Доктор Ройс как мельница замахал руками.
— Сейчас я помогу вам… тебе встать, Сергей, а то у тебя может быть кратковременная потеря ориентации. Потом приведёшь себя в порядок в санблоке, а потом с тобой поговорят. Тебя уже ждут, не задерживайся!
Мне оставалось только подчиниться. Правда, я при этом осуждающе покачал головой. После оправки, душа и переодевания в новую офицерскую форму с кортиком, я был готов к любым встречам. В первую очередь — к встрече с тарелкой макарон с простой котлетой по-киевски. Желателен ещё и ма-а-ленький малосольный огурчик. Жаловаться не буду — персонал санатория был на высоте, и меня тут же накормили. Весьма полная официантка мигом уставила стол всякими деликатесами, на которые я глядел, пуская слюни, потом вдруг сбросила передник, оставшись в лёгком платье, взяла соседский стул и села напротив, по-бабьи подперев щёку ладонью. Только потянувшись за хлебом, я мазнул по ней глазами и узнал в располневшей в талии официантке беременную начальницу Службы Безопасности клана Росс. И жену Стаса по совместительству по имени просто Мария.
— Ты ешь, ешь, давай! Все разговоры потом. А пока наваливайся на вилку. Не забыл ещё, как ей работать? Вот и давай, мечи. Я пока компот попью… Тут очень хороший компот! — с ласковой улыбкой Феликса Эдмундовича с портрета на стене кабинета на Лубянке сказала мне Маша.
Я и не сопротивлялся особо. Макароны в тарелке привлекали меня сейчас гораздо больше.
— Уфф, хорошо, — сказал я несколько минут спустя, отодвинув пустую тарелку, и ласково поглаживая себя по набитому пузцу, — вкусно! А как эти инопланетяне наши макароны лопают?
— Ты не поверишь, Серьга, но просто давятся в окно раздачи за ними! Образно говоря, конечно… Земные рецепты очень нравятся жителям Содружества, клан уже открыл целую сеть ресторанов земной кухни и качает с этого большие деньги. Ты поел? Добавки хочешь?
Я отрицательно помотал головой.
— Только попить…
Мне дали стакан.
— Мария, ты можешь мне сказать, как я выжил и оказался здесь, на Метафаре?
— Хмм, для этого и сижу здесь. Заодно, правда, наблюдаюсь у врачей.
— Как твой маленький? Уже толкается ножками?
— Маленький в полном порядке. Оставим его пока в покое. Он растёт, набирается сил и готовится десантироваться из маминого живота в эту суровую действительность. Теперь о тебе, Серьга. Как ты знаешь, у тебя на боте был установлен маячок-автоответчик…
— Знаю, сам ведь так планировал.
— Правильно планировал. Он тебя и спас. Пока ты ждал встречи аграфов с пиратами, автоответчик давал только краткий, мгновенный направленный сигнал кораблю аратанской флотской разведки, на котором был наш представитель. Он тебя страховал. Засечка о твоём местоположении в секторе у нас была. Потом, когда пираты прибыли и встреча началась, автоответчик замолчал, чтобы случайно тебя не выдать. А вот потом, когда начался твой бой с аграфским псионом, автоответчик заверещал во весь голос: «Тревога! Наших бьют»! Ну, наш обычный русский клич. Ты знаешь, терять тут уже было нечего. И прокричал он его чрезвычайно вовремя. Потом, когда дали посекундную раскадровку записи искина в рубке бота…
— Бчёлка его зовут… — перебил я Марию.
— Вот-вот, записи этого самого Бчёлки, и прочих параметров напичканной в бот аппаратуры, стало ясно, что ничего не ясно…
Мария настороженно посмотрела на меня.
— И? — пожал я плечами.
— Зафиксировано точное время, когда ты нанёс первый удар. У тебя дёрнулись лицевые мышцы и искин бота…
— Бчёлка…
— Да, он самый, Бчёлка этот засёк выброс твоей пси-силы. А потом начался чистый кавардак! Бот просто залило внешнее враждебное ментальное воздействие. Но это же бот Джоре! У него была предусмотрена соответствующая защита. Все Джоре ведь были псионами того или иного уровня. В своём подавляющем большинстве. Вот они и предохранялись, ставя на свою технику что-то вроде защитных РЭБ-глушителей внешней пси-атаки. Тебе это здорово помогло. Сначала. А потом аграф-псион тебя нащупал… К этому времени все другие зайцы в рубке рейдера уже лежали мордами в пол. Ты их вырубил своими ударами по кораблю. Так их и нашла группа захвата, когда они примчались на вопли автоответчика. Их взяли в плен, вывезли и уже успешно колют в клане, кстати. А вот этот псион тебя заломал… Мы потом выяснили, это очень опытный и сильный менталист… Был. Не знаю как, но ты его убил. Что странно — тела его не обнаружили. Псион виден только на записи, которую вел в рубке искин аграфского рейдера. Ничего не хочешь пояснить, Серьга?
Я лишь махнул рукой. Всё потом. Дальше давай!
— Потом наш россич-советник в одиночку подошёл к боту, — поняла и продолжила Мария. — Твой Бчёлка оказался умницей, он правильно оценил твоё состояние и снял с бота невидимость. Код допуска у нашего советника был. Ты почти бездыханным лежал на палубе рубки. Он в темпе закинул тебя в медкапсулу и дал Бчёлке «Добро» на скачок к Метафару. Опять же твой искин подсказал. Он уверенно заявил, что помочь тебе смогут только там. Откуда он только взял это?
— Мария, Бчёлка — это копия Шурки Балаганова, искина с «Пилы» Стаса. На этом фрегате меня и возили на Метафар, чтобы сделать из меня псиона.
Мария внимательно посмотрела на меня.
— Теперь мне ясно, — пробормотала она. — Осталось выяснить только одно. Как ты выжил и как победил аграфа.
— Симба… — только и сумел просипеть я. Вспомнил, как в клубах пыли, ожесточённо рыча и скуля от пропущенных ударов, сплелись жёлтый лев с окровавленной пастью и клуб черноты, пачкающий его жёлтую шкуру кровавыми и глубокими порезами.
— Да, всё верно. Симба… Но не переживай, он жив. Об этом уверенно говорят оба доктора Ройс. Ты ему как-то смог помочь. Симба избит, изранен, но сможет восстановиться недели за полторы. Но вот что тебе помогло выстоять и победить — для докторов загадка.
— Тряпки мои целы? Ну, в которых я был во время схватки? Там в кармане… нет, на полу в рубке… В общем, там где-то лежит пузырёк коричневого стекла. Он нас и спас. Последний глоток грибной настойки, которой закидываются земные колдуны и наркоманы. Павел Ильич её ещё на Земле для меня приготовил. Ух, и крепкая настоечка была! С ног просто сносит! Она и аграфа сумела побороть. А грохнул его мой рояль-убийца…
Мария не удержалась и прыснула. Да так, что у неё изо рта облачком вылетели брызги компота.
— Да-да, мой чёрный, большой «Meurtrier». Рояль-убийца с последним, торжественным прощальным аккордом. Когда я придумывал себе оружие, лучше ничего не смог выдумать. Очень впечатляюще…
— Ну, ты и дитё, герцог Стоянов, — перхая, плача и смеясь, сумела проговорить Мария, вытирая лицо салфеткой. — Такой большой, а чистое дитё…
— Но я же победил своего противника. А победителей не судят. Тем более — над ними не смеются.
Я помолчал.
— Сколько длилась наша схватка с аграфом?
— Пятьдесят две секунды по записи Бчёлки, — отвела глаза просто Мария.
— Надо же… всего пятьдесят две секунды… — медленно повторил я. — А я думал, что мы…
И замолчал.
