Глава 4
— Тебе не кажется, Сергей, что с тобой что-то не то происходит? Ты всё время будто идёшь по краю, по самому лезвию. Срываешься, но в последнюю секунду что-то сохраняет тебе жизнь, и ты отделываешься только отлёжкой в медкапсуле там, где другого под фанфары и залпы в воздух уже похоронили бы.
Стас был непривычно серьёзен и холоден. Он пристально, изучающе смотрел на меня. Взгляд был нехороший, оценивающий. Как у вирусолога, рассматривающего опасную бактерию на предметном стекле микроскопа. Да ещё и довольно уродливую бактерию.
Да, я не писаный красавец. Особенно сейчас, после медбокса. Но смотреть на меня так не стоит. Я не нарочно.
— Я не нарочно, Стас, — начал было распеваться я. Но завлаб клана меня перебил.
— Я просто посчитал, Сергей. Медкапсула на полторы недели после автоаварии…
— Тут я совсем ни при чём! — сразу же влез я.
— Согласен, но всё же начнём с неё, — продолжил Стас. — Это твой старт. Случай, идеально ложащийся в предложенную мной схему.
— Ну, давай… — безнадёжно ответил я. — Сыпь мне соль на рану дальше. Потом, видимо, будет больница в Ирбите, где я отлёживался после самопроизвольной инициации?
— Верно, а ведь про неё я забыл совсем. Больница. Потом твоя выходка с луассой…
— Но там же никто не пострадал! — протестующе заорал я. — Кроме этой самой долбанной луассы!
— Верно, но мы сейчас говорим не о пострадавших, а о самом диком случае выхода необученного псиона клана на абсолютно дурацкую и неподготовленную дуэль с опаснейшим пси-хищником Метафара. Луасса нанесла же тебе несколько ментальных ударов?
— Ну и что? — сразу выставил иголки я.
— А если бы хоть один из них прошел? — прищурился на меня Стас.
— Меня страховали Лямой и Юнона.
— Тебя страховали, но сам ты не продумал, что затеваешь. Не спрогнозировал возможные последствия. Наплевательски отнёсся к своей жизни. Поехали дальше.
Стас подошёл к синтезатору и коротко пискнул клавишами управления.
— Ты кофе будешь?
— Какой уж тут кофе, тут самое время коньяку выпить…
— Перебьёшься пока, герцог одноногий. Мал ещё для коньяка. Пока для тебя и молочный коктейль крепкий напиток. Кстати, о твоих похождениях в распивочной… Драка с подвыпившими охотниками в «Окраине»?
— Да я его пальцем не коснулся! — оскорблённым в лучших чувствах сусликом заверещал я.
— Это верно. Ты его пальцем не тронул. Ты стукнул пси. А добили алконавтов Лямой и Юнона. Но инициировал драку ты! — осуждающе ткнул в меня пальцем Стас.
Я только тяжело вздохнул. Теперь мне стало кристально ясно, как создавались дутые дела против врагов народа в тридцать седьмом году… Весь механизм репрессий, доносов ближайших друзей — егерей и собственных телохранительниц, и осуждающих оговоров окружающих.
— Далее, — безжалостно продолжил Стас. — Необдуманно пошёл на встречу с Королевой Роя…
— Ты тоже несколько раз встречался с ней, Стас!
— Я не псион и не ставил свои мозги под прямое взаимодействие с Королевой пауков. Они могут враз выгореть, знаешь ли…
— Могут, — пришлось согласиться мне. — Но полученные кланом плюшки…
— А «недополученные кланом плюшки» в случае твоей случайной смерти? Даже не смерти, не будем так гипотетически суровы к тебе, а случайно пропущенного ментоудара и лишения дара псиона, а?
Я вынужден был спрятать глаза от его пронзительного взгляда. Всё верно…
— Твоя драка с пауками в подземелье на планете Ольга идёт уже в разделе «мелкие шалости». Твоё совершенно неподобающее поведение при вылете эскадрильи истребителей и шуточки с аграфской ракетой во время нападения ушастых на «Росомаху», мы уже подробно с тобой оговорили. Возвращаться к этому не будем. Только подчеркну — в результате твоих непродуманных действий псион клана Росс был выбит из строя боевых сил клана на… сколько ты там провалялся в медкапсуле?
— Больше двадцати дней… — вздохнул я.
— Больше двадцати отобранных у клана Росс и вашего Рода дней, — согласился со мной Стас. — Двадцати дней, когда ты был крайне нужен людям.
Я совсем голову повесил. Стас меня давил, как аграф-менталист в последнем бою. Сейчас и до него дело дойдет, и Стас меня окончательно размажет. Но я ошибся.
— Единственный раз, когда вы, герцог Сергей Стоянов, действовали молодцом и героем, был ваш последний поединок с аграфским псионом. Мне об этом доложила Мария. В чрезвычайно возвышенных тонах. Что для неё, в общем-то, совершенно не характерно…
Я радостно вскинулся, но Стас меня срезал на самом взлёте.
— На сколько дней уложил тебя в капсулу аграф на этот раз?
— Всего на четыре дня, Стас!
— А твой симбионт? Ты сейчас полностью готов исполнять свои обязанности?
Я опять понурился.
— Нет, завлаб… Симба будет ещё неделю восстанавливаться…
— Неделю, говоришь… Мы не можем ждать неделю. — Стас глубоко задумался. Было видно, как у него в голове скачут возможные варианты ещё несбывшихся событий и политических многоходовок. — В сложившейся ситуации клан Росс не может ждать неделю… Счёт времени идёт на минуты. Базу пиратов будет громить крейсер «Росомаха» и вспомогательные силы ВКФ Империи Аратан.
— А я?
— Я же сказал — крейсер «Росомаха»! Ты будешь на крейсере. Кажется, ясно?
— Абсолютно ясно, Стас! Яснее ясного! Громить будет «Росомаха», моё место на ней! Я не подведу!
Я встал.
— Погоди! — остановил меня Стас. — Я у тебя на дне рождения не был, но подарок приготовил. Про орден «Сутулого» я не шутил…
Я возмущенно надулся, как воробей на морозе.
— Погоди возмущаться! Он не семикилограммовый, жирно тебе будет такой кусок золота на брюхе носить. Обычный орден. Но золотой. Ты награждаешься им, герцог Серьга, по совокупности своих заслуг перед кланом. Я их только что тебе перечислил. Согласен? И в честь дня рождения. Держи… И пусть он напоминает тебе, Сергей, что тебе пора взрослеть! Самая пора! А то ты и до двадцатилетия можешь не дожить… А вот теперь иди.
* * *
Аграфов и пиратов, и правда, бросать не было никакого резона ни на минуту. Минуты, уходя, тревожно тикали и предупреждали нас, что настало самое время размахнуться рукой и раззудеться плечом. То, что рейдер аграфов не вернулся с задания не скроешь. Чтобы избежать ответных действий ушастых, нужно было немедленно нанести им встречный удар. По пиратам. Они их оружие. Приготовленное, любовно отполированное и заточенное на клан Росс. Крейсеру «Росомаха» пора было показать, что его экипаж не зря потребляет пайки по высшей норме, форсит элитными комбезами с кортиками и даром переводит топливные стержни и пушечные снаряды в ходе своих учений и тренировок. Такова проза жизни. Военные должны воевать. И иногда гибнуть в бою. Все это понимали.
На крейсере атмосфера была накалённой, но праздничной. Все передвигались бегом, с сурово нахмуренными бровями, но радостными улыбками на лицах. Взгляды у членов экипажа крейсера были острые, безжалостные. В них читалось только одно: «Наконец-то»! Это внушало.
— Чем можешь помочь нам, Серьга? Здравствуй! — Отец через несколько минут отвлёкся от тихой, но напряженной беседы с офицерами в рубке и заметил меня. О том, что я приписан в этом походе к экипажу крейсера он, конечно, знал.
— Многим не помогу, товарищ командир.
Брови отца недоумённо взлетели вверх.
— Симбионт у меня выбит и ещё не восстановился. Я почти ничего не могу сделать из серьёзного, наработанного на смертельный бой. Так, только небольшие ярмарочные фокусы и цирковые трюки…
— Плохо, сын! Но не смертельно. Для смертельного боя хватит возможностей крейсера и умений экипажа. Нам идти к пиратской базе пять дней. Ложись в медкапсулу, восстанавливайся! Это приказ. Ясно? — и отец пристально посмотрел на меня. — В бою мне будет нужен каждый человек. Особенно — псион клана!
Я опять кивнул. Как Стас был прав! Я — оружие клана! А сейчас его меч сломан, я не готов к бою. Стыдно…
Бросил рюкзачок в выделенной мне небольшой каюте и побежал в медсектор. Восстановительные, общеукрепляющие процедуры ещё никому не повредили на моей памяти. Будем лечиться, и лечить Симбу! Ему это позарез нужно.
* * *
Когда через четыре с половиной дня я вылез из капсулы, первый, кто меня приветствовал, был мой Симба.
— Симба, родной мой! Как ты? — заорал я в ответ.
Большой, гордый лев с густой гривой, которого я увидел на тёмном фоне стены медотсека за вставшей вертикально стеклянной половинкой медкапсулы, невозмутимо повернул ко мне голову и глянул в прямо мне в душу своими жёлтыми глазами медового оттенка.
— Я знаю, что мы теперь неразделимы, Серьга, — медленно сказал он. — Мне пока плохо, всё кружится перед глазами, трудно даже сидеть. Сделай что-нибудь.
— Что? Что тебе сделать, Симба, родненький? Я сделаю всё, что в моих силах.
— Силы… мне не хватает силы… — мучительно прошептал лев.
Я плюнул на душ, судорожно нацепил комбез и помчался к отцу. Просто с ним связаться я не мог, Симба был ещё без сил. Я мог голосом связаться с искином крейсера, а он с отцом. И я закричал: «Искин! Мне необходимо срочно связаться с капитаном! Я буду у рубки через пять минут»!
Когда я подбежал, броневая дверь рубки была уже открыта. Отец взволнованно ждал меня прямо за броняшкой. В рубке раздавались привычный обмен докладами и команды вахтовой смены офицеров, писк главного сонара, щелчки оружейных систем и лёгкий, почти незаметный гул воздушного нагнетателя, поддерживающего в рубке повышенное давление.
— Что случилось, Сергей? — сухо спросил отец. — Почему панику гонишь?
— Симба, мой Симба очнулся! Ему срочно нужно вливание сил!
— Ну, так вливай, — невозмутимо ответил отец.
— Ты не понимаешь, — приплясывая, частил я. — Драгоценный камень в качестве накопителя для пси-силы присутствует только в фантастических книгах. У меня его нет. А зачерпнуть силы в «Росомахе», да ещё идущей в гиперпузыре, я не могу. Мне надо в открытый космос. Когда мы в него выйдем?
— Ещё не скоро… — отец озабоченно посмотрел на штурманские часы в рубке. — До выхода из пузыря двадцать восемь часов.
— Если ты хочешь, чтобы псион клана был готов к бою, его надо зарядить силой и полностью восстановить, отец. Тогда я смогу многое…
— Я знаю, сын… Вот, что. Я могу на час, максимум два выйти в космос. Боцманский запас времени есть. Что скажешь?
— Вываливайся в пространство! Поближе к любой звезде. Мне истребитель!
Отец обернулся к навигатору и загремел колоколами громкого боя: «Срочный выход из гипера! Курс к короне ближайшей звезды! Третьему звену истребительной группы готовность к немедленному вылету! Время пошло, быстрей! Быстрей»!
— А ты что стоишь? Срочно дуй на лётную палубу «Б-левую»! Бегом! — обернулся ко мне батя.
— Есть! — и я повернулся через правое плечо. Сзади, как от приступа зубной боли, мучительно застонал отец. А я даже не поморщился, у меня других дел полно. Некогда мне заниматься шагистикой. Я псион!
В кабину предложенного мне истребителя я взлетел, как белка к себе в гнездо. Рывком и на высоту. Пилотский скафандр не стал надевать. Чувствовал, что он мне сейчас не пригодится. Схватил только пилотский шлем. Он чудесно садился на горловину моего лётного комбинезона. Когда я устроился в ложементе и надел шлем, над палубой пронеслись громкие сирены тревожных ревунов. Выпускающая бронестворка пошла вверх, расширяющаяся щель показавшегося за ней открытого космоса окрасилась в рыже-красный цвет сдерживающего воздух силового поля.
— Всем пуск, — прохрипело в наушниках. — Выход!
Я скользнул в космос. Симба ещё не работал, но управлять истребителем я мог и без симбионта. Мой налёт это позволял. Активировал тактическую сферу истребителя. Сзади, на дистанции километра три-четыре, шло звено, в составе которого я тогда участвовал в отражении атаки аграфских ракет. Это хорошо, надёжные ребята, не дадут пропасть.
— Симба, как ты? — вслух спросил я. Всё это время мой лев молчал. Промолчал он и на мой вопрос.
— Лидер-3, идём к звезде. Увеличьте дистанцию до меня в пять тысяч километров.
— Вас понял, дистанция пять тысяч, — прошуршал в ухе голос командира звена.
Я привычно прикрыл глаза, осматриваясь внутренним зрением и ушами. Вокруг был спокойный, невозмутимый, вечный космос. Он показался мне похожим на тёмную гладь старого сельского пруда. Видел я такой в Косарях, когда ловил там рыбу. Вечный и покойный. Но жизнь в нём была. Вот и сейчас я почувствовал слабый удар рыбьего хвоста слева. Ясно, там маячила далёкая звезда.
— «Росомаха», Лидер-3, иду на звезду. Близко ко мне не приближаться, можете помешать ненароком.
«Ясно», «Понял» прозудело в ушах. Я плавно положил истребитель в левый крен и двинул вперед РУД. Как в «Ил-2», подумал я. Звезда плавно, но заметно глазу, дёрнулась вперёд.
— Симба, ты как? — мысленно прошептал я.
— Ближе… — еле разобрал ответную мысль.
Мой персональный сонар постепенно начал видеть всё вокруг. Сначала проявились яркие точки идущих по моему следу истребителей, потом на самом краю восприятия я увидел виноградинку «Росомахи», а потом… Потом мне в мозг потоком хлынуло всё!! И звезда, с её дышащей короной, и далёкие каменные обломки, бредущие куда-то по своим каменным делам, и холодный, мёртвый планетоид, летящий по своей орбите впереди. В общем — всё!
— Серьга! Я жив! Я живу! Я стал сильнее! Йеху-у-у!
Истребитель дернулся уже не по моей воле и завертел восходящую бочку. Или нисходящую, кто знает, где здесь верх?
— Серьга, у тебя всё в порядке? Ты чего так выкаблучиваешь? — прозвучал встревоженный голос бати в наушниках.
— У меня всё в полном порядке, товарищ командир. Это Симба сорвался в пике от шальной радости, а я тут ни при чём. Ожил, мой малыш! Говорит, что стал сильнее!
— Это хорошо. Это нам очень нужно, Серьга. Впереди бой. Ты когда вернёшься?
— Сейчас, ещё несколько минут. Симба искупается в силе и назад. Я есть хочу, как из пушки! Готовьте мне кастрюлю макарон по-флотски, товарищ командир!
